Полёт сокола

Тем временем девушка опрокинула меня на землю и, усевшись сверху, потребовала:

— Проси пощады, смерд.

— Хватит, ребята, прекратите. Виктория, уймись. — Егор практически кидался на нас, пытаясь растащить. — Да что вы делаете-то?

— Не лезь, Егор. Я научу этого лапотника почтению. — Девушку было не остановить

Я же не слушал их перепалку, полностью уйдя в себя. И это принесло свои плоды. Где-то на краю сознания я почувствовал холод магии и потащил его на себя, выплёскивая в пространство, обволакивая им и своё тело, и сидящую верхом на мне Стрелкову.

— Саша, стой, прекрати! — дикий крик Егора казалось сотряс даже стены. — Останови магию. Ты не понима... — Тело парня безвольно упало на пол и начало истончаться.

Взвизгнув, Стрелкова попыталась вскочить с меня, однако поток неоформленной сырой маны уже обволок её ноги, не давая ей подняться.

— Остановись, ты убьёшь нас обоих! — кричала девушка, пытаясь вырваться из ледяной хватки.

— Что, проняло, Вика-Виктория? Это ж пси-сон. Тут всё можно.

— Идиот!!! Ты без блокиратора, мы сдохнем из-за тебя! — и в следующее мгновение девушка осела мягкой грудой, как будто из неё разом вынули все кости.

Я заблокировал поток маны, оглядываясь вокруг. Стены, пол, потолок — всё кружилось вокруг меня, сминаясь и деформируясь, перетекая одно в другое и размазываясь в пространстве. Где-то на периферии сознания мне почудился мужской голос, кричащий: "Вытаскивайте их". А затем пространство схлопнулось в точку, и наступила темнота.

Интерлюдия N5

В просторном хорошо отапливаемом помещении пахло йодом и больницей. Приличных размеров бассейн странной формы, слегка напоминавшей половину раковины морского гребешка, где каждая волна была отделением для тела, мог вмещать до семи человек, не считая нага-псиона, оператора наведённого пси-сна. Сегодня у него было всего трое подопечных. Их тела, целиком погружённые в кислородо-насыщенный раствор, подогретый до температуры человеческого тела и заменявший в бассейне воду, тихо покоились на дне. Рядом негромко переговаривались директор лицея и офицеры СИБ, Чернов и Белов, настоявшие на этом сеансе пси-сна.

— И всё же я настаиваю, что лицей — не место ваших экспериментов и вербовки новых сотрудников. Если бы не личная просьба Алексея Михайловича, я бы категорически не допустил подобного. Однако я поставил в известность государыню, и все дальнейшие действия буду согласовывать только с ней. — Несмотря на то, что уже прошло прилично времени с начала сеанса пси-сна, директор просто пылал негодованием.

— Конечно, Олег Евгеньевич. Если бы не крайняя нужда, мы не посмели бы обратиться к вам. — Белов пытался сгладить ситуацию. Директор имел достаточное влияние на императрицу, а получить её в личные недруги никому не хотелось. Тут даже руководитель СИБ мог не помочь.

— А вы знаете, что этот юноша, так вас заинтересовавший, проявил потрясающие способности к математике? А вы наверняка используете его в своих операциях и выкинете как отработанный материал, а империя потеряет выдающегося математика, — продолжал наседать директор.

— Господа, я думаю, здесь не лучшее место для выяснения, кто же лучше служит Империи. Мы можем помешать сеансу, — подключился Чернов.

— Вот. А если бы не вы, то и никакого сеанса бы не было. К тому же подготовленного в обход действующих правил. Сеансы пси-сна нашими студентами проводятся, начиная со второго курса, с разрешения родителей или лиц, являющихся официальными опекунами, и только, я подчёркиваю, только после соответствующего медицинского обследования и подготовительных процедур, направленных на ослабление течения маны в теле. Иначе возможен эффект, называемый резонансом магии, и есть шанс псионного поражения разума. А что мы видим здесь? Студент первого курса, по вашему требованию он не только не прошёл обследование, но и не было никакой подготовки. Это недопустимо, господа, совершенно недопустимо.

— Полностью с вами согласен, но нам просто необходимо проверить его возможность действовать в незнакомой обстановке и оставаться в адекватном состоянии. К тому же он лишь новик-электро, и сил хоть как-то помешать сеансу у него попросту нет. Не говоря уже о вхождении в резонанс.

Словно в насмешку над уверенностью безопасника, в бассейне с шумом пошевелился старый наг, протягивая кольца своего тела.

— Он маг, магия льда. И не ниже мастера по силам. Я заблокировал его, но он пытается пробиться, используя электро как основу. Экстренно вывожу оставшихся из сна, вынимайте их немедленно. Первый Веселов. — Наг потянулся и ударил в бронзовый гонг, установленный рядом с бассейном.

Стоящий ближе всех Чернов, не снимая костюма, кинулся в бассейн. Подцепив тело паря, скользкое от раствора, он поднял его на руки и передал директору. Тот в два шага преодолел расстояние до кушеток, установленных вдоль стен, сел и уложил того на колено лицом вниз, давая стечь жидкости из лёгких. Тем временем вынули Стрелкову, и ей помощь уже оказывали примчавшиеся служащие, перехватив её из рук Чернова и унеся за специально установленную ширму. Наг тоже выполз из изрядно похолодевшего раствора, в котором уже начали образовываться кристаллики льда.

— Что с Соколовым? — Оставшийся не у дел Белов метался вдоль бассейна

— Сознание схлопнулось в себя. Потянувшись за магией, он ушёл в непроизвольную медитацию и нырнул в глубины своего разума. Резонанс не позволил ему вернуться. — Было видно, что наг очень недоволен — Вы подсунули мне практически ребёнка, с силами равными мастеру и совершенно не обученного. Будет чудо, если его удастся вывести из этого состояния.

— Я вас предупреждал, что этого так не оставлю, — подал голос директор. — Сейчас же государыня узнает о произошедшем.

Предчувствие нашествия упитанного полярного лиса наползло на лица офицеров службы безопасности.

Конец интерлюдии

Глава N18 В подсознании

Интересно было осознавать себя, не имея при этом физического тела. Когда я очнулся, если это можно так назвать, то увидел, а скорее ощутил, окружающую меня тьму. Но я и был этой тьмой. Это было очень странно, и я провёл много времени, обдумывая, как это я могу ощущать себя и как точку, и как окружающую эту точку тьму. Спать мне не хотелось, есть тоже. Я вообще не понимал, зачем это нужно делать. Но точно помнил, что это необходимо, чтобы жить. Жить. Это слово ассоциировалось у меня с какими-то действиями, а не с существованием точки во тьме. Или тьмы вокруг точки. Зацепившись за эту ассоциацию, в какой-то момент я перестал ощущать себя точкой. Навалились чувства, ощущения тянувших меня куда-то рук. Затем яркий свет резанул мне по глазам, а попу пронзила боль от увесистого шлепка. Это мне ужасно не понравилось после тёплого и уютного места, где я раньше был. И я выразил своё недовольство громким криком. А чей-то голос сказал:

— Поздравляю, у вас мальчик.

Рывком вернувшись к ощущению себя точкой, я попытался разобраться, что это было. Судя по всему, это и была жизнь. А это значит, что я когда-то жил. И был кем? Снова появились чувства. Кто-то гладил меня по голове и шептал:

— Просыпайся, малыш. — Я точно знал, что это самый лучший человек на свете, моя мама.

Я открыл глаза, потянувшись к ней руками, но почему-то лицо мамы постоянно менялось. Казалось, их было два. И я сам менялся вместе с ними. У меня две мамы? Или меня тоже два? Два кого? Кто я? И словно в ответ на этот вопрос, в меня хлынули воспоминания. Я вспомнил всё до единого. Я — это Александр Соколов, и я же — это Артём Соколов. Я един в двух лицах. Я помнил все подробности жизни каждого своего "я". Начиная от рождения и до момента, когда они слились в едином мне.

Вообще было странно думать о себе во множественном числе, и я решил, что моё "Я" не может быть двойным. Сознание у меня одно. А значит, оно и будет моим единственным Я. Тем, которое будет жить. Осталось только понять, как мне вернуться из состояния точки-тьмы в эту самую жизнь.

Я не могу сказать, сколько времени я провёл в этой тьме, проживая заново свои воспоминания. Просто однажды услышал знакомый голос во тьме.

— Почему у тебя так темно?

— Мне нормально.

— У тебя, надеюсь, совсем крыша не поехала?

— Виктория Батьковна, не знаю вашего отчества, ты заявилась в моё ничто, чтобы трепать мне нервы? Твоё счастье, что я ничего не чувствую. Так-то я на тебя очень зол. — Хоть я сейчас никаких чувств не испытывал, но помнил их по отношению к этой девушке.

— Ничто? Ты так называешь своё сознание? Ну, хотя чего ещё ожидать от, — тут голос сделал паузу, — такого как ты.

— Значит это моё сознание?

— Бинго! Возьми с полки пирожок.

— А почему тогда ты тут?

— Меня прислали за тобой. Давай ты материализуешься, и мы поговорим. Странно разговаривать с пустотой.

— А сама-то ты кто, если не пустота? — Стоило мне задуматься об этом, и в один момент как будто включили фонарь, в моей тьме образовалась фигура Виктории Стрелковой, какой я её видел в последний раз.

Мне стало понятно, что для материализации нужен образ. И тут же рядом с девушкой появился я сам. Переход к телу был неожиданным и дезориентировал меня. Я по-прежнему ощущал себя частью окружающей тьмы, но наличие тела вернуло способность чётко мыслить и разложило воспоминания по полочкам. Сейчас я снова ощущал себя единой личностью с чувствами и эмоциями. И по отношению к находящейся тут девушке они были очень недобрыми.

— А что, послать нельзя было кого-нибудь другого, кого я не хотел бы прибить на месте?

— Вот я и говорю, сразу видно твою провинциальную натуру. Ты и то, что это был пси-сон, так и не определил. И что такое пси-резонанс, наверняка тоже не знаешь.

— Если ты такая умная, что ж ты строем не ходишь? А может ты назовёшь десять отличий следа Мёртвого Рыцаря от следа Костяного Кентавра? Или порядок движения колонны по границе Пустоши?

— Ладно-ладно, я не ругаться пришла. Просто, когда ты применил магию, пробившись из пси-сна, произошёл эффект, называемый резонансом. Он, во-первых, запечатал тебя в глубине твоего же сознания, а во-вторых, настроил наши сознания друг на друга, и благодаря этому я смогла к тебе попасть.

— То есть это опять тот же самый сон?

— Нет. Тогда пси-оператор полностью транслировал нам свой управляемый сон. А мы реагировали на него. Кстати, каждый видит его немного по-своему, и один из способов опознать, находишься ли ты во сне, попросить кого-нибудь описать какой-либо предмет. Мелкие различия будут всегда. А сейчас и я, и ты в твоём собственном сознании, а пси-оператор лишь транслирует меня в тебя, если так можно выразиться.

— И ты вся такая в белом, поспешила на помощь жалкому смерду. Ну да, ну да. А поведай мне, краса-девица, что вообще это за хрень была с помещением меня в пси-сон. Я не помню, чтобы давал своё согласие на подобные эксперименты. И как ты с Егором в нём оказались?

— Операция СИБ, — девушка поморщилась. — Думаешь, мы рвались туда и бегали с криками: "Возьмите нас"? Не знаю, как у Веселова, а мне позвонил отец и объявил, что будет пси-сеанс. Моя роль — жертва, напарник — Веселов. Задача наша сидеть и ждать, пока ты нас спасёшь, а потом мы должны были рассказать тебе, что это всё пси-сон, и всё, нас вытаскивают. Дальше с тобой должны были общаться офицеры СИБ. Я думала, будет какой-нибудь замок или что-то такое. А нас засунули в плен к куче фанатиков. И хоть я и понимала, что это не по-настоящему, но всё равно было ужасно противно смотреть, как они всех режут. Да ещё на этих выходных с подругами в кино собирались на премьеру. Они-то пошли, а я была вынуждена в вонючей клетке сидеть и по канализации ползать.

— Бедная ты, несчастная. Пожалеть тебя? Ты, часом, совсем не охренела? В клетке ей не понравилось. А то, что я носился ради них по городу, как ручная мартышка, пытаясь спасти, это нормально? Ну как, понравилось наблюдать за глупым смердом?

— Ну, извини. Я не хотела тебя так называть, само как-то вырвалось. Меня просто вся эта ситуация дико раздражала, вот я на тебе и сорвалась. Ещё и пистолеты твои вспомнила. Вот тебе жалко было мне такие же достать?

— Как всё запущено. — Я сел на пол. Во тьме понятия верха и низа были субъективны, но я ощущал именно пол. — ПрЫнцессе не дали новую игрушку, давайте всех накажем. А вот просто подойти и спокойно спросить ты, конечно, не могла. Не по чину? Знаешь, общаться с тобой мне хочется всё меньше. Давай ты пойдёшь в свою страну принцесс, где пони кушают радугу и какают бабочками. А я останусь тут и посплю

— Я понимаю, что была в чём-то немного не права. Но это не значит, что мне нравится тут находиться. Я тоже хочу нормально выспаться. И снять наконец эти вонючие лохмотья. И ванну нормально принять.

— Чем истерить, придумала бы себе новую одежду и всё.

— Я не могу тут этого сделать. Это твоё сознание. И только ты здесь способен творить и разрушать. Возможно, и выход ты сам бы нашёл, но в лицее ужас что творится. Приехала комиссия во главе с Императрицей и главой СИБ. Директора отстранили. Всех таскают на допросы, ищут, кто знал, что ты маг льда, и кто виноват, что так получилось. А виновник торжества уже сутки лежит в коме и в ус не дует. Даже не разобрался в работе собственного сознания, где он может создавать всё, что пожелает.

Эта мысль показалась мне очень привлекательной. С тех пор, как я обрёл тело и ко мне вернулись чувства, я хотел кое-что сделать. И сейчас, глядя на девушку, я понимал, что не могу и не хочу противиться своим желаниям. Тьма взметнулась вокруг Виктории, обматывая её конечности.

Я никогда не курил, но только сейчас об этом пожалел. Полное удовлетворение накрыло меня, и я, развалившись, сидел прямо на тьме, сформировав её в подобие кресла. Атмосферу полной расслабленности портили только всхлипывания и подвывания девушки.

— Заканчивай уже.

— Скотина!

— Ой, да подумаешь.

— Урод, как ты посмел!

— Я так давно хотел это сделать с тобой, просто не смог себе отказать.

— Сволочь!

— Да тебе даже практически не больно было.

— Мудак!

— Можно подумать, это был твой первый раз.

— Да!! Меня дома никто и никогда не трогал. А ты, сволочь, ещё и железякой этой.

Я покосился на ремень, всё ещё зажатый в моей руке. Хороший, добротный солдатский ремень с бляхой со звездой, он хорошо мне сегодня послужил.

— Что, совсем ни разу тебя в детстве не пороли? Тогда понятно, почему ты выросла такой стервой с замашками принцессы. И хорош уже рыдать, тебе действительно было почти не больно. — Эмпатия тоже снова подчинялась мне.

— Откуда ты знаешь?!

— Ну, это же всё-таки моё сознание. Так что будем считать, мы в расчёте. Ты поглумилась надо мной там, я наказал тебя здесь. Живём дальше, держимся друг от друга подальше.

— Если ты кому-нибудь скажешь хоть слово, я клянусь, — Валькирию в данный момент девушка напоминала меньше всего, скорее уж фурию. — Задействую все свои силы и связи, но тебе отомщу.

— Договорились. Ты не знаешь меня, я тебя. Давай теперь выбираться отсюда.