— Прекратить жрать! — заорал Мирол. — Всех больных в лазарет, мага к ним живо!
Они с принцем переглянулись.
— Надо передать гонцам, что все отравленные немедленно должны быть отправлены в главный лагерь, — произнес Ритон. — Никому ничего не есть и не пить до тех пор, пока не сумеем определить источник яда.
Учитель кивнул и бросился исполнять приказы, оставив Ириулэна стоять и смотреть на крах не начавшегося наступления. Пораженных было много, очень и очень много — яд определенно оказался в пище и он действовал не мгновенно, а спустя некоторое время. Глядя на то, как отравленных одного за другим уносят в просторный лекарский шатер, чтобы сложить там, словно улов рыбака, принц мысленно задумался о том, сколько человек ему удастся увести обратно и о том, что Орден предоставил слишком мало высоких сынов.
Хотя, какое мало — сколько их осталось на всю Лигу? И двух сотен не набежит, зато счет низким сынам уже пошел на тысячи. А что поделаешь — магия жизни крайне плохо приспособлена к борьбе с многочисленными Академиями, да и против закованных в латы рыцарей она не слишком хороша. И это, не говоря про чудовищную, прямо-таки запредельную сложность ее изучения, а также ярко выраженную политику Настоятелей, превративших дар Отца в привилегию для избранных. Все это, конечно, было прекрасно и позволяло в высшей степени увеличить собственную власть, вот только сильно ли полезны маги стихий, когда враг использует яды? Единственное, что они могут, так это силой поделиться.
Ритон распорядился укрепить оборону, еще раз строжайше запретил своим людям есть и пить что-либо до выяснения, и направился к высокому сыну.
Жрец в паре с двумя низкими сынами успел обработать уже почти полсотни солдат, но уже выглядел уставшим — в белках его глаз появились красные прожилки, а с лица и шеи капал пот.
— Благословенный, что ты можешь мне сказать про яд?
— Ваше высочество, все очень плохо. Много компонентов, каждый из которых опасен сам по себе.
— Как он работает?
— Через желудок расходится по телу, бьет сразу по всему. У отравленного есть полдня в лучшем случае. А в худшем — час-полтора.
— Что-нибудь еще? — нахмурился Ритон.
— Я один не справлюсь, — развел руками чародей. — Даже забирая силу двух чародеев.
— Я слышал, что высокие сыны способны бороться с любыми ядами и врачевать сотни людей одного за другим, так в чем же дело?
— Это не обычный яд, ваше высочество. Он...странный.
Принц с недоверием воззрился на собеседника.
— В чем же выражается эта его...странность, позволь уточнить?
— Имперцы составили его из четырех или пяти разных компонентов, которые не мешают друг другу, а, наоборот, накладываются. Отрава не хочет уходить из крови просто так и врачевание даже одного человека отнимает уйму сил.
— Сколько? — спросил принц.
— Что? — не понял его жрец.
— Сколько человек спасти не получится?
— Каждого третьего. Быть может, немного больше.
— Тогда приказываю в первую очередь лечить рыцарей, — не требующим возражения тоном отчеканил принц. — Затем оруженосцев и сержантов, после них следует оказывать помощь лучникам и прочим пехотинцам. Обозной челядью займешься, если успеешь.
Маг склонился в поклоне.
— Могу ли я идти, ваше высочество?
— Последний вопрос: каким образом яд попал в лагерь?
— Мне это неизвестно.
— Тогда разберись. Понять, чем имперцы нас травят сейчас важнее всего.
— Можешь не отвлекать благословенного, — к ним в палатку вошел Мирол. — Вот, — он бросил бывшему ученику флягу.
Ритон машинально подхватил ее и осторожно вынул пробку, после чего принюхался к содержимому. Ничего странного он не обнаружил.
— Вода?
— Да, обыкновенная вода из ближайшего колодца. Набрали сегодня утром.
Принц грязно выругался.
— Они отравили собственные источники питья, только для того, чтобы нанести нам урон. И сделали это ночью!
— Да, а атаку провели, чтобы отвлечь внимание, — Мирол Иринатэн со злостью махнул кулаком. — Проклятые твари! Никаких понятий о чести.
Ритона больше занимало другое.
— Ты сообщил остальным, что вода отравлена?
— Да, и приказал усилить охрану — я бы на месте ящериц обязательно попытал счастья, пока мы не оправились от подлого удара.
— Одобряю. Что-нибудь еще?
— Пять сотен отправил на реку, ее-то уж точно они не сумеют испоганить. — В голосе наставника появились извиняющиеся нотки. — У нас нет выбора.
— Я прекрасно понимаю это, можешь меня не убеждать. Нужно отправить всем тысячникам еще один приказ.
— Отступаем?
— Ну уж нет! Я не сдамся столь легко. Если будет нужно, водовозы вычерпают всю реку, но я отказываюсь бежать прочь, по крайней мере, до тех пор, пока не совершу хотя бы одну атаку на город. Уйти без этого — непозволительно.
Старый герой неодобрительно покачал головой, но противиться не стал, он слишком хорошо знал ученика.
Время перевалило за полдень, а жертв яда все везли и везли — поток не желал иссякать. Ридан ждал, сидя на солнцепеке. Да, им достался достойный враг, пускай и беспринципный. Даже он не рискнул бы отравить воду в колодцах — слишком грязно. Но расчет верен: здесь, в краю палящего солнца, вода — жизнь. Лиши армию питья в такую жару даже на день и без всяких ядов о ведении боевых действий можно забыть.
Хорошо хотя бы, ящерицы пока что не высовывались.
"Вероятнее всего, они рассмотрели все варианты, и пришли к выводу, что нападение на водовозов является самой высокоэффективной и безопасной стратегией", — подумал Ритон, глядя на лагерь. Из шатра высокого сына уже начали вытаскивать трупы, которые по приказу принца складывались в кучу за пределами лагеря.
Почти полторы тысячи пораженных, следовательно, не менее девяти сотен мертвецов. Сюда же стоит добавить и панику, чьи росточки уже начали пробиваться сквозь толщу напускного спокойствия. Рыцарям Ритон доверял, но чернь могла взбунтоваться — ведь все остатки чистой воды пошли всадникам и их лошадям, да и в очереди на лечение смерды числились в конце. Хотя, казалось бы, неужели так сложно достойно принять смерть ради спасения тех, кто несоизмеримо выше их по праву крови? Но что возьмешь с быдла? Никакого понимания.
Именно поэтому он и приказал сержантам и рыцарям усилить охрану лагеря и не выпускать за его пределы ни единой живой души без соответствующего приказа.
Принц задрал голову — в небе опять кружились проклятые птицы.
— Следует послать несколько человек к павшим, — задумчиво проговорил принц. — Не хочется, чтобы падальщики пировали невдалеке от лагеря. У них еще будет время, дабы насладиться трапезой.
Глава 13.
Шестнадцатый день третьего месяца лета 35-го года со дня окончания Последней войны.
— Скажи, генерал, — обратился император к Иритиону, стоящему рядом. — На твой взгляд, смогут они закрепиться на стенах?
— Сомневаюсь, повелитель. Я с умом использовал время, что ты выиграл для меня. Пускай крестьяне с горожанами и в подметки не годятся легионерам, но с арбалетами они познакомились и смогут делать по паре выстрелов в минуту. И все же, я рассчитывал, что ты соберешь весь легион и всю гвардию в городе. Все-таки профессиональных солдат у нас маловато.
— Понимаю твои опасения, — кивнул Шахрион, — но ничего не могу поделать. Эта часть войск нужна мне в другом месте — Ритон отводит своих людей от стен Жемчужины.
— Хочешь сделать горы его могилой, — покачал головой генерал. — Похвальное желание, пусть и рискованное.
— Ты же сам сказал, что враги не сумеют закрепиться на стенах, — улыбнулся император. — Так в чем же риск?
Иритион рассмеялся.
— Ты как всегда на высоте, владыка.
— Рад, что тебе понравилось, оптимизм и бодрость духа нам сегодня пригодятся. Смотри, кажется, они начинают.
Генерал нахмурился и достал из-за пояса увеличительную трубу.
— Да, ты прав — подтаскивают камни к метателям. — С этими словами он передал сложное устройство, пришедшее с востока, своему господину.
— Радует, что хорошая погода продержалась недолго и дожди снова начали идти, верно? — Шахрион принял трубу и приложил ее к глазу.
За последние две недели враги успели провести изрядную подготовительную работу, выстроив на расстояние броска камня несколько участков палисада для безопасного накопления солдат. И это помимо нескольких высоких осадных башен, большого числа лестниц и, как подозревал император, немалого количества деревянных щитов на колесах. Осадных машин он не заметил — их попросту было мало и, как предположил Шахрион, генерал решил не рисковать дорогими и сложными механизмами в преддверии быстрого штурма. Рвы также отсутствовали, равно как и высокие башни для стрелков, да и сплошная деревянная стена вокруг города пока виделась только в прогнозах. Но после сегодняшнего провала все это обязательно появятся, в чем император не сомневался.
Шахрион не мешал врагам мастерить частокол, который те расположили всего в семи сотнях шагов, он не хотел, чтобы враги раньше времени узнали, что это расстояние не совершенно не гарантирует им безопасность. И сейчас за укреплениями наблюдалось какое-то шевеление.
— Буду верить, что это Сын оплакивает своих детей, которым предстоит умереть под нашими стенами. — Отозвался генерал.
— Не думаю, что он стал бы лить слезы по предателям, — в последние годы в Исиринатии стало сложно найти храмы, принадлежащие кому-нибудь еще, кроме Ордена. Жадные до власти жрецы Отца не терпели конкурентов. — Но предположение все равно интересное. Итак, сейчас они накопят достаточно сил, и пойдут вперед, а пока можно немного подождать.
Слуги поставили для них мягкие стулья и император с генералом комфортно разместились возле башенных зубцов, разглядывая в подзорную трубу вражеский лагерь.
В качестве наблюдательного пункта Шахрион выбрал надвратную башню стен Древнего города, самую высокую и прочную, с большой открытой площадкой, с которой открывался прекрасный обзор на город.
Он не ошибся в своих прогнозах — подготовившись, враги начали действовать. Из-за разрывов в палисаде на юге стали, одна за другой, начали появляться шеренги. Впереди в несколько рядов, укрывшись за грубо сколоченными деревянными щитами на колесах, брели лучники, за ними — пехотинцы с лестницами, за ними следовали латники. Гербов не было видно, но Шахрион был готов поклясться чем угодно, что Бирт решил скормить стене людей нерадивого Китита Саргилэна.
Точно такие же линии выстраивались и на востоке, только солдаты там стояли пожиже и Шахрион заподозрил отвлекающий маневр, призванный распылить силы защитников.
В это же время со стороны леса к стенам медленно покатились деревянные гиганты.
— А вот и сами башни. Произнес император. — Шесть штук — много. Когда наши камнеметы смогут стрелять по ним?
— Скоро, — генерал выглядел напряженным. — Главное, чтобы их маги не помешали.
— О, об этом можешь не беспокоиться, чародеев должно хватить. Все-таки половина из них — выпускники Академии. Кстати, Иритион, все ли оружие отравлено?
— Да, владыка. Правда, ядов на всех не хватила, пришлось применить...народные средства.
— Какие это?
— Дерьмо и трупный яд.
Император усмехнулся.
— Хороший выбор, мне нравится.
— Думаю, генерал Бирт оценит.
— Не сомневаюсь.
Император изучал надвигающиеся махины и ждал. Наконец, он решил, что пора.
— Полагаю, можно разворачивать машины.
— Как прикажешь, властелин. — Генерал поднялся и подозвал солдата.
Император приложил подзорную трубу к глазу, наблюдая за камнеметами, установленными в сотне шагов от первой линии стен. Пришлось разобрать несколько домов и подсыпать изрядно земли, но площадки получились хорошими на загляденье.
Страшный скрип, слышный даже тут, чередовался с обрывками площадной брани, но огромные машины-метатели, установленные на подвижные платформы, медленно начали поворачиваться по направлению к движущимся осадным башням. Никто не волновался, и все происходило четко и размеренно.
Впрочем, башням еще предстояло попасть в зону поражения камнеметов, в то время как пехота врага уже была на подходе. Меньше трех сотен шагов разделяли исиринатийцев и стены, когда Шахрион решил, что пора начинать.
— Иритион, втопчи кошаков в землю, — распорядился он.
— Начинать обстрел! — закричал генерал, набрав воздуха в грудь.
Офицеры подхватили его команду, и над крепостью разнесся мелодичный звон.
Три коротких удара колокола, затем один длинный.
Шахрион стоял и смотрел на внешнюю стену, которая словно по волшебству превратилась в разворошенный муравейник. Сотни людей в черных кольчугах и бригантинах занимали свои места у бойниц, не обращая внимания на стрелы, посылаемые вражескими лучниками. Первую кровь, чтобы сохранить силы оставшихся в резерве легионеров, предстояло пролить ополчению. Оно же должно было принять на себя главный удар, если кошаки доберутся до стен.
Враги прошли еще несколько шагов, когда на них обрушился дождь из стали и дерева. Копья, выпущенные из десятков скорпионов, притаившихся в башнях Нового города, проходили сквозь деревянные щиты, словно через бумагу, а попав в строй, калечили по два-три человека за раз.
Тяжелые арбалетные болты, отправленные по навесной траектории, сыпались сверху на головы наступающих, чьи плохонькие доспехи были не в состоянии защитить своих хозяев от этих мощных зарядов. Шахрион не без удовольствия смотрел на то, как шеренги смешались и подались назад. Он мог собой гордиться — огромные деньги были потрачены на то, чтобы наладить в стране производство арбалетов, как легких, так и тяжелых, способных метать мощные болты почти на девять сотен шагов и приводимых в действие зубчато-реечной передачей. И эти средства Империя не потратила зря. То, что не продавалось странам Лиги или востока, наполняя казну, уходило на секретные склады. Оружие истосковалось по крови, и благородные исиринатийцы с радостью согласились эту жажду утолить.
Но исиринатийцы не просто так считались сильнейшими рубаками на континенте — трубы взревели еще громче, и колеблющийся строй, не обращая внимание на потери, перешел на бег.
В этот момент метатели камней сказали свое слово. Шахрион видел, как над стенами Нового города по воздуху промчались огромные круглые камни. Со страшным грохотом два из них врезались в осадную башню, размолотив ту вдребезги.
— Примите мои поздравления, генерал, камнеметы хорошо работают.
Иритион мрачно поглядел на императора.
— Плохо, владыка, я надеялся первым же залпом покончить хотя бы с тремя башнями. Можем не успеть доломать все.
— Ничего не идет так, как мы это задумываем, — пожал плечами Шахрион. — Прикажи продолжить обстрел.
Стало жарко, неестественно жарко, будто бы в бане. Шахрион на всякий случай извлек из-за пояса небольшой жезл, украшенный огненными опалами.
— Генерал, приготовься, сейчас начнется веселье.
И небеса разверзлись, выпустив на свободу огненный вихрь, окаймленные бахромой брызгающих во все стороны искр. Порождение сильнейших чар Академии медленно и величественно спускалось с небес на город, будто застывший в ожидании конца. Брат издревне уважался исиринами больше других богов, и именно его дар применили осаждающие. Эффектно, но безрезультатно — снизу, навстречу пламени, разбрасывая капли воды, метнулся гейзер.
