Артефактика: от теории к практике

— Что будете делать вы, мастер Шантей, я поняла. — Я потерла кончиками пальцев кожу над шеей. Потом саму шею чуть-чуть. — А вот что буду делать я?

Макс блаженно прикрыл глаза, не торопясь с ответом, и голову склонил, давая мне больше простора. Хм, у него болей, случайно, нет? Что-то слишком уж он наслаждается. Помяла пальцами шею, следя за лицом — вроде бы, не морщится, значит, просто приятно. Устал, наверное... И не выспался сегодня. Макс снова вздохнул:

— Ходить, Нинон. И писать. Очень много писать. Я тебе разрешу делать дублирующие замеры, потом на отклонение сравним... А вообще, озаботься прочной, а главное, удобной обувью. Добыча ведется закрытым способом, ходить придется по камням, сама понимаешь. В шахте жарко, так что помимо всяких осенних вещей захвати и что-то легкое. Остальное — сама разберешься, что в осенней поездке нужно. Инструменты никакие не бери — у меня есть дорожный набор, нам на двоих хватит. — Еще один поцелуй в кончик носа. — Из женских штучек нужное возьми.

Я слушала, задумчиво кивая. Макс подвел итог:

— В целом, не переживай. При приисках есть городок добытчиков, в часе езды примерно расположен город побольше. Если чего-то не хватит — всегда можно будет обратиться к местным. Это вполне обжитые места. — А от нового поцелуя в нос я, будучи начеку, увернулась и позволила себе самодовольную улыбку.

Макс тоже разулыбался, только не тому же, чему я — и в ответ на мой демарш просто крепче стиснул объятия, шикнул:

— Не пищи, мы на работе!

И пока я молча извивалась, пытаясь вырваться, поцеловал уже в губы, как следует и от души. Я возмущенно задергалась. В ответ на это мужские пальцы побежали по спине, ласково сжали затылок...

А чего это я, собственно, так сопротивляюсь?

Макс опомнился первым. Отстранился, подышал. Бросил короткий взгляд на дверь — это он прав, хороши бы мы были, если бы сейчас сюда кто-нибудь заглянул! — и продолжил прерванный рабочий разговор. Хоть голос и приобрел приятную хрипотцу, а сердце под моим локтем билось чаще обычного:

— Так, наши планы на сегодня. Я заканчиваю заказ с рубинами, ты — уборку. До вечера уложишься?

Я кивнула:

— Быстрее уложусь.

— Хорошо. Потому что завтра у нас день будет короткий, и ты будешь занята документацией по заказам. Перед отъездом ее нужно сдать, иначе по возвращении Абиес с Кайстен объединятся и съедят нас живьем.

Я закатила глаза в ответ:

— Макс, бумаги в порядке! Там никаких хвостов нет.

Несмотря на это самоуверенное заявление, я все же решила после обеда забежать к обеим и спросить, все ли у нас сдано, что требуется. А то ведь эти, и правда, съедят!

Я поболтала ногами, уточнила:

— Мы слушать речь начальства пойдем, или останемся работать?

Макс хмыкнул:

— Ерунда. О'Тулл знает, что мы знаем — этого довольно. Он не формалист. Нинон, я хотел с тобой серьезно поговорить.

— О чем? — насторожилась я. Кто бы знал, как мне не нравятся такие вступления в беседу!

— О безопасности. Пожалуйста, будь осторожнее. Ты сама видишь, что происходит. Мне совершенно это не нравится. — Против обыкновения, Макс был предельно серьезен. Похоже, его и впрямь изрядно беспокоил этот вопрос.

Я погладила его по голове, короткие волоски шелково коснулись пальцев. Можно было бы ответить ему, что все происходящее до сих пор никаким боком не касалось временного стажера мастерской О'Тулла. Можно было напомнить, что за пределы той самой мастерской неприятности ни разу не вышли. Даже можно было помянуть, что сам Макс собственному совету не очень-то следовал...

— Хорошо, — вместо всего этого с легким сердцем пообещала я.— И ты тоже, будь осторожнее, ладно?

Он пристально изучил мое лицо и кивнул.

— Отлично! Тогда у меня такие вопросы...

Оставшееся время мы провели крайне плодотворно — я успела разобрать все полки в сейфовом шкафу, рассортировав хранящиеся в нем материалы по коробочкам, коробочки снабдив этикетками и расставив по видам. Переселила все, чему в сейфе не место, в стеллаж и собрала в одну горку материалы, подлежащие сдаче кладовщице. Неохваченной моим трудовым порывом осталась только та самая ячейка, манившая меня недоступностью. Макс закончил сборку заказа с рубинами, и теперь легкими, ювелирными касаниями силы делал окончательную подгонку. А на обед мы не пошли — ограничились пончиками, принесенными Максом утром.

Вообще, стеллаж в мастерской прима-мастера Максимилиана Шантея меня немножко пугал. Недоброе предчувствие нашептывало, что так или иначе уборка этой многовековой свалки меня не минует. От таких мыслей хотелось сбежать с места прохождения стажировки, с воплями и не оглядываясь. Надежда была лишь на то, что я успею удрать отсюда раньше. Отогнав столь малодушные размышления, я обратилась к хозяину зловещего стеллажа:

— Макс, а где ключ от сейфовой ячейки?

Мастер, который как раз откинулся на спинку стула, чтобы отдохнуть, хмыкнул.

— А зачем он тебе?

— Ну, я бы и там убрала! — самым что ни на есть беспечным тоном отозвалась я, чувствуя, что вожделенная добыча вот-вот выскользнет из рук.

— Ну, что ты, Нинон, там чисто! Не переживай, ты сегодня и так отлично поработала!

Я с нарастающим подозрением рассматривала русый затылок. Он что, издевается? Точно, издевается. Знает же, как мне интересно — вот и дразнит, вредитель. Стукнуть бы его! Вот как раз пресс-папье на столе стоит хорошее, мраморное. Тяжелое! Я мечтательно зажмурилась, красочно представляя, как вершу справедливость...

Макс мое молчание истолковал верно — обернулся, подмигнул и, чуть наклонившись, сунул руку под стол. Повозился там недолго, и протянул мне маленький фигурный ключик. Я радостно сцапала его, немного недоумевая про себя — ну, надо же, разгильдяй-Макс ключи от сейфовой ячейки в тайнике держит! А я думала, он на все инструкции чхать хотел.

Небольшая бронированная дверца, маленькая замочная скважина. Ключ вошел в нее мягко и без малейшего сопротивления, повернулся в замке, и тот вкусно щелкнул. Дверца сейфовой ячейки открылась, беззвучно повернувшись на петлях. Я моментально вычислила среди немногочисленных вещей, хранящихся внутри, предмет моего интереса — коробочку с артефактом, доставленным для экспертизы в первый день моей работы с Максом. Теперь вместо бечевки, крест-накрест обязывавшей коробку и скрепленной свинцовой пломбой сбоку, на стальную поверхность была налеплена неширокая бумажная лента, с росписью эксперта городской стражи о проведенном досмотре артефакта, и двумя оттиснутыми в сургуче печатями — отделения стражи, проводившего следствие и личной печатью эксперта.

— А на остальных артефактах такого не было! — я с интересом показала Максу печати.

— Это стандартная процедура, — пояснил мне опытный и бывалый прима-мастер, не первый год сотрудничающий с городской стражей. — Если нарушается целостность упаковки, как у нас, или, например, пломбу с артефакта при проверке сорвать приходится — тогда артефакт обязательно запечатывают, подтверждая, что никто, кроме эксперта к нему доступа не имел. А все остальные изделия здесь упакованы не были, так что — на них такие строгости не распространяются.

Я понятливо кивнула. Нет, конечно, нас всему учили в Школе, но... невозможно ведь хранить в своей памяти всю теорию, преподанную нам за семь лет обучения, разом! На практике, оно как-то лучше постигается. Макс, между тем, продолжил обучать молодежь:

— В остальном, для проведения проверки было достаточно присутствия владельца и двух свидетелей. И беса лысого О'Тулл позволил бы кому-то копаться в его собственности в его отсутствие, даже если бы это и не было предусмотрено законом! — Макс хмыкнул, потянувшись на стуле, и разминая уставшую спину. — Могу спорить на свою репутацию — Горшечник серьезно сунул кому-то на лапу, чтобы проверку проводили здесь, в этой мастерской — а не изымали ценности по описи для изучения их в отделении стражи!

Молодежь, в моем лице, понятливо хмыкнула — ясное дело, об этом на лекциях в школе не рассказывали!

Не выпуская из рук добытого, я заглянула в ячейку и обнаружила там сопроводительные документы к этому самому артефакту, небольшой кошель с деньгами — заначка, что ли? От кого, только? Или это рабочие деньги на непредвиденные расходы? — и фантик от конфеты. Фантик я отправила в медную урну, и та благодарно приняла подношение, испепелив его еще на подлете. Правда, сделала я это не сразу, а после небольшого представления в духе "Мастер Шантей, посмотрите, какую ценность я нашла!" с почтительной демонстрацией оного и прочим глумлением над непосредственным начальником. Я ни мгновения не сомневалась, что эта шалость мне еще отольется, но и удержаться было выше моих сил — в конце концов, он-то меня дразнил без зазрений совести!

А так — и счет выровняли, и повеселились, и отдохнули. Все же, конец дня уже. Устали.

Уверившись, что ничего ценного внутри нет, порядок в ячейке я навела в два счета — успела уже приноровиться за сегодня. А протерев металл насухо, призадумалась. Возвращать спецкоробку под замок мучительно не хотелось. Любопытство распирало, клокотало и грозило, того и гляди, хлынуть наружу через уши. Но вот просить Макса показать, что же там, внутри, хотелось куда как меньше, особенно — после моей собственной выходки. Наоборот надо было все делать, наоборот! Вот, что мне стоило, сначала попроситься одним глазком внутрь коробки взглянуть, а уже потом уборкой заниматься?

Я кусала губы и сосредоточенно рассматривала пустое нутро ячейки, раздумывая, как бы так подкатить к Максу, чтобы не дать ему возможности отказать. Макс же в это время рассматривал меня — я снова спиной чувствовала его взгляд.

— Нинон! — позвал он, вырывая меня из раздумий.

Я обернулась, вскидывая брови — что?

Взгляд. Улыбка. Такая теплая, такая ласковая — сердце просто защемило, от недоумения. Это что, он вот так улыбается мне? И вся нежность во взгляде — тоже для меня, да? Пока я недоуменно хлопала ресницами, разглядывая Макса, он кивнул на коробку:

— Вскрывай.

— Да?! — с придушенным воплем восторга, я коршуном бросилась на коробку, пока Макс не передумал и не отобрал игрушку.

Разорвала ленту. Сломала сургучную печать. Сняла крышку.

Я так не радовалась, даже когда мне на день рождения подарили артефактные серьги с жемчугом отцовой работы!

Макс же смотрел на мой восторг со снисходительностью матерого волкодава, которого забавляет щенячья суета вокруг добытой косточки.

Внутри лежало... нечто. Медальон. С цепочкой. Камни по кругу, мелкая вязь рун по периметру. Я жадно взглянула на Макса, и он широким жестом разрешил:

— Проверяй!

Я отправила легкий магический импульс в сторону артефакта. Сложная штучка. С наскока не разобрать. Я пошире расставила ноги, чуть смягчила колени, расслабила спину. Очень удобная, устойчивая стойка. Прикрыла глаза, сосредотачиваясь на внутреннем видении. Снова импульс в сторону лежащего на столе артефакта.

Нет, работа, все же, очень сложная. Но делал мастер — очень гармоничный узор энергетических потоков. Макс сделал бы лучше, он сторонник простых и элегантных решений — ревниво заметила я самой себе, и продолжила изучение. На выдохе открыла глаза и отчиталась о проделанной работе:

— Артефакт связи. Категория — не ниже седьмой. Предположительно является центральной частью группы...

Н-да, не много же мне удалось установить... Я перешла на нормальный язык:

— К нему, вообще-то, должны прилагаться еще несколько штук устройств связи поменьше. Нет?

Макс развел руками — мол, чем богаты, тем и рады!

— Наигралась? Упаковывай!

Я охотно подчинилась и уточнила:

— А кода мы с ним работать будем? И вообще, чего от нас хотят?

— Хотят от нас полноценную экспертизу, как ты и прочитала в сопроводительных бумагах. Да, Нинон, не отпирайся, я видел, что ты сунула в них нос! Так что, сначала — полная опись, а потом — прогон через все тесты, предусмотренные для таких случаев. Описание процедуры прочтешь сама, нужную литературу я тебе дам. А работу начнем, я думаю, по возвращении с приисков. Как раз должны будут доставить заказанные для нас реактивы и кое-какие материалы. Это все? Или есть еще вопросы? — иронично уточнил мастер.

Я, на протяжении его речи то стыдливо опускавшая глаза, то кивавшая, в зависимости от того, чего от меня требовала ситуация, тут же отозвалась:

— Есть! — и продолжила самым заискивающим тоном, из имевшихся в моем арсенале. — А можно, я сегодня пораньше уйду? Мне в школу надо, предупредить куратора, что меня две недели не будет. И на рынок хотелось бы, прикупить кое-что в дорогу...

А еще, мне нужно было как-то ухитриться, и суметь до отъезда заскочить к госпоже Асте. Во-первых, показать, что у меня получается, во-вторых, посоветоваться по кое-каким вопросам, в-третьих — опять же, предупредить, что уезжаю. Потому что, как подсказывало мне чутье, госпожа Аста — она, конечно, женщина старая, слабая. Но при необходимости всю городскую стражу подымет, построит и пропавшую ученицу искать заставит. А ученице — мне, то есть — за такие вот выходки с исчезновением запросто клюку о спину сломает. Чувствовался в госпоже Асте характер. Да такой, что кого угодно в дугу согнет!

Макс кивнул — иди, мол! И вернулся к своей работе, только головой покачал. Ага, сама знаю — егоза! Я быстренько вернула артефакт в коробку, коробку — в ячейку, ячейку — на ключ, ключ — мастеру, мастера — в тайник... Ой, нет, размечталась! Ключ мастер убрал в тайник. Сам туда не полез. Я хихикнула своим мыслям, и заперла сейфовый шкаф. Дверца, кстати, закрылась легко и непринужденно, ничего бедром подпирать не пришлось. О чем я и сообщила Максу, сдавая ему здоровенный ключ. Быстренько переложила все материалы, предназначенные к сдаче, в освободившийся ящик, и уже примеривалась, как бы ловчее его ухватить, когда меня настиг вкрадчивый вопрос:

— Нинон, а что это ты делаешь?

Я с ответом замешкалась, и мастер развил свою мысль:

— Ты что, действительно собиралась его поднимать? И носить?

Я смутилась от такой постановки вопроса. Ой, подумаешь! Сердится, будто я в этот ящик расчлененный труп сложила...

— Я только материалы хотела сдать!

Прима-мастер смерил меня недобрым взглядом:

— Без кудрявых сдам! Все, Нинон. Ящик не трогать — сам отнесу.

И снова отвернулся к рабочему столу. Я улыбнулась сердитой макушке, и умчалась на третий этаж, к Абиес, уточнять — что там у нас с документами. Потом обратно на второй, к Кайстен, с тем же вопросом. Макс, пока мы с темнокожей красавицей-дриадой болтали, успел отнести в кладовые мой ящичек, отчего кладовщица встретила меня здорово подобревшая. Выслушала вопрос, благосклонно отмахнулась — иди, мол, все в порядке, и я радостно воспользовалась ее минутной слабостью. Влетела в мастерскую к Максу, скинула рабочий халат, косынку, которую по новой привычке теперь повязывала перед уборкой, пристроила на вешалку. С вешалки сняла свою куртейку, спохватилась, повесила назад, и споро привела в порядок свое рабочее место, за которым сегодня толком и не работала, но, все равно, успела разворошить. Снова подхватила куртку, попрощалась и уже совсем собралась убежать, как меня настиг голос Макса: