Выжить

Я встряхнул головой, пытаясь разогнать мираж, но увидел лишь улыбающееся лицо Джона Казинса. Он с удовольствием наблюдал за моей реакцией и пальцем указал в сторону реки. Я увидел у самого берега деревянный настил, на котором была возведена водяная мельница. Под действием течения большое колесо медленно крутилось, заставляя жернова работать. На настиле сидели несколько парней с удочками и тихо переговаривались. Чуть дальше по берегу, недалеко от мельницы, я рассмотрел шалаш, поставленный по всем правилам. Туда сразу направился тот самый лучник, бросив на меня любопытный взгляд на прощанье.

Удары молота прекратились, когда кто-то крикнул. Люди в лагере пришли в движение, засуетились. Двустворчатые двери центрального и самого большого здания отворились и оттуда начали выходить местные жители. В основном это были женщины самого разного возраста, седой старец, едва переставлявший ноги и помогавший себе костылём, и три ребятёнка не старше 10-ти лет. Они выглядывали из-за спины мужика в хорошем кожаном доспехе и с опаской косились в нашу сторону. Мужик хмурился, сжимал копьё и щит и что-то отрывисто говорил детишкам.

Через пару минут почти все местные жители преодолели замешательство и собрались вокруг меня. Провожатые тоже слились с толпой и я прикинул, что их тут приблизительно 50 человек. У тела Уная остались те двое, которые встретили меня, и мужик с косой. Джон Казинс приказал им дождаться посланца с лопатами и похоронить бедолагу в отдалении. Когда мы уходили, я принёс извинения за то, что пришлось это сделать, но тем двоим мои извинения были не нужны. Они злобно смотрели вслед и молчали.

— Что это за путник? — одной из женщин надоело перешёптываться с подругами и она решила начать процесс знакомства. — Почему он в крови?

Я встряхнул головой, всё ещё не веря своим глазам, и тихо спросил у Джона:

— Где я?

— Это мой новый дом, друг с Земли. Надеюсь, он станет и твоим, — улыбнулся он.

— Что происходит? Я ничего не понимаю, — пробормотал я.

— Идём за мной. Я расскажу всё, что знаю. А ты расскажешь мне свою историю. Прошу, — он указал ладонью на избу, где ранее энергично работала метлой женщина.

— Кто это, элотан Джон? — прошмякал тот самый дряхлый дед, опираясь на плечо парня лет 20-ти. — Беженец?

— Уже две зимы никто не приходил, — сказала одна из женщин и подозрительно посмотрела на меня. — Говорят, бандитьё жизни не даёт землепашцам...

— Это аниран! — важно произнесла худенькая и невысокая девушка по имени Дейдра, которую я испугал совсем недавно. — И он приручил матана! — Она смело выбралась прямо в центр полукруга и указала на меня пальцем. От её былого страха не осталось и следа. Она, казалось, забыла, что недавно я убил человека, который, возможно, прибежал её спасать.

На вид Дейдре было лет 16-17 и, рассмотрев её более внимательно, я заметил, что она действительно красива. Очарование нетронутой молодости было заметно в её лице. Роста она была очень невысокого — 160 сантиметров, не выше, — а веса в ней было не больше 45 килограмм. Она чувствовала себя очень уверенно под взглядами толпы и ей очень понравилось, когда после её слов, все дружно ахнули. Дружно отшатнулись и засуетились.

— Дейдра, прекрати, — укоризненно произнёс Джон Казинс. — Знаю я тебя.

— Ой, прости, элотан, — прикрыла она рот ручками и лукаво улыбнулась. — Я нечаянно.

— Конечно нечаянно, — совершенно не поверил он и скомандовал затем остальным. — Занимайтесь своими делами! Я представлю вам анирана позже. Сейчас же мы должны переговорить. Идём.

Но я продолжал стоять в нерешительности. Слово "аниран" они произносили уже не первый раз, но я до сих пор не понимал, что оно означает. В "матане" я уже разобрался и машинально погладил его по голове. Уилсон проделал короткий путь до лагеря на моих руках и практически не шевелился всё это время. Он недоверчиво смотрел на всех этих людей и издавал утробные звуки, как бы спрашивая у меня, всё ли в порядке. Ответить на этот вопрос я не мог. Я сам не знал, всё ли в порядке. Но очень хотел это выяснить.

После указаний Казинса люди и не думали расходиться. Они шептались, прожигали взглядами мою спину, когда я шёл, ежесекундно оборачиваясь. А когда услышал имя "Унай", произнесённое кем-то сзади, мне стало совсем не по себе. Я поспешил отвернуться и проследовал за Джоном. Женщина, которая давеча подметала полог, шла следом, понуро опустив голову. Она смотрела на меня исподлобья, а потом бросала недовольные взгляды на Джона и украдкой прикрывала кровоподтёк на скуле.

— Умойся, — у входа в тесную избу, он остановился. Кивнул на деревянную кадку, заполненную водой до краёв и зашёл внутрь. — Только не над бочкой. Изгадишь кровью.

Я отпустил недовольного котёнка и ополоснул лицо водой. Смыл с лица всю кровь и грязь и, ничуть не сомневаясь, утёрся "жёваной" ветровкой. Затем переступил через две короткие ступеньки и оказался внутри. Никаких сеней в избе не было и я удивлённо присвистнул, осмотревшись. У дальней стены на толстом слое сена была выложена перина не первой свежести. Кое-где были видны дырки, через которые просыпался птичий пух. Сверху лежала толстая шкура с бурым мехом наружу, а у изголовья подобие подушки. Слева, впритык к распахнутому настежь окну, стоял гладко обтёсанный стол в окружении трёх скамеек, а у правой стены — самый натуральный сундук, закрытый на щеколду. Такой огромный, что в него запросто мог поместиться человек.

— Присаживайся, — сказал Джон Казинс и указал на скамейку. — Видок у тебя не очень, скажу я тебе. Дикарь, одним словом... Ты голодный? Ненея, принеси бедняге чего-нибудь поесть, — не дождавшись ответа, попросил он женщину, которая шла следом. А когда она молча вышла, посмотрел на Уилсона и улыбнулся. — А защитник твой будет что? Видал я как-то семейство матанов на том берегу. Но эти животные держатся от нас за лигу. Хоть не боятся, но предпочитают дел не иметь. Как тебе удалось его приручить?

Это вопрос он задавал не впервые и я не знал, что ему ответить. Котёнка я не приручал. Он сам напросился. Следовал за мной, видимо понимая, что самому не выжить, и прилип, как репей.

— Держи, — Джон оторвался от вязки в углу сушёную рыбёшку и протянул Уилсону.

Тот её обнюхал, не стал брать из чужих рук и доверчиво посмотрел на меня жёлтыми глазами.

— Спасибо, — тихо поблагодарил я хозяина дома, взял рыбу, присел и предложил котёнку. Он выхватил её и сразу исчез под скамейкой. — Джон Казинс... из Хьюстона, штат Техас. Вы расскажете, что здесь происходит? Что это за коммуна? Я, если честно, в полнейшем шоке... И простите, что пришлось убить одного из ваших людей. Видит Бог, я этого не хотел.

— Хорошее слово — коммуна, — улыбнулся он. — И, наверное, правильное в данной ситуации. А по поводу убийства... Плохо, конечно. Да что поделаешь. Ты ведь говорил, что Унай на тебя напал. И два его брата подтвердили. Нападать на анирана было очень неразумно с их стороны...

— А кто такой аниран? — поспешил уточнить я. — Почему вы меня так называете?

— Это ты, — усмехнулся он. — Это я. Это мы. Мы — пришельцы с других планет. Те, кто не родился в этом мире. Аниран — это тот, кто сошёл с небес.

— Как так? А все остальные кто же? Местные жители, что ли?

— Точно так. Они здесь родились и выросли. Это простые обычные местные жители, как ты и сказал.

— Но они ничем не отличаются от нас!

— Практически ничем, ты прав. Но всё же есть кое-какие различия...

Я судорожно сглотнул и Джон это заметил. Он взял деревянную чашу без ручки и зачерпнул воды из кадушки у двери.

— Вот, выпей. Как тебя зовут-то хоть?

— Иван, — прохрипел я, едва допил воду. Затем зачерпнул уже сам без разрешения.

— Иван? Русский, что ли?

— Угу, русский.

— А откуда сам?

— Из Курска.

— Курск? Не знаю, не слышал. Название этого города мне не знакомо.

— А я про Хьюстон слышал, — усмехнулся я. — Вы ж американец?

— Говори на "ты". Тут нет такого понятия, как уважительное "вы". Местные называют меня "аниран", "элотан" или просто Джон. Первое слово ты уже знаешь, а второе означает "главный" или "управленец".

— Так ты здесь главный?

— Конечно. А кто, ты думаешь, помог им отстроить мельницу? У них самих на это знаний бы не хватило.

— Так ты мельник?

— Нет, не он, — отрицательно кивнул он и в это момент вошла женщина, держа в одной руке деревянную миску с дымящейся кашей, а в другой — кружку с молоком. Сверху на миске я увидел кусок самого настоящего хлеба и очарованно вздохнул.

— Не верю своим глазам, — пробормотал я, когда она поставила передо мной все эти сокровища.

— Давно ты прибыл? — тихо спросил Джон. — Ненея, оставь нас. И двери закрой за собой, — сказал он и она так же незаметно, как и ранее, удалилась. — Не стесняйся, Иван. Ешь.

Я выхватил кусок хлеба и нырнул в него носом. Вдохнул потрясающий свежий запах и блаженно улыбнулся. Затем схватил грубо обтёсанную деревянную ложку, зачерпнул из миски, и растягивая удовольствие, медленно поднёс её ко рту. Перловка! Самая настоящая перловка! Никогда в жизни я не ел ничего вкуснее!

Я откусывал большие куски хлеба, торопливо набивал брюхо кашей, вспоминая как в детстве кривился от неё и зажимал рот, когда мама пыталась меня ею накормить. Тогда я возражал и защищался всеми возможными способами. А сейчас просто кайфовал. Каша была суховата и не очень сладкая, но в ней явно присутствовали какие-то травы и, конечно, масло. Я прикончил её очень быстро и, захлёбываясь, выпил молоко. Оно было немного странноватым на мой вкус и, видимо, не коровье, ведь коров в лагере я что-то не заметил.

— Козье молоко, — наблюдая за мной с нескрываемым удовольствием, произнёс Джон. — Здесь тоже обитают самые настоящие козы.

— Невероятно, — пробормотал я. — Всё как у нас...

— Почти всё, — перебил меня Джон.

— Спасибо, — сказал я, облизал ложку и положил в пустую миску. — Вы меня спасли. В последний раз я ел утром сушёную рыбу... Да и вообще я только её и ел в последние дни. Отчаялся совсем.

— Давно бродишь?

— Не знаю. Сложно сказать. Я давно потерял счёт времени. Может, пару недель.

Казинс присвистнул.

— И ты выжил? Ничего себе! Молодец! Признаться, я бы так вряд ли смог.

— А ты здесь давно, Джон? И долго ли бродил в одиночестве?

— Я тебе расскажу всё, мой новый добрый друг. Я ведь такой же как и ты — пришелец с планеты Земля. И я сразу понял кто ты такой, когда увидел... чем ты обладаешь. И знаешь почему? — он глубоко вздохнул, как бы решаясь, затем поднял правую руку над головой и повернул ко мне так, чтобы я видел его ладонь. А пока я сидел с открытым ртом, после того как разглядел шестиконечную чёрную метку, он согнул мизинец и прикоснулся к ней. Через секунду его предплечье обхватило оранжевое энергетическое поле. Оно издавало лёгкое гудение, окружало руку и даже не шевелило густые волосы над ней. Джон сжал кулак, немного согнул кисть и из кромки поля, практически мгновенно, вылезли два штыря в длину не менее 20-ти сантиметров.

Стараясь ни к чему не прикасаться, он несколько раз покрутил руку, чтобы я мог вдоволь насмотреться. А я действительно смотрел на него с открытым ртом. Хлопал глазёнками и медленно приходил в себя. Оказывается, мы не только пришельцы с планеты Земля. Мы те, у кого есть нечто необъяснимое. Нечто сверхъествественное. То, чего не может существовать в каждом из наших миров.

— Это оружие, — Джон медленно крутил рукой, давая мне время прийти в себя. — Такое же как и у тебя. Такое же опасное и смертоносное. Опасное и смертоносное для других. Мне неизвестно почему, но мы оба имеем то, что имеем. Мы не знаем, предназначено ли оно для чего-то большего, чем самозащита, но оно делает нас уникальными. Мы не только простые пришельцы с другой планеты, кто с лёгкостью мог бы затеряться в этом мире. Мы — анираны! Мы те, кто прибыл сюда, чтобы спасти его...

— Что-о? — выкатил зеньки я.

— Я торчу тут уже 7 зим, Иван, — печально произнёс он и вновь нажал на метку. Штыри растворились в энергетическом поле, а затем исчезло и оно само. — Пообвыкся немножко, понаслушался всякого и кое-что знаю. Устное народное творчество — кладезь полезной информации. Я прислушивался к тому, что они говорят, — он коротко кивнул в сторону окна, где всё ещё были слышны голоса местных жителей. Они что-то обсуждали в своём кругу и не расходились. — И потом отведу тебя к тому, кто расскажет кое-что занимательное. Расскажет то, что когда-то рассказывал мне. Тогда я слушал его с изрядной долей скептицизма, но сейчас, увидев тебя, для меня многое прояснилось.

— О чём ты говоришь, Джон?

— Потом. Это подождёт. Давай для начала я введу тебя в курс дела. Тебе, наверное, очень хочется узнать, куда ты попал?

— А ты знаешь?

— Немного. Но, мне кажется, тебе этого будет достаточно. Я не знаю название этой планеты, её расположение на карте галактики и сколько отсюда парсеков до Земли. Но знаю, что точно есть магнитное притяжение и полюса называются как у нас. Пока мой компас функционировал, он всё время указывал лишь в одном направлении — на север. Я пытался ориентироваться с его помощью, но не долго. Мне очень быстро повезло найти обжитые места. Я повстречал этих бедолаг и с ними вместе прошёл определённый путь.

— А как ты сюда попал?

— Так же как и ты, наверное, — горько усмехнулся он. — Я умер. Погиб, вернее. Семь зим прошло, но я помню всё, будто это произошло вчера. Помню, как лихач на машине врезается в колонку заправочной станции, а я держу в руках шланг, смотрю на приближающуюся смерть и не могу пошевелиться. — Джон подёрнул плечами, запустил руку куда-то под стол и извлёк оттуда кувшин. — Попробуй это, — он налил и мне, и себе пахучей прозрачной жидкости. — Сами варим. Не виски, конечно, но пить можно.

Он залпом прикончил кружку, а я с опаской принюхался. Почуял алкоголь и осторожно отпил. Горло обожгло и я закашлялся. Проняло нехило.

— Ну и пойло. Это самогон, что ли? Сколько в нём градусов?

— Около 40-ти, я думаю, — пожал плечами Джон и налил себе ещё. — Будешь?

— Нет, спасибо. Я не большой любитель спиртного.

— Спортсмен, наверное? — спросил он, оглядывая мою сухую фигуру.

— Эх, — махнул рукой я. — Я футболист. Скорее всего, уже бывший...

— Футболист? Квотербэк, что ли?

— Квотербэк? Нет, ты что!? Я футболист профессиональный. Полузащитник. В соккер играю, по вашему! — вспомнил я, как американцы называют любимую игру европейцев, и пригорюнился. — Играл...

— Да уж... А я был успешным маркетологом. Хватало даже двум сыновьям учёбу оплачивать... Даже не знаю как они там без меня сейчас, — он залпом опрокинул ещё один стаканчик и убрал кувшин со стола. Видимо, понял, что если продолжит заливать баки, ностальгия по прежней жизни ещё долго не отпустит. — В общем, такие дела. Этот мир, Иван, находится на ранней стадии развития. Он во всём отстаёт от нашего. И отстаёт надолго. У них сейчас железный век, как мне кажется. Тут только начинают осваивать металлургию. Даже не знают, что такое сплавы... Кузню видел?