Фрол и петля памяти

Можно, я домой пойду? — Иди, родной, я тебя провожу... Вышли на крыльцо, старший Синельников пожал руку — Миша, спасибо. — До свидания, ещё увидимся, вышел на дорожку и иду к дому , как вагон угля разгрузил, всё болит и душа ноет.

Это не нынешний Миша расклеился, этот тот, которому уже всё знакомо. Полезли в тот Афган, понесли свет социализма... ити его в душу. Жили те горцы без него тыщи лет и знать не знали.

Ловко наших кремлёвских пенсионеров пиндосы развели, только страдают вот такие, как Колька и его родители. Сунул в рот сигарету, закурил — вот и дом, посижу на лавочке, курну и спать, а то с ночи как раз только водку бухать.

— Мишааа, слышу тихий голос Кати... — Ты уже пришла, который час? — Да семь уже почти, а ты спишь. Перегарчик — то какой... — Да ладно тебе, сама знаешь, где был. — Да знаю, уж и поворчать нельзя. Кушать будешь? — Не хочу, компотика вот попил бы. Тут есть бутылочка пива. — Не, не буду, потом попрёт опять.

Как отработала? — Нормально, приходили из дошкольного отдела, им твои песни понравились. — Ну тогда пусть премию выпишут, хмыкаю я . Премию не обещали, а вот на семинар в Новосибирск обещали отправить. — Это когда? — Да в конце месяца, на три дня, ты не против? — Кать, я то что сделаю, работа такая, поезжай, раз надо.

ОТСТУПЛЕНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ. АЛЬБОМ. Сидим в студии, записали четыре песни, перекур, в смысле — отдых, курят у них в коридоре. Оператор спрашивает — Миша, а ты не думал про Афган песню записать? Да не смотри так, я же на поминках слышал... — Феликс, извини, я не помню. — Да ладно, народа то много было. А песня отличная.

— Да у меня ещё намётки есть, штуки 3 — 4 записать, а потом уже и про студию думать. Мы сейчас песни совсем другие поём, ну не склеится альбом из разных стилей .

Ладно, народ поостыл, пора продолжать. Я помаленьку подыгрываю на простой гитаре, а парни уже исполняют, как положено. Выставили звук , погнали.... Вот и сделали последнюю запись, три часа ушло на 12 песен , выгружаемся на крыльцо, Вован заказал машину — ждём — с.

— Да — аааа, теперь верю, что альбомы по полгода записывают, говорит Костя. — Это мы ещё малой кровью отделались, Феликс скатает всё на катушку, прослушаем и решим , что оставить, договорились? — Вовик, вот к тебе и придём, скажешь, когда.

Ага, вот и знакомый пепелац, погрузились и приехали в кабак. — Мальчики, когда запись будет? — Девочки, как только — так и сразу, мимо вас не пронесём, успокаивает Крюков, расставляя на сцене барабаны. — Миша, давай, здесь покушаем, не хочу дома возиться. — Иди, решай, я перекурю пока, выхожу на крыльцо.

А вот и встреча, мимо рулит Зойка , увидела, сворачивает ко мне — Привет. — И тебе всего..... — Миша, у нас всё готово, в понедельник приедут смотреть музей, из Новосиба корреспондент прилетает из "Молодости Сибири".

— Прилетит, встретим... ты не паникуй, главное. Я чистые трусы надену, усики подровняю, всё ништяк будет, цыкнул сквозь зубы. — Фролооов, ну не верю, ты же не такой , тянет Зойка. Ладно, я пошла. — Ты помни , что я в день в понедельник, чтобы мне там на мероприятие замену выделили, а то будешь одна отдуваться. — Решу... привет. Смотрю вослед — эта решит, в последнее время стала ещё стремительнее, летает , как на крыльях, явно Женька стимулирует активность путём регулярных тренировок в постели. Бог в помощь, что ещё пожелать молодым комсомольцам .

— Миша, пошли, всё накрыто, это за мной пришли. — А где ребята? — Да по домам пошли, Катерина накладывает мне салатик. — Извини, всё по быстрому, не стали раскладывать. — Нормально. Тебе самой то как запись? — Ну — ууу, кое — где сыровато, но за счёт песен вытянется, всё же новое спели. Уже полгорода знает, меня затрепали на работе — когда альбом будет? — Терпи, дальше ещё веселее будет, в Новосибирске живёт миллион, переглянулись и смеёмся.

ОТСТУПЛЕНИЕ ПЯТОЕ. МУЗЕЙ. — Идут... вбегает Зойка, встаёт рядом со мной, в коридоре слышим шум шагов и голоса. Рядом снами стоит парень с кинокамерой на плече, и ещё один с фотоаппаратом, это из местной газеты. Входят гости — человек 10, не меньше, наша Ульяна, начальник управления, комсомольские секретари , ещё три человека не наших, один с блокнотом в руке.

Ульяна сегодня за ведущую, бледновата, но держится молодцом, три дня как вернулась после операции. Лежать бы дома, нет, вышла как Корчагин на передовую. — Вот и наши герои — Михаил Фролов и Зоя Сулима, представляет нас. Здороваемся с завотделом областного комитета комсомола, с другими гостями, улыбаются, пожимают руки.

— Наслышаны, важно басит главный комсомолец, рады, что у нас есть инициативные товарищи. Ульяна показывает стенды, а там уже с сотню фотографий, внушительная выставка образовалась. Я скромно стою в сторонке, Зоя повнушительнее смотрится , пожимаю ей руку — Не волнуйся. Кивнула , но всё равно на взводе.

Понятное дело, по результатам будет и награда, у комсомольцев вакансии освобождаются в горкоме. Нас три дня назад приняли в кандидаты в КПСС, так что кривая судьбы вроде пошла в гору. Всё показали, сфотографировались у стендов, пошли в кабинет Ульяны.

— Товарищи, мы осмотрели ваш музей, честно скажу — приятно поражены. Считаем, что можно этот почин распространить и дальше, очень значимое дело . Как нам сказали — вы кандидаты в члены КПСС? — Да, отвечает Ульяна. — Замечательно, думаю, что товарищ Бадаев обратит внимание на этих людей, вот наш кадровый резерв, который не боится выдвигать идеи и осуществлять их.

Спасибо руководству управления и партийному комитету за поддержку инициативы, я обязательно доложу об этом. По нашей линии мы поддержим горком и окружком комсомола материально, заявки вы подготовите. Поздравляю вас, товарищи Фролов и Сулима, надеюсь, что ещё увидимся. Ясно, намёк нам, чтобы свалили, пойдут другие разговоры.

Вышли, пошли в курилку — Ну, а ты говорила. Всё нормально, готовь погоны под звёздочки. — Какие звё..... Мишка, опять ты шутишь! — Ага, вот в шутку тебя тут расхваливали. Зоя, всё только начинается.

ГЛАВА 2. СИЛЬНЫЙ ДУХОМ.

Маленькая ослепительная точка начинает расти и постепенно тускнеет, превращаясь в подобие облака, проявляется звук.... Он постепенно обволакивает меня , проникая в уши, как влага в яму и я начинаю понимать слова.

— Ты думаешь, что это такое? Не пытайся, все равно не угадаешь, эхо повторяет окончания слов.... А я вроде узнаю говорящего... — Хадко, это ты ? — И я и не я , у Нума много голосов, пришло время опять поговорить о жизни, Миша.

Я следил за тобой, ты прошёл уже два круга жизни, были и ошибки, но добрых дел сделано больше. Ты почти потерял свою женщину и теперь всё зависит от тебя. — Но я же умер. — Кто тебе сказал?

Твоя душа живёт, даю тебе ещё один раз пройти по кругу жизни. Но торопись, у тебя есть время только на один круг Луны, если не покараешь обидчиков, не ты, не душа твоей женщины в свои тела не вернутся. — Что тогда будет? — А ничего... и вас не будет.

— А как я помогу ей и себе, я же дух? — Миша, вспомни старое кино, там так и говорили — Сильные духом? Можешь пользоваться любым телом для исполнения мести, но только для этого, запомни, туман задрожал и начал рассеиваться и я вижу какое — то тело на белой простыни .

Приближается изображение, как в видеокамере — Это же я , голова забинтована, во рту трубки, такие же , как и у Кати, чёрт, да она и лежит рядом, за шторкой, встретились... мама дорогая. Получается, что я парю в воздухе ? Никаких рефлексов больше не ощущаю, одни мысли, вот коридор, пост медсестры, как раз та Лера и сидит, проверить, что — ли? Вот ухо, входим?

Мгновение и я вижу, вижу её руки, которые непонятно шевелятся — никаких мыслей больше не слышу, оху... ть и не встать... Пишем? Рука опять начинает писать в журнале, диктую — С Фроловым всё в порядке. Лера. А красивый у НАС почерк, ё моё.....

А на погоду как я ? Ррраз и вот форточка, смотрю с улицы в окно, Лера изумлённо трёт виски, потом смотрит в журнал, опять задумалась, налила стакан воды и выпила. Ещё бы, я б тоже охренел....

Ночь, светят окна в больнице, я ничего не чувствую, я же ДУХ ! А сколько там времени? Половина третьего, спят усталые старушки.... А как насчёт путешествий, какой радиус поражения, тьфу — продвижения? Облетел немалый корпус больницы — да не хреново, не самолёт, но сойдёт, примерно скорость авто, годится для разбоя.

А навестим — ка злачное место, где меня смачно отоварили, попался глупо, сам знаю, но теперь я вам покажу ужас на крыльях ночи. Жаль, что у меня демонического смеха не получается, то — то повеселил бы спящих.

А вот и здание гостиницы, кабак , ессесно, закрыт, огибаем здание — ба, сторож имеется в наличии, целая тётка с метлой, машет на крыльце с сигареткой в зубах. Бля, давно не курил, ныряю в ухо, вау, подымим, что там....

Что стоим, мы устали? — пошли , проверим помещение, меня вот коридорчик волнует , который за туалетами. Шаримся по углам, не, всё прибрано, наверняка, тут менты были, да и Илья мог объяснить, кто я . И шо робить будемо? — чешем тёткиным пальцем лобик... Надо закинуть говнеца на вентилятор, где тут у нас подсобка ? Ага, в раздевалке вижу на полочке у зеркала тюбик с помадой — ша, пойдёт вместо маркера, пошли, тётя, шедевр создавать.

Пишем вдвоём во всю стену — Я вас найду, суки! И автограф... как же без него — Любопытный, и крест, типа могильного. Маленькие тюбики делают, не разгуляться... ладно для первого захода годится.

Идём в зал, в буфете находим початую бутылку коньяка, жарь, Галя, можешь из горла! — А что делать, да на халяву — красавица приложилась грамм на триста. Покружился над плавно опадающим телом, всё, можно лететь, первый пошёл!

Кружусь над зданием — И куда сейчас? Куда, к маме, она там точно не пляшет от радости. Делаю вираж у знакомого окна — горит настольная лампа, мама спит или дремлет в кресле, на столике пузырьки и таблетки, да — ааа, фармацевт запасец дома имеет.

Покружил по комнате, так то вроде всё по — старому, нацеливаюсь в ухо — есть! Руки нащупывают очки, одевают на нос, вроде тянется за таблетками, отбой, лучше чаю . Кипятим чайник, наливаем чай, всё знакомо, садимся за стол, лежит блокнот и ручка.

Пишем — Мама, ты не сошла с ума, это я с тобой разговариваю, пока только так. Только никому не показывай записи. Помнишь про моё письмо и что — куда вкладывать? На ножке лисицы есть колечко из проволоки, его почти не видно, это я сделал, там ещё две царапины от ножовки.

Ты мне выслала письмо про тёткин домик, у неё была кошка по имени Настя, ты всё говорила, что нельзя человеческим именем называть. Теперь веришь? Что бы тебе не говорили не спрашивали, ты ничего не знаешь и не слышала.

Я спасу Катю и себя. Положи блокнот подальше, этот лист уничтожь и два листа , которые идут за ним . Я буду с тобой связываться каждый вечер, пусть будут отдельные листы. Люблю тебя, прости , что так вышло. Твой Мися.

Это мама так в детстве звала — ну уж, если после этого не поверит, то...... Вылетаю и наблюдаю, мама трясёт головой, недоумённо оглядывается, потом упирается взглядом в блокнот.

Прочитала первую строчку — озирается, пошла в комнату, проверила всё, даже на балкон вышла, опять вернулась. Посидела, осторожно открыла блокнот, читает дальше. Всё.

Села, смотрит в одну сторону, потом в другую, робко говорит — Ты здесь? — Ныряю в ухо, пишем — Да. Я видел всё, спасибо, что поверила. До завтра, ложись и спи.... и завязывай с таблетками. Мися. Вылетел, прочитала и пошла в комнату, скинула все в коробку, убирает в шкаф — Я всё сделала, улыбается и пошла в спальню. Ну, там она сама справится, а я лечу в больничку, надо свою тушку проверить.

Влетаю, тушка моя лежит, лампочки на аппарате исправно горят, у Катерины — тоже. Время уже к утру, по кабинетами палатам народ готовится к сдаче смены, в раздевалках посмотрел бесплатный стриптиз, а есть и красавицы, но....

Дела, дела у нас, Миша, надо слетать в кабак, там утречком самое веселье начнётся, выяснить бы, кто засуетится по нашему делу. А что там есть ниточки — так это ясно как божий день. Духом быть неплохо, спать не надо, труднее время ждать.

Вот и повара появились, нашли тело около буфета, посовещались, видимо, картинка знакомая, махнули рукой — пошли своим делом заниматься. А вот уборщица оказалась пошустрее, наткнулась на граффити , охнула и бежит на кухню.

Собрался небольшой консилиум, совещались минут пять, покурили — одна пошла звонить. — Гавриловна, это я . Да ладно, рано... ты представляешь, что у нас творится? — Эта сучка Галька опять надралась, валяется у буфета, а в подсобке, где парня побитого нашли, надпись на стене, красная и крест нарисован. — Да трезвая я , что ты орёшь, приезжай, а то тут мы уже бояться начинаем.

Всё, я пошла...конечно, ничего не трогаю. Кидает трубку — У, корова, только бы орать, приедешь — охренеешь! Ага.... чуть не руки потираю — но нету. И попкорном не запасёшься — ждём-с.

Вот и Галю молодую подняли, помятая дивчина, хреново конинка пошла.... Показывают надпись, та только головой крутит — ничего понять не может, пошла на улицу подметать, заодно и проветриться. Минут через 20 появляется такси, вылезает Гавриловна, колобок, полтора метра в талии , в любом измерении, и катится в двери.

Да — ааа, пробило, охнула, загнула матом не хуже боцмана на пароме и понеслась в кабинет звонить какому — то Ивану Семёновичу. Доложила про надпись, побожилась, что не сошла с ума — Да, да, ничего не трогаю, ждём.

Вышла, вставила клизьму на полведра скипидара бедной Гальке и пошла переодеваться. Ну, такой стриптиз мне даже задаром не нужен, полетал по кухне, девоньки готовят и шустро обсуждают новость. Хренасе, конечно, сенсация!

Повторяется сказка про Репку и Компанию, приезжает таинственный Семёнович, походил , приценился, поскрёб пальцем написанное, даже понюхал, понял, что не кровь, а помада, приказал уборщице замкнуть нахрен двери и молчать. Сидит, мыслит, курит импорт, бродяга. Наверняка, по цепочке следующему надо сообщить? Долго думать будет? Уже восемь, понемногу народ прибывает, этот Семёныч у них вроде администратора, директорский то кабинет точно закрыт.

Долго мыслишь, уже кто — то стукнул и директору, подкатывает "Жигуль", вылезает важная дама годов 45, ничего так ягодка, с водителем ездит, не хухры — мухры. Чуть не пинком открывает двери — И что я узнаю последней? — не объясните, уважаемый, падает в кресло. — Нелли Ефимовна, я не стал вас будить, поймите правильно, заюлил наш Семёныч.

— Да пошёл ты нах....... пожалел он меня. А ну показывай, что тут нам нарисовали, пока менты это не прочитали, мать вашу. Открыли двери — зашли вдвоём , прикрыли двери, уборщица на шухере.... Постояла, посмотрела..... — И что ты думаешь, уже спокойно спрашивает зама. — Предупреждают, насколько я понимаю. Ха, умный дядечка.

— Сама вижу, буркает директорша. Ладно, это стереть,предупреди, чтобы молчали. Гальку нахер, хотя погоди... со злости может проболтаться. Пусть проспится, за пойло заплатит, ещё одно предупреждение ей, премии лишить. Всё, работайте, пошла в кабинет. Крутая дама, а что дальше?