Мы начали неспешно заходить на посадку, разворачиваясь против ветра, а вот сопровождающие нас дирижабли засуетились, не ожидая такой подставы. Два из них зависли в воздухе, не торопясь принимать решение, а третий попытался пристроиться к нам и начал заход со снижением, наплевав на запрещающие знаки. Рисковые ребята там сидели.

Гномы ответили нестандартно, но очень решительно. Оглушительно бахнула выстрелом зенитная пушка, оставленная здесь тогда ещё Белорецкими, и дирижабль с чересчур назойливым экипажем завис в воздухе, соображая, что же делать. Через минуту там решились пойти ва-банк и вывесили аварийный флаг, не отреагировать на который гномы не имели права.

— Если на борту всё нормально, — Арчи внимательно разглядывал чужой корабль в бинокль, — то плохо им будет. Гномы проверят обязательно. И штраф влепят такой, что мама не горюй. А ведь я не поленюсь, расскажу им, что товарищи эти шли за нами весь световой день, и всё у них было в порядке.

На земле тем временем нам дали указание идти в один конец полосы, к гномским мехмастерским, а аварийному дирижаблю в другой, к зданию аэропорта. Разделять нас будет примерно два километра, так что назойливых гостей можно было уже не опасаться. А вот зависшие в воздухе корабли плюнули на это дело, да и пошли на выселки, и правильно сделали, потому что заходившим сейчас на посадку ребятам нужно будет доказать гномам свою аварию, а уж переспорить или убедить подгорных жителей в важности своих дел, чтобы прорваться к нам, они могли и не надеяться.

Поэтому я выкинул их из головы и целиком и полностью сосредоточился на заходе и снижении. Сегодня утром я стартовал самостоятельно, но вот садиться сам буду впервые, хоть и под присмотром Арчи, потому что посадка всегда сложнее взлёта.

И ощущения мои от сегодняшнего захода резко отличались от тех, что были раньше. Прежде я всегда в первую очередь ориентировался на приборы, и уж только потом на свои ощущения, а если их показания не сходились, то доверял всегда приборам, а не самому себе. Человеческие органы чувств слишком легко обмануть, и веры им нет, особенно в таком деле, как наше.

Но это было раньше, а сейчас я ощущал 'Ласточку' продолжением самого себя, и показания приборов в эти самые ощущения входили, и мало того, они даже были там главными. Я, не глядя на приборную панель, знал курс и дифферент с точностью до градуса, скорость снижения и его ускорение до метра в секунду и знака, а вот внешние воздействия ощущались мной всем телом. Порывы ветра я даже предугадывал, заранее их парируя, и ни разу не ошибся, а потому подошли мы к причальной мачте как по ниточке, быстро и ровно, словно в полный штиль.

Но выделываться я не стал, спокойно отстрелил посадочный трос и смирно дождался, пока аэродромная команда не прицепит его к причальной мачте. Арчи по привычке взял под контроль силовой каркас, который я держал сегодня весь день сам, не стал противиться, лучше будет если посмотрю ещё раз, как он это делает.

Трос натянулся, и я рукояткой, а не магией, уменьшил плавучесть и шасси мягко коснулись земли.

— Посадка! — скомандовал я другу, держась за рычаг сброса аварийного балласта и внимательно следя за динамометром, показывающим давление фюзеляжа на грунт. — Три тонны, к укладке каркаса приступить!

— Есть! — тут же ответил Арчи и выдал магическое воздействие на кристаллы, запитывающие силой те жилки в тросах, что были ответственны за их укладку в походное положение.

Через десять секунд всё было кончено, мы били все рекорды под этим небом. Очень полезные рекорды, кстати, однажды такая сноровка может спасти нам жизнь. Да и на четвёртом острове Огненной Гряды, где мы чуть не искупались в холодных водах внутренней бухты, только скорость раскладки спасла нашу 'Ласточку'.

Остановив и зафлюгировав пропеллеры, я дал напругу на ведущие колёса и повёл 'Ласточку' не на стоянку, как обычно, а в тот самый единственный бетонный ангар около мехмастерских, следуя за лидирующим нас мотоциклетом.

— Как дорогих гостей встречают, — Арчи довольно ухмыльнулся, потирая руки. — Ты как, кстати, следишь за обстановкой на поле? Я всех этих братьев по разуму имею в виду, эмоции их контролируешь?

— Смотрю внимательно, — и меня даже передёрнуло от воспоминаний о совсем недавних событиях. — Против воли получается, как-то само собой, честное слово! Но до контроля ещё далеко.

Сеть моего внимания сейчас была раскинута на тот самый ангар, в котором нас ожидала целая делегация, довольно к нам доброжелательная и деловая, на людей и гномов на поле, на огоньки жизни в мехмастерских, но растянуть я её смог лишь метров на двести в диаметре, не хватало сноровки и опыта. Нужно было и 'Ласточку' сажать, и следить за её состоянием, поэтому расслабился, да и на Арчи надеялся по большей части.

Мы подошли к отремонтированному ангару, свежие цементные ляпки на котором закрывали следы от пуль и осколков, но вообще гномы молодцы, успели порядок навести. Наши бы возились много дольше.

В широко раскрытые секционные ворота лился уже заметный в лёгких сумерках яркий свет внутреннего освещения, чьи-то любопытные лица выглядывали наружу и подавали какие-то знаки оставшимся внутри людям, чин и положение которых не позволял им бегать и вообще вести себя несолидно. Мотоциклет проехал чуть дальше и остановился, а я заложил пологий поворот, намереваясь ввести нашу 'Ласточку' внутрь ангара ровно, плавно и красиво, чтобы поддержать церемонию. Приличия я всё же знал.

Собравшиеся в ангаре их знали тоже, встреча была организована на уровне, но впервые в жизни меня посетило очень странное чувство. Вроде делегация была по-настоящему официальной, без дураков, но практически все лица были мне не просто знакомы, а одну половину из них я знал с детства, а ко второй испытывал вполне себе дружеские чувства.

Игорёха во главе городских выглядел не дорвавшимся до власти уркой со своими торпедами, и даже не сельским кулаком во главе банды подкулачников, как я в тайне опасался, сейчас на меня смотрел и улыбался вполне себе респектабельный джентльмен. Сопровождающие его, конечно, эсквайрами не выглядели, но морды себе имели аккуратно стриженые и бритые, чёток в руках не вертели, приоделись они в ладно скроенные и крепко сшитые пиджачные пары, а кое-кто даже щеголял в тройке, то есть с франтоватой жилеткой в дополнение ко всему остальному. Фраков же и цилиндров не наблюдалось, слава богу, не княжеский двор. А вот туфли у них подкачали, это было что-то остроносое, сложно плетёное из чёрной кожи и сильно лакированное, такие на юге любят, Хасан из 'Восточного Пира' ещё их носил, и вот они единственные могли бы позволить наблюдательному человеку сделать некоторые далеко идущие выводы о характере их носителей.

По правую руку от Игорёхи стоял и чувствовал себя совершенно в своей тарелке Виктор Михайлович, архивариус и бывший глава выселковского ополчения, а сейчас заместитель моего брата. Игорь внимательно к нему прислушивался и вообще всем своим видом давал понять, как он уважает своего зама. По левую же руку наблюдался майор Кили, друг Далина и командир дружины на рудниках, и чувствовал себя он тоже весьма к месту. Уверенности, похоже, ему добавлял новый орден размером с небольшое, но очень цветастое и блестящее блюдце, полученный, скорее всего, за недавние события. Князь знал, видимо, какие именно регалии больше всего ценят гномы.

Подгорные жители здесь присутствовали тоже, они были подчёркнуто вежливы и почтительны с Игорем, а я почувствовал по их эмоциям, что это не подхалимаж, это от чистого сердца, как благодарность за аэродром. Вряд ли брат отдал им его просто так, но даже аренда с кучей дополнительных условий могли окупить всё.

Вообще редко где наблюдалось такое единение в чувствах у официальных лиц, но вот сегодня оно было. И поэтому я почувствовал себя в Новониколаевске как дома, хотя города ещё не видел. Но я очень надеялся, что он хоть немного излечился от тех болезней, что наслали на него прежние власть предержащие. Что дневные, что ночные, один хрен, разницы между ними особой нету.

'Ласточка' аккуратно въехала в ярко освещённый ангар и остановилась ровно по центру, а я помахал рукой Игорёхе, Виктор Михалычу и всем присутствующим, и принялся готовиться к высадке. Что радовало, официоза не наблюдалось, поэтому можно было надеяться быстро отстреляться со встречей и перейти к неофициальной части.

Так и вышло в конечном итоге, никто не стал говорить приветственных речей, нас просто окружили, когда мы вышли из корабля, народ принялся радостно нас обнимать и пожимать руки, хлопать по спине и плечам, сопровождая это дело не совсем приличными возгласами, а потом все как-то быстро разошлись по своим делам, оставив в ангаре лишь тех, кому это действительно было надо. Гномы, правда, на что-то такое срочное намекали, но им серьёзно дали понять что завтра, всё завтра, и они успокоились.

— Всё добро ваше, — Игорь не стал тянуть и без всяких здрасьте сказал Далину ровно то, что того действительно волновало, — вон в том углу лежит, на полках и ящиках. Упаковано и под пломбой. Иди, принимай. И счетовода нашего захвати, он тебе расскажет, что вам ещё причитается за все ваши подвиги, и как это получить.

Из-за спины брата вышел звероватого вида мужик в костюме, отличался он даже от остальной боевой братии слишком уж переломанным носом и ушами, и в котором я меньше всего ожидал увидеть счетовода, ну да Игорю виднее.

— Братуха! — сгрёб наконец меня он в охапку, остальные что-то одобрительно заорали, и я немедленно ощутил себя если не братом мелкопоместного короля, то уж членом правящей фамилии точно. Приятно, чёрт побери!

Арчи тоже чувствовал себя как рыба в воде, тем более что он, как и я, был местным уроженцем и знал практически всех в этом ангаре, Далин занимался делами, гномы крутились вокруг него, и лишь Антоха скромно, но с большим достоинством стоял в сторонке и не отсвечивал, молодец. Я пожимал руки всем, до кого мог дотянуться, обнял архивариуса, Арчи тоже его не пропустил.

— Братва! — обратился ко всем Игорь. — Как договорились, здесь не топчемся, а сразу едем на банкет!

Далин протестующе обернулся, возмущённо тыча пальцами в наше добро, и брат махнул на него рукой.

— Тебя потом привезут, как освободишься, тут всё понятно. — заявил ему Игорь. — На охране гномы останутся, обслужат корабль тоже они, ангар закроешь сам. Только не копайся, борода, душевно тебя прошу, люди могут не понять.

Я не был большим любителем попадать с корабля на бал, но сегодня отвертеться не то, что не было никакой возможности, а вот просто незачем. И не поймут, и именно обиду с непониманием нанести можно было легко. Да и поговорить хотелось, узнать, как идут дела в городе и на выселках.

Экипаж наш был к бою и походу готов, мы все успели переодеться, переобуться и даже вооружиться, убаюкать и так беспробудно спящую последние дни Лариску, надавать Кирюхе ценных указаний и вообще поставить его на охрану, так что к стоявшим в отдалении машинам пошли все вместе. Лишь Далин остался в ангаре, но тут, как говорится, кто на что учился.

Я уселся в один пикап вместе с братом и Арчи, на заднее левое сиденье, чтобы видеть его лицо, на водителя любоваться мне не хотелось, да и слева по ходу движения у нас по пути будут именно те здания, на которые охота было посмотреть и может быть, кое-что даже и вспомнить.

— Доля ваша вас давно уже ждёт, — взял быка за рога Игорь, стоило машине тронуться, — подарки от братвы, прочие ништяки.

— Далина с нами вроде нет, — удивлённо посмотрел по сторонам Арчи. — Может, вернёмся, порадуешь его ещё раз?

Водила хрюкнул от смеха, а Игорь застеснялся немного.

— Действительно, чего это я, — он устало потёр рукой лицо. — Просто в последнее время только этим и занимаюсь. Делёжка, раздача плюшек, мутное же время. Задолбали. Все договоры, что за последние полгода заключали, объявили недействительными, если хоть одна сторона недовольна. А недовольных много. Судим-рядим с утра до вечера, а конца и краю этому не видно.

— Как же тебе, бедному, тяжело, — притворно сочувственным голосом пожалел его Арчи. — То ли дело у всех остальных — не жизнь, а малина.

— Кстати, — Игорь пришёл в себя, повернулся на сиденье и с интересом уставился на нас. — Радисты наши недоделанные тут сказки какие-то рассказывают. Каналы связи вроде бы официальные, но я уже не знаю, верить им или нет.

— Верить, — твёрдо сказал ему Арчи. — А вообще слухи следует брать под контроль, это же азы. Радистам рот зашей, чтобы никому, кроме тебя, ничего не рассказывали. Информацию распространяй сам, но так, чтобы нас поменьше упоминать.

— Не пойдёт, — так же твёрдо ответил ему брат. — Вы — мой главный козырь, мне сейчас каждое лыко в строку. Наоборот, так приукрасили, что не удивляйтесь, если люди от вас будут с визгами разбегаться. А насчёт радистов и слухов, так я тоже не вчера родился, да и учителя хорошие были. Вчера, например, сказал при некоторых своих, особо доверенных, что Артём будет служащих администрации проверять, в мозгах ковыряться — не злоумышляет ли кто? Были у меня подозрения насчёт крысы одной, так пока его одного пасли и брали с поличным, на тайнике, ещё пятеро разбежались, представляешь?

— Всех левых надо убирать, всех заменять своими, — неожиданно вмешался в разговор наш водитель, который, судя по всему, при Игоре занимался не только тем, что водил машину. — Пусть живут, как хотят, но нахрен они нам нужны? Зачем ты с ними возишься?

— Как только читать-писать научишься, — Игорь строго посмотрел на него, — поставлю тебя пристанью руководить, к примеру. И посмотрю, как ты там справишься. Со своими только, ага. Чтоб и механики из своих были, и бухгалтеры, и кладовщики, и все остальные.

— Не, ну понятно, что без спецов никак, но безопасность же страдает, — всё никак не унимался водила, а потом бросил возмущённый взгляд на меня через зеркало заднего вида, и я понял, что его так беспокоит, и почему он вообще позволил себе затеять этот разговор в нашем присутствии. — За прошлую неделю уже два покушения было, да и сегодня одного отловили на чердаке чужого дома, с винтарём сидел, в сторону аэропорта смотрел, скотина. Если бы не амулеты твои, Арчи, мог бы и достать кого-нибудь.

— Людей проверим, — маг успокаивающе похлопал водилу по плечу, — амулетов отсыпем. Пули зачаруем, руны обновим, ну и прочее, по мелочи. А дальше сами старайтесь. Мы, как говорит Артём, никому не няньки.

— Стараемся, — водила со скрежетом переключился на повышенную передачу, разгоняя машину и направляя её в открытые ворота, ведущие в город. — До буквы 'Пы' в букваре я уже дошёл, немного осталось. 'Пы' — это, например, помидор, мля.

Арчи хохотнул, я тоже улыбнулся, а вот Игорь поморщился. Проблема была, но раньше неграмотность доброй половины этого контингента не мешала им разбивать головы друг другу и качать права на стрелках, а сейчас времена переменились, и нужно было соответствовать.

Мы выбрались на широкую капитальную дорогу, ведущую от аэропорта и пристани в сам Новониколаевск. Километра через три впереди покажется городской вал, защитным кольцом опоясывающий город и выстроенный в своё время на вырост, но в те времена предки чересчур сильно обрадовались найденной руде и хватили лишку, потому что заполнить всю отведённую под него площадь город так и не сумел.