Слушая рассуждения братьев, я пытался понять, на что могу рассчитывать. Вырисовывалось следующее.... Оба высказали согласие включиться в работу по выполнению моей придуманной, а может кем-то внушенной, миссии. Не скрою, меня взбодрило такое положение вещей. Все-таки не зря я выкладывался, рассказывая кто я, и откуда появился, и то, что они приняли меня именно таким, со всеми странностями и загадками, было несомненным успехом. Значит можно приступать к реализации задуманного. У меня по плану первым пунктом стоит вопрос о финансах. Я не стал настаивать на привлечении денег лежащих на вкладах в банках Франции и подотчетных Игнатьеву старшему. Погожу, время терпит, дойдет в свое время дело и до этих средств. Те рекомендации, что я дал по их размещению, полковник выполнит, он же умный человек и соотнести одно с другим в состоянии даже без моей подсказки. Так оно и будет, и без моего вмешательства сделает все необходимое. Но здесь, в этом времени возможны изменения в ту или иную сторону, во всяком случае, я заметил уже отклонения по времени. Если хочу положительных результатов необходимо немного опережать, фору иметь будет нелишним, вмешиваться в события нужно заранее и подстраивать события в нашу пользу.
Продолжая краем уха вслушиваться в беседу братьев, слушая, как Алексей пытается убедить Павла, и, по всей видимости, себя тоже, в необходимости вывезти семью из России, а заодно и все активы, принадлежавшие им, понял — требуется моя помощь. Хотя бы разъяснить, как все это вижу я. Много говорить не пришлось. Оба брата почти сразу просекли возможность получить деньги в российских банках, оставив в залог свои земельные владения и усадьбы. Ничего странного, как они считали, нет. Многие имения закладывались и перезакладывались в банках еще со времен царствования Екатерины второй. Но вот куда перевести займы они не совсем правильно понимали. Я тоже плутал в этих дебрях, но в отличие от них знал — будущее советское правительство доберется до заграничных банковских вкладов бывших российских сограждан и будет требовать через суды, возвратить неправедно нажитые богатства народу, который именно и способствовал своим трудом приобретению этих средств. И помня, что во многих случаях судебные тяжбы были в пользу СССР, старался найти другой способ сохранения капитала. Мне казалось, будет лучше, если все ценности перевести в золото, в том числе и деньги, лежавшие в банках России на вкладах членов этой семьи. Как хранить в дальнейшем и использовать семейные финансы, куда их направить для увеличения сумм, я им также доходчиво разъяснил. Поинтересовался насчет возможных затруднений при перевозке золота через границу. Вряд ли его окажется много, но, тем не менее, знание таких нюансов не повредит.
Не стал посвящать, почему необходимо сосредоточение всего капитала в одном месте, и в одних руках. Плохо, что оба брата не финансисты, но зато вероятность уговорить хозяев применить их в общем предприятии в таком случае намного проще пройдет. Кроме этого немаловажно вспомнить — в моем времени переводы такой массы денег почтой, или ещё каким-то образом нередко были связаны с криминалом, а доверять, пусть даже специалисту, большую сумму чревато последствиями. В моем мире, да и в здешних условиях можно не увидеть, ни человека, ни денег. Проще всего через банки, пусть там и большие проценты при переводе стригут. Смущает сегодняшняя их "надежность", тут тоже имеются подводные камни, возникает опасение не увидеть, ни банка, ни золота. Получается все-таки когда "маешь вещь" оно как-то лучше себя чувствуешь. В ходе обсуждения решили — будет видно на месте, главное провернуть операцию по получению кредитов, ну и вывоз капитала за границу, и чем быстрее, тем лучше. Ни у кого из нас не вызвало отторжения несовместимость с понятием чести офицера, с намечаемыми действиями. Наоборот, Павел сам предложил свою кандидатуру, он, понимая, что Алексею оставить дела и выехать в Россию будет просто невозможно, принял на себя основную тяжесть реализации плана операции, и даже объяснил почему.
Обсуждая все нюансы предстоящей поездки в Россию, мы не заметили, как наступило утро, лишь наши распаленные головы напомнили — нужен отдых. Отложив все на потом, нашли места, где можно спокойно поспать, не мешая пришедшим сотрудникам бюро заниматься делами. Полковник предупредил подчиненных, чтобы не смели беспокоить без уважительных причин. Едва моя голова прикоснулась к подушке, как тут же вырубился. Правда, перед тем как уснуть, я вспомнил одну немаловажную вещь, и поспешил ее выложить обоим полковникам. Новость не была для графа неожиданной. То, что служанка, живущая в доме старшего Игнатьева, работала на французскую контрразведку, он отлично знал и не хотел менять, убрав от себя, мотивируя тем, что известный враг — считай почти друг, знаешь, чего следует ждать от него. К тому же удобно сливать информацию, которую посчитаешь необходимой в непростом деле службы на поприще военного агента, не боясь навредить себе.
— Так что, пусть фискалит — пробормотал Алексей, уже засыпая.
— Тоже верно, пусть фискалит, зато я лишний раз подтвердил свое реноме.
Глава 13
Мое вынужденное безделье и бесчисленные попытки доказать обоим братьям, что я вполне здоровый человек закончилось, они поверили в мои слова, и появившаяся у них цель дала тот самый импульс — действовать, который мне и был нужен. Даже азарт и соревнование между братьями в желании что-то сделать полезное появились. Благодаря чему мы буквально за три дня успели подготовиться к поездке в Россию. Мне очень хотелось побывать там лично в это время. Увидеть и понять события, происходящие в России, не по учебникам и документам, а самому пройтись по проспектам и площадям Петрограда, вникнуть в ту сумятицу и анархию, заполнивших в это время улицы города, понять, как воспринимались простыми людьми перемены в их жизни. Было ли у них хоть какое-то осознание себя и своих дел в происходящем, их мнение по действиям политиков. Навязанная кем-то или самостоятельная появилось у людей тяга к изменениям. Может также как всегда — стихийно, под влиянием трудностей жизненных. И в прошлой истории, и в будущей таких примеров несчесть.
Возможно, моя поездка поможет разобраться, проанализировать, сделать определенные выводы и решить, наконец, окончательно, ту ли миссию навязал на свою шею. Понять правильно ли я выбрал направление в своем желании помочь людям не дать им возможность уничтожать друг друга в массовом порядке изуверскими способами. Или моя миссия всего лишь бред сумасшедшего пытающегося к тому же привлечь к трудновыполнимой задаче двух вполне адекватных человека, поверивших, что я появился в обличии простого солдата как посланец Всевышнего, который сможет остановить гонку вооружения и предотвратить новые войны на планете.
Много чего еще мне хотелось понять и перечислять все мои сомнения и надежды можно бесконечно долго. Стараясь отвлечься от таких ненужных для меня в настоящее время мыслей, я увлеченно наблюдал происходящие явления и события, как за бортом корабля, на котором мы после всех сборов оказались, так и на его палубе. Мы — это я, полковник Павел Игнатьев, финансовый гений Алексея поручик Ильинский и еще один военный, правда, в гражданской одежде. Зато постоянный и надежный — так сказал Павел, представляя нам своего напарника и помощника по поездкам — поручик, барон Вихров. Не знаю насколько это верно и главное в чем надежный, но острый взгляд при его изношенном раньше времени лице и красноватый нос, хранившие следы привольной жизни мне внушали опасения, что в определенное время по команде Павла он, не задумываясь, свернет голову любому из нас. И даже не поморщится. За таким человеком, как я понял, нужен был глаз, да еще какой зоркий глаз. Другом он мне явно не станет. Не знаю, что их связывает, но он Павлу, безусловно преданный человек — несомненно. Одно то, что он следует за полковником неотлучно, и кажется, даже сон графа оберегает, дает возможность не сомневаться в его преданности своему начальнику.
Мне в нашем путешествии было интересно все, в отличие от Павла, которому приходилось уже проходить весь этот путь. Дорога явно небезопасна: через Булонь,* минуя вечно мрачный и дождливый Лондон, по Северному морю к скалистым берегам Швеции, где предстоит пересадка на датский теплоход, идущий из Америки, а точнее откуда-то из Канады и уже на нем дальше, до Финляндии. И при этом всегда помнить, а порой и чувствовать через перископ на себе взгляд немецкого капитана подводной лодки.
Я если честно не обращал внимания на опасность, поджидающую нас в глубине этих вод в виде немецких субмарин, до меня она не доходила, видимо по причине отсутствия таковой. Стать свидетелем торпедной атаки подводной хищницы, в результате которой корабль мог в одно мгновение затонуть, мне не пришлось. Путешествие напоминало круиз по северным странам Европы. Я получал удовольствие от такого времяпровождения. Когда бы я еще увидел воочию эти скалистые берега Скандинавии, а затем Финляндии, с ее красивыми и вечными хвойными лесами, навевающих уверенность, что все в этом мире относительно спокойно и незыблемо. Наблюдая за пассажирами, я отмечал — у всех пассажиров в глазах, несмотря на опасность и неизвестность ожидаемых как в настоящем, так и в будущем, порой проявляется нетерпеливость познать что-то новое, неизведанное, манящее своей непредсказуемостью. Подтверждали это и разговоры о будущем каждого по отдельности и Российской империи в целом. Все как один старались убеждать друг друга и себя в первую очередь — у них все сложится хорошо. Главное — благополучно добраться до России.
Возникающие стихийно то тут, то там небольшие митинги вносили разнообразие в нашу спокойную поездку, особенно это стало ощущаться, после того как мы перебрались в Швеции на другой пароход приписанного к датскому пароходству, но следующего из Канады в Финляндию.
Я естественно старался прислушиваться к тому, о чем говорилось на этих митингах, мне было интересно, откуда у людей появляется желание поговорить с трибуны, под которую вмиг находился постамент в виде любого более-менее подходящего ящика, или бочки. В митингах участвовали, и матросы команды парохода, и пассажиры. Я прислушался к одному из ораторов, вокруг которого собралась разношерстная публика. Мне было интересно послушать, о чем говорил этот искуситель неискушенных умов, в чем он старался их всех убедить. С большой шапкой кучерявых черных волос, с бородкой, усами и в очках этот немолодой уже человек оперировал своим голосом весьма умело, заставляя вслушиваться в его речь, всех кто толпился вокруг.
Странно, но он мне напоминал Троцкого. Я не видел его воочию, но фотографии в учебниках я изучал вместе с его деятельностью на благо революции. Сомневаясь, он это, или не он, я напряг свою память, пытаясь вспомнить события, связанные с его автобиографией. Тот факт, что Троцкий после многих лет вынужденной эмиграции приехал в Петербург, примерно в первых числах мая, я почему-то вспомнил. Вот только не помню когда именно, сумбур в летоисчислении не способствовало точному определению даты. Новый стиль, старый стиль, все они вносили лишь путаницу в календари.
Вслед за этими данными вспомнилось, что он добирался вместе со своей семьей и ближайшими соратниками до России на пароходе, причем именно из Канады. Встретить его тут для меня было ничтожно маловероятно, но факт налицо, вот он, стоит на возвышении, ораторствует.
— Знакомого увидели Христофор? — Задавший мне вопрос Павел не ожидал, что я, зацикленный на созерцании выдающегося российского революционера, от неожиданности вздрогну, поэтому тут же попросил простить его незаметное появление.
— Извините милейший, я уже давно за вами наблюдаю и вижу ваш неподдельный интерес к этому еврейчику.
— Почему вы решили, что он еврей? — заинтересовался я очевидным фактом — то, что он с кудрявыми черными волосами? Но тут таких много, вон, всмотритесь.
— Все они из одной компании, друг друга знают и поддерживают своего старшего всегда, когда он выступает с речами. Вы не заметили этого? А зря, все они тут евреи, а там, где они собираются в количестве больше двух человек, жди какой-нибудь подляны, причем зачастую скрытой.
— Не знаю, я не имею ничего против евреев. А вот то, что этот оратор мне кое-кого напоминает не стану скрывать. По всей видимости, это Бронштейн Лев Давыдович, псевдоним у него Троцкий, под таким именем он войдет в историю как один из руководителей будущей революции, возглавив в решающие дни октября 1917 года восстание большевиков. Он провозгласит на съезде Советов создание Советского государства во главе с Лениным. Он по влиянию в новом правительстве будет вторым человеком после Ленина. Станет инициатором создания Красной Армии, возглавив ее в годы гражданской войны, о которой я вам так много рассказывал. Именно Троцкий привлечет к войне на стороне большевиков бывших царских офицеров и, используя их знания, будет руководить войсковыми операциями, впоследствии приписанных его военному гению, хотя ни разу, не держал в руках ничего кроме револьвера. Незнающего не только тактику боевых действий, но даже теорию не ведающего. Он, будучи на посту министра иностранных дел молодой республики сорвет первую попытку заключить мирный договор с Германией, в результате чего придется договариваться в последующем с позорными для России требованиями от противника. Брестский договор о мире, заключенный на условиях Германии в результате ошибочных действий Троцкого — первопричина отданных в качестве контрибуций огромных российских территорий на западе.
— Вы уверены, что это именно тот человек — напрягся Павел. — Ничего не путаете?
— Нет уверенности у меня, но можно узнать, спросите кого-нибудь из его окружения и все. А зачем вам знать, кто это? Вы ведь не измените его желания продолжать заниматься пропагандой своих идей. Он перед нами или не он, станет ли во главе революции, доверят ли ему пост военного министра или в этой истории мир обойдется без его участия.... Кто может знать? Даже если его не станет по какой-то причине. Будущее возможно изменится, но незначительно, не такая уж важная фигура этот человек. Ленин и Сталин — вот кто повлияет на будущую историю. Троцкий всего лишь поспособствует этому. Хотя вполне может случиться и такое; не будет Троцкого на пути Сталина и многочисленных человеческих жертв его противостояния с возможным претендентом на власть не появятся. Ведь именно начатое дело против Троцкого даст основание Сталину уничтожить множество людей, уличенных в связях с этим человеком. Я же вам рассказывал про Сталина и его роли в России.
Павел мрачно кивнул, соглашаясь с тем, что помнит мой рассказ и представляет кто такой Сталин. И лишь произнесенные вслед за этим слова меня несколько насторожили:
— Я бы их всех повесил, заранее, чтобы не лапали своими грязными ручонками то, что мне дорого.
Видимо я, так и не добился понимания будущего, этим человеком.
— Поймите Павел Алексеевич. Хоть я и настраивал вас с братом на необходимость устранения отдельных личностей, но не оголтело. Не все, кто участвовал в революции явные мракобесы. И еще неизвестно что случилось бы с Россией, если бы не пришли к власти большевики. Во всяком случае, без гражданской войны дело так и так вряд ли обошлось. К тому есть много доказательств. Наиболее возможным вариантом недалекого будущего я вижу раздробление империи, сценарий подобного действа уже давно находится в умах наших недоброжелателей. Так что другой путь для России мне не хочется увидеть. Наоборот, ради целостности государства нельзя бездумно вмешиваться в историю.
