— Во мне. — У Дениса даже уши покраснели, когда он вспомнил, как пытался пройти по металлической балке, перекинутой над руслом подземной реки, и что из этого вышло...

— Я спросил не в ком, а в чем.

— Не знаю...

— А я знаю — в твоей подготовке к реальной работе. Вернее, в ее полном отсутствии. Как-то я с эти делом обмишурился — каждый судит по себе: вот я и... — Шэф досадливо махнул рукой. — Так вот... исходя из всего этого, я решил, что работать тебе рановато. Надо немного подучиться... пройти "Курс молодого бойца", так сказать... а на Маргеланде есть отличное местечко, где тебя быстренько подтянут... хоть будешь отличать дуло от приклада, лезвие от рукояти, а по бревну над пропастью скакать, как белка, да и у меня там дело имеется неотложное... в принципе ничего не изменилось — я так и так рассчитывал уйти с Антанара на Маргеланд примерно в это время... так что просто пойдем напрямую, и все.

Слова Шэфа про "Курс молодого бойца", разные там приклады и лезвия, Денису очень не понравились, а что ему категорически не понравилось — так это скачки над пропастью по бревну! Внутренний голос прозрачно намекнул, что его хотят отправить в армию, а там разные тяготы армейской жизни, которые требуется мужественно преодолевать, произвол командиров, отсутствие прав человека и прочая дедовщина...

— Шэф! — Возопил Денис. — Зачем!? После переброса я стал другим человеком! Пойдем работать на Антанар, не надо никаких курсов — каждый гасконец с детства академик!

В ответ, руководитель задумчиво уставился на Дениса:

— А может ты и прав... лады — небольшой тест, если ты не возражаешь? — Слова о "небольшом тесте" Дениса слегка насторожили, но "армия" пугала больше:

— Да хоть большой! — он постарался придать себе самый залихватский вид, типа: "Взвейтесь соколы орлами!"

— Пошли.

Уверенность Дениса в успешной сдаче теста была обратно пропорциональна номеру этажа, на котором они с Шэфом в данный конкретный момент времени находились. На первом этаже, когда они только садились в лифт, Денис был спокоен и уверен в себе, как Иван Драга в первом раунде боя с Рэмбой... или Рокой... впрочем, один хрен. Пока лифт стремительно взлетал к крыше пятидесятиэтажного отеля, уверенность с той же скоростью падала. А когда они подошли к высокому парапету, отделяющему солярий на крыше от бескрайнего неба, она приблизилась к нулю.

Шэф молча, не говоря ни слова, одним гибким движением взлетел на парапет, кстати, совсем не узкий — сантиметров двадцать, небрежно прошел по нему метров пять, и так же небрежно спрыгнул обратно. Денис даже не попытался повторить этот трюк — он развернулся, опустил плечи и побрел к лифту.

— Не переживай. С чего ты взял, что изменился? Ведь ТЫ — не это мясо, — Шэф ткнул в Дениса пальцем, — жир, кости, требуха и что еще там... ТЫ — это новое мясо плюс все надтелесные оболочки, душа и черт его знает, что еще... а они-то не изменились... так что — не переживай. Не умеешь — научим, не хочешь — заставим! — припомнил он бессмертную военную мудрость, на которой стояло, стоит, и будет стоять дело строительство генеральских дач, силами вверенного их попечению личного состава. Денис обреченно молчал, переживая очередное фиаско, а Шэф продолжил. — Ты просто пересел из подержанных "Жигулей" в новенький "Хаммер", но водила-то старый...

* * *

— Старею, — пробормотал Шэф себе под нос, когда машина уже тронулась, а потом громче, транспортному средству: — Смена маршрута: Морские Ворота Старого Порта! — А Денису пояснил:— Совсем из головы вылетело, — тебе же надо лингатомию сделать, перед уходом.

"Больно на лоботомию похоже" — угрюмо подумал Денис, а вслух поинтересовался:

— Чё за хрень?

— Гравировка на черепе.

... совсем охренел начальник!!!...

— Зачем!?

— Позволяет разговаривать во всех мирах с магией, — Шэф сделал паузу, чтобы Денис лучше осознал, о чем идет речь, и добавил: — Понимать и отвечать на любых языках! Как тебе!?

— Круто! — был вынужден согласиться Денис, которому слова о резьбе на черепе — его черепе, между прочим! понравились не сильно, если не сказать больше — совсем не понравились.

Он было хотел возразить, что для этого и "красной карточки" хватит, но вовремя сообразил, что вряд ли она будет работать вне Тетрарха.

— А почему в госпитале не сделали, пока я там неделю кантовался?

— Видишь ли в чем дело... операция эта не то чтобы незаконная... нет — прямых запретов нет, но, скажем так... властями не поощряется.

— Почему?

— У законопослушных граждан Цитадели или чип в башке, или "красная карточка", или они маги — им это ни к чему. Это нужно незаконным мигрантам, которые не знают языка, или тем, кто не хочет светить на Окраине "красной карточкой", или еще каким аферистам-авантюристам — короче темным личностям. Поэтому лингатомию легально в Цитадели не делают, да и специалистов таких нет. Лучше всего ее делают шаманы ветлуготов... а я одного как раз знаю.

... больно много знаешь...

Нора у него в Старом Порту.

Денис, слушавший Шэфа вполуха и напряженно пытавшийся понять — что же его смущает в гладком повествовании мудрого руководителя, наконец понял что его насторожило:

— А почему только мне!? У тебя, что — старая башка осталась, с гравировкой?!

Шэф ухмыльнулся:

— Маладэц Прошка! Тебя на голое постановление не возьмешь — но... видишь ли, мой подозрительный друг — в этом то все и дело!

... человеку который читал "Золотого теленка" можно многое простить... но гравировка на черепе...

— В чем? — не снял своих темных подозрений Денис.

— А в том, что делают гравировку на черепе, а хранится она, черт знает где, но не на мясе, и не на кости! И после переброса, восстанавливается! Если он удачный...

"Так... так... так... откуда он это знает?! Значит у него это не первый переброс! Не фига себе... сколько ж ему лет!?.. Кащей Бессмертный!.. Хотя... может и первый. Допустим: у него раньше была сделана лингатамия, а сейчас он проверил, что способности к языкам остались... А как проверил?.. Да очень просто — общался с цитадельцами без карточки... Вроде сходится... Блин, мало мне хвороб было — так теперь череп будут ковырять... — грустно размышлял Денис, и тут, под настроение, в голове всплыло: — Эх, жизнь моя жестянка — да ну ее в болото!.." — но мелодия, почему-то, была веселенькая.

* * *

Старый Порт, есть Старый Порт — броуновское движение огромной, разношерстной толпы; крики со всех сторон, сливающиеся в непрерывный гул; вонь от тысяч потных тел, смешанная с запахами дешевой еды не первой свежести; разнообразные предложения: от девочек, до золотых слитков, с хватанием немытыми руками за рукава — Денис не подозревал, что в блистательной Эстепоре — столице мира! — может быть такое место. Хорошо, что Шэф перед входом, приказал зажать "красную карточку" в кулак, а кулак спрятать в карман и там держать, не вынимая. Уже три раза чьи-то скользкие, холодные пальцы проникали в карман, где хранилась его единственная ценная вещь, но, наткнувшись на кулак, тут же исчезали. Идентифицировать владельцев холодных пальцев в густой толпе было невозможно, да, впрочем, и не нужно.

Хотя указания верховного главнокомандующего были понятны и просты для исполнения, а именно: не отставая ни на шаг, двигаться за ним, дыша в затылок — чтобы не потеряться и сохранять "красную карточку", зажатую в кулаке в кармане, но когда они выбрались на неожиданно пустой участок, между двумя ангарами, Денис счел, что ему есть чем гордиться: в условиях приближенных к боевым, все указания руководства были выполнены безупречно — и он не потерялся, и "красную карточку" сохранил!

Пройдя вдоль ангара метров пятьдесят, Шэф забарабанил в неприметную дверь, которую можно было заметить, только если знать о ее наличии. В течение нескольких минут ничего не происходило, и Денис совсем уже было уверился, что столь экзотическая операция, как гравировка на его черепе, не состоится. Отношение его к этому было двоякое: примерно как у всякого нормального человека уже попрощавшегося с жизнью и пришедшего на прием к стоматологу, а там выяснившего, что он перепутал часы приема, и сегодня врача уже не будет. С одной стороны — некое облегчение: экзекуция откладывается на завтра; с другой — разочарование: завтра опять придется собирать волю в кулак и прощаться с жизнью, а дело это ох какое нелегкое! И поэтому, когда дверь неожиданно открылась, и в проеме появилась небритая харя, крепко посаженная на довольно внушительное туловище, он испытал нечто вроде тоскливого облегчения.

— Чё надо? — хмуро поинтересовалась харя, вылезая из двери и надвигаясь на Шэфа. — Барабанщик хуев, — добавила она, сплевывая Шэфу чуть ли не на ногу. — По рогам давно не получал!? — Ща оформим!

"Интересно... а раньше мат не переводила... наверно синонима не подобрать, чтобы не нарушалась экспрессивность..." — отстранено подумал Денис, за Шэфа нисколько не переживая: во-первых — он знал, что Шэф из себя представляет; во-вторых — поблизости должны крутиться "тени", а в-третьих — харя была всего лишь на голову выше руководителя и лишь в полтора раза шире, для Шэфа — не противник.

— Не узнаешь? — добродушно улыбнулся Шэф.

— Не-ет! — прорычала харя, нависая над ним.

Шэф улыбнулся еще шире — Денис даже не предполагал, что такое возможно, и тут же, не убирая улыбки, нанес короткий, резкий удар "харе" в челюсть. Удар был нанесен сбоку — снизу, к удивлению Дениса не кулаком, а пяткой ладони.

— Никогда не бей в челюсть кулаком — повредишь руку, — тоном заботливой мамаши, обучающей малолетнее дитятко хорошим манерам, пояснил Шэф.

После этого он развернулся к "харе", осевшей большим грязным мешком у стены ангара.

— Ну что, Хамзан, и сейчас не узнал? — поинтересовался Шэф, делая шаг навстречу.

— Лис... ты что ли!? — совершенно другим, чем вначале, каким-то испуганным тоном вопросила "харя".

— Ну, вот видишь — узнаёшь, когда захочешь! — улыбнулся Шэф, нанося "харе" удар ногой в живот.

Скрючившийся от удара Хамзан, вполне логично, между прочим, завопил:

— За что!??

— А чтоб не плевался, а особенно — незнакомым людям под ноги: вредная привычка — до добра не доведет. Это хорошо, тебе повезло — я не злой и отходчивый, а плюнул бы ему, — Шэф кивнул на Дениса, — здесь бы и остался. — Шэф сокрушенно покачал головой, как бы скорбя о несовершенстве мира, в котором такие типы, как Хамзан, могут практически безнаказанно плевать уважаемым людям под ноги. "Харя" испуганно покосилась снизу на Дениса и обратилась к Шэфу:

— Ты наверно к Эрвану?

— Нет, блин, к тебе! — осклабился Шэф, — Соскучился очень, решил проведать, как там Хамзан поживает, не имеет ли нужды в чем, болезный...

"Харя" правильно поняла, что больше ее бить не собираются и робко поднялась на ноги.

— Дык... я это... пойду доложу?..

— Доложи, сердце мое, доложи. Да предупреди там кого надо, чтобы без глупостей — со мной "тени". — "Харя" резко побледнела, стала отчетливо видна каждая щетинка на давно небритом лице.

— Лис... за что? Мы же ни в чем...

— Да успокойся ты, дурень! Мы к Эрвану, по делу. За работу заплатим. А про "теней" говорю, потому что, там у вас дураков не меряно — чтобы чего не вышло. Понятно?

— Понятно.

— Иди, предупреди.

Подождав пару минут, после того, как Хамзан скрылся в двери, Шэф бросил: — Пошли!

Длинный коридор оказался совершенно пустым. Все двери, кроме одной закрыты. Вот в эту, открытую, компаньоны и зашли. Человек, сидящий за большим письменным столом, никак, в понимании Дениса, на шамана не походил — европеец, как европеец: средних лет, в костюме, неприметное лицо — увидел и забыл. Комната тоже, впечатление шаманской юрты не производила: ни бубна, ни масок, вообще ничего такого... по стенам не висело. Офис, как офис.

— Ну, здравствуй Эрван, давненько не виделись. — Поздоровался Шэф, руки, однако, не подавая, да и хозяин, при виде "дорогого гостя", из-за стола не поднялся.

— Здравствуй, здравствуй, Старый Лис — опять шкурку сменил? Не узнать. Прямо красавчик.

... ага... значит не только я красавчик... однако смелый чел этот шаман...

... так... шкурка меняется не первый раз... был переброс раньше... один?..

... почему Старый Лис?.. где-то я уже это слышал... где?.. где!?.. в ... в крепости!..

Но словесную дуэль выиграл все-таки Шэф, сразу перейдя к делу и при этом слегка удивив оппонента:

— Короче, Склифосовский, сколько стоит сделать лингатомию?

Шаман несколько секунд рассматривал Шэфа, потом гадливо улыбнулся:

— Сто тысяч.

— А если я тебя сейчас пристрелю? — так же широко улыбнулся в ответ Шэф.

... а у тебя пистолетик-то есть?.. хотя может и есть... иди знай...

— Не пристрелишь. — Обмен улыбками шел по нарастающей.

— Почему?

— А потому что, — шаман стер улыбку и сурово уставился прямо в глаза Шэфу, — что кроме меня, лингатомию никто не сделает!

Видимо Шэфу торговля надоела. Он тоже перестал улыбаться:

— Короче склиф, вот мое последнее слово — десять тысяч. Если я услышу какой-то другой ответ, кроме: "Да" — я прикажу теням вырезать твой ангар подчистую, а тебя последним — чтобы ты все увидел своими глазами. Ты меня знаешь. Я не шучу.

... ни хрена себе... высокие отношения... а Шэф крут!..

— Да.

Шаман молча вышел из-за стола, достал из настенного шкафчика узкий нож, по виду костяной, подвинул один из стульев, стоящих вдоль стены на середину комнаты и кивком головы предложил Денису сесть. После этого вытащил откуда-то местный аналог бритвы, похожий на малярный валик и удалил всю растительность с головы Дениса — слово "сбрил" здесь не подходит, так как после прохода "валика", волосы просто исчезали. Затем, как в парикмахерской, заткнул за воротник Дениса, какую-то тряпку, на ощупь напоминающую поролон и предупредил:

— Будет больно. Пока я не скажу: "Все" — надо терпеть и не шевелится. Иначе — вся работа насмарку, а переделать нельзя — лингатомию можно делать только раз. Приготовься. Начинаю.

— А анестезию нельзя сделать... заморозку какую...

— Нет. Я должен чувствовать, что и ты... — иначе нельзя. Иначе, он бы, — кивок в сторону Шэфа, — привел тебя не сюда, а в любую клинику...

— Все правильно, Дэн. Терпи коза — а то мамой будешь, — ухмыльнулся Шэф.

... веселится гад... а этот хоть бы руки помыл, урод — еще какую инфекцию внесет... или СПИД...