Квантовая лоботомия (книга 4)

Конечности певца накрепко обмотали остатками верёвки. Для надёжности сверху на него взгромоздился Ограниченный, отчего репер тяжело задышал. Холодный воронёный ствол пистолета упёрся ему в затылок. Щёлкнувший затвор вынудил беднягу зычно сглотнуть. Затем я заговорил с пленником:

— Назови своё имя, пол и возраст. Иначе мой напарник накормит тебя свинцом, — я почему-то произнёс фразу из второсортного боевика.

— Джон Котт, мужчина, двадцати трёх лет от роду, — допрашиваемый музыкант отчеканил всё за считанные секунды.

— Замечательно. Джон, поведай, как ты сюда попал?

— Я читал реп на сцене, и сразу же очутился тут. Вы иностранные военные или правительственные агенты?

— Захлопни свой гнилой рот! Вопросы задаём мы! — псевдонапарник стукнул репера пистолетом по затылку.

— В какой стране ты проживаешь?

— Бельгия, — барашком проблеял задержанный тип.

— Репер из Бельгии?! Вот же чудик! Ладно, как поступим с ним?

— А чего раздумывать? Я развяжу ему руки, потом он засунет одну из них в эту аномалию. Отличная возможность узнать, что случится, если кто-то пожелает попасть туда, — глаза собаки в стиральной машине расширились до предела, добровольный испытуемый запротестовал.

— Никогда! Это что за штука такая? Вдруг она радиоактивная?!

— Если так, то вероятнее всего, ты уже получил смертельную дозу излучения и помрёшь в невообразимых муках, — обреченный звериный взгляд приобрёл растительный характер, пока Ограниченный спокойно освобождал руки пленника.

— Пожалуйста, отпустите!

— Уходи, но только в аномалию. Ты же не догадываешься, где находишься? По сути, для тебя единственно верный маршрут пролегает за этот необычный купол. Там твои шансы выжить на порядок выше, — вегетативный взор несчастного речетативца сменился абсолютной покорностью.

Подбородок Джона Котта безвольно опустился. Не без лишнего эскорта он дополз до аномалии. Всё тот же пистолет, приставленный к его голове, существенно ускорил ход мышления. С долей страха и отвращения он боязливо окунул большой палец в фиолетовую хмарь, незамедлительно отдёрнув назад.

Нулевой эффект приободрил репера. На сей раз, он просунул руку по локоть и, не торопясь, извлек её. Уцелевшая часть тела, сжала и разжала пальцы в кулак. Затравленный вид улетучился, сменившись отражающимся на лице сомнением. Котт явно раздумывал над предложением уйти в неизвестность. Его опередил Ограниченный, прежде чем он качественно всё обдумал:

— Просунь голову и посмотри, что творится внутри!

— Уговор был не такой! Вы пообещали, что я отпустите меня, если засуну руку!

— Ты используешь голову по назначению или в ней появится дополнительная дырка! — передёрнутый затвор прибавил веса аргументации напарника.

Джон сморщил лицо, будто макал его в бочку с жидким навозом. Слегка подрагивая, он глубоко вдохнул и заглянул за покров. Плечи Котта подрагивали, а шея напряглась. Наверняка он ошеломлённо озирался. Чуточку задержавшись, он отдёрнулся, позволив себе отдышаться, отчитался:

— Так же как и снаружи, всё заполнено этой диковинной штукой.

— Однако, зря ты задержал дыхание! Надлежит проверить тамошнюю атмосферу. Придётся повторить опыт, — я предпочёл самоустраниться, посматривая со стороны.

— Вы самые настоящие фашисты! Что б вам вечно гореть в аду! — Джонатан Котт свирепо фыркнул, сгруппировался и целиком сиганул в аномалию.

Трусливый репер сыграл безрассудный героический аккорд. В любом случае, Ограниченный отправил бы его туда. Он попросту приблизил неизбежное событие. Мы получили почти всё необходимое, экспериментальным путём узнав, что пройти внутрь легко. Протянуть там без заметного вреда здоровью реально, по крайней мере, двадцать секунд.

Наступил роковой час. Подобно тому реперу я пойду внутрь, в принципе без права выбора. По спине пробежали мурашки, вызвав неприятнейшее чувство предвкушения опасности. Что-то в груди ёкнуло, я автоматически срыгнул, в душе рассмеявшись над ситуацией.

— Что ж, ныряй, а я временно отключаюсь, — Ограниченный отсалютовал мне, сразу же воткнув в свою шею заранее наполненный шприц, надавив на поршень.

Попав в сонную артерию, жидкое снотворное быстро подействовало. Не успев вынуть иглу, он заснул, кулем брякнувшись на землю. Возражать человеку под наркозом было невозможно. Я легонько толкнул его, дабы удостовериться в крепости сна. В ответ Ограниченный, присвистывая, захрапел.

Заткнув заряженный пистолет за пояс, вынужденно зажмурился, прыгнув с разбегу в пестрящее заграждение. Веки сами приподнялись, стоило ступням коснуться твёрдой поверхности. Мир вокруг не разошёлся диковинными узорами, а предстал обычным безлюдным посёлком. Пелена купола перестала быть видимой. Позади мирно посапывал вынужденный партнёр.

Из-за угла ближайшего дома в меня полетела увесистая труба, брошенная Коттом. Он промахнулся, железка начисто пропала ещё в полёте, миновав мнимую черту барьера. Внезапно отрезанный путь к отступлению и яростная гримаса Джона заставили руку выхватить пистолет. Клацанье предохранителя отрезвило нападающего. Он спрятался за стену.

— Я отомщу вам за унижение! Никто не смеет наезжать на звезду мирового масштаба! — тявканье мстительного репера прозвучало довольно жалко.

— Очнись, ты безоружен! Давай так: ты покидаешь это место, принимая участь той трубы, или я прострелю тебе колено и сам отволоку куда надо!

— Ха-ха-ха-ха! — каркающий смех покоробил нервы. — Ни за что! Ты дохляк, я отниму твою пушку! — с этими речами на устах Котт, петляя и вихляя, бросился на меня.

Стрелять по движущейся мишени я попросту не умел. В напуганных мозгах созрел коварный подвох. Поставить обидчику подножку, опрокинув его непосредственно на невидимую внутреннюю часть аномалии. Древнее боевое искусство айкидо, запомнившееся по телепередачи, гласило: "используй против врага его же силу".

Когда атакующий приблизился на расстояние вытянутой руки, тело плавно сместилось направо, хватая его за запястье. Старое телевизионное искусство подвело, Котт отдёрнул ладонь, отвесив хук справа. Плотно надвинутый капюшон и скрывающая маска погасили удар, но репер опрокинул меня. Нависнув сверху, он железной хваткой взялся за ствол, отведя его от собственного живота.

Так как держала пистолет правая рука, левая была свободна. Джон вцепился в оружие обеими ручонками, почти захватив его. Коронный удар в область паха ослабил противника, позволив сбросить его. Туловище шокированного врага налетело на границу барьера, исчезнув без следа. Отбитая нижняя часть намокла в области среза, ступни произвольно шевелились в конвульсиях. Хлынувшая кровь утекала в зону перемещения, посему лужа не образовалась. Приторный запах крови способствовал коротким рвотным позывам, сдерживаемым усилием воли.

Вернув валяющийся рядом пистолет, я поплёлся по тихим улочкам, ища дом номер четырнадцать, где поселили делегацию Фриджидена во главе с Квоном. Разыгравшееся воображение создавало образы из ужастиков. Ибо знать наверняка, во что именно трансформировался этот ненормальный узкоглазый было нереально.

Мне сказочно подфартило. Здания пронумеровали строго по порядку. И сейчас я проходил мимо двадцатого. Четырнадцатый уже виднелся на горизонте. Невзрачное сооружение, ничем не выделяющееся среди соседних построек. Обманчивая внешность таила скрытую угрозу.

Валяющийся придорожный булыжник плотно лег в ладонь. Перед тем как зайти, я швырнул его в распахнутое окно, внимательно проследив за судьбой куска кирпича. Тот благополучно встретился с внутренними перекрытиями, породив гулкий звук. Вроде подвохов не нашлось, однако пришлось подобрать щепотку дорожной пыли, сжав её в кулаке.

Уже на лестнице, ведущей на третий этаж, мозг сообразил, что нам несказанно повезло. Ведь вместо садового инвентаря и относительно безобидного волка, могла выпасть граната, или бомба с взведённым детонатором. Везение вернулось, богиня удачи благоволит своему шаловливому адепту!

Единственный проход в комнату Пхён Ли Квона и ещё какого-то мага, был наглухо закрыт. Направив пистолет на замок, я сделал четыре выстрела. Железяка покорёжилась до неузнаваемости, но всё ещё висела. Пули прошли насквозь. Тратить патроны не хотелось.

Навалившись плечом на деревянную дверь, аккуратно толкнул, не учтя сломанного замка. Кожа почувствовала легкое прикосновение, а не ожесточённое давление. Замок выпал, вместе со мной ввалившись в просторное помещение. Ботинок мой поскользнулся, и кафель приветливо поздоровался с подбородком, но представшее содержимое комнаты выветрило всякую боль.

Я грандиозно ошибся, перепутав этаж. В середине просторного зала валялась недостающая верхняя половинка Джона Котта. Отчего-то скулы мертвеца сошлись в гаденькой ухмылке, что, несомненно, волновало. На бледном фиолетовом полу натекла фиолетовая кровища, намочившая стильную футболку в сеточку. Кишки, однако, не вывалились.

Труп зашевелился, заставив обделаться от испуга, да покрепче стиснуть ручку огнестрела. Кроваво-фиолетовые губы скривились в гримасе превосходства, пропустив наружу сдавленный смешок. Глаза закатились, обнажив фиолетовый белок. Зубы страдальца смешались в кривой частокол, являя собой истинный кошмар любого стоматолога. Запахло тухлятиной.

— Ты убил меня!!! — прохрипела нечисть, вынудив принудительно испустить газы, одновременно икнув и рыгнув. — Грешник, покайся!!!

— И не подумаю! — я не ел последние одиннадцать дней, из чего следовала принципиальная невозможность испортить штаны. — Ты сам виноват! Набросился на вооружённого человека, как кролик на морковку! Тебя же предупреждали.

— А ещё ты заставлял меня совершать ужасные поступки. Бог покарает грешников и наградит праведников, — половинчатый зомби заквакал, кашляя кровью.

— Согласно каких стандартов? Да и бога-то нет, кроме интернета, а тут он не функционирует, — боязнь мертвеца канула в лету, ему просто не суждено догнать меня.

— Велателла накажет тебя после смерти!

— Смешное имечко, — по велению левой пятки я возжелал поболтать с мертвяком. — Этот бог надругается над моим трупом? Он что, садист-некрофил? Твой небожитель любит лупцевать розгами клиентов морга?

— Затихни, смертный! Велателла есть суть всего и вся! Людям никогда не постичь его истинную сущность! — Джон злился на ровном месте.

— Вот и приехали. Все ваши божки лепят из себя вселенских героев, правоверных творцов, а на самом деле они никчёмные неудачники, страдающие нарциссизмом! В точности как и люди, придумывающие их. Любая рекламная акция в разы интереснее и призы там материальные. А ты просто недобитый репер, чудесным образом сохранившийся в аномалии. Ну, давай, Велателла, снизошли божественную кару на хулящего тебя грешника, — развернувшись задом к Джону я нагнулся в дразнящую позу, активно прихлопывая себя ладонью.

— Моя милость не бесконечна!!! — командный баритон сбоку заставил дёрнуться расслабленную руку с пистолетом, случайно вдавив курок.

Пуля попала в живот пухлому мужчине схожему с Черчиллем, носящего пышные фиолетовые усы. Образ дополнял бразильский карнавальный костюм, утыканный петушиными перьями. Двойник с конкурса трансвеститов запыхтел, сплюнул кровью и поцеловался с кафелем, найдя в себе волю для разговора:

— Мои силы пропали, я чувствую боль? Надлежало принять более могучий облик... — толстое чучело разочарованно посмотрело на окровавленные пальцы.

— Господин Велателла! — зомби-репер потянулся к умирающему богу.

— Велателла?! Стилизованный жирдяй, изображающий петуха, пожалуй, даже хуже тощего парня с терновым венком. Куда подевался величественный Аполлон, да Зевс, красующийся развитой мускулатурой? А ведь эпопея отвратного дизайна стартовала с этого мёртвого раввина, гореть ему в аду вечным пламенем!

— Я приказываю спасти мою жизнь, без меня всё погрузится в хаос! — пузатый петух впал в истерику, побоявшись смерти.

— Скажу честно, что имею пунктик против убийства людей, но не богов. Тем более, ты телепортировался сюда, чтобы наподдать грешнику увесистого пинка. Не рой другому яму, лучше копай её для сельского туалета! Эта фраза содержит всю суть любой божественной морали!

Под глазами Велателлы возникли фиолетовые синяки, поскольку он потерял приличное количество крови.

— Я исполню все, что ты загадаешь! Мое могущество не знает предела.

— Врешь! У тебя найдётся фиолетовая майка с фирменным логотипом? Было бы здорово похвастаться ей.

— Сперва спаси... — повелитель петухов окончательно потерял сознание, перестав дышать.

— Вот так всегда. Выгодные рекламные акции наподобие: вылечи тяжелобольного хряка и получи взамен фирменную одежду, имеют сжатые сроки действия. Нечестно!

— Для тебя нет ничего святого! Ты убил бога, отдав всё бытие на откуп хаосу, будь ты на веки проклят! — шипел мертвец, стараясь дотронуться до почившего пузатика.

— Толстопузов и дохлых мужиков не принято трогать, ибо они рассыпаются в прах от слабейшего прикосновения. Все носятся с ними как с писаными торбами, фантазируя об исполнении мифического долга. Дабы не выглядеть безнадёжными, обвиняют других в некомпетентности. Откровенная профанация! Самый жадный директор по маркетингу и то отдаёт больше, чем эти шарлатаны! — подвинув планку предохранителя, и вернув пистолет за пазуху, я молниеносным шагом ушёл, хлопнув дверью на прощание.

Протухшая религиозная пропаганда отравила атмосферу прекрасного безумия аномалии. Твердолобые фанатики работали в строгих рамках, описанных в их священной макулатуре. Они не в их силах удивить потенциальных покупателей оригинальным ходом.

Речи проповедников делились максимум на две категории. Банальные угрозы вечными страданиями, либо вешание лапши на уши по поводу посмертных благ за послушание недалёкому пастору.

Маркетологи сумели воздвигнуть дарение скудных вещей на Олимп. За это я их и любил. Маркетинг дарил людям вполне ощутимые эмоции, красивые подарки с пестрящими эмблемами. За уход к конкуренту не предполагалось закидывание камнями, сожжение на костре и прочие мелочи бытия.

Работники сферы рекламы добросовестно платили налоги с доходов, а не забирали всё себе. Они предоставляли людям радость при жизни, не пугая вселенскими карами, не требовали поклонения. В целом качественно разнясь со средневековыми предками.

Коридор второго этажа был забит однообразными дверьми. Некоторые из них не поддавались, другие с радостью распахивались. Во всех проверенных комнатах отсутствовали постояльцы.

Наконец осмотр принёс результаты. В дальнем углу прохода посчастливилось наткнуться на занятый номер. Комнатка с низкими потолками, обставленная обычной китайской мебелью девятнадцатого века.

Два старика на стульях застыли каменными изваяниями. Их фиолетовые мантии развевались, будто попав под сквозняк или вентилятор, хотя вокруг царил штиль. В центре пребывала неведомая живая конструкция. Казалось, что тысячу зеркальных осколков разнообразнейших размеров спрессовали в одну точку, не дав сломаться от давления, а потом позволили разлететься на метр вокруг. В каждой подвижной части отражалось лицо Квона, а из середины конструкции в разных направлениях торчали его искривлённые конечности.