— Спасибо Константин. Очень признателен тебе за такое внимание. А как все-таки сложились отношения с Гонорием? — в беседе наедине Верениан решил быть максимально прямолинейным.

— Да никак, — Константин был на удивление спокоен и даже весел.

— Посольство вернулось живым и здоровым. Никто меня по большому счету не признал, да и не гонюсь я за этим.

Профиль правителя Британии стал чеканным и Верениан отметил про себя, что перед ним очень влиятельный политик и волевой государственный деятель. С совершенно невозмутимым видом и некоторой расслабленностью, Константин произнес слова, от которых молодого родича Гонория бросило в дрожь, несмотря на царившую вокруг жару.

— Я ничего, как видишь, не скрыл от тебя. Через месяц у меня будет восемь полных лимитанских легионов и порядка пятнадцати тысяч конницы. Плюс к этому десять-пятнадцать тысяч войск в комитатских легионах и вспомогательных войсках. Лимес на Рейне после разгрома под Лунгдунумом, не нуждается в сильной охране. Ты прекрасно понимаешь, что разворот всей этой махины в Испанию или Италию, спокойно решает все проблемы. Только я..., — Константин, сделав паузу, твердо посмотрел прямо в глаза собеседнику,

— Не хочу проливать ни капли римской крови. Я жду события, после которого мы можем спокойно и без спешки решить все наши проблемы. Вы с Дидимом мне симпатичны, и в дальнейшем у нас будем много общих дел. Ты можешь ничего не сообщать Гонорию, а если хочешь, облей меня грязью, чтобы не подставить себя. Я совершенно не обижусь, но на всякий случай, посчитай доходы всех рудников по золоту и серебру, подготовь расчет по призывному контингенту пехоты и кавалерии, а также желательно списочную численность населения городов.

Правитель Британии спокойно хлебнул фалернского из кубка и дружелюбно подмигнул юному испанцу.

Потрясенный до глубины души Верениан, совершенно потерялся. Пауза затянулась.

Константин встал, давая понять, что аудиенция закончена. Выйдя из палатки, он, полуобернувшись, сказал,

— Я могу рассчитывать на вашу помощь? Варвары окружены под Сегодунумом и никуда не денутся. Желаете ли вы с Дидимом получить часть лавров победителей варваров?

Верениан вспыхнул. Это уже было слишком.

— Мы пришлем три тысячи отборной конницы через декаду. Я не во всем тебя понял, но твои замечания, безусловно, учту. Но ты еще не Август, и мне непонятен твой самоуверенный тон. Сила у тебя, несомненно, есть, но и мы не хотим проливать кровь римлян. Если пойдешь в Испанию, будет война.

Юноша, набычившись, смотрел на Константина.

Тот искренне рассмеялся. Не к месту вспомнился Констант.

— Извини, благородный Верениан, я действительно немного перегнул палку. Никакой войны и вторжения в Испанию не будет. Граница будет обычной между диоцезами и охрана перевалов будет символической.

Цезарь Британии крепко пожал руку испанскому магнату.

— Кто приведет войска?

— Я сам, — Верениан, нисколько не сомневался в сказанном.

Константин с уважительной улыбкой произнес,

— Я тоже буду там. До встречи.

Второй Августов легион понес в ходе битвы под Лунгдунумом самые тяжелые потери. В когортах осталось едва ли треть списочного состава. Остальные легионеры были убиты или ранены.

На следующий день Константин посетил госпиталь, где лежали раненые. Вместе с правителем был Либий. Квестор спешно прибыл из Лондиния. Старший врач, с опаской поглядывая на молчаливо шагающего Цезаря, докладывал о состоянии находящихся на излечении легионеров. Выходило, что в строй вернуться едва сорок процентов. Остальных придется списывать. Среди раненых были и знакомые по службе Константину. Он никуда не спешил, подходил к людям и подолгу беседовал. Старый солдат знал, что лишняя бодрость выглядит в данном положении глупо, но и в тоску не вдавался. Здесь были мужчины, знающие о своей доле, и особыми привилегиями пользоваться не собирающиеся. Став в середине огромного помещения Цезарь, обратившись ко всем, сказал,

— Воины, спасибо за все. Добыча огромна. Квесторы получили приказ, произвести расчет на всех, в том числе раненых и убитых. Каждый получит свою долю. Если вы знаете адреса семей погибших товарищей по палатке, сообщайте центурионам и квесторам. Если кто вздумает нажиться на крови павших, будет иметь дело со мной.

— Врачи, — строго взглянул он на присутствующего здесь начальника госпиталя,

— Тоже будут стараться. Если будут просьбы, или жалобы, не стесняйтесь. Разберемся.

Выйдя из госпиталя, он долго молчал.

— Либий. Найди семью Сульпиция и дай денег, чтобы хватило до старости жене и на воспитание детям. Он знал, на что идет и не дрогнул. Мог совершенно спокойно сбежать одним из первых. Никто бы его не упрекнул, но он остался до конца прикрывать своих воинов, и сгинул.

Либий, уже знавший обо всех перипетиях сражения, молча, кивнул.

Добыча действительно была огромна. После тщательных расчетов с легионерами в казне осталось более двух с половиной тысяч фунтов золота ( более восьмисот кг), шесть тысяч фунтов серебра и много всякой утвари. Обоз с золотом и серебром в сопровождении двух когорт Второго Августова и федератов сарматов Силура отбывал в Лондиний на днях.

У Константина состоялся обстоятельный разговор со своим главным финансистом.

— Что с бюджетом теперь?

-Волноваться абсолютно не за что. После золота бургундов и нынешнего отправленного обоза, ресурсов с лихвой хватит и на содержание войск и на восстановление разоренных территорий. Сбор налогов по Британии может быть в этом году настолько успешным, что мне просто не хотелось бы загадывать. Население спокойно. Весть о разгроме варваров породило всеобщее ликование. Никакого недовольства среди бриттской верхушки не наблюдается. Кто занят делом, готовы подсчитывать барыши, кто пребывает в неге, довольны отсутствием потрясений. Мы с Петронием думаем приберечь золото и текущие расчеты произвести захваченным серебром, а также протянуть до сбора налогов.

Прижимистость Либия восхищала.

— К тому же очень помогают караваны с сельдью от Геронтия. Мы выделили уже до восьми судов, которые челночным способом ходят в Колонию Британику.

— Куда? — удивился правитель.

— Так назвали поселение на Бургундхольме. Дешевая и качественная свежая рыба идет нарасхват. Особенно среди бедноты. Доктора говорят о полезности данного вида питания. Ну а Геронтий, весьма доволен, и поставленным зерном и сбытом рыбы. Хлодомир пока еще в тех краях. С последним кораблем пришло сообщение, что он успеет сделать второй заход для дальней торговли. В Лондиний планирует прибыть к концу августа. С Галлией сложнее. По Арморике проблем нет. Расчеты ожидаются в норме. На остальных территориях катастрофически не хватает чиновничества. Петроний категорически против изъятия людей из его ведомства. После сокращений, они едва успевают управляться в Британии. Объем работы увеличился, а кадров мало, — Либий был как всегда убедителен.

Константин поморщился,

— Пусть берет из числа ранее сокращенных чиновников, и переводит в Галлию. Привлекайте или карьерным ростом, или ростом жалования, хотя лучше первое. Думаю в ближайшее время получить ответ от одного из бывших префектов Галлии. Клавдия Постума Дардана, — пояснил он в ответ на немой вопрос квестора.

— Как там Корнелия? Дети? — он улыбнулся открытой детской улыбкой, совершенно нехарактерной для него в последнее время.

— Ой! Прости старого дурня, тебе же передали письма. От жены и от старого Сатурнина. Петроний сказал, что я тебе и так все расскажу.

Константин счастливо улыбался. Либий привез с собой очарование мирной британской жизни, тепло домашнего очага и верность близких друзей.

— Что же дальше Константин? Могли мы с тобой в марте прошлого года подумать, куда занесет нас судьба? Жаль Марка, как не хватает сейчас этого молчуна, — Константин с удивлением увидел в глазах сухаря квестора слезы.

— Что же дальше? — повторил задумчиво Константин вопрос квестора.

— Вся сила сейчас в армии. Нам надо, Либий, восстановить легионы в кратчайший срок. Хребет варварскому нашествию мы сломали, но половина Галлии в руинах, Арморика полуавтономна и пока управляема, но что дальше? Лимес по Рейну нуждается в серьезной защите и восстановлении. И я уже говорил легатам о предсказании колдуньи. Про неведомое племя, от которого исходит смертельная опасность через десять-пятнадцать лет. Сдается мне, что это гунны. Больше собственно некому. Если в Италии в ближайший месяц начнется замятня, мы должны быть готовы к любому развитию событий. Стилихон не стал общаться со мной. А его извинения, переданные через Гая Целия, недорого стоят.

Похоже, Константин был разочарован в бывшем товарище. В его словах сквозила досада и обида.

— Так что, несмотря на все наши успехи, все еще очень зыбко, и наш славный ковчег в Британии надо всячески оберегать и развивать. Даже через десять-пятнадцать лет, если и нас уже не будет в этом мире, развитый и защищенный остров всегда прикроет империю с севера особенно Рейнский лимес. Думаю, уже сейчас надо переводить часть оружейных мастерских из приграничья в Лондиний и близлежащие города. Мы всегда сможем доставить оружие морем, а вот восстановить разрушенные мастерские удается далеко не сразу. Всячески поощряй переселение римских ремесленников на остров, фонд по переселению пополняй и неустанно следи за его работой. Собери к моему приезду списки толковой молодежи. Надо вместе с Хлодомиром отправить их в Александрию на обучение. Подождем лет пять— семь и у нас будут свои грамотеи. Также надо всячески укрепляться на море готов. Чувствую, что там можно будет развиться. Ресурсов маловато, так нам Геронтий подал идею. Заинтересуем его, подтянутся и другие магнаты. Гарнизоны воинов наши, а магнаты пусть развиваются, да налоги платят. В общем, дел много. Пойдем ка поужинаем друг мой, а завтра собирайся в путь. Если все будет нормально, в начале сентября я буду на острове.

На следующий день верный квестор во главе огромного обоза отправился в Лондиний.

Пришло время окончательного разгрома варваров. Получив сообщение о прибытии Первого Армориканского легиона под Сегодунум, Константин спешно отправился к войскам. Аврелиан полным ходом готовил штурм города. Сильваний доложил о наличии в строю пятидесяти скорпионов, разной мощности и тридцати каробаллист и онагров. В строю стояли три легиона, общей численностью около пятнадцати тысяч человек доспешной пехоты и восемь тысяч кавалерии, в том числе четыре тысячи аланов Гоара.

С последним, Константин встретился отдельно. Гоар сообщил правителю, что только вчера к нему прибыл один из родичей Гейзериха, посланный ранее с письмом к вождю вандалов. Гейзерих давал согласие на переход на сторону римлян и гарантировал, как минимум, нейтралитет вандалов в момент штурма, при гарантиях безопасности ему самому, его воинам и их семьям. Отдельно он сообщил, что свевы хотят усыпить бдительность римлян переговорами и обещанием сдачи. На самом деле вожди свевов задумали прорываться в Испанию, надеясь на ослабленность армии Константина и на свою хитрость. Информация была очень ценной. Константин, подумав, предложил для виду согласиться на переговоры со свевами, но основная часть легионов должна была скрытно рассредоточиться и окружить весь город. С началом переговоров намечался и основной штурм. Хитрость порождала хитрость. Родственник Гейзериха был отправлен обратно в лагерь. Никакого письма с ним не было, а на словах Константин подтверждал гарантии безопасности Гейзериху и вандалам, при условии их активного участия в сражении. Варваров надо было вязать кровью соратников. Тут Цезарь был непреклонен. Вождю вандалов предлагалось, в случае начала переговоров, захватить ворота и удерживать их до подхода римлян.

В последние дни июля началось последнее сражение, определившее судьбу грозного варварского нашествия, в реальной истории, приведшего империю на край пропасти.

Верениан не подвел и привел три тысячи всадников. Цезарь тепло приветствовал испанца. Его конница скрытно заняла позиции напротив одних из ворот города.

Делегация свевов выехала из города, для переговоров с римлянами. Возглавил делегацию римлян один из старших центурионов Шестого Победоносного. Ни Проб, ни Аврелиан, ни тем более Константин не собирались участвовать в этом фарсе. Как только делегации сблизились друг с другом, за городской стеной раздался шум и крики. Вандалы не подвели. Константин подал условный знак, и легаты повели воинов на штурм. Через три часа все было кончено. Быстрый захват ворот и стен, а также фактический удар в спину определил быструю и относительно бескровную победу римлян. Судьба свевов была незавидна. Кто из воинов не пал в бою, а таковых набралось пять тысяч, были проданы в рабство и отправлены в основном на рудники Британии. Семьи свевов разделили судьбу воинов и были распроданы на стихийно образовавшихся рынках рабов около Сегодунума. Жалости к ним не было. Город был разграблен до основания, причем особую ненависть местные жители питали именно к свирепым свевам. Вождь последних Хермерих был обезглавлен на городской площади.

Чайки кружили над морем. Их крики привычно заглушались шумом моря. Небольшой укрепленный форт на острове Мона, недалеко от Сегонтиума жил обычной жизнью маленького гарнизона. Служба была сносной, старый центурион Мамуций не докучал придирками.

— Что сосунки, совсем расслабились? Я научу вас службе — ворчал он на новобранцев, впрочем, скорее по привычке.

Молодые бритты, призванные в марте текущего года, не годились на роль серьезных бойцов, но в условиях войны в Галлии, для организации наблюдения за побережьем вполне подходили. Ветеран Мамуций уже десять лет страдал от раны, полученной во время стычки с пиктами на валу Адриана, и сильно хромал, но от службы не отказался. Он, как многие старики снова оказался призванным в армию и тянул лямку в забытой Богом небольшой кастелле на северной оконечности острова Мона.( Прим. автора. Развалины самого западного форта Римской империи на территории Англии до сих пор показывают в г.Холихед на острове Англси(Мона) дата постройки приб. 300г.). С утра к нему подошли трое новобранцев и отпросились на два дня домой в Деву. Конан, Гвиневер и Миртин закадычные друзья и одногодки, получив разрешение, быстро сели в повозку и отправились восвояси, пока старый ворчун не передумал. Августовский день 408 года от рождества Христова выдался солнечным и теплым. Зноя в приморском краю не знали, и ласковый ветер с моря настраивал на отпускной лад. Повозка шуршала колесами по выбоинам старой грунтовой дороги, окруженной зарослями вереска. Друзья переговаривались, предвкушая встречу с родными. Им всего-то надо было добраться до ближайшей деревушки с другой стороны острова, сесть на лодку и переправиться через небольшой пролив. Внезапно Миртин показал рукой вдаль,

— Что это там, за мысом?

— Где? — сослуживцы ничего не увидели, но заметно напряглись.

— Да вот же, около берега. Похоже, какие— то суда.

Дорога сделал поворот вокруг скалы, и перед друзьями развернулась панорама, от которой заныло под ложечкой. Внизу, в утренней дымке, просматривалось порядка двадцати или более крупных лодок или средней величины кораблей, уже вытащенных на берег. Около судов толпилось несколько сотен вооруженных людей. Сомнений не оставалось, это могли быть только скотты. Молодых солдат тоже заметили.