Третий шаг. Книга 2. Калейдоскоп

— Макуайр, местное начальство. А вы еще и эксперт по компьютерам? — буркнул вместо приветствия сидевший мужчина. Как глава аналитической службы, Ник Улин был известен, наверное, всем. Сам же он был знаком с большинством участников экспедиции лишь заочно — в основном по подписанным ими документам.

— Да, приходится отвлекаться. Что у вас стряслось?

— О, если б я знал, что вообще происходит на этой планете! Мы прокладываем дорогу в тридцать седьмой квадрат, чтобы пригнать туда тяжелую технику. А строительный комплекс взял резко влево и не удосуживается как-нибудь отреагировать на наши команды. Вероятно, вышел из строя центральный компьютер.

— Что за система?

— Максимального уровня — класса ноль-один... или даже ноль-ноль-один... Не помню точно. В общем, весьма непростая штучка. Явно себе на уме.

— Что она там делает? Почему вы ее туда направили?

— А я почем знаю? Какая была, ту и послали.

— Забивать гвозди микроскопом — кощунство. Гораздо удобнее и надежнее использовать для подобных целей обыкновенный молоток.

— Согласен. К сожалению, в нужный момент под рукой не оказалось ни одного молотка.

— Вы знаете, что электронные механизмы нулевого класса не подлежат восстановительному ремонту в полевых условиях? Придется... — Ник Улин на мгновение запнулся, — отключить узлы, ответственные за его интеллектуальную деятельность. Такая операция сравнима с убийством.

— Допустим, знаю. Я много чего знаю. Единственную загадку для меня составляет постоянное возникновение вопросов наподобие только что заданного. Что конкретно вы можете предложить? Пусть себе болтается по планете сумасшедшая машина?

Ник Улин, истинный квартарец, обезоруживающе улыбнулся, мгновенно снимая возникшее напряжение.

— Вы чересчур агрессивно реагируете на мое естественное возмущение. Я, если можно так сказать, имею право на некоторое проявление чувств: голодный, всю ночь в воздухе, заброшены личные дела. Надеюсь, вы хотя бы покормите меня?

— Поедите в дороге — время не ждет. Я дам вам сопровождающего. Он принесет еду.

— Этот человек сможет управлять комплексом при выключенном центральном компьютере?

— А вы не останетесь там? Нет? — спросил Макуайр и после непродолжительной паузы со вздохом добавил: — Жаль. Ладно, я пошлю вместе с вами и механика. Сейчас распоряжусь.

Пока Макуайр подгонял своих подчиненных, Ник Улин наблюдал за девушкой, гадая, как долго она сможет сохранять абсолютную неподвижность. Надо же, какое упорство! Прямо-таки нечеловеческая выносливость должна быть у этой дамы... В ситуацию вмешался молодой человек, смутно показавшийся Нику Улину знакомым. Подойдя к девушке почти вплотную, он, явно смущаясь, театральным жестом преподнес ей букет чахлых цветов. И тут же был небрежно отогнан одним величественным жестом.

— А я что говорил?! — неожиданно раздалось сзади.

Оглянувшись, Ник Улин увидел рядом с собой двух мужчин в одинаковых комбинезонах. Тот, что постарше, выглядел ужасно замочаленным и изможденным. В обеих руках он держал объемистые, плотно набитые баулы, а спину ему оттягивал огромный рюкзак. Вторым был розовощекий крепыш, небрежно держащий какой-то длинный предмет в брезентовом чехле.

— Торнд, — представился крепыш, — космодесантник. Направлен в ваше распоряжение.

— Тариэль, механик, — едва выдавил из себя его напарник. Помолчал, подумал и счел нужным пояснить свой первый возглас: — Мы поспорили, сможет ли Аранд с помощью цветов растопить сердце нашей грозной красавицы. Я утверждал, что Ларика не обратит на его старания никакого внимания. И, как и всегда, оказался прав.

— Она просто не представляет, сколько трудов стоит набрать такой букет!

— Аранд ...

— Аранд Гот, феит. Сюда он прибыл в качестве вольноопределяющегося со второй десантной ротой, но быстро перебежал к лингвистам.

— То-то мне он показался знакомым. Я с большим вниманием читаю каждый его отчет. У него редкий талант абстрактного мышления. Правильно сделал, что ушел из космодесантников.

— Ушел потому, что не смог привыкнуть к нашим порядкам, к дисциплине, — с ноткой то ли презрения, то ли зависти процедил Торнд.

— Феит... — с доверительной ноткой, словно жалуясь, протянул Тариэль, — я поехал сюда, чтобы заработать на санаторные путевки на Фею для своих стариков. А ему платят бешеные деньги только за то, что он не живет в своем доме. Если б я столько времени проболтался вольноопределяющимся, то, кто знает, какие таланты открылись бы у меня...

— На любовном фронте, однако, его успехи более чем скромны, — с иронией заметил Торнд.

— Вы еще здесь? — откуда-то донесся до них рык Макуайра. — Немедленно вылетайте!

Тариэль, испуганно вздрогнув от начальствующего окрика, быстро засеменил к литу. Торнд увлек Ника Улина следом.

После взлета — кресло пилота без лишних обсуждений занял космодесантник — Тариэль, достав термос с кофе и пакет с бутербродами, предложил Нику Улину подкрепиться. Понаблюдал за процессом поглощения пищи, присоединился сам. Набив рот до отказа, начал разговор.

— Мне много раз приходилось наблюдать, как отключают нульки, но, если откровенно, суть операции остается для меня загадочной.

— Что так?

— Недостаток образования. У нас, на Элее быстро начинается специализация. В пятнадцать лет я уже считался квалифицированным механиком и вовсю работал на плантациях. Может, просветите меня?

Ник Улин бросил беглый взгляд на собеседника — не розыгрыш ли?

— Если откровенно, то я не специалист в этой области...

— Расскажите, что знаете. Заодно с пользой проведем время в полете. Почему всегда так много шума по поводу этих отключений? По мне так: работает машина — изнашивается, а если остановить — сохраннее будет. Что такого особенного в этих нульках?

— Если позволите, я начну издалека. Видите ли, основное требование к каждому механизму, какой бы сложности он ни был, — обеспечение всех видов безопасности при его использовании. Этого добиваются многими способами. Для простейших механических или электрических приборов, например, — выбором размеров, материалов, введением в конструкцию специальных предохранительных узлов и прочее и прочее. С электронными системами управления дело сложнее. Обычно в их резидентную программу намертво "зашиваются" определенные алгоритмы поведения, препятствующие их выходу из-под контроля человека или нанесению какого-нибудь социально значимого вреда. Чем проще компьютер, тем больше приходится навешивать таких алгоритмов, ограничивающих его функционирование. Однако при возникновении какой-либо непредвиденной ситуации возникает, как правило, досадный сбой — всего ведь не предусмотришь. Вот почему самые сложные компьютеры — нулевого класса, или "нульки", как вы их называете, — фактически лишены каких-либо жестких ограничений. Все активизации помыслов и торможение нежелательных из них происходят в этих машинах почти как у человека — в результате работы сложнейших эвристических программ.

— Что это за "торможение" такое?

— Ну поанализируй свои чувства, — вмешался в разговор Торнд, — вот, например, берешь ты в руки гаечный ключ, а рядом стоит орущий Макуайр. Неужели у тебя никогда не возникало желания треснуть его по макушке?

— Не знаю... может, и было когда-нибудь. Но я же в своем уме...

— ...и поэтому сдерживал эмоции. Говоря по научному, осуществлял торможение помысла, имеющего отрицательную социальную направленность. Так и нульки твои родимые постоянно сдерживают естественное желание послать нас всех куда подальше.

— Понятно.

— А когда их сложный психический механизм разлаживается, — закончил разъяснения Ник Улин, — то ничего не остается, как их просто выключить, поскольку что-либо исправить невозможно. В результате пропадают внутренние настройки, все уникальные, "личностные особенности" данной машины. Это все равно, что уничтожить мыслящее существо.

— Ничего себе! А почему они вам безропотно отдаются?

— Потому, что ничего поделать не могут. Да и лишены инстинкта самосохранения.

— Хорошо, а как конкретно вы их отключаете?

— Старым дедовским методом: еще на заре эры информатики каждая компьютерная программа снабжалась многими входами — как правило, основным и несколькими запасными. Если она "повисала" или начинала творить нечто непонятное, то всегда в нее можно было войти "с черного хода", подкорректировать ее работу. Резидентные программы нулевого уровня также имеют запасные входы. Я подаю определенный сигнал, и независимо от воли и желания нульки блокируется работа всех ее эвристических алгоритмов, то есть она попросту перестает мыслить, выключается.

— Ясно. Хорошо, что у человека нет такой вот "кнопочки" для отключения.

— Почему же нет? — вновь подал голос Торнд. — У каждого есть уязвимое местечко, своя ахиллесова пята. Спроси у Ларики — уж она-то расскажет, как из любого человека можно веревки вить. Она большой любитель этого дела. Считается ведущим специалистом по психогенному оружию. Просто "зациклена" на этой теме.

— Хорошо, спрошу. Хотя мне слабо верится. Человек — не компьютер...

— Психогенное оружие основано примерно на том же принципе, — пояснил Ник Улин, — давно известно, что для каждого человека можно подобрать электромагнитный импульс, парализующий его способность к самостоятельному мышлению. В результате появляется возможность произвольно манипулировать им.

— Как будто бы он загипнотизированный, что ли?

— Можно и так сказать. Причем в настоящее время полагают, что скрытное программирование человека может быть какой угодно сложности и изощренности.

— Ничего себе! А почему нельзя защититься от этого? Скажем, сделать специальную аппаратуру: как только она ловит какой-нибудь подозрительный импульс, то тут же посылает обратный, разгипнотизирующий сигнал.

— Так и делают. Подобными устройствами оснащены все защитные костюмы. Кроме того, разработано множество методов самоконтроля, сохранения устойчивости психики за счет внутренних резервов мозга. Тренированного человека ой как не просто подчинить чужой воле.

— Это точно, — важно произнес Торнд, — в свое время, когда я был безусым курсантом, у нас был курс специальной подготовки. На которой, помнится, надо мной здорово поиздевались. Много всего пришлось преодолеть. Зато сейчас мне ничего не страшно.

— К сожалению, человеческий мозг — довольно сложная вещь, и вряд ли нам известны все его "черные" входы. Понять, почему какой-то сигнал является, как вы сказали, "подозрительным" не всегда удастся. Мы постоянно подвергаемся воздействию разнообразных электромагнитных излучений, и отфильтровать на их фоне чрезвычайно сложный по спектру используемых частот психотропный сигнал бывает затруднительно.

— М-да... — с сомнением в голосе протянул Тариэль, — не верится, что Макуайра можно запрограммировать. Вот бы попробовать...

— Зомбировать его! — кровожадно воскликнул Торнд. — Использовать, например, его почтение к той ладанке, что он носит на груди. "Импульс, спектр, частоты" и прочее — это понятно только высоколобым. Нам, простым смертным, проще объяснить так: стоит найти у человека какую-нибудь навязчивую мыслишку, расстравить ее как следует — и он твой, родимый, делай с ним, что хочешь. Тебя обиходить можно используя, скажем, твою страсть к задаванию глупых вопросов.

— А тебя?

— Ну, со мной потруднее будет... разве что растеребив мой "бзик" поохотиться, — ответил Торнд, поглаживая свой брезентовый чехол. Потом добавил, адресуясь Нику Улину: — Все время, пока я здесь, мечтаю поохотиться. Вот, спортивное ружье постоянно таскаю с собой...

— А пули самонаводящиеся...

— Обычные. Самонаводящихся у меня всего одна обойма. Но хватит болтать. Подлетаем.

Грязно-зеленый ковер внизу внезапно явил большую проплешину, наполненную множеством работающих механизмов. В середине, окутанная облаком пара, возвышалась главная платформа — колосс величиной с футбольное поле.

Отключение главного компьютера заняло какие-то минуты. С превеликой осторожностью Ник Улин достал из своего переносного сейфа хрупкий излучатель. Тщательно выверяя, задал параметры парализующего сигнала. Еще раз сверился с каталогом, правильны ли установки, и нажал пуск. И тут же остановились многочисленные бульдозеры и юркие водовозки, а центральная платформа окуталась облаком пара — это система управления дорогопрокладывающего комплекса, разбившаяся на множество независимых ячеек, начала приводить все агрегаты в нерабочее состояние. Пока не начались необратимые процессы, следовало активизировать резервный центр управления. На это ушло гораздо больше времени.

Вне зависимости от местности скорость прокладки дороги была такова, что редкий пешеход не отставал от главной платформы. Все ингредиенты брались на месте, лишь вода для охлаждения образованного полотна проезжей части подвозилась из ближайших источников. Рассчитать параметры рабочих зон, массы подаваемого в реакторы грунта и тысячи прочих показателей было, конечно, выше человеческих возможностей — все это проделывалось вычислительными системами, установленными на каждом крупном агрегате. Дирижирование этим оркестром осуществлялось с центрального поста управления, на котором сейчас функционировал лишь резервный компьютер. Возможности его по самопрограммированию были невысоки, и пока все логические блоки не садаптируются к внешним условиям, контролировать его должен был человек.

— Макуайр дал мне всего сутки, чтобы перевести комплекс полностью в автономный режим работы, — сказал Тариэль, — придется попотеть, напрячь извилины.

— Что за спешность такая? — спросил Ник Улин. — Вообще говоря, здесь нужна целая бригада программистов, чтобы надежно выловить возможные "пенки". И работы им не на сутки, а минимум на два-три дня. С такой-то мощностью комплекс легко может крупно набедокурить.

— Ничего, я один справлюсь. Не впервой.

— Но в чем же все-таки дело? Зачем спешить?

— Там, в тридцать седьмом квадрате что-то нашли такое...

— Что именно?

Тариэль горестно махнул рукой:

— Когда я задавал этот вопрос археологам, все только поднимали очи вверх, а толком ничего не отвечали. Точнее, что-то говорили, но я не понял. Спросите лучше у Макуайра.

Что ж, обязательно спросим, подумал Ник Улин. А заодно выясним, почему это столь спешно ведутся незапланированные работы.

Вдвоем они провозились до вечера, приводя комплекс в рабочее состояние. Торнд в это время развлекался со своим охотничьим ружьем, бегая по окрестностям и выцеливая воображаемую добычу. Это оказалось чрезвычайно утомительным занятием, и он с радостью бросился к литу, когда Ник Улин предложил ему лететь обратно. Весь обратный перелет прошел в молчании.

Лагерь встретил их радостным гудением. Множество людей сновало туда-сюда, весело переговариваясь. Звенели бокалы, гулко горели костры, на решетках жарилось мясо, и воздух был насыщен соблазнительными ароматами.

— Что у вас происходит? — спросил Ник Улин у первого встречного. Тот лишь махнул рукой в сторону группки людей, с победным видом сидевших вокруг одного из столов. Почетное место среди них занимал Макуайр.