Биос

Он лгал Зое. Пожалуй, не так вопиюще, как это делал Авриона Теофилуса — но Хайс потворствовал его лжи.

Так что он здесь для того, чтобы спасти Зою — но также и затем, чтобы спасти жалкие останки своей невинности. За это очки не полагаются.

* * *

До реки Хайс добрался на закате. Небо было чистым, изменяя цветовую гамму вплоть до индиго. В зените появилась луна.

От недавних дождей река Коппер разлилась. Вода перехлёстывала через грубый мост, возведённый роботами. Хайс шагнул на хрупкие деревяшки и почувствовал, как они раскачиваются от его веса. Если мост обрушится, тяжесть скафандра не позволит ему выбраться из-под бегущей воды.

Хайс включил фонарь шлема и медленно двинулся вперёд, не отводя глаз от перехлёстывающей через ботинки воды с красным закатным оттенком, с проблесками маслянистых останков разлагающихся растений. Сервоприводы силились удержать его равновесие. По левую руку от Хайса в потоке воды подрагивало отражение луны, напоминающей закрытый глаз. Хайс представил себе глаза Зои, в которых застыл шок от потери тимостата. Глаза новорождённого — широко распахнутые, но смотрящие настороженно. Сознающие, наконец, ту цену, которую Зое пришлось заплатить за сохранение психики.

Хайс вспомнил свои ощущения, когда она была под ним и кричала от, скорее всего, первого оргазма, который она с кем-либо разделила. Её тело трепетало, как этот мостик. Потом Хайс чувствовал себя слегка пристыженным, словно воспользовался ею, силком вынув её сердце из многослойной защитной мембраны.

Хайс с трудом выбрался на противоположный берег Коппер. Ботинки покрыла липкая грязь. Небо потемнело, лес превратился в чёрный коридор. Вдоль берега лежали упавшие стволы деревьев. Справа от себя Хайс увидел какого-то небольшого зверька, который помедлил в свете нашлемного фонаря, а затем торопливо скрылся в зарослях подлеска.

Углубившись на несколько метров в лес и оказавшись в замкнутом пространстве, вырезаемом из темноты светом фонарика, Хайс услышал в рации потрескивание, которое тут же стихло. Это не было бы необычно, не запрограммируй он скафандр на то, чтобы отсекать все сообщения, кроме поступающих на стандартной или резервной частотах Зои. Вымотанный, Хайс не сразу сообразил, что этого-то он и ждал.

Судя по всему, её сигнал был слаб. Скорее всего, его что-то блокировало, иначе сигнал бы поймали ещё в Ямбуку. Хайс замер на месте — если передвинется, то может её потерять, — и его ботинки слегка утопли в грязи на тропе. Хайс щёлкнул передатчиком.

— Зоя? Зоя, это Тэм Хайс. Ты меня слышишь?

Никакого ответа.

Хайс подождал шестьдесят секунд — целую вечность. Луна кошачьим глазом скользила через ветви деревьев. Затем он повторил передачу.

На этот раз её несущая частота со щелчком включилась, и он услышал голос Зои, сверхъестественно близкий, но сконфуженный, словно она только что пробудилась от крепкого сна.

— Тео?

— Нет, Зоя, это Тэм. Я иду к тебе, но мне нужно знать, где ты, и как ты.

— Я внутри... — пробормотала она.

— Повтори?

— Я внутри кургана. Под ним. Под землёй.

— Под которым из курганов, Зоя?

— Не знаю. Думаю, они все связаны. Здесь темно.

Ему сильно не понравилось, как она говорит — нетвёрдо, неуверенно, едва не бредит. Но это была Зоя. Она жива.

— Зоя, как ты? Ты не ранена?

— Как я? — переспросила она и помолчала. — Жарко. Здесь так жарко. Я ничего не вижу.

— Они тебя ранили?

— Копателей здесь нет. Они не всегда здесь, я хочу сказать.

— Зоя, держись! Я иду к тебе. Продолжай говорить, не молчи.

Но контакт прервался, стоило ему двинуться к следующему подъёму.

* * *

Вышагивая в ночи, Хайс время от времени ловил несущую частоту Зои, но каждый раз настолько кратко, что привлечь её внимание не удавалось.

Несмотря на тончайшим образом настроенные сервоприводы и проработанную до совершенства эргономику, скафандр сделался неимоверно тяжёлым. Добравшись до предгорий хребта Коппер, Хайс отчётливо сознавал, каких огромных усилий стоит ему подъём. Здесь почва стала каменистой, и если ему вздумается повернуться, он увидит западные равнины, протянувшиеся в лунном свете к бесконечно далёкому морю. В отсутствие роботов и беспилотников он опасался нападения какого-нибудь крупного хищника, но к нему никто не приближался. Мало того, что он сам по себе жуткое создание, подумал Хайс, так и скафандр едой не пахнет.

С Ямбуку он связался лишь раз, чтобы известить их о том, что Зоя жива, и что ему удалось с нею поговорить. У консоли связи оказался Дитер Франклин.

— Тэм, — сказал он, — это хорошая новость, но у нас есть проблемы.

Хайс хотел было прервать соединение. В данный момент он мог заниматься лишь одной проблемой, а именно — проблемой Зои. Но Дитер был другом, и Хайс позволил ему говорить.

— Для начала, проблема с твоей телеметрией. В системах левой ноги моторы начинают перегреваться. Пока что нагрев не критичен; ты и сам можешь взглянуть на диагностику, если ещё этого не сделал, но это плохой признак. Что тебе действительно нужно сделать, Тэм, так это развернуться в надежде на то, что сможешь подобраться к Ямбуку настолько близко, чтобы мы смогли выслать к тебе роботов, которые донесут тебя до станции — если будет нужно. Зое мы сможем попытаться помочь с орбиты. В распоряжении ОСИ имеются несколько наземных беспилотников, которые можно запустить.

Эти сведения Хайс усваивал медленно. Перегрев приводов в левой ноге... да, это могло объяснить повышенные усилия, которые ему приходилось прилагать, чтобы передвигать эту ногу, склонность забирать влево, когда внимание ослаблялось. Впрочем, всё не так уж плохо, учитывая первое предсказание Дитера о том, что Хайсу не по силам даже добраться до реки. Что же до операции по спасению Зои...

— С орбиты? — переспросил он.

— Потому что мы эвакуируем Ямбуку. Уплотнения летят с такой скоростью, что мы не успеваем их менять. И запасы подходят к концу. Кроме того, Теофилус утверждает, что в общении с ним Орбитальная слишком уж уклончива; может быть, там тоже не всё гладко. Мы намерены отправить последний шаттл через сорок восемь часов.

— Времени не хватит.

— О чём и речь. Насчёт тебя я пытаюсь достучаться до Теофилуса, но он раздаёт приказы. И, похоже, он достаточно зол, чтобы совсем тебя списать.

— Он хочет возвращения Зои.

Или, как минимум, возвращения её тела, не стал добавлять Хайс.

— Не настолько, чтобы задерживаться на Исис. Он член Семьи, у него огромная власть... Но мне кажется, что в глубине души он всерьёз напуган.

— Спасибо за информацию, Дитер. Держи станцию стерильной. Я вернусь.

Хайс разорвал соединение, прежде чем Дитер мог ответить.

Сорок восемь часов.

Если повернуть сейчас, у него ещё есть шанс успеть.

— 21

— Тэм? Тэм?

Голос был. Потом он пропал. Если только Зоя его не вообразила. Здесь, в перегретой тьме, вообразить себе что-нибудь — раз плюнуть.

* * *

Копатель тоже был, но потом удалился, синусоидой извивая своё многочленистое тело. Он разорвал мембрану её костюма, острой, как бритва, клешнёй вскрыв её от грудины до промежности — но бережно, пролив совсем немного крови. А потом оставил её одну. Оставил умирать, предположила Зоя. И она принялась бездумно тратить свои лампы-"светлячки": без конца прислушивалась к своему телу и рассматривала его, ожидая неминуемого отказа сердца, лёгких, печени, мозга... Ведь в конце концов она всё же открылась для биосферы Исис, микробы проникли под её кожу с грязной клешнёй копателя. Но довольно скоро в горячем душном воздухе кровотечение прекратилось, попавшая на пальцы кровь свернулась. Зоя не чувствовала себя хуже, и она не умерла.

Тем не менее, она исчерпала свой запас "светлячков" — потому лишь, что страшилась скончаться в темноте. Пока светила последняя лампочка, Зоя усилием воли принуждала себя умереть до того, как свет померкнет. Но она не умерла. Лишь потеряла на время сознание — или забылась сном.

Пробуждение было жутким: Зоя вновь оказалась запертой в тесной беспросветной мгле.

Она сорвала с лица фильтр для воздуха, потому что больше не было смысла не вдыхать напрямую воздух Исис; в лучшем случае это лишь ускорит её неминуемую смерть.

Но она всё равно, всё равно продолжала жить.

Желание убежать, сродни медленно тлеющей панике, снова её захлестнуло. Зоя сдалась на милость окружающей тьме; нужно полагаться на другие органы чувств, сказала она себе, нужно нарисовать в голове план. И она вновь поползла из своего тупика в туннель. Девушка осязала, но не могла увидеть, инопланетный мох, на который опиралась голым животом и грудью.

Повернув за угол, она вытянула руку вперёд и коснулась тела копателя. Зоя замерла, но животное, очевидно, спало. Его толстые вогнутые чешуйки, столь полезные для термоизоляции, были расправлены: сейчас они скорее выделяли тепло, чем сохраняли его. Теперь, без фильтра, Зоя обоняла его настоящий запах, едкий и удушливый. Он напомнил ей вонь только что унавоженного поля.

Зоя поползла задом наперёд. В узком туннеле было негде развернуться. Девушка страшилась того, что может нащупать ногой, боялась узнать, что весь её мир свёлся к нескольким ярдам выкопанного грунта. А её тело по-прежнему, упрямо и глупо, отказывалось умирать.

Она выбросила маску с фильтром, но сохранила шлем с оборудованием, и безмерно этому обрадовалась, когда с нею заговорил Тэм Хайс. Даже если он — галлюцинация, лихорадочный бред... Что Зоя, собственно, и подозревала. Но всё это неважно. Она жадно впитывала звук его голоса, словно прохладную воду.

* * *

На какое-то время она вновь оказалась в Тегеране, таская бельё под усыпанным звёздами небом.

Её заставили выполнять эту работу за какой-то проступок, о котором она позабыла. Зоя собирала вонючие, застиранные до дыр одежды самых маленьких обитателей приюта и затем в пластиковом тазу носила их в прачечную, через пустой двор: зимой, и часто поздно ночью.

Тайной местью Зои было то, что она не больно-то страдала от такого "наказания". Да, бывало противно: дети часто пачкались или заболевали; но несколько минут наслаждения свободой под открытым небом с лихвой это компенсировали. Даже когда было холодно, даже в темноте. Может, тем более в холоде и темноте. Прохладный ночной воздух почему-то казался чище дневного, словно благосклонный ветер нёс его с далёкого ледника. И в самые холодные ночи воздух был чище всего. Звёзды сияли над бледными огнями комплекса чистотой своего вечного, индифферентного света. Света, рождённого в огне, который был старше океанов. Зоя оказалась здесь по ошибке; она была рождена для звёзд и жаждала воссоединиться с ними в их циклах — равнодушных, как древние короли.

В некоторые ночи Зоя, дрожа, опускала на землю свою вонючую ношу, чтобы улучить своё мгновение и устремить взор в небо.

Там она сейчас и находилась. В комплексе. Или среди звёзд. Одно либо другое. Зоя была голодна и сконфужена.

Но что, если она отправится к звёздам и не найдёт там ничего, лишь ещё больше грязи, угнетающего жара или смертельного холода, болезни да незнакомцев, которым плевать на то, жива она или мертва? Что, если она проделает весь этот путь до звёзд, но лишь для того, чтобы её похоронили в какой-то дыре на чуждой земле?

Если, если, если?

В какие-то из ночей Зоя представляла себе, что звёзды могут говорить. В воображении рисовалось, что если она будет очень внимательно вслушиваться, то сумеет разобрать их голоса, обращённые к ней на языке чётком, строгом и выразительном, словно драгоценные камни.

Зоя терпеливо выжидала, силясь разобрать этот вечный язык и в конечном счёте его понять.

* * *

— Зоя!

Опять этот голос. Тэм Хайс. Не голос звёзд. Но он же явился со звёзд, ведь так? Или, по меньшей мере, с пояса Койпера, где люди выражают мысли свободнее, чем на Земле.

— Зоя, ты меня слышишь?

Действующая часть аппаратуры шлема удерживала канал связи в ожидании ответа. Зоя облизнула губы. Они были сухими. Девушка уже выпила всю дистиллированную воду, которая была в костюме. Вообще-то, после этого она даже слизывала кисловатый конденсат со влажного потолка туннеля.

— Тэм, — прохрипела она.

— Зоя, я в полукилометре от курганов копателей. Я собираюсь попробовать триангулировать твою позицию. Ты сейчас в безопасности?

О, нет, сейчас Зоя совершенно не была в безопасности. Но смысл вопроса она поняла.

— У меня нет необходимости двигаться. Не сию минуту.

— Отлично. Я иду за тобой.

— Не думаю, что ты сумеешь меня отыскать, — произнесла Зоя и покачала головой. — Здесь темно.

— Я это понимаю, Зоя. Я уже иду.

— Здесь темно и тесно.

Рация передала потрескивание статики.

— Что с твоим физическим состоянием? — спросил Хайс.

Ответить на этот вопрос было нелегко. Зоя, разумеется, не могла себя рассмотреть. Ей приходилось полагаться на ощущения, на прикосновения. Но самое важное — в первую очередь:

— Я заражена. Мембрана костюма повреждена. Я вдыхаю нефильтрованный воздух.

Немедленного ответа не было. Зоя представила себе ужас на его лице, как уголки его рта загибаются книзу. Будет ли он по ней плакать? Зоя поплакала бы сама, не будь столь обезвожена.

— Но я жива, — добавила она.

— Ты защищена лучше, чем думаешь. Аврион Теофилус говорит, у тебя кардинально усиленная иммунная система — колонии биологических наномашин, отслеживающих кровоток. Система не тестировалась, но, похоже, она работает.

Зоя подумала об этом. Иммунная система УиП. Да, это объясняет, почему она не умерла от первого же нефильтрованного глотка здешнего жуткого, спёртого воздуха.

Но ведь Тео наверняка бы ей это сказал, разве нет?

Тео не стал бы держать это в тайне. В конце концов, ведь это же Тео — тот самый, кто спас её из сиротского борделя, когда все её сёстры-клоны одна за другой заболели и погибли.

Должно быть, какую-то часть этого внутреннего монолога она произнесла вслух, потому что Хайс откликнулся:

— Зоя, когда ты была в Тегеране, ты хоть раз чем-нибудь болела?

Девушка задумалась. Да, слабость она тогда чувствовала; недоедание — было; оцепенение и страх — да, они присутствовали всегда. Но все лихорадки обходили её стороной, даже Браззавилль-3, инфекция, которая скосила столько обитателей приюта, что Зою привлекли к выносу "уток" и, в конечном счёте, трупов.

Тео её спас.

Тео. Тео. Или, может, Тео спас её ещё до того, как она покинула ясли? Может, Тео дал ей нечто такое, что её защищало.

Но тогда почему умерли все её сёстры, от разных причин? В конце концов, они же были клонами. Идентичными — как минимум, генетически. Если только они не отличались изнутри. Разные дополнения. Различные пакеты усилителей иммунной системы. Собственно, так и поступают с клонированными животными: проводят различные модификации генетически идентичных мышей...

А потом помещают их во враждебную среду.

И смотрят, кто выживет.

Одна из моих девочек выжила.

Плохая мысль, осадила себя Зоя. Плохая, плохая мысль.