— Я дам пятьдесят стрелков, больше не могу, прости Ирин, — отозвалась царица Иппоталия.
— Это более чем достаточно, дорогая сестра, спасибо, — благодарно улыбнулась королева.
— На меня не рассчитывайте, — Демьян покачал головой. — Я не поручусь, что мои воины не более опасны для вас, чем заговорщики.
— Конечно, Ваше Величество, это и так понятно, — успокоила его Ирина.
— Мои солдаты, увы, служат только мне, — сокрушенно произнес император. — Но я пошлю пятерку менталистов, пусть проверят и укрепят щиты.
— Вы очень добры, почтенный и великолепный Император, — в общении с Хань Шу лести никогда не бывает мало, хотя сильных менталистов и у нее навалом. Император тонко улыбнулся и тут же снова сделал каменное лицо.
— Мой батальон завтра будет у тебя, — сказал уже повеселевший Луциус. А что печалится, ни тебе крови, ни войны, одна бабская истерика — это он легко отделались.
— Мне нужно согласовывать с парламентом, — вздохнул Гюнтер, — а эти пустословы выводят меня из себя. Но если нужно, я могу отправить отряд личной стражи или оплатить наших частных телохранителей.
— Нет, не нужно, Тери, — улыбнулась королева. — Я не думаю, что в этом есть необходимость.
Их Величества еще немножко посплетничали и сеанс был закрыт.
— Я опять не сдержалась, Светик, — со вздохом сказала властительная королева, пока они шли на поздний обед. — Медитации, практики духовные, молитвы, духовники, мать их, приношения богам — все херня. Не помогает. Гены берут свое. Сильно почернело?
Святослав остановился, заглянул ей в глаза.
— Сильно, — сказал он сочувственно. — Сколько еще вытерпишь?
— Не знаю, милый, — снова вздохнула она. — Уже чувствую, периодами прорывается, но пока могу гасить. Но времени на это нет вообще...ладно, буду действовать по обстоятельствам.
Генерал сухопутных войск Хофей Бельведерский молча рассматривал настоявшего на аудиенции гостя. Гость приехал в расположение штаба, и просил встречи, утверждая, что у него есть информация, которая генералу окажется крайне важна.
Гость генералу не нравился, да до такой степени, что он готов был встать и уйти, не начиная разговор. За свою более чем сорокалетнюю карьеру он видел множество людей, в том числе и тех, кто, обладая неприятной внешностью, являлись при этом прекрасными и добрейшими людьми. Но не в этом случае. Здесь, как вопила генералу интуиция, внешность была едва ли не лучше того, что скрывалось внутри. Во всяком случае, взгляд темных, маслянистых глаз "гостя", на фоне "алкогольных синяков" под глазами, вызывал неприятное ощущение, будто в тебя целятся проклятием.
— Слушаю вас, — наконец произнес он, подумав, что чем скорее он разберется с делом, тем лучше.
— Господин генерал, у вас ведь есть внучка? — прошелестел его гость, растягивая полные губы в приятной улыбке, от которой Бельведерского передернуло.
— Я не собираюсь обсуждать свою семью с человеком, который даже не потрудился представиться, — отрезал генерал, встал и пошел к двери. Правильно ему интуиция говорила, наверняка журналистик какой или другая дрянь. Но шелестящий голос догнал его уже у выхода:
— Я могу ее вылечить.
Генерал остановился, помолчал немного, затем вернулся, сел в кресло и отрывисто приказал:
— Говорите!
— Знаю, что медицина в вашем случае оказалась несостоятельна, как и приглашенные маги и духовники. Однако я гарантирую вам, что если вы согласитесь на небольшое одолжение, уже сегодня ваша малышка (он чуть ли не причмокнул, говоря это) будет здорова.
— Что за одолжение? — требовательно спросил Бельведерский. — Вам нужен чин или охрана?
— Нет, что вы, — кажется, предположение генерала позабавило его гостя. — Все немного проще. Вам вообще не придется ничего делать.
— Не тяните! — перебил его военный, доставая зажигалку и сигарету.
— Через несколько дней вам придет приказ от Ее Величества, выдвигать подконтрольные части в город, чтобы прекратить беспорядки. Так вот, я хочу, чтобы вы ...немного задержались с исполнением приказа. На два часа.
Бельведерский выпустил дым и, прищурившись, посмотрел на гостя:
— Так вы хотите, чтобы я нарушил присягу?
— Не нарушил, что вы, — залебезил гость, — просто немного отложил исполнение...
— Вон! — гаркнул генерал, долбанув рукой по столу. — Пошел вон, мерзавец!
Гость выкарабкался из кресла, куда его шарообразное тело едва уместилось, и уже от двери сказал:
— Вашей внучке уже сегодня станет лучше. Но если вы не сделаете то, о чем я попросил — она умрет. И, естественно, не стоит никому рассказывать о нашем разговоре.
— Вооон! — заорал генерал,вставая из-за стола.
— Да не кипятитесь так, милейший, — прошелестел гость уже из-за двери, — если вы опасаетесь, что вас будут судить, то уверяю, мы не только с вами работаем, но и с другими членами правительства и парламента.
— Охрана! — генерал зычно рявкнул в пространство. Тут же в проеме образовалась пара дежурных пехотинцев.
— Проводите господина до ворот, он уже уходит, — приказал он, а сам сел в кресло и зажег вторую сигарету. И с какими это они членами правительства работают? Неужто какие-то глупцы готовят переворот?
Вечером он зашел к сыну домой. Глаза невестки светились пролитыми от счастья глазами. Лежачая Настенька, тихо угасающая от 4 стадии рака, и не евшая уже второй день, утром попросила поесть. А сейчас она, выглядящая, как совершенно здоровая трехлетняя девочка, если б не обритая голова, играла с отцом в лошадки — носилась и хохотала. Вызванные врачи и виталисты разводили руками — настоящее чудо! Откинувшись на дверной косяк, старый генерал почувствовал, как у него кольнуло и заныло сердце. Сукин сын подцепил его на надежный крючок.
Глава 10
Королевский дворец.
Ирина.
На следующее после монаршей встречи утро королева, как и всегда, просматривала газеты и личную почту. В прессе наступила какая-то странная тишина, даже известие об отмене помолвки было дано в нейтральных тонах (если не считать откровенно желтых газетенок). Информация о предстоящей встрече королевы с Высоким Советом тоже давалась весьма скупо, даже без привычных фантазий на тему. И даже протестующие сегодня как-то попритихли, но это неудивительно, с утра началась настоящая летняя жара, а орать, требовать свободы и обвинять тиранов на жаре несколько труднее, чем в приятную, комфортную погоду.
В утренней почте она с удивлением увидела письмо от Талии, отправленное срочным курьером. Странно, вчера только виделись, что могло произойти? Но открыв острым ножиком для бумаг письмо, она только горько улыбнулась. Талия единственная из всех глав государств прислала ей официальное приглашение на случай угрозы жизни при перевороте, для всей семьи, личных слуг и тех аристократов, которые захотят уехать. Приглашение позволило бы пройти через межгосударственный телепорт без предварительной заявки и ожидания решения погранслужбы. Личный королевский телепорт располагался в семейном крыле, и попасть туда в случае чего можно было довольно быстро. Королева мысленно пообещала себе не забыть этот дружественный жест, и, если все уладится, придумать, как достойно отблагодарить царицу Сирении.
В парке и дворце, кстати, уже располагались присланные Талией стрелки. Коротко стриженные, в хитонах до колена, мощные и накачанные, с оружием за спиной, они вызывали боязливый интерес со стороны мужской части охраны. Некоторые уже пытались заигрывать с мрачными воительницами, но получали суровый отлуп. У серениток с мужиками было строго, и инициатива всегда принадлежала женщине. Это вызывало забавные, по сравнению с континентом перекосы — из-за малого количества женщин мужчины старались приукрасить себя вовсю, тогда как избалованные отсутствием конкуренции дамы относились к своему внешнему виду с явным пренебрежением. А зачем стараться, если будь ты трижды косая, лысая и хромая — к тебе все равно выстроится очередь из желающих связать себя узами брака?
Ирина всегда недоумевала, почему бедные серенитские мужики, которые, по материковым меркам, были настоящими сокровищами и умели буквально все — от готовки до выращивания роз, да и в битвах были хороши, не уезжают через пролив в ту же Инляндию, где женщин наоборот было в избытке, отчего они часто выходили замуж в соседние страны. Видимо, там играют роль какие-то культурные и традиционные заморочки. Так, хватит расслабляться, что там на повестке дня сегодня?
Все уже позавтракали и разошлись. У Марины сегодня начинались соревнования по конному спорту, и она очень просила мать, если получится, прийти поболеть за нее. Ирина обещала постараться, но объяснила, что от нее мало зависит — больше от того, сколько будут вещать парламентарии. Полли, оказывается, в памятную поездку в торговый центр купила огромный батут. И теперь они с Алинкой, ради такого даже отложившей книги, прыгали и бесились на нем, установленном под окнами, под тревожными взглядами охраны, готовой ловить, если принцессы вдруг начнут вылетать с полотна. Ангелина с Василиной сегодня посещали дом престарелых, расположенный далеко в области, с подарками и своеобразной инспекцией, поэтому их ждали только к вечеру.
Ее Величество задумалось о старшей дочери. Ангелина на удивление спокойно приняла известие об отмене помолвки, после того, как королева, как могла, деликатно, объяснила ей, что Лоуренс вынужден жениться на другой. Но она прекрасно понимала, что этот отказ сродни оскорблению, ведь статус первой наследницы и будущей королевы был заведомо выше, чем у второго сына короля. И причины, побудившие его отказаться, должны были быть сильнее желанного и почетного статуса принца-консорта.
— Видишь, желания исполняются, мама, — сказала она с коротким сухим смешком, подкрашивая губы сдержанной помадой цвета "утренняя роза". — Будем надеяться, что следующий претендент окажется более приятным.
Да уж, желания исполняются. Единственным желанием королевы было отдохнуть. Уехать куда-нибудь подальше и отоспаться там до опухшего лица и ленивости во всем теле. Но не в этой жизни, видимо. Вместо этого пришлось поднимать себя и идти в Высокий совет.
Здание Высокого совета входило в большой дворцовый ансамбль, но стояло особняком, практически у самой витой ограды, ограждающей площадь имени Победоносца от территории дворца. Оно располагалось в 10 минутах ходьбы от дворца и представляло собой изящный образец средневековой архитектуры — в виде крытого круглого, украшенного снаружи кольцом из колонн амфитеатра с отдельными входами для членов королевской семьи, для парламентариев и для приглашенных граждан.
Внутри, перед расположенными полукругом рядами кресел, поднимающихся ступеньками вверх, и министерскими ложами второго этажа, находилась невысокая площадка с трибуной для выступлений. Но, увы, эта трибуна была предназначена только для членов совета. Величества с давних пор выступали с маленькой, размером со скворечник, ложи, расположенной слишком высоко, видимо, чтобы подчеркнуть их превосходство над аристократией.
По дороге, когда она уже почти подошла к выходу из крыла, ее искусно перехватил спешащий Игорь Иванович. Он поклонился, взял за локоток и настойчиво отвел в ближайший кабинет.
— Я тороплюсь, господин Стрелковский, — недовольно заявила она, — давайте позже. Меня ждут в Высоком Совете.
Он будто не услышал и насильно вручил ей тоненькую папочку:
— Подождут. Посмотрите, это не займет у вас много времени, Ваше Величество.
— Что это? — спросила она, листая папку с фотографиями парламентариев, министров и генералов.
— А это, Ваше Величество, неполный список лиц, которых за последнюю неделю посетил некто Щеглов, заместитель господина Смитсена. Возможно, есть и другие. В большинстве случаев узнать о том, о чем они говорили, не представляется возможным. К счастью, среди них оказался мой старый должник, назовем его господин А., и он, поверьте, свой долг вернул с лихвой. Господин Щеглов настойчиво и прямолинейно вербует ваших подданных, используя в качестве пряника крайне необычные чудеса. Например, у нашего премьер-министра встала и пошла парализованная жена. А у одного моего должника внезапно умерла дальняя родственница, оставив ему крупное состояние, а он был в очень стесненных обстоятельствах.
Смитсен прокололся в том, что А. за последние годы стал крайне верующим, и перво-наперво после его прихода и внезапного известия о наследстве побежал советоваться к духовнику. А духовник прямо сказал, что такая власть над жизнью и смертью может быть только черной природы, и посоветовал деньги отдать детям родственницы, а про посещение рассказать властям. Что он и сделал, прежде чем спешно покинуть столицу.
Так вот, интересно, что его лично Щеглов за полученное наследство просил сегодня проголосовать за сокращение ваших полномочий, моя королева, и за возможность смены правящей фамилии.
У Ирины-Иоанны сжались зубы.
— Смена фамилии, значит, им, да, Игорь? — прошипела она, внимательно разглядывая лица в папке. — Что ж, спасибо за работу. Это крайне важная информация.
— Ваше Величество, — попросил он, — уезжайте. Ну, давайте скажем, что принцесса очень переживает несостоявшуюся помолвку, и вы поедете лечить ей нервы в загородную резиденцию. А лучше — подальше, на море! Я никак не могу понять, что творится, я не могу спрогнозировать, когда рванет и рванет ли, и мне это не нравится. Если мы имеем дело с магом или ведьмаком огромной силы, это может угрожать лично вам или детям, и уж точно слугам ближнего круга. Мне будет спокойнее работать, зная, что вы в безопасности.
Королева пристально посмотрела на него.
— А к тебе он не подходил, Игорь Иванович?
Лицо начальника разведуправления словно окаменело.
— Подходил, Ирина Константиновна.
— И что предлагал, интересно?
— Ничего, что я не смог бы преодолеть, Ваше Величество, — сказал он сквозь зубы.
"Вы ведь хотите быть с ней? — искушал омерзительный человек напротив. — Бросьте копать под мистера Смитсена, и через неделю вы уедете вместе..."
Взгляд королевы проник, казалось, до самого его затылка, но она вовремя опустила глаза:
— Я в тебе никогда не сомневалась, Игорь. А по поводу отъезда ты прав. Сегодня отправлю телепортом слуг и распущу придворных, а завтра с утра уедем мы с семьей. Старшие сегодня до вечера в отъезде, сегодня уже не успеем. Распорядишься? А то я не знаю, сколько времени займут у меня эти болтуны.
Стрелковский снова поклонился:
— Конечно, моя госпожа, сейчас же распоряжусь.
Она благодарно кивнула, пошла дальше, и тут ее скрутило по-настоящему. Кожа вспыхнула, в глазах зажглось красное марево, тело отяжелело и заныло. Она с хрипом согнулась пополам. О, Великая Богиня, как же не вовремя!
Сзади ее подхватили уверенные руки, и сквозь свое тяжелое дыхание она услышала:
— Ирина, что с вами?
— Игорь...не трогай меня, — прохрипела она, усилием воли пряча глаза. — Отведи меня к Савелию, быстро. Только держи за одежду, прошу.
— У меня есть перчатки, сойдет? — спросил он
— Даааа, — уже почти прорычала она, — только быстрее!
