Ландскнехт. Часть шестая

— Ну, что Вы — Ларс улыбается, стараясь показать искренность. Искренняя крыса — это комично — Я...

— Не врите, я ж вижу! — еще более кирпичовую морду строю, прям стараюсь изобразить собаку-подозреваку.

— Перестаньте — Ларс давит косяка на ушедших, и понижает голос — Понимаете, Йохан, мы с Вами вроде и не очень ладим, но работать Вы умеете. А Виго, по своей оплошности — выбыл из дел, и похоже — надолго. А мне — очень нужен напарник — такой как Вы. У Вас хорошо выходит с техникой, даже лучше чем у Виго. Если же и водолазное дело сможете, то... Собственно, за это деньги должен был получить он, но, в сложившейся ситуации...

— Ага! — старательно изображаю на роже алчность — Это в корне меняет дело! Но... это.... А его что — тоже — того?

— Нет, — словно даже с сожалением говорит Ларс — Но свое место он, несомненно, потеряет...

Пока мы догоняли ушедших вперед подельников, я уже даже мысленно смаковал, как пристрелю эту падлу. Не то чтобы я испытывал большую любовь и сострадание к Виго. Но такую паскуду, как этот Ларс, и придавить не зазорно. Какой же он все же умничка, как облегчил мне задачу! К сожалению — пока только морально. Насчет физического исполнения есть вопросы...

* * *

Однако, мать его... Я ожидал увидеть какой-то ребризер.. Изолирующий противогаз, он же кислородный изолирующий прибор, КИП, и все такое. Вроде, такие тут у пожарных имеются. Довольно старинная и весьма хитроумная штука. Человек, когда дышит, он из воздуха только кислород потребляет. А кислорода там и так не очень много. Едва пятая часть, чуть за двадцать процентов. Из них пять — человек за вдох переводит на углекислый газ. И в нашем мире еще в девятнадцатом веке сообразили — воздуха, чтоб дышать — надо совсем небольшой объем. Грубо говоря — как двойной-тройной объем легких (плюс запас небольшой). Надо лишь из выдохнутого — забирать углекислоту. А кислород взамен — добавлять. И расходовать только кислород — по пять процентов от объема дыхания. Собрать кислород в небольшой баллончик — которого хватает на много часов работы. Звучит просто, но вот как это устроено я и сам с трудом понимаю. Знаю только — что делают такое со времен еще паровых кораблей. Ну и конечно, чтобы удалять углекислоту там какая-то зверская химия, щелочь и все такое — не приведи господи, чтоб вода в этот аппарат попала — выжжет нахрен и глаза, и легкие. Правда, бонусом для военных было то, что раз цикл замкнутый — никаких пузырей на поверхности. И пользовались таким долго, до самого Жака Ива Кусто. Который, как считается, изобрел акваланг. Который уже не кислородный а воздушный прибор, и открытого цикла.

То есть, проще говоря — вдохнул — и выдохнул нахрен. Просто запас дыхалки забит под давлением в баллон — сколько забили, настолько и хватит. Еще и от глубины зависит — чем глубже, тем больше давление — чтобы давлению воды противостоять и вдохнуть. А значит и хватает на глубине кратно на меньшее время, чем ближе к поверхности. Вроде как неудобно. Зато устроено просто. Баллон воздушный — когда Кусто свои первые акваланги делал, использовал авиационные баллоны с американских бомбардировщиков побитых. От баллона воздух идет в редуктор — коробочка с мембранами клапанами и пружинками. Которая высоченное давление в баллоне, коие прямо так подать нельзя в маску — легкие разорвет нахрен — преобразует в небольшое. Такое же, как вокруг. Вот сколько вода в той коробочке на мембрану давит — столько и выдает редуктор. А потом пловец воздух из маски в себя втянет — давление в маске станет ниже чем 'за бортом' — редуктор исправно это дело нивелирует — подает новую порцию воздуха из баллона. Выдыхает же пловец через обратный клапан прямо в воду. И уносится отработанный воздух веселыми пузырьками к поверхности. Там, конечно, еще тонкостей много разных, и опасностей даже — про кессонную болезнь все слыхали. Правда, если не нырять глыбже двенадцати метров — то можно этого и вовсе не опасаться, так оно вот устроено. Все это как-то мудрено завязано на количество азота в воздухе и какое-то парциальное давление газов, но это для шибко умных. Чем еще этот прибор хорош, кроме простоты — расходников ему никаких не надо. Компрессор только, чтобы воздух набить. Причем, если быть очень упорным и упоротым, то даже ручным насосом баллон поднабить можно. Ооооочень долго и муторно, но можно...

Короче говоря, тут мы имеем самый натуральный акваланг. Все присутствует. Баллоны, редуктор, маска. Вот только... Вспомнился мне огнемет штурмовой. Он там одним куском почему сделан? А потому что шлангов гибких под высокое давление не умеют тут. Не срослось как-то, все максимум на медных трубках. Вот и тут. Одним куском, ага.

Кусок этот представлял собой здоровенный водолазный шлем. Натуральный, медный, круглый, с тремя зарешеченными круглыми окошками-люминаторами. С горжетом на плечи. Но к этому шлему наглухо прикреплены сзади два баллона. В целом, конструкция рациональная — никаких шлангов, у каждого баллона свой редуктор. Нагрузка передается на плечи, кроме того фиксируется поясным и плечевыми ремнями. Плавать, конечно, нечего и думать. Только ходить — в тяжеленных ботинках со свинцом. Наклоняться тоже не стоит сильно. К всему этому присобачен прорезиненный комбинезон. В него через дирку на грудях надо влезть, а потом эту дирку-рукав закручивать постепенно на зажим. Лишний воздух при этом из скафандра такого стравится через шлем. Объема баллонов, по словам Виго, хватит на десять минут работы на глубине до шести сажен — а больше в таком снаряжении не работают. Видимо, про кессонку тут тоже понимают. Уточнил, как смотреть остаток давления. Оказалось — никак, только когда остается на минуту воздуха, так пищать при вдохе начинают редуктора. Причем один баллон чуть-чуть больше второго. Когда первый перестанет пищать, опустеет — останется еще несколько вдохов во втором.

Кстати, вариант 'не найти' не проканает — в комплекте снаряжения есть насос высокого давления ручной. Таким в нашем мире пневмодрочеры свои стрелялки накачивают. Так что если не найду израсходовав баллоны — будем накачивать вручную... Еще из снаряжения интересная штука — фонарь. Без освещения на глубине плохо. Но с электричеством тут все примерно никак. Каких-то химических светильников серьезной световой мощности тоже нет. А карасинка всем хороша, но вот под водой — не горит. Но и тут местные извернулись. Создали самый натуральный световод. Шланг, навроде пожарного, только что не более дюйма диаметром. Наполненный какими-то призмами, линзами, хрен его разберет. В общем — если в один конец шланга посветить, с другого свет (ну, какая-то его часть) — вполне выходит. Даже если шланг рулоном скручен. На шланге закреплены через промежуток пробковые поплавки — чтоб имел лишь небольшую отрицательную плавучесть. Верхний конец крепится в здоровенном поплавке. В который ставится специальная карасинка с соляным колпачком, и возжигается, давая очень яркий свет. Прямо во входной зрачок шланга. А снизу крепится стеклянный шарик — рассеиватель. С позеркаленной блендой — чтоб надвинув ея, из освещения всего вокруг получить более яркий направленный луч. Дополнял комплект сигнальный поплавок и множество всяких веревок.

...В гидрокостюме сразу стало жарко, потно, липко и мокро. И все зачесалось. Кое-как обули меня в свинцовые сапоги. Нацепили аппарат, но баллоны пока не включаются — в шлеме вывернута пробка под подбородком, и дышу я пока атмосферным воздухом. Объем баллонов невелик, расходовать их на земле незачем. Привязали страховочный трос, фал сигнального поплавка, и линек световода — чтоб не потерять, и рабочий трос — который и надо закрепить на искомом предмете для его подъема. Подошел к довольно крутому бережку, завинтил барашком пробку и перешел на дыхание из баллонов. Вроде все работает. Ну, полезем в воду... Вниз сполз очень быстро — по крутому-то склону попросту съехал. Глубина дна была метров десять, не больше. Плохо, что спустился я, согнав кучу грунта и подняв тучу ила. Это плохо, очень плохо, ибо не видно нихера, а хитромудрый фонарь лишь подсвечивает муть. С другой стороны — особо вариантов и не имелось. Да и задача не видится сложной. По сути надо проверить участок длиной метров от силы тридцать. Скорее всего тащили от могильника по прямой, или близко к тому. А булькнуло оно с берега — значит, как и я — опустится на дно там, где обрывистый берег в дно переходит. Все дно обшаривать не надо. Ну, так в теории. А пока поскорее проверим ея практикой. Воздуха совсем мало по моим меркам, что такое десять минут? Конечно, подергаю страховочный — и меня выдернут, как редиску с грядки.А если не выдернут, то... Сбрасывать в воде самому это снаряжение, чтобы всплыть — я не тренировался. Это не пояс с грузами расстегнуть. Не будем, однако, тратить время на всякие ненужные тревоги. Тем более что, оставив основную муть позади, и переключив световод на режим луча, медленно продвигаясь вдоль кромки берега — я узрел впереди какой-то отблеск. Не спеша, чтобы поднимать поменьше мути, подошел ближе, посветил, осмотрел. .

Что ж. Все оказалось даже как-то обидно просто. Ибо вряд ли это что-то другое. И вряд ли тут много подобного, чтобы ошибиться. Штатная, судя по виду, отлично сохранившаяся, в военно-морской шарово-серой краске, тележка-тачка. По сути просто каркас из труб, с двумя дугами-ручками с обеих концов и двумя ажурными металлическими спицованными колесами. А на ней, прихваченный штатными зажимами, столь же хорошего сохранна — остроносый цилиндр. Длиной метра полтора и диаметром сантиметров тридцать. Судя по отверстиям на тыльном торце — реактивный снаряд. В так же хорошо сохранившейся окраске, но уже темно-серой, почти черной. С ярким значком. Желтый треугольник с черным перевернутым треугольничком внутри. 'Рудный яд', ну или по-нашему — радиационная опасность.

* * *

— Вот, возьмите все, — Виго раздает какие-то кожаные кисеты на шнурках. — Можете повесить на шею, или в карман положить, как удобнее. Это для учета вреда от рудного яда. Работает просто — в чехле запаянная в красное стекло черная пластинка. Если вокруг много рудного яда, то на ней будут белые точки или линии. Надо регулярно смотреть — несколько точек и линий допустимо, когда много, то дело плохо. Без чехла носить не надо, солнце её испортит, а рудный яд, как известно, проникает в любой чехол.

Ага, эвона как. Фотодатчик дозы облучения, даже до такого кто-то додумался. Ну немудрено, про рентген-то поняли. Странно, что не доперли про лучевую природу радиации. Видимо, занимавшихся этим ученых стерли в пыль вместе с их НИИ, и концов не осталось. А рентген — штука понятная, и используемая. Все это мы уже проделываем по завершении водолазных работ. Добыча извлечена, и стоит на своей тележке метрах в сорока от нас. Габбер кстати на нее реагирует только если совсем близко поднести. Но все равно, не самое приятное соседство — а еще морем везти эту дрянь. Хорс и Уго тоже боязливо косятся в ту сторону. Но возражений от них не слышно. Что характерно, Виго про Костыля даже не вспомнил, и ему цацку не отложил, остальные все сразу убрал в рюкзак. Ну, дело понятное. Учтем. По команде обалдуи сложили снаряжение в баулы, и зашвырнули в воду. Не мелочатся. Представляю, сколько такой комплект снаряжения стоит... Аж зубы свело от жадности. Покуда я, кое-как обтеревшись водой от потности, облачался, абизяны, под предводительством и руководством довольного Ларса, покатили тележку к лодке. Рядом остался только Виго.

— Йохан, я даже не спрашиваю, ибо уверен. Ларс предложил тебе занять мое место.

— Конечно. У тебя рука, а ему нужен напарник. Но тебя он не грохнет. В отличие от Окорока.

— Тебе жаль старого пирата?

— Да вообще плевать. Вот только — что с Хорсом и Уго делать...

— В Бреген они не вернутся. Так что насчет Ларса? Ты согласился?

— Конечно. А ты против?

— Он тебя обманет.

— И что ты предлагаешь?

— Ты сможешь управлять лодкой один? Или наймем кого-то в Брегене...

— Даже так?

— Да, даже так. Из меня со сломанной рукой не очень ловкий помощник. А Ларс тоже ведь может не доплыть до Брегена. Море — полно случайностей, и умеет хранить тайны.

— Моя выгода?

— Деньги за всех поделим. Тебе бОльшая доля. Я помню добро.

— А твоя выгода тогда какая? Я ж не дурак, понимаю что ты не благодетель какой. Значит, должна быть выгода.

— А я занимаю место Ларса. Никуда я из дела не выйду, рука не помешает. Особенно, если ты займешь мое место. Собственно, ты даже в бОльшем выигрыше в таком раскладе. А цена... Ларс. По-моему, ты с ним сразу не поладил.

— Моя доля из оплаты за дело?

— Три пятых.

— Две трети.

— Заметано.

Хорошо, когда коллектив дружный, и каждому можно доверять.

* * *

До островка Змеиного тридцать миль на запад. Но сегодня мы явно не успеваем, ветер неблагоприятный и слабый — после вчерашнего погода успокоилась. Дождя нет, но и ход взять неоткуда. Ракету пристроили в трюм, старательно замотав в плащ-палатки. Ну, объяснять, что это бессмысленно — не стал. На палубе, над местом в носу, где покоится ракета, прилажен габбер. За все время он дал пару вспышек. Но, вот думаю: случись что — нам же это не поможет. Если попрет радиация, то прежде чем загоним в трюм абизянов, и они выкинут это дерьмо за борт — нахватаемся. И это еще надо будет пристрелить как минимум Ларса, который явно будет против. Прыгать за борт в открытом море тоже ничем не лучший способ самогубства. Причем, глядя на начальство, и абизяны успокоились, один я нервничаю, да Костыль хмурый.

Как вышли, и груз наш укачался чуть, так я, пользуясь тем, что с парусами работы мало — присел на мостике, загородясь от взглядов подельников. И занялся с Костылем пантомимой. Показываю на него пальцем — и по горлу себе провожу. Он только кивнул чуть. Я по карману с взрывчаткой похлопал — и показываю вниз, где машинный трюм. Да морду вопросительную делаю. Честно говоря, неохота мне подвзрываться, как адмирал Того на Ямато. Костыль, к счастью, отрицательно головой качает, и руку протягивает. Я, подумав чуть, достаю шашку, и ему отдаю, он её тут же в карман прячет. Ну, видимо решил, когда его будут убивать, взорваться, как Гастелло под танком. Смотрю — даже повеселел, и мне подмигивает — мол, ничего, держись!

Ночевать пришлось в море, благо с полуночи упал почти полный штиль. Тут такое нередко бывает. На беду, и думать о том, чтобы расправиться с подельниками, не стоило. Они без качки пришли в себя, и дежурили попарно, с подсменком. Оружие из рук не выпускали, и в целом бдели грамотно. Так ничего мы и не предприняли, и даже переговорить с Костылем не смогли. С шести утра потянул легкий попутный ветерок, и тут же продолжили движение. До цели оставалось несколько часов ходу, не более. Конечно, нашел время и Атлас проглянуть.

Островок Змеиный — ну конечно, никаких змей на клочке суши посередь океана никогда не водилось. Просто форма острова кому-то из имперских географов показалась похожей на ползущую змею. Отдаленное сходство есть — треугольно-овальная 'голова', собственно сам крохотный островок, и длинная извилистая песчаная коса, переходящая в отмель. Ну, змея, так змея — не Сперматозодиным же его называть, хотя было бы точнее... 'На острове некогда располагался пост погодной службы воздушного флота. Большинство строений разрушено временем. К западу от острова начинаются большие глубины. В пяти милях на юг от острова Змеиный лежит на дне тяжелый крейсер 'Морской Кабан'. (водоизмещение десять тысяч больших ластов, скорость хода двадцать три узла, дальность плавания экономическим ходом десять тысяч миль, вооружение четыре пятнадцатидюймовых орудия в двух башнях, двенадцать полуторапудовых скорострельных орудий за щитами, восемь счетверенных двухфунтовых зенитных скорострелок, броня борта шесть дюймов, палубы три дюйма). Потоплен в бою с эскадрой адмирала Крубба, сумев нанести повреждения всем трем линейным кораблям. До сих пор из лежащего на дне корабля на поверхность поднимается нефть'. Ну, так-то ничего интересного. Чорта ли выбрали такое глухое место? Может, конечно — потому что глухое, и выбрали. Или все же забираем не мы груз-то... Решил лишний раз убедиться, подсел к Ларсу, спрашиваю тихонько: