Даже при пониженной на десять процентов гравитации Перна массивным драконам для полета были бы нужны чрезвычайно высокие удельные энергозатраты. Необходимые значения типичны скорее для горения химического топлива в авиадвигателях, благодаря чему на Земле летают самолеты с взлетной массой в десятки и сотни тонн, а живые ткани не в состоянии ни развить, ни выдержать их. Справедливости ради отметим, что некоторые авторы все же понимают, что здесь не спасает даже максимально ускоренный обмен веществ (Пол Андерсон "Война крылатых людей"). Не помогли бы более прочные кости и более сильные мышцы. Вывод прост: драконы с указанными размерами не могут летать, если только они не пользуются телекинезом по отношению к себе и переносимым им людям и предметам. Видимо, к этому со временем стала склоняться сама Маккефри, когда в поздних романах цикла объясняла случаи переноса драконами ноши с массой больше собственной их непостижимыми особенностями: "дракон может поднять столько, сколько он считает возможным" ("Все Вейры Перна"), и когда описывала телекинетический перенос раненого дракона его собратьями ("Небеса Перна"). Но телекинез тоже невозможен, хотя по другим причинам (см. Остальное).
Поэтому крылья драконов и несколько меньших родственных им стражей, скорость и ощущения их машущего полета — это не более чем привлекательные художественные приемы. Ими охотно пользуются многие фантасты: кто только у них не летает, невзирая на "глупые" ограничения! Взять хотя бы способных к волшебству драконов Урсулы Ле Гуин в серии "Земноморье", разноцветных драконов-магов Барбары Хэмбли ("Драконья погибель", "Тень дракона"), драконов, способных унести в когтях корову (Клиффорд Симак "В логове нечисти"). Или последнего дракона, оставшегося от древней цивилизации, существующей ныне в нематериальном виде (Клиффорд Симак "Заповедник гоблинов"), дракона, сотворенного неумелым волшебником (Алан Дин Фостер "Что натворил Ву-Линг"), драконов, в которых превращаются стремящиеся к этому путники трансвременной дороги (Роджер Желязны "Знаки дороги"). А также способных нести человека крупных динозавроподобных ящеров в романе Бертрама Чандлера "В альтернативную Вселенную", столь же сильных птеранодонов-телепатов (Питер Каннингем "Убить дракона"), генетически сконструированных летающих ящеров с пятнадцатиметровыми крыльями (Питер Гамильтон "Иуда освобожденный"). По внешнему облику их напоминают разумные экзопланетные дракхоны и их соперники ланнахи, массой с человека (Пол Андерсон "Война крылатых людей").
От стандартного "драконьего" облика отступает хищная птица-крака с размером тела немногим меньше взрослого мужчины и девятиметровым размахом крыльев (Пол Андерсон "Память"). Или гигантские летучие мыши размером в человека (Джек Чалкер "Полночь у Колодца душ"), мутировавшие в результате ядерной войны летучие мыши с размахом крыльев в несколько метров (Роджер Желязны "Долина проклятий"), летающие драконьи мыши массой в четверть тонны (Джек Уильямсон "Прикосновение гуманоидов"). Человеческий облик имеют похожие на ангелов крылатые гуманоиды планеты Азурн (Билл Болдуин "Рулевой", "Защитники"), ангелоподобные обитатели верхнего яруса последнего на будущей Земле города (Аластер Рейнольдс "Обреченный мир"), генетически созданные из людей легкие крылатые летатели будущего (Роберт Силверберг "Ночные крылья"). С ангелами схожи хищные летающие птицеподобные обитатели промежуточной ретрансляционной планеты (Джек Макдевит "Чинди"). От всех отличаются перевозящие людей и грузы полуразумные крупные нэрилы или еще большего размера прирученные парители (Джек Чалкер "Харон: дракон в воротах"). По размерам с ними схожи объезженные крылатые насекомые-безили (Джек Чалкер "Лилит: змея в траве"), верховые насекомообразные глагоциты (Лин Картер "Амалрик"), хищные инопланетные "стрекозы" с телом больше человеческого и девятиметровым размахом крыльев (Джек Уильямсон "Легион пространства"). О возможности существования огромных инсектоидов см. далее. А вспомните сказочную птицу рух (или рок) из "Тысячи и одной ночи", которая охотится на слонов, поднимая их и сбрасывая на камни! Существованию последней не поможет даже то, что будто бы страус является ее неотенической стадией (Ларри Нивен, сборник "Полет лошади"). В действительности всем им, допустив на минуту их существование, не удалось бы даже взлететь, разве только бесполезными крыльями помахать ради разминки и, может быть, подпрыгивания. В числе немногих это понятно Роберту Силвербергу, подчеркивающему при описании плавающих крылатых морских драконов планеты Маджипур длиной до ста метров и более, что такие громадные существа просто не могли бы подняться в воздух ("Замок Лорда Валентина").
Более интенсивное сгорание пищи в организме, обеспечиваемое дополнительным поступлением воздуха в легкие в ходе полета, будто бы способствует машущему полету и дает возможность летунам достигать большей массы и даже переносить немалый груз (Пол Андерсон "Крылья победы"). Одного лишнего притока воздуха совсем недостаточно для описанных действий. Кроме того, понадобилась бы повышенная прочность всех участвующих в полете биологических органов: мускулов, костей, связок, перьев. Но еще важнее то, что коэффициент полезного действия мышц как тепловой машины много ниже единицы. Поэтому более интенсивное потребление энергии автоматически приводит к повышенному выделению тепла, означая гибельный для организма перегрев тканей (Паоло Бачигалупи "Заводная") выше температуры денатурации многих белков. Земные птицы на самом деле действуют вблизи этого предела, лишь на несколько градусов не достигая его. Пользующиеся описанным выше приемом легкокрылые, мыслящие аринниане-итри эволюционировали при биохимической основе, почти одинаковой с земной (Пол Андерсон "Крылья победы", "Люди ветра"). Поэтому использование ими подобного биологического форсажа весьма сомнительно. Повышенное тепловыделение при интенсивной работе органа может компенсироваться природным или наращенным радиатором-теплоотводом (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"), но у итриан такового нет.
Производящие ядерное оружие трехметровые летающие строны с семиметровыми крыльями якобы живут на планете с плотной атмосферой, состоящей из водорода, гелия, азота с примесями метана и аммиака (Пол Андерсон "Звездный лис"). В настоящее время недостаточно данных для ответа на вопросы, возможны ли такие существа биологически и каковы их энергетические возможности, хотя сам автор отмечает меньшее выделение энергии в реакциях органики с водородом по сравнению с аналогичными реакциями ее окисления кислородом. Дэвид Брин совершенно правильно уверен в более медленном метаболизме подобных воображаемых существ ("Небесные просторы").
Более плотная атмосфера (Пол Андерсон "Война крылатых людей", "Звездный лис") не облегчает, а лишь затрудняет мускульный полет, потому что в таком случае крыльям при каждом взмахе приходится перемещать повышенную массу воздуха, что опять же невозможно из-за тех же ограниченных удельных энергозатрат биотканей. По схожей причине еще меньше шансов на существование птиц, которые летают при силе тяжести, втрое превышающей стандартную земную, и при этом имеют длину пятнадцать и размах крыльев двадцать пять метров (Джеймс Уайт "Скорая помощь").
Давно пора всерьез понять, что лобовая попытка обойти указанные выше ограничения на машущий полет за счет простого увеличения размеров, в том числе путем генных технологий, так просто не работает, нужно минимум еще одно невероятное событие — телекинез. Но это не повод тормозить фантазию: стремление летать во многом подтолкнуло человека к изобретению и строительству самолетов и ракет. Никогда не следует забывать, что та часть фантазии, которая проходит все испытания в столкновениях с видимыми и невидимыми препятствиями, способна изменить нашу реальность, и очень значительно.
Следующий случай фантастического гигантизма — червеобразный "змей Мидгарда" длиной до пяти километров, составляемый из двадцатиметровых секций поперечником до трех метров. Каждая секция имеет продольный нервный ствол с тремя утолщениями, семь-восемь пар коротких ног на брюхе для передвижения, на спине — шесть длинных мощных щупалец с когтями для защиты и пятнадцать более коротких щупалец с пальцами для захвата растительной пищи. Ближе к торцам секции расположено по три глаза с каждого торца, ртов — тоже по три с обоих боков, внутри — три пары желудков, связанных со своими ртами, и одно большое легкое, соединяющееся с дыхательными отверстиями по бокам. Секция вполне может существовать самостоятельно, но обычно несколько секций последовательно и прочно стыкуются своими торцами с соединением нервных стволов в единый продольный супермозг и образованием удлиненного и намного более интеллектуального существа (Джеймс Уайт "Чрезвычайные происшествия").
Из всех незадач мегачервя пока выделим две. Массу одной секции можно оценить примерно в 185 т, если считать плотность ее тканей равной плотности воды (на самом деле она может быть даже выше, так как черви зимуют в спячке на дне водоемов). На каждую ногу должно приходиться в среднем по 12-13 т при ее диаметре всего 8-10 см. Для сравнения, у слона на Земле намного более толстые ноги несут массу максимум 2,5-3 т на каждую. Вряд ли инопланетные ноги со схожим органическим строением могут вынести удельную нагрузку в несколько десятков раз выше, даже если тяготение на планете обитания чуть ниже земного. Итог будет неутешительным: подломятся хлипкие конечности под такой исполинской тушей. Еще хуже дела с питанием мегачервя. Принципиальное ограничение предельных размеров живого существа с внешним питанием вытекает из той же самой закономерности, что и невозможность чересчур крупных летунов — из примерной пропорциональности его массы кубу характерного размера, а наружной поверхности — его квадрату. Чтобы обеспечить тот же уровень питания на единицу массы тела, как у вдесятеро более мелких существ, крупный организм должен увеличить объем поглощаемой еды в тысячу раз. Так как эта еда поступает через некоторую часть поверхности тела, возросшей всего в сто раз, уровень питания, начиная с некоторого размера, начнет отставать от запросов потребления. У растительноядных животных на это дополнительно накладывается невысокая питательная ценность корма (Пол Андерсон "Крылья победы"): "кентавры истребляли невероятное количество пищи, чтобы поддержать свои огромные тела" (Джек Чалкер "Полночь у Колодца душ"). Даже меньшие размером, чем мегачервь, похожие на него и питающиеся растениями животные обречены на то, чтобы тратить на еду значительную часть своего времени, поглощая и переваривая большой ее объем (Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом"). Пусть мегачервь двигается боком, чтобы все рты на одной стороне работали без помех друг другу, все равно ему пришлось бы буквально лететь над землей, хватая и отправляя в эти рты всю встречающуюся растительность, чтобы насытить свою необъятную тушу. Но быстро бежать не позволят короткие ноги, на них можно только семенить. Более того, как описано у автора, червь передвигается не спеша обычным "продольным" манером, при котором шансы сорвать немного корма есть только у передней секции, а все последующие неизбежно останутся голодными. Такому червю некогда заниматься мудрыми делами, на уме у него постоянно будет одна еда, до которой он к тому же не сможет добраться на своих тоненьких коротеньких ножках.
Примерно та же судьба ждет жителей планеты Гроалтерр — огромных фантастических разумных телепатов, растущих в течение всей своей жизни. Даже их взрослеющий подросток размерами таков, что впервые проводящая нейрохирургическую операцию на его мозге сводная бригада инопланетных хирургов, включающая человека, пробирается к месту воздействия через трепанационное отверстие в черепе и далее пешком по дну извилин коры мозга, раздвигая перед собой стенки этих извилин. В свою очередь, оперируемый сам выступал хирургом для старших представителей своей цивилизации, целиком проникая внутрь их намного более крупных тел, разрушая там острыми окончаниями своих щупальцев вредоносные старческие образования и выбираясь наружу через дыхательные отверстия этих тел (Джеймс Уайт "Врач-убийца"). И совсем завирально выглядит описанное Чарлзом Шеффилдом существование плавающих океанских прудовиков массой в миллионы тонн, пусть даже они снабжены ртами по всей поверхности своих тел ("Летний прилив"). Слабо дорасти им до такой массы, намного раньше с голоду придется помереть. Не доводит гигантизм до добра, ох, не доводит!
Большинство изложенных возражений можно высказать по поводу существования живых многокилометровых морских левиафанов-паромов. Они вмещают полтысячи и больше грузовых фургонов и других автомашин будущего лишь в одном своем предпищеварительном мешке из двух имеющихся, располагают несколькими палубами с многочисленными каютами для пассажиров и команды, несут на своем теле и внутри него надстройки, лифты и другие сооружения (Джон Де Ченси "Космический дальнобойщик"). Даже сам автор иронично спрашивает себя, как же долго по этому существу должен проходить нервный импульс, как отводится излишнее тепло из лежащих в его глубине тканей? К этому можно добавить вопросы о том, как кислород распространяется по телу левиафана, способны ли живые ткани выдержать тяжесть собранной на ограниченной площади внутренностей тяжелой техники с грузом. На таком фоне стоит удивляться заботе о предотвращении ныряния такого живого "парома" путем его оснащения многочисленными пузырями с газом по бокам, хотя и в этом, и других романах о Космостраде правдоподобные детали часто перемешаны c нарочито невероятными. Ирония и юмор прекрасно дополняют такую необычную смесь.
Еще один пример нереального биомасштабирования — растущие со дна покрывающего всю планету океана колоссальные сверхдеревья обхватом до десятков километров в романе Джека Чалкера "Цербер: волк в овчарне". Пожалуй, первая из проблем таких гипотетических деревьев — это выживание в зоне прибоя. Набегающие волны несут с собой заметную кинетическую энергию, которая прикладывается к стоящим на их пути малоподвижным препятствиям и резко возрастает во время штормов. Что при этом получается, хорошо известно почти всем: даже крепкие береговые скалы не выдерживают такой обработки и с течением времени разрушаются, превращаясь сначала в камни, затем в гальку, а в конце — в песок, и формируя самые разные прибрежные пляжи. Живые ткани деревьев по прочности уступают камню, им сложно выдержать без повреждений воздействие штормовых волн. Поэтому на Земле незащищенные от волн побережья заняты деревьями в основном в тропиках, где разрушительные последствия периодических штормов компенсируются быстрым возобновлением растительности, а донные растения представлены преимущественно гибкими водорослями, но не массивными деревьями. Вторая проблема — давление тяжелой высокой кроны на несущий ствол (или стволы). Начиная с некоторой высоты, оно приближается к пределу прочности тканей дерева, что ограничивает его максимальную надводную высоту, даже если основная часть ствола находится в воде, имеющей примерно ту же плотность и нейтрализующей давление этой подводной части из-за близкой к нулю плавучести. По этой причине живые деревья на Земле лишь иногда превышают 100 метров в высоту, и то в малоснежных и защищенных от сильных ветров местах, а самые высокие цельнодеревянные постройки столь же редко переваливают за это значение. Для планет с меньшей силой тяжести на поверхности предельная высота деревьев и зданий из дерева будет несколько выше, но не так уж намного из-за увеличения ветровой нагрузки с ростом. Третье осложнение — крона, ствол и корни должны обмениваться между собой растворами минеральных веществ и продуктов фотосинтеза. Подобный обмен основан на осмотических и капиллярных процессах, отличающихся невысокой скоростью, которой может оказаться недостаточно при значительных перепадах высоты между корнями и кроной и близких к земным длительностям суток и сезонов, чтобы обеспечить необходимую цикличность. Четвертое — размножение сверхдеревьев, по словам автора опыляемых летающими существами и, видимо, дающих какие-то семена или плоды. Эти семена или плоды должны быть плотнее воды, чтобы попадать на дно океана и прорастать там. Чтобы росток смог достичь поверхности воды с больших глубин, семя или плод должны нести огромный запас питательных веществ и иметь немалые размеры. Такой способ не может развиться под водой, для него требуется произрастание на суше, по крайней мере, поначалу. Намного вероятнее, что такие сверхдеревья могли бы размножаться вегетативным путем, отростками от корней, для чего к ним из кроны опять же должны поступать питательные растворы.
