Испытание для победителя

Те что не имели римских солдат в своем гарнизоне сдавались без боя. Греки есть греки. Да, и понять их можно очень хорошо. Простым грекам нафиг не уперся этот великий и ужасный Рим. И класть головы за его величие они не собирались. В принципе, это их страна, а римляне и Селевкиды тут просто чужаки. Несмотря на всю свою храбрость, дисциплину и боевое мастерство, ни один из римских гарнизонов не смог продержаться долго. Для этого римских солдат было слишком мало. В таких вот штурмах в первых рядах Саня пускал своих греческих союзников. Так он убивал сразу двух зайцев. Берег своих воинов для будущих боев. А что? Они тут, между прочим, ведут войну за освобождение греков. Вот пусть греки и отдуваются, а не прячутся за спинами Селевкидов. И одновременно с этим, так правитель Селевкидов еще и вязал кровью своих греческих союзников. Убив столько римлян своими руками, они так просто уже не смогут соскочить и предать Селевкидов. Римляне в таких делах очень щепетильны. Одно дело — когда ты лишь формально был противником Рима, не принимая участия в боевых действиях. И совсем другое дело — когда ты самолично резал римских граждан. Тут точно пощады не будет. В конце концов, вся Акарнания была захвачена, и царская армия двинулась дальше. Теперь ее целью стал Эпир. Последняя из областей Греции, которую следовало освободить от римского влияния. Уже на самой границе с Эпиром царскую армию догнала радостная новость. В морском сражении при острове Кефалления в Ионическом море флот Селевкидов разбил еще одну большую римскую флотилию. Селевкидский наварх Леонатис в очередной раз доказал превосходство новой тактики. На этот раз римляне собрали сто шестьдесят кораблей и попытались прорваться в Эгейское море мимо побережья Пелопоннеса. Тот римский флот Леонатис тоже сжег при помощи "сирийского огня", понеся не очень большие потери. Вот теперь маятник качнулся уже в сторону Селевкидов. На море превосходство медленно но верно стало переходить к ним. После такого разгрома римские корабли уже не осмеливались подходить к греческому побережью южнее Коринфского залива. И в этом нет ничего удивительного. Ведь, селевкидский флот в данный момент базировался уже в Коринфе и мог достаточно быстро выйти на перехват противника уже в Ионическом море.

И вот армия под командованием царя Александра вошла в Эпир. Эта область расположенная на северо-западном побережье Греции выглядела довольно пустынной и разоренной войной. Именно, отсюда римляне начали свое завоевание Греции. Эпир принял первый удар римских легионов. К эпирцам у Рима давняя нелюбовь. И все из-за эпирского царя Пирра, который был одним из самых сильнейших врагов Римской республики. В 279 году до нашей эры этот талантливый военачальник объявил войну Риму и высадился в Италии. Он нанес ряд серьезных поражений римлянам и смог даже захватить юг Италии. Кстати, знаменитое на весь мир выражение "пиррова победа" как раз и относят к этому самому эпирскому царю Пирру. Оно появилось после битвы при Аускуле. Тогда Пирр тоже победил римлян, но понес катастрофические потери. Несмотря на все свои военные успехи, Пирр все же ту войну проиграл, а Рим уцелел. Хотя и был на грани поражения. Пожалуй, после Пирра также напугать гордых римлян смог только один человек. Ганнибал. Вот с тех пор римляне эпирцев не очень любят. И они это доказали на практике, когда вторглись в Грецию. Тогда римские легионы прошлись по Эпиру огнем и мечом. Многие эпирские города тогда были взяты штурмом и разграблены. А их жители угнаны в рабство демократичными римлянами. Ох как же подешевели в то время рабы из Греции на римских рынках! С тех пор Эпир заметно так обезлюдел, а многие его города так и лежат в руинах. На момент вторжения Селевкидов в Грецию Эпир считался независимым. Но все то знали, что это чистая формальность. На самом деле там уже давно всем распоряжались римляне. Во всех крупных городах этой многострадальной греческой области всем рулили римские наместники, собирая дань в пользу Рима, и стояли римские гарнизоны. Римляне даже свои колонии в Эпир выводили.

Что такое римская колония? Сейчас объясню популярно. Это небольшое, укрепленное поселение римских граждан, основываемое на недавно завоеванных землях. Обычно, такие колонии строились на месте старых военных лагерей римских легионов, а потом вырастали в города. Причем, первыми поселенцами там были ветераны, успевшие повоевать за Рим в многочисленных войнах. Таким образом, римляне получали очаг римской культуры на враждебных территориях. Так Рим расширял свое влияние и мог постепенно романизировать местных жителей по своим стандартам, замещая местную культуру своей. Типично имперская тактика в действии. А вы думали, что ее придумали римские императоры? А вот и нет. Все уже было придумано до них милыми и демократичными добряками из Римской республики.

При приближении царской армии к городу Амбракия, бывшему когда-то столицей Эпирского царства, горожане подняли восстание и смогли перебить большую часть римского гарнизона. Двум сотням римлян все же посчастливилось уцелеть в той резне и они заперлись в крепости, бывшей когда-то царским дворцом. Ликующие горожане встретили Селевкидов как освободителей. Римлян они не любили и натерпелись от них за время оккупации. Засевшие в крепости остатки римского гарнизона не смогли хоть как-то помешать вхождению армии царя Александра в город. Правда, сдаваться отказались. И после короткого штурма были все уничтожены. Пленных в этом случае Саня приказал не брать, спустив на римлян заскучавших галлатов. Когда все было кончено, и весь город находился под контролем Селевкидов, то селевкидский царь толкнул речь перед горожанами. Все тот же стандарт о свободе для всех греков и коварстве римлян. В конце похвалил граждан Амбракии за решительность и поддержку. А потом заявил о принятии добровольцев, желающих сражаться с римлянами в рядах его армии.

* * *

Консул Римской республики Маний Ацилий Глабрион недовольно поморщился, услышав доклад гарцующего неподалеку всадника. Новоиспеченному римскому консулу в этой военной кампании не нравилось ровным счетом ничего. Он человек из простого плебейского рода Ацилиев сделал карьеру "нового человека". Так в Риме называли тех, кто сумел пробиться наверх, не имея череду из родовитых предков, занимавших различные государственные должности в верхних эшелонах римской власти. Как и подавляющая часть римских политиков Маний Ацилий добился этого, благодаря своей военной службе. В данное время римская элита еще не успела превратиться в бесхребетных трутней, придающихся пьянству и разврату. Рим пока еще был силен, как и его элита. Сейчас Римской республикой управляли воины. Практически, все члены Сената были вояками. Они сражались в многочисленных войнах во славу Рима. И не пускали в свои ряды тех, кто ни разу не пролил кровь на поле боя. Время напыщенных ничтожеств и бесхребетных болтунов еще не пришло. Римом правили волки в человеческом обличье. Если у тебя не было военных заслуг, то на более или менее значимую должность в государственном аппарате Римской республики ты не мог претендовать в принципе.

Поэтому, Манию Ацилию Глабриону и приходилось часто рисковать своей жизнью в армии. Его усердие было замечено, и он стал быстро расти в чинах. А потом он был избран народным трибуном. Это произошло во время Второй Пунической войны, когда юного Мания заметил сам знаменитый Публий Корнелий Сципион, которого впоследствии прозвали Африканским за то, что он победил Ганнибала, разбив того в битве при Заме. Маний Ацилий был офицером в армии Сципиона, который и взял шефство над талантливым юношей. Он же и помог Манию Ацилию занять пост народного трибуна в 201 году до нашей эры. С тех пор Маний стал ярым сторонником Сципиона и вошел в "партию друзей Сципиона". Кстати, его заметили совсем не за красивые глаза. Он участвовал во всех походах Публия Корнелия Сципиона. Дрался против карфагенян в Италии и Африке и даже участвовал в той знаменитой битве при Заме, положившей конец этой долгой войне. После войны с Карфагеном он стал делать стремительную карьеру на государственной службе. В 200 году Маний Ацилий избран децемвиром для священнодействий, заменив в этом качестве Марка Аврелия Котту. В 197 году до н.э. он уже плебейский эдил. В следующем году стал претором. Когда в Риме узнали о заговоре рабов в Этрурии, то Глабрион был отправлен с одним из городских легионов на ликвидацию этой угрозы. Он победил шайку рабов и многих взял в плен. Хорошенько выпоров и распяв на крестах всех зачинщиков заговора, остальных пленников Маний вернул их хозяевам. Глабрион дважды баллотировался на пост консула и смог занять его только со второй попытки. Вторым консулом на этот год был избран двоюродный брат Сципиона Африканского Публий Корнелий Сципион Назика.

Злые языки говорили, что римляне избрали этих консулов потому, что те бы связаны со Сципионом Африканским, ратовавшим за войну с Селевкидами. Ну, и еще оба они слыли поклонниками греческой культуры. В общем, его консульство началось с суматошных забот по подготовке к войне с селевкидским царем Александром. Командовать на Востоке выпало именно Манию Ацилию. Он начал энергично сколачивать армию. Правда, вести с Востока начали приходить не самые радостные. Царь Александр как-то умудрился всего за месяц вывести из игры сразу двоих римских союзников в Азии. Сначала римлянами было проиграно морское сражение, а затем Селевкиды высадились на Родосе. И очень быстро покорили его. А потом пало и Пергамское царство. И все это произошло настолько быстро, что Римская республика даже не успела вмешаться.

На Мания Ацилия посыпались упреки, а Сенат начал давить на него. А что он мог поделать со всем этим? Прошло ведь так мало времени. Восточная Армия еще только формировалась. Такие вот дела моментально не делаются. тут нужно время. А времени то проклятый селевкидский правитель римскому консулу давать не хотел. Этот восточный деспот, затратив минимум времени на подготовку, внезапно высадился в Греции. И тут Рим ждало новое потрясение. Самые верные и последовательные союзники римлян афиняне вдруг перешли на сторону противника. Такое вероломное предательство вызвало шок и негодование в римском обществе. Народ требовал наказать двуличных греков. Но опять армия консула была не готова к этому. В римском Сенате тоже все чаще и чаще раздавались гневные речи, направленные в сторону Мания Ацилия. Его уже критиковали в открытую. Да, он и сам понимал, что надо что-то делать. Но все опять упиралось в армию. Он решил спасти свое положение, договорившись с командующим римским флотом о высылки большой эскадры в Эгейское море. Конечно, в одиночку флот войну не выиграет. Для этого нужна полевая, сухопутная армия. Но отвлечь царя Селевкидов моряки все же могут, захватив несколько небольших прибрежных городков. Это должно было успокоить недовольных и дать Глабриону еще немного времени. Однако, римские моряки со своей задачей не справились. Они опять проиграли морскую битву, потеряв больше сотни кораблей. Это была катастрофа. Ропот поднялся такой, что Маний Ацилий стал всерьез опасаться за свою власть. Его начали обвинять в предательстве и пособничестве врагу. Не говоря уже о преступном бездействии. Короче говоря, ждать больше было нельзя.

Поэтому, скрипя зубами от переполнявшего его гнева, Маний Ацилий Глабрион отдал приказ своей армии выступать в поход. Как человек успевший хорошо так повоевать он прекрасно понимал, что его армия все еще не готова к активным боевым действиям. Легионы, состоявшие из граждан Рима, хоть и были полностью укомплектованы личным составом. Однако, боевое слаживание и военная подготовка многих римских солдат были не на высоте. В легионах было много новобранцев, не имевших боевого опыта и военной подготовки. Они даже не успели до конца пройти курс молодого воина. Этих легионеров еще многому надо было учить. Но сейчас на это не осталось времени. Союзники тоже подвели. Как их не подгонял Маний Ацилий, но они не сильно то и торопились присылать все свои войска, положенные по союзному договору. При этом, у многих римских союзников в Италии находились свои нелепые отговорки. И это очень злило консула Глабриона. В общем, Восточная Армия высаживалась в Греции далеко не в полном своем составе. Всего там было двадцать тысяч пехотинцев, две тысячи всадников (из которых половина состояла из нумидийцев) и двадцать боевых слонов. А ведь, в ней должно было быть гораздо больше войск. Гораздо больше! И в этом виновата проклятущая спешка и царь Селевкидов Александр. Чтоб его керберы драли всеми своими зубастыми пастями.

Место высадки римской армии в Греции тоже не вызывало восторга у Мания Ацилия. Оно было не где-то там, а в портовом городке Бутрот, расположенном на побережье Эпира напротив острова Керкира. Чем Мания не устраивала эта зона высадки его войск? К сожалению, она была довольно далеко расположена от зоны боевых действий. Его воинам придется топать до противника дней пять. Не меньше! А ведь, по данным разведки царь Александр уже вторгся в Эпир с юга и быстро продвигается к Амбракии. Крупнейшему греческому городу в этой области. Как Селевкидам, вообще, удалось так быстро добраться сюда в Эпир? Они же сравнительно недавно высадились на восточном побережье Греции. И вот селевкидская армия уже тут. На западном побережье. В Эпире. И это было еще удивительней, если знать, сколько на пути этой самой армии должно было встретиться греческих городов союзных Риму. Как этот выкидыш бездны царь Александр смог мимо них пройти без долгих и изнуряющих боев? Почему не увяз в осадах? А ведь, Мания Ацилия уверяли в Сенате, что все греческие союзники Рима готовы биться с Селевкидами до конца. Мол, вся Греция поддерживает римлян в этом конфликте кроме нескольких отщепенцев. С которыми ему консулу Глабриону и предстоит разобраться. Эти фантазеры-сенаторы описывали предстоящую его армии военную кампанию как легкую прогулку.

На предложение консула Глабриона высадить его воинов сразу в Амбракии, командование римского флота заявило, что в тех водах слишком опасно. Эти проклятые богами трусы все никак не могли опомниться от той трепки, что задали им селевкидские моряки. И категорически отказывались отправлять свои оставшиеся корабли южнее острова Керкира. В общем, пришлось высаживаться в порту Бутрота. Сама высадка хоть и прошла без эксцессов, но нервы римскому консулу попортила очень основательно. Капитаны римских кораблей пугались каждой тени на горизонте, постоянно пытались прервать высадку и броситься в бегство. Да, уж!!! Видимо, сильно их напугал селевкидский флот. Они там еще какой-то бред несли о горящем море. Ну, разве может море гореть? Это же море! В общем, эти гады сами трусили и других пугали. После всего этого Маний Ацилий совершенно перестал уважать римский военный флот. Он уже предвкушал, как обратится с жалобой к сенату на неподобающее римским гражданам трусливое поведение этих моряков. Когда вернется обратно в Рим с победой. Он им всем устроит!!! Он им всем покажет!!!

И вот сейчас Маний Ацилий Глабрион невольно морщился, когда слушал доклад одного из римских всадников. А докладывал тот не самые веселые факты. Только что передовой конный дозор римской армии обнаружил противника. Прежде чем, римскую конную разведку отогнали, она успела хорошо рассмотреть огромную вражескую армию, двигающуюся навстречу римлянам. И врагов там по словам этого вот всадника было очень много. Гораздо больше чем воинов в армии консула Мания. Конечно, это были неприятные известия. Любой трезвомыслящий полководец не любит сражаться с врагом, превосходящим его по численности. Правда, тут консул успокаивал себя тем, что драться им придется всего лишь с варварами с Востока. Манию Ацилию и раньше приходилось встречаться в бою с варварами, которых было гораздо больше чем римлян. И всегда римляне выходили победителями, благодаря своей выучке и дисциплине. Значит, и в этот раз им будет способствовать успех. Подумаешь, какие-то Селевкиды! Римские легионы и не таких противников побеждали. Успокоив себя такими мыслями, Глабрион приказал своей армии двигаться дальше. Ведь, за этим их сюда послали римский народ и сенат. Чтобы вступить в бой с врагами Рима и победить их.