Дети Амира - 1. Данфейт

— Так же, как плюнул сегодня ты?

Кимао резко обернулся и посмотрел на нее.

— Значит, задело, все-таки...

— Подавись! — ответила Данфейт и выставила три пальца на прощание.

Спустя несколько секунд, Кимао и Орайя услышали грохот, донесшийся до них из холла.

— Кто потащит ее до дивана? — спросил Орайя, глядя на брата.

— Я не потащу, — ответил Кимао и налил в пустой бокал Данфейт 'Сильзон'.

Опрокинув его, он налил еще одну порцию и тут же залпом осушил и его.

— Оливку? — предложил Орайя.

— Я не заедаю 'зеленую правду'.

— Вряд ли бы она осмелилась выдать все это без 'Сильзона'.

— Она говорила, что ее выбрали покровительницей дома мийянкой семьи. Слишком большая честь для избалованной девчонки, — произнес Кимао и опустошил третий бокал. — Мы не были в деревне с тех самых пор, как прилетели сюда учиться. За это время она сделала то, что не удалось сотворить нам — принесла прогресс в общество, где его отказывались принимать. Она убедила Эрику, Террея и Йори полететь с ней на Атрион, вселив в них веру, что они вполне справятся с ролью ходоков. Она взяла в свою команду Бронана Ринли и умудрилась хоть как-то примирить их с Эрикой. Преподобный Матье питает к ней странную доброжелательность, хотя женщин ненавидит в принципе. Пире Савис, известная своей ненавистью к нам с тобой и всему, что связано с нашим отцом, утверждает, что не разочаровалась в ней. Роэли Гвен, который попытался сломить ее сегодня, улыбнулся, когда она отколола номер с листом обшивки. Деи Рой — секретарь Гвена — подсказал ей, как следует проходить тестирование и пожелал удачи. И, наконец, ты, Орайя, который при всей своей отстраненности и способности к абсолютному самоконтролю, испытал похоть только потому, что она захотела вызвать это чувство в тебе. Я упустил что-то?

— Да. Ты не упоминул, что Айрин в ее присутствии теряет над собой контроль, да и ты перестал блистать хладнокровием, выставляя напоказ свое болезненное желание охранять то, что, как ты изволил выразиться, 'принадлежит тебе'.

— Психоэмоциональное управление?

— Чистой воды.

— Она не осознает, каким образом воздействует на окружающих.

— И при этом ничего не чувствует.

Кимао налил в бокал очередную дозу 'Сильзона' и снова принял яд.

— Самое смешное, — произнес Кимао, соскакивая со стула, — что даже в невменяемом состоянии она способна вызвать во мне это поганое чувство ложной заботы!

Кимао вышел в холл и, подняв распластанное тело Данфейт с пола, перенес ее на диван в гостиной.

— А почему ты решил, что оно 'ложное'? — спросил Орайя, протягивая брату свернутый плед.

Кимао посмотрел на Орайю и прищурился:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Она избегала тебя все эти дни, потому что не хотела знать правду. Они посадили в ней росток сомнения, который прижился в ее сердце и начал разрушать ее веру во все, что ее окружало. Они желали, чтобы она усомнилась в своем Учителе, в тебе, чтобы начала бояться тебя, как боятся они. Ей легче было заглянуть в мои глаза и спросить о том, правда это или нет, потому что от тебя она услышать это не готова. А ты мечешься, не понимая, почему нечто, к чему ты начал привыкать, ускользает от тебя. И ты не готов это терять! Нет, дорогой брат, это — не ложная забота, а самая, что ни на есть искренняя, и непосредственный источник этих эмоций стоит передо мной с пледом в руках.

— Не забудь подложить мне под голову подушку, — произнес Кимао и упал на пол, отключившись.

— Ты опять проиграл, — хмыкнул Орайя. — Никто не поборет меня по части употребления 'Силь...'

Орайя рухнул на пол в ногах брата. 'Зеленая правда', без сомнений, способна была не только развязать язык, но и подарить жертве настоящий девятичасовой сон в любой удобной или неудобной позе.

Данфейт открыла глаза и приоткрыла рот, пытаясь что-то произнести, но не смогла. Приподнявшись, она осмотрелась по сторонам и подпихнула ногой спящего на полу Кимао. Орайю Данфейт трогать не стала, и, переступив через тела обоих братьев, направилась в туалет, который искала минут десять.

Когда Кимао поднялся с пола и толкнул брата ногой в бок, в дверь позвонили. По коридору фривольно прошлась Данфейт в синем махровом халате и, распахнув ее настежь, начала с кем-то разговаривать. Кимао вышел в коридор и выглянул в холл.

— Спасибо, — поблагодарила Данфейт и, забрав у курьера пакеты с едой, закрыла входную дверь.

Оглянувшись, она встретилась глазами с Кимао и, ничего не ответив, передала пакеты ему.

— Давно проснулась? — спросил Кимао, шагая следом за ней на кухню.

— Час назад.

— Понятно... — протянул Кимао и начал распаковывать завтрак, который она заказала.

— Доброе утро! — поздоровался Орайя, вваливаясь на кухню и тут же выхватывая из рук брата пластиковый контейнер с едой. — Спасибо, что заказала. Кстати, это — мой халат.

— Я заметила, — ответила Данфейт, поправляя закатанные рукава.

— Я вам не мешаю? — спросил Кимао, застыв со стаканом бульона в руках.

— Совсем нет, — ответила Данфейт и забрала у него свое 'лекарство'.

— А я? — не понял зрячий.

— Завари себе чай, если хочешь, — хмыкнула Данфейт и пригубила горячий бульон.

Кимао спокойно подошел к ней, выхватил из ее руки стаканчик и приложился к нему сам.

Данфейт попыталась отобрать бульон, схватив зрячего за запястье, но Кимао перехватил стакан другой рукой и отвернулся.

— Ты засранец, Кимао! — буркнула Данфейт и сложила руки на столе, уронив на них свою голову.

— Не расстраивайся, — поддержал ее Орайя. — Я заварю нам чай.

Кимао поставил пустой стакан на стол и, зевнув, потянулся.

— В следующий раз закажешь бульон на всех.

Данфейт ничего не ответила, продолжая лежать на столе.

— Эй, ты жива, вообще?

— Не твое дело.

Кимао тяжело вздохнул и подошел к ней, прикладывая свои руки к изгибу тонкой шеи, спрятанной под влажными волосами. Его ладони скользнули на затылок и замерли у самых ушей. Сжав пальцами мочки, Кимао повел ладони вниз и остановился у кромки ворота ее халата. Первые пальцы опустились ниже и погладили напряженные мышцы. Одно нажатие — и Данфейт протяжно застонала.

Орайя замер и внимательно посмотрел на брата, а затем и на саму Данфейт. Она не двигалась, позволяя Кимао прикасаться к ее шее, словно к своей собственной. Кимао рывком оголил ее плечи и развел пальцы, продолжая поглаживать бледную кожу и надавливать на мышцы, оставляя на снежном бархате едва заметные розовые следы.

Орайя отвернулся, стараясь не показывать своего удивления и, в то же время, интереса к происходящему. Новый стон Данфейт заставил его обернуться и нахмурить брови. Кимао, кажется, не обращал никакого внимания на его присутствие, сжимая свои пальцы на плечах Данфейт и принуждая ее тело выгибаться каждый раз после очередного маневра.

Подхватив одну ее руку, Кимао завел ее за спину, и Данфейт что-то пробурчала, но сопротивляться не стала. Откинувшись назад, она замерла с закрытыми глазами, ожидая, когда Кимао принесет ее телу очередную порцию удовольствия, одну за другой расслабляя ноющие мышцы.

— Ты вся, как пружина! Чтобы с завтрашнего дня возобновила медитацию на фрирайне!

— Ненавижу медитацию, — промычала Данфейт и глубоко вздохнула.

— А оргазм любишь?

Данфейт на мгновение онемела, и Кимао воспользовался этим, чтобы закончить цикл и завершить начатое. Тело Данфейт изогнулось, веки распахнулись, а из горла вырвался протяжный сдавленный стон. Румянец проступил на ее белоснежных щеках и пятнами покрыл нежную кожу шеи и спины. Под ладонями зрячего прокатилась судорожная волна трепещущих мышц ее тела и тут же погасла, растворяясь там, где он никак не ожидал ее ощутить.

— Gjairicti! — вырвалось из горла Кимао перед тем, как его глаза закрылись и он припал к Данфейт, прижимая ее к столу.

У Орайи из рук выскользнула кружка и вдребезги разбилась о дорогой кафель на полу. Звук бьющегося фарфора вывел Орайю из состояния оцепенения, и он отвернулся, аккуратно перешагивая через осколки и стараясь побыстрее покинуть зону предстоящих боевых действий.

Данфейт открыла глаза и сжала руки в кулаки. Масштаб ее ярости трудно было себе представить, хотя Кимао в тот момент, было на все наплевать. Ее эмоции, ее удовольствие и, Амир побери, ее оргазм не оставили места для гнева или беспокойства.

— Fui gjadie!!! — завопила Данфейт, нанося удар в грудь зрячего своим локтем.

Кимао тут же схватил ее за запястья и прижал их к столу.

— Еще раз назовешь меня подобным именем и потеряешь голос навсегда! — зашипел он, с силой придавливая ее грудь в краю стола. — Моя мать была великой женщиной! Великой! Ты все поняла?!

Он надавил сильнее, и Данфейт закричала от боли. Кимао резко отстранился от нее и покинул кухню.

Когда он вернулся, Данфейт уже переоделась и пила чай вместе с Орайей. Заметив его появление, она спрыгнула со стула, подошла к нему и со всей силы ударила ладонью по лицу. Кимао вполне мог уклониться от удара, но не стал этого делать, позволяя ей отомстить за унижение.

— На этом все? — как ни в чем не бывало, произнес он.

— Поцелуй меня в зад, зрячий! — прошептала Данфейт и, задев его плечом на прощание, покинула дом Орайи.

— Ну, ты, конечно, отмочил номер... — покачал головой Орайя и протянул Кимао кружку с горячим чаем.

— Я не знал, что это возможно...

— Если все зрячие испытывают подобное, я готов пересмотреть свое отношение к Возвышению.

— Извини, — произнес Кимао, отворачиваясь от брата. — Я не собирался доводить дело до конца. Даже не думал об этом. А потом... Сам не знаю, почему поступил так...

— Знаешь, — ответил Орайя и улыбнулся.

— Она не просила, — покачал головой Кимао.

— Она захотела, а ты сделал. Вот и все.

— Привет! — радостно поздоровалась Эрика с проходящими мимо нее Кимао, Орайей и Айрин.

— Привет, — улыбнулся Кимао и посмотрел на Данфейт.

Дани сдержанно кивнула в знак приветствия и тут же начала старательно отводить свои глаза.

Айрин, заметив это, ехидно хмыкнула:

— О тебе теперь судачат на каждом углу!

— Не обо мне одной.

— Как себя чувствуешь, Кимао? — приподняв одну бровь, спросила Эрика.

— Отлично! — ответил зрячий и вопросительно посмотрел на Данфейт.

Он не ожидал, что она станет рассказывать о произошедшем Эрике, однако, судя по мыслям подруги, Эрика была посвящена во все подробности. Данфейт приподняла голову и посмотрела куда-то вдаль. Казалось, будто она не здесь сейчас. Кимао хотел сказать что-нибудь язвительное, чтобы вызвать ее на словесный поединок, но глядя в ее пустые глаза понял, что она не услышит его. Будто его не существует рядом, словно, его вообще больше нигде нет.

— Нам пора, — произнесла Данфейт и, взяв подругу под руку, потянула ее следом за собой.

Кимао обернулся, чтобы проводить Данфейт взглядом. Новый черный костюм матриати ей шел. Она заказала пуговицы, такие же, как и у него, на которых были вышиты всего две буквы 'D.f.'. 'Done faitu'. Почему она сократила свое имя именно так? Почему не 'D.B.', а 'D.f.'?

— Кто назвал твою сестру этим именем? — спросил Кимао, обращаясь к Айрин.

— Отец, — пожала плечами Айрин.

— Почему 'Данфейт'?

— Понятия не имею. Никогда не задумывалась об этом.

— А она задумывалась?

— Об этом тебе лучше спросить ее саму, — повысив тон, ответила Айрин, давая понять, что разговор на эту тему она продолжать не собирается.

Кимао с усталостью взглянул на Айрин и, не задерживая взгляда, как он раньше делал, развернулся и направился к лифтам.

— Что это с ним? — прошептала Айрин.

— Перепил вчера, — ответил Орайя.

— Он же не пьет.

— Пьет, конечно! — рассмеялся Орайя и похлопал Айрин по плечу. — Все пьют и он не исключение.

— Он — не все остальные, и Кимао Кейти не стал бы пить, не будь на то веской причины.

— Причин много, Айрин. Ты, она...

— Она?

— Да, Айрин, она...

Данфейт и Эрика опоздали... На урок господина Ло... Предмет, который он преподавал назывался 'Психоэмоциальное восприятие окружающей действительности'. За длинным, многообещающим названием скрывалась обыкновенная 'промывка мозгов'. Расхаживая на протяжении двух часов перед внемлющей аудиторией, господин Ло рассказывал истории из жизни зрячих и матриати, когда благодаря навыкам последних сильные мира сего оставались в живых. Правда, он не упоминал при этом о судьбе самих матриати, но, как говорится, без смерти подвиг не может быть 'трагическим'.

Рассказчик, следует отдать ему должное, он был неплохой. Удерживая в напряжении зрителей на протяжении всей истории, он умудрялся вызвать в своих подопечных не только неподдельный интерес, но и чувство гордости за тех, к чьим рядам они примкнули. Все бы ничего, но господин Ло очень ценил пунктуальность. Зная об этом, Данфейт и Эрика приготовились к самому худшему, но преподаватель просто попросил их занять свои места в аудитории и, снисходительно улыбнувшись, продолжил свой рассказ о безвыходной ситуации, в которую попали четверо человек...

Дани не уловила момент, когда потеряла нить происходящего. Ее веки постоянно опускались на глаза, но она старательно поднимала их вверх, потирая виски и скрывая зевоту. О чем вещал Ло, ее уже мало интересовало. Уснуть посреди занятия, сидя в первом ряду, — вот чего действительно опасалась Данфейт. В какой-то момент, глаза ее все-таки закрылись и Дани просто уснула.

— Ты не успеешь этого сделать! Это — безумие, остановись!

— Не говори мне о безумии. Кто угодно, но только не ты!

— Освободи ее. Отпусти!

— Нет! Ее время не пришло! Не пришло, понимаешь?

— Твой сын перестал называть тебя отцом. Ты хочешь, чтобы она перестала называть тебя Учителем?

— Она поймет. А если нет — значит, я не достоин того, чтобы она звала меня так.

Данфейт встрепенулась и открыла свои глаза. Господин Ло уже заканчивал свой рассказ, а ее одногруппники замерли в тревожном ожидании развязки.

— Так, госпожа Белови? — вдруг спросил Ло.

Дани не нашлась, что ответить, кроме односложного 'да'.

— Выспались?

Данфейт опустила глаза и пожала плечами.

— Извините, господин Ло.

— Ничего. Вы еще молоды, а трудовые будни только начались... — снисходительно улыбнулся преподаватель и подмигнул Данфейт.

Этот жест не остался незамеченным для окружающих. Но самому Ло, судя по всему, на это было наплевать. Его неожиданное снисходительное поведение по отношению к этой сайкаирянке — вот что привело его в недоумение. Почему он не наказал ее? Странно, даже. Очень странно...

Спустя несколько минут Ло завершил свой рассказ. Пожелав всем удачного дня, он покинул аудиторию.

Дани начала складывать свои вещи, но не спешила подниматься со своего места.

— Что с тобой? — спросил Террей, останавливаясь напротив нее.

— Ничего, — буркнула Данфейт и перекинула рюкзак через плечо.

— Дани, должен заметить, что и я теперь не способен тебя прочесть.