Оазис

* * *

Я летел в первый раз. В Оазисе я часто представлял себе возможные чувства, которые меня охватят во время первого полета и среди них был страх, восторг, опьянение... Но не было разочарования и полной дезориентации. Я был абсолютно не готов к тому, что со мной произошло. Я вырос в размеренности и спокойствии. В Оазисе Курмула главными событиями были балы и экзамены, ну еще годовые праздники и большой базар. Но о них было известно заранее. Неожиданности случались редко, да и практически всегда были закономерными. А мой первый полет на спине воительницы под конвоем ее надменной стражницы стал просто ошеломляющим событием.

Меня хватило только на то, чтобы не впасть в истерику и не сопротивляться. Я замер в одной позе, закрыл глаза, притворяясь, что боюсь до дрожи, а про себя твердил, что все в порядке и ничего плохого пока не случилось. Я пытался привести себя в нормальное состояние, чтобы понять, что делать дальше. Удавалось плохо. Мысли метались. Наружу то и дело пыталась прорваться паника. Жесточайшее опустошение от того, что все к чему я стремился теперь от меня еще дальше, нежели тогда, когда смотрел на луну с балкона своей башни, не отпускало...

Хорошо, что летели мы довольно долго. И при подлете к дворцу воительницы первый шок прошел, я был уже почти вменяем. Даже заставил себя открыть глаза и придал лицу как можно более невозмутимое выражение. Рядом со мной застыла стражница, которая меня буравила равнодушным взглядом, но я не сомневался, что глупостей наделать мне не дадут.

Оазис, к которому мы подлетали, был большим и цветущим. Это море зелени в обрамлении сверкающих песков, возможно, мне бы показалось даже красивым, если бы моя голова не была занята в этот момент совсем другим. Дворец воительницы, к которому мы приближались, находился неподалеку от центра оазиса. Он был похож на бочонок. В таких в Оазис Курмула привозили выпивку для гвардии Дагайры. Он был пузатым и неинтересным, и совершенно не соответствовал моим представлениям о том, какое здание можно простроить, имея власть и деньги.

Заложив крутой вираж, то ли потому что у нее в принципе была такая манера полета, то ли чтобы потрясти меня, воительница резко пошла на снижение. Я с трудом подавил в себе желание вцепиться в кожу ее спины пальцами. Но мне не грозило свалиться, Насколько я знал, драконов учили контролировать магией положение седоков. Да даже если бы упал, какая теперь разница!

Воительница приземлилась на крыше бочонка, там была удобная мягкая пружинящая площадка. Стражница крепко схватила меня за запястье и, не говоря ни слова, резво съехала со спины дракона, потянув за собой. Я приземлился на крышу менее изящно, но быстро оправился и встал в подобострастной позе. Как учили. Я готов.

* * *

О, проклятые пески, где от меня ничего не зависит!

Я пришла в себя, когда солнце Дагайры садилось, но еще не стемнело. Это еще хорошо, что мы нарвались на этот отряд ближе к вечеру. А то бы я тут за день изжарилась...

Говорят, что в теле человеческого организма много мышц, и теперь я наконец-то получила возможность осознать, что они отнюдь не взаимозаменяемы. К сожалению. Нестерпимо болела шея. Ныли ребра, руки, спина. Какая качественная оказалась переделка! Но на то, чтобы жалеть себя времени не было. Нужно было решать что делать.

Перво-наперво я поднялась, отряхнулась, кое-как собрала разбросанные по песку вещи, выпила воды и пошла к месту встречи, до которого по моим прикидкам оставалось совсем чуть-чуть. О, эти чуть-чуть! Сдвинулись бы в времени или пространстве... Летели бы мы сейчас с Лелем в Аэрту. А не он один неизвестно куда.

Лельмаалата придется все же спасать, ведь леди Каллина поставила на то, что я вернусь с мужем-драконом. Что будет если она проиграет... Об этом я даже думать боялась. И всячески старалась цепляться именно за эту причину, чтобы не сорваться в пучину отчаяния. Потому что до того, как нас настигли, я верила, что дальше будет только лучше...

Магический компас сработал, и свою метку, оставленную в месте прощания с отцом, я нашла. Посвистела в свисток и повалилась на песок ждать его, не удосужившись даже расстелить плащ. Было горько и странно, как будто часть меня была не со мной. Я не пыталась ничего понять и разобраться в себе, это было неважно. Потому что я знала совершенно точно, что шансы вернуться из Дагайры при своем были чрезвычайно малы.

* * *

Когда воительница превратилась обратно я, вопреки этикету попытался заговорить с ней. Просто потому что мне не хватило терпения ждать.

— Госпожа, где мы?

И ее резкий окрик:

— Не сметь! Что ты себе позволяешь? — она подошла вплотную ко мне и гневно заглянула в глаза. — Я тебя не накажу только потому что понимаю, что тебе пришлось вынести. А сейчас иди, тебя проводят. — И она кликнула слуг.

Я покорно позволил отвести себя в свой новый дом. По пути размышляя о том, что для нее я трофей и один из многих. И, несмотря на то, что она ехала в Оазис Курмула за мной, рассчитывать на особое отношение мне не приходилось.

Провожающий меня слуга со мной не заговаривал. Я тоже не пытался его ни о чем расспрашивать, чтобы не привлекать к себе внимания. Пока я тут никто, спроса с меня никакого.

Комнаты, которые мне выделили, мне не понравились. Они были прекрасно декорированы и богато обставлены, но, несмотря на то, что их было три, две из них были клетушками без окон. В одной была гардеробная с ворохом одежд, а во второй стояла только кровать и небольшой прикроватный столик. Наверное, предполагалось, что основное время я буду проводить в гостиной, где было несколько удобных диванов с подушками, ковры на стенах и даже небольшой стол, за которым мне, видимо, предоставлялось право писать письма и стихи для своей госпожи. Да, была еще ванная комната, с небольшим мелким бассейном, и множеством бутылочек и флаконов. Книг не было, музыкальных инструментов тоже. Только развешенные по стенам и тяжело драпирующие окно тряпки. Мне моментально стало душно, и захотелось в свою просторную башню...

Слуга ушел, но не успел я обрадоваться, вернулся в сопровождении еще нескольких, двое из которых несли кувшин с лимонадом, фрукты и сладости, а еще трое явно намеревались помочь мне освежиться. Но я сделал надменное лицо и заявил, что справлюсь сам, лишь махнул слугам, чтобы подносы поставили на стол. После чего все ушли, и я наконец-то остался один.

Я скинул с себя одежду и долгое время плескался в бассейне, чтобы придти в себя. Потом вышел, налил себе попить и развалился на одном из диванов. Предаваться роскоши и неге, а именно — думать, пока никого нет.

Я не знал, где я нахожусь. Я не знал, какие у воительницы намерения в отношении меня. Я не знал, надолго ли меня оставили в покое. Поэтому просто лежал и выстраивал в уме стратегию поведения, вспоминая, чему нас учили в Оазисе и все книжные образы хорошо воспитанных драконов.

Радовало то, что воительница вряд ли знает, какой у меня характер, потому что характеристика сгорела, и то, что меня не обыскали. Видимо, не предполагали, что в личных вещах воспитанника Оазиса может быть что-то непотребное...

* * *

Отец прилетел, когда я при свете магического фонарика развлекала себя разгоном дротиками ящериц, которые с наступлением ночи повыползали из нор, и пыталась вспомнить географию и политическое устройство Дагайры, чтобы понять, где мне все-таки искать Лельмаалата. Дагайра состояла из шести крупных оазисов, которые были основными территориальными единицами государства: Курмула, Ай-Румай, Дзубейза, Аройла, Суфишши и Мельри. Вокруг крупных оазисов, располагались оазисы помельче. Их названий я вспомнить не смогла. Но если я сориентировалась правильно, то Леля унесли в сторону Ай-Румай.

Отец мягко приземлился и, чуть ли не на ходу превратившись, подбежал ко мне.

— Арье! — присел рядом на корточки и обнял меня за плечи. — Ну, рассказывай! Где дракон?

— Привет! С драконом возникли сложности...

Лицо отца стало серьезным, и было видно, что он уже готовится меня утешать, но я не дала ему развернуться.

— Папа, я еду в Ай-Румай!

— Зачем? Что случилось в Оазисе? Ты там была? А это что еще такое??? — и он резко приподнял меня за подбородок, чтобы полюбоваться уже налившиеся багровым цветом полосы от цепи. — Кто это сделал?

— Пап, сейчас все расскажу, подожди.

Отец слушал, не перебивая, только изредка протягивал мне флягу, потому что к продолжительным монологам я была пока не готова. После того как я завершила свою речь, отец начал драпировать на мне свой шейный платок.

— Надо к лекарю, но это уже в Ай-Румай. Потерпишь?

— Конечно! Что мне еще остается...

— Арье! Приди в себя! В Ай-Румай надо ехать с холодной головой, иначе ничего не получится!

— Ладно, пап. Я поняла. Какой у нас план?

Отец опустился рядом на песок и начал излагать свои мысли, сопровождая их отвлеченными комментариями и рисунками на песке. А я сидела и думала о том, что когда я взойду на престол, моей службе внешней разведки не будет равных, потому что если бы не папа, то я сейчас задыхалась бы от бессилия, потому что не знала бы с какой стороны хвататься за решение задачи. Мои мысли о походе за Лельмаалатом не напоминали даже подобие плана. В голове все выглядело как приду, найду и увезу. Но, не зная реалий Дагайры в полном объеме, не имея шпионов внутри дворца воительницы, необходимых знакомств, нечего было даже и думать туда соваться. Ясно же, что попытка только одна. Несмотря на то, что я принцесса, воительница не будет в случае провала церемонится либо со мной, либо с Лельмаалатом.

* * *

Мыслей у меня было много. Даже странно, учитывая ситуацию. Но среди них не было ни одной хорошей. Все-таки я был неправ, проклиная Оазис, и надо было прислушиваться к советам Каваат. Она говорила, что мне живется не так уж и плохо, а я с пеной у рта доказывал, что меня притесняют и ущемляют мои права. Но в Оазисе Курмула у меня хотя бы была видимость свободы и выбора. Были друзья и защитники, в лице той же Каваат. Да если бы я только захотел, я думаю, я смог бы обаять половину преподавательского состава. Все-таки наставницы нас любили, потому что учили нас и проводили с нами большую часть своей жизни. Просто многие из них понимали, куда может завести пренебрежение приличиями и правилами, и старались держать нас в рамках. И вот теперь я отчетливо начинал понимать, зачем это нужно. Если бы мне не хватило ума притворяться, я был бы мертв уже сегодня вечером. Воительница точно не стала бы вникать в особенности моей тонкой души.

В то же время я был рад, что мне, по крайней мере, удалось разглядеть ее сущность. Она не захочет, да и не сможет стать моим другом, что почти удалось Арье. Но это даже было к лучшему, потому что развязывало мне руки. Если в случае с Арье я бы предпочел договориться, то с воительницей я считаться не собирался. Тогда, когда буду готов.

Надо было что-то решать, причем быстро. Если в Оазисе у меня, в общем-то, было время, и даже средства для осуществления моих планов. Теперь я мог себе признаться, что моя главная проблема там заключалась в том, что мне не хватало решительности сделать последний шаг. Наверное, я боялся трудностей, поэтому и тянул до последнего. Тут же любое промедление грозило полной потерей мечты. Я не хотел становиться мужем или наложником воительницы. А других вариантов мне и не предлагалось. От осознания этого моя решимость крепла, а желание сбежать возрастало. Тем более что после Оазиса я уже знал, что мир гораздо шире и интереснее, чем я привык его себе представлять.

Принцесса Арье постоянно присутствовала в моих мыслях. Слишком свежи в памяти были наши последние дни в пустыне Аззо.

Если бы я был Кольдранааком, я бы сразу начал воображать, что вот-вот моя принцесса приедет и спасет меня. Но мне нужно было мыслить рационально, а не цепляться за ложные надежды, поэтому я и сказал себе, что на принцессу рассчитывать не приходится. В Оазисе она не смогла показать себя во всей красе, значит, сюда вряд ли сунется. Если вообще поймет, куда я улетел. Штурмовать крепость воительницы, отбивать у нее мужа? Я был уверен, что Арье на это не решится. Неприятно для меня, но я уже успел заметить, что принцесса не дура. То как она решила вопрос в Оазисе, конечно, говорит в ее пользу, но здесь так не получится, хотя бы потому что у меня связаны руки. Значит, ее можно не ждать, и рассчитывать только на себя.

Оставалось только принять решение. И начать я намеревался со сбора информации.

* * *

План отца был прост. С проникновением в Оазис Ай-Румай у нас не должно было быть сложностей. Ай-Румай был крупным открытым городом, поэтому войти в него мы могли запросто. А вот дальше начиналось интересное. Даже непонятно, почему отец столько времени это скрывал. Наверняка только из-за того, что в принципе не любил бывать в Дагайре. И со дня смерти мамы ни разу туда не ездил.

— Арье, я никогда тебе не рассказывал, но у меня была сестра. Миритис. Твоя мать даже с ней дружила. Я сестру знал плохо и не стремился с ней общаться. Я надеюсь, тебе не надо уже объяснять почему?

— Нет, пап, не надо.

— Так вот, Миритис, по словам твоей матери, очень хорошая женщина. Умная, сильная и справедливая. А кроме всего прочего твоя тетка. Твоя мама даже была у нее несколько раз. И про тебя Миритис знает. Так что я думаю, мы вполне можем к ней обратиться, хотя бы за информацией...

— Ты думаешь, нас нормально примут?

— Эм... Ну, во-первых ты с мной, — папа замолчал, словно пытаясь понять, достаточное ли это основание, а потом добавил в своей излюбленной манере, — а я с тобой! Да, этого точно будет достаточно. Все-таки жительницы Дагайры не звери, а ты ее племянница. Девочек они любят. Если бы ты была мальчиком, то еще неизвестно... А так...

— Ладно, если ты считаешь, что поскольку я не мальчик, то двери передо мной откроются, то я готова. Во всяком случае, попробовать стоит... — и я нахмурила лоб, пытаясь все еще раз взвесить...

— Арье, почему ты сомневаешься? Я, глядя на тебя, тоже начинаю сомневаться! Так нельзя! У нас все получится!

— Да знаю я! Просто почему-то страшно вступить на этот путь. Действовать надо быстро, а я так боюсь ошибиться...

— Ну, пока ты еще ничего и не сделала. Давай-ка, лучше оденься попроще. В Ай-Румай все равно надо заходить не рассказывая направо-налево, кто ты такая... Почему-то мне кажется, что твоя воительница далеко не последняя женщина в оазисе...

— Это уж точно.

Я надела серую рубаху, сняла кольца и фамильную цепь. Образ дополнили походные штаны и моя безликая сумка. И я в который раз порадовалась своей нелюбви к излишней роскоши. Отец тоже был одет по-походному. Только его кафтан мы убрали и потому что в нем жарко и потому что теперь, чтобы не привлекать к себе внимания он должен выглядеть хуже, чем я.

Потом мы пару часов поспали, после чего вылетели в сторону Ай-Румай. Хорошо, что метка исправно работала.

* * *

Всю ночь меня никто не беспокоил, мне даже удалось поспать. Наутро меня разбудили слуги.