Провидица (временное)

— Невозможно! — воскликнула девушка, но осеклась и заговорила уже спокойней. — За все то время, что я провела рядом с сайером, он ни разу не заставил усомниться в том, что он умеет держать слово. Наш договор гласил, что я добровольно следую за ним до тех пор, пока моя семья остается в безопасности. Ласс Корвель обещал мне это, значит, нападения не было.

— Дитя мое, вы обвиняете своего короля во лжи? — возмущенно воскликнул Сеймунд.

Лаисса Альвран позволила себе легкую усмешку. Ответы на свои вопросы она уже получила. Немного расслабившись, девушка поймала взгляд короля и уже не отводила глаз.

— Скорей, в коварстве, мой господин, — ответила Катиль. — Я больше не увижу свою семью, не так ли? — венценосец промолчал. Он так же не спешил отвести взгляда, ожидая, что маленькая лаисса сдастся первой. — Сайера я так же не увижу? — ответом ей было, по-прежнему, молчание. — Могу я высказаться в его защиту?

— Высказывайтесь, — хмыкнул король.

— Я сама покинула замок и последовала за сайером...

Сеймунд весело рассмеялся, потеряв их зрительную связь и оборвав девушку. Лаисса нахмурилась, ожидая, когда приступ смеха Его Величества прекратится.

— Мое милое дитя, — воскликнул венценосец, — что вы подразумеваете под словом добровольно? Если вы заключили договор с сайером о ненападении на ваш замок и родных, и это стало причиной вашей доброй воли, то что же тогда принуждение?! Вы были вынуждены последовать за Корвелем, спасая свой род от истребления. Уж я-то знаю, на что способен добряк Гален.

Катиль вспыхнула, не найдя, что ответить. Он был прав, и это разозлило девушку.

— Какова моя участь, Ваше Величество? — спросила она.

— Вы моя самая дорогая гостя, Катиль, — широко улыбнулся король. — У вас будет все, чтобы вы не пожелали.

— Желаю иметь возможность свободно передвигаться по дворцу и за его пределами, — тут же выпалила лаисса. — Ворота вашего дворца должны быть открыты для меня. Мои родные покинут столицу, и им не будет причинено вреда ни сейчас, ни после. Ласс Корвель...

— Осторожней, моя дорогая лаисса, — венценосец укоризненно взглянул на девушку, — не стоит переступать дозволенных границ. Вы моя гостья, но не госпожа. Ваши родные покинут столицу сегодня же, им не причинят вреда, можете быть в этом уверены. Свобода передвижения... В сопровождении моих людей.

— Моих людей, — Катиль упрямо посмотрела на короля. Теперь она могла позволить себе подобную наглость, король знал о ее даре. — Моя служанка и трое воинов останутся со мной.

— Хорошо, но я добавлю и двух своих стражников, — кивнул Сеймунд.

— Согласна. Дворец я смогу покидать в любое время дня и ночи, — втягиваясь в торг, заявила Кати.

— А ночью-то зачем? — изумился король.

— Так мне проще считать себя гостьей, а не пленницей, — ответила благородная лаисса. — И мои люди так же обладают подобным правом.

— Вы вьете из меня веревки, — голосом законченного скряги воскликнул венценосец. — Что-то еще?

— Правду, — потребовала Катиль. — Как были ранены мои родные?

— На поединке. Суд Святых был благосклонен к Галену, — Сеймунд вернулся к столу.

— Тогда почему сайер в темнице?

— Ласс Альвран воззвал к королевскому суду.

— После суда Святых не может быть иного суда, — Катиль была изумлена произошедшем.

— Правила изменились, моя дорогая лаисса, — усмехнулся король. — Думаю, мы пока закончим наше с вами знакомство. Вас проводят в подготовленные покои.

Он хлопнул в ладоши, и дверь открылась. Уже знакомые Катиль ласс, склонил голову и выслушал приказ короля. Мужчина посторонился пропуская девушку, но она остановилась и обернулась к венценосцу.

— Мой король забыл отдать распоряжение, о котором мы договорились с ним, — произнесла она.

— У меня хорошая память, дитя мое, — оскорбился Сеймунд, — наши с вами договоренности будут соблюдены. Вы получите все, что пожелаете, и я смогу вам дать. — Катиль не двинулась с места. — Лаисса Альвран может свободно передвигаться по дворцу и покидать его в любое время, — недовольно скривившись, приказал король. — Довольны?

— Благодарю моего короля, — сладким голосом пропела Катиль. — Мой господин добр ко мне. — Она подошла к дверям, но снова обернулась. — И чем вы лучше сайера, Ваше Величество? — спросила она и, наконец, покинула кабинет.

Король некоторое время смотрел на закрывшиеся створы и усмехнулся.

— Я гораздо хуже, девочка, но с тобой я буду неизменно мил, если не вынудишь меня показать обратное.

Глава 13

Гален Корвель, потомок древнего княжеского рода, слезал с повозки, в которой перевозили лишь преступников. Клетка, установленная на телегу, привела ласса в ярость, но он задавил ее, позволяя затолкать себя в повозку. Унижение было настолько сильным, что на некоторое время сайер Удела Корвель не мог думать ни о чем ином, кроме проклятой клетки. И кто бы мог подумать, что именно в этот момент он вспомнит о маленькой лаиссе. Корвель представил, что должна была чувствовать девушка, вынужденная передвигаться без сопровождения, положенного девице ее положения, среди отряда мужчин. Представил, как она чувствовала себя под взглядом Маеля, считавшим ее наложницей, вспомнил о внутренней силе, которую он видел в глазах воробья, и успокоение само пришло к мужчине. "Мое достоинство всегда со мной", — так говорила девушка.

— Мое достоинство всегда со мной, — прошептал ласс и откинулся на решетку, прикрывая глаза.

Теперь его мысли пришли в порядок, мужчина думал, что ждет его дальше. Что может поставить ему в вину король? В общем-то, ничего. Тогда для чего все это представление? Если свершился суд Святых, то иного суда быть не может. Никто не посмеет оспаривать решение Высших сил. Но Сеймунд посмел, почему? Очередное извращенное развлечение короля? С него станется. Но, унижая преданного ему сайера, король рискует потерять его преданность.

— Нечистый, что же он задумал? — проворчал Гален, открывая глаза и глядя с равнодушием на зевак, тыкавших в него пальцами.

Еще это "Волчье братство", Катиль... Катиль. Теперь мысли мужчины перетекли к провидице. Если это из-за нее? Слишком сложно, мог потребовать лаиссу Альвран. Ее отец вассал короля, он не посмел бы восстать против господина. К тому же, если допустить, что целью короля стала провидица, то выходит, что его, Галена Корвеля, подтолкнули к стенам "вороньего" замка. Но подтолкнула его Рагна!

— Не-е-ет, — протянул ласс, отчаянно мотнув головой.

Его любимая фея, его душа, нежная, чистая, добрая... Тут же вспомнилось поведение женщины в последние дни. Знала, что ему грозит опасность и пыталась спасти, упрашивая жениться на лаиссе? Если знала, почему не сказала прямо? Опасалась, что он разгневается, узнав, что его наложнице известно подобное, потому что возникнет вопрос — откуда ты знаешь? А, действительно, откуда?!

Сайеру стало неуютно. Он оглянулся, словно ища ответы за пределами клетками. Вернулась мысль, посетившая его после Брилла — Гален не знал своей женщины. Очень хотелось увериться в том, что она желала ему добра, настаивая на женитьбе, и он из глупого благородства не послушался наложницу, пытавшуюся спасти его. Мужчина ожесточенно потер лицо и начал сначала. Катиль. Провидица с необычайно сильным даром. Над ней трясся отец, после проникся симпатией и уважением сам Корвель, признав всю ценность этой девушки. Знал ли король? Если знал, и Рагна действовала по его наущению, то чем на нее надавили? Наложница имела все, иной лаиссе не дозволено столько, сколько было позволено дочери егеря. Она стала госпожой, что еще можно желать? Чем можно было соблазнить ее на измену, и, главное, кто это сделал?

— Фольгер, — вслух произнес Корвель. — Он как-то гостил в моем замке.

Он мог соблазнить наложницу и пригрозить, что расскажет сайеру об их связи. Или надругался? Гневный рык вырвался из груди мужчины. Легче было поверить в насилие, но тут же пришло на ум другое. Если бы Фольгер рассказал о связи с Рагной, а она обвинила приближенного короля в насилие, Корвель поверил бы Рагне. В любом случае поверил бы ей. Но Рагна могла испугаться, что поверят не ей и смолчать. Тогда, чтобы скрыть, она могла согласиться и подтолкнуть своего господина на вторжение в королевский удел. И потом должна была молчать, боясь признаться уже и в том, что действовала по указке. Тогда понятны ее метания между ревностью и попыткой спасти его, умоляя отвести в дом Святых малышку Катиль. И интерес короля к Рагне тогда приобретает иное значения. Если Фольгер превознес ее, то коронованный сластолюбец мог возжелать снять пробу с возлюбленной своего прежнего наперсника.

— Из-за Рагны? — пришел к неожиданному выводу ласс и сам же рассмеялся абсурдности своей догадки.

Сеймунд никогда не будет жертвовать преданным ему человеком ради юбки. Хотя пробу снять может, даже, скорей всего, так и поступит. Слишком хорошо Гален знал своего господина. Гнев вновь поднялся в душе Корвеля, когда он представил ужас на лице Рагны. Заворочавшись, ласс звякнул кандалами, и на него обернулся стражник. Огонь ярости, все ярче разгоравшийся в душе Галена Корвеля, никак не хотел гаснуть. И вовсе неожиданная мысль пришла в буйную голову сайера. Все крутится вокруг тщедушного воробья. Если бы не она ничего было. И в том, что он сейчас в клетке, а его Рагна, пытавшаяся спасти своего возлюбленного, подвергнется насилию, виновата Катиль Альвран.

— Святые, — выдохнул мужчина, устыдясь самого себя.

Из кого он сделал виноватого в своем нынешнем положении? Из девушки, которая стала жертвой самого ласса Корвеля? Он вытащил ее из родного замка и сам преподнес ублюдку королю. Что ждет ее? Если она скажет, что дар исчезнет после ночи с мужчиной, Сеймунд не притронется к лаиссе и отрубит руки каждому, кто посмеет это сделать. И не только руки. Нет, единственное, что грозит Катиль, это очередная смена клетки. А вот Рагна, не имеющая такой ценности... Гален снова задохнулся. И все же он еще надеялся, что все это представление закончится его оправданием и издевательским хохотом короля, наказавшим сайера за пренебрежение ко двору и своему господину.

Повозка подъехала к зданию, где творился королевский суд. Да, здесь были высокие потолки и узкие окна, а трон имел спинку величиной в человеческий рост. Если Катиль увидела верно, то судить его может сам король. Это немного успокаивало. Скорей всего, Сеймунд все-таки придумал себе развлечение. Криво усмехнувшись, Корвель покинул свою позорную повозку и вошел вместе со стражами в высокие узкие двери.

Шаги сайера и его сопровождения отдавались гулким эхом, возносясь к высокому стрельчатому своду. Через узкие длинные окна под потолком лился дневной свет, не рассеивая до конца сумрака, царившего в большом и почти пустом зале. На возвышении, к которому вели семь каменных ступеней, стоял резной деревянный трон, чья спинка, величиной с человеческий рост, была увенчана изображением разъяренного льва. Трон пока пустовал, как пустовали два кресла в его изножье. Здесь сидели обвинитель и защитник, служители Святых Защитников высших рангов. Для благородных обвиняемых обычно ставили скамью. Впрочем, простолюдинов тут не судили, для этого существовали королевские судьи.

Ласс Корвель уселся на скамью, жалобно скрипнувшую под его немалым весом, откинул волосы, упавшие на глаза, и устремил взгляд на дверь, откуда должен был появиться король и служители Святых. Тех, кого опрашивали, как свидетелей, вводили в зал через ту же дверь, что и обвиняемого. Туда Корвель пока не глядел.

— Его Величество, властитель государства, именуемого Валимар, король Сеймунд, — возвестил судебный распорядитель.

Двери открылись, и под сводами вновь зазвучало эхо неспешных уверенных шагов. Король, на челе которого сейчас красовался золотой венец, прошел к возвышению, посмотрел на Галена и скорбно вздохнул. Затем поднялся по ступеням и сел, провозгласив:

— Начинаем.

Корвель недоуменно приподнял брови, демонстративно глядя на пустые кресла служителей. Сеймунд проследил за его взглядом.

— Гален, неужели ты думаешь, что я позволю каким-то святошам решать судьбу моего друга? — возмутился он. — Итак, что мы имеем? А мы имеем обвинения во вторжении на королевскую землю, осаду королевского вассала, похищение и удержание силой благородной лаиссы Альвран. Так же у нас есть жалобы вассалов сайера Корвеля на то, что он забыл о своих обязанностях, и его люди подверглись волчьей напасти.

Гален Корвель не удержал удивленного возгласа, но король поднял руку, призывая его к тишине.

— Заслушаем обвиняющую сторону, — сказал он. — Впрочем, ласса Альврана я уже заслушал, лаиссу Катиль так же, потому перейдем сразу к свидетелям. — Позовите наложницу сайера Корвеля, дочь егеря, Рагну Лёрд.

Корвель вскинул голову и устремил жадный взгляд на двери, к которым направлялся стражник. Время вдруг застыло, вновь распаляя пожар в груди мужчины. Он желал и боялся увидеть свою возлюбленную. Гален так четко представлял бледное лицо с покрасневшими от слез глазами, в которых затаился страх перед королем. Наверное, она переживала и не могла сомкнуть глаз в эту ночь. Должно быть, ее одежда будет проста и скромна, а волосы просто собраны в косу. Разве до нарядов, когда твой любимый в опасности?

Дверь распахнулась, и в зал суда вошла сияющая красотой и драгоценностями женщина. Ее волосы были затейливо уложены, наряд шикарен, а на лице играл здоровый румянец. Рагна мазнула взглядом чистых зеленых глаз по своему любовнику и склонилась перед королем. На ее устах застыла улыбка, та самая — нежная и милая, которой так часто любовался Гален Корвель. Только улыбка эта была направлена на короля. Венценосец довольно хмыкнул.

— Рагна Лёрд, дочь егеря из угодий ласса Корвеля, — начал король, — ты приглашена сюда, чтобы дать честный ответ на вопросы своего господина и властителя.

— Я не посмею солгать моему королю, — ответила женщина и все-таки бросила еще один взгляд на сайера.

Корвель не сводил с нее глаз, все еще пытаясь найти следы горя, слез, насилия, в конце концов. Хоть чего-то, что сейчас притушило бы мерзкую боль, рвавшую мужчине грудь.

— Ты была все время рядом со своими сайером, — продолжил венценосец. — Расскажи, почему благородный ласс решился на неблагородное вторжение в королевские земли? Быть может, кто-то его надоумил?

Гален скрестил руки на груди и теперь с мрачным вниманием взирал на свою наложницу. Рагна снова поклонилась, после скромно потупилась, горестно вздохнула и ответила:

— Я была неосторожна и рассказала о слухах, что ходят о даре провидения лаиссы Альвран. Мой господин, услышав об этом, решил добыть провидицу и поселить у себя в замке.

Глаза Корвеля гневно сверкнули, как только Рагна выдала дар Катиль, но он перевел взгляд на короля и не увидел на его лице удивления. Знал до того, как они появились в столице, или же ему рассказали позже? Тогда понятно, почему на суде нет обвиняющей стороны, их уже отправили восвояси, если не убили, чтобы не путались под ногами. Но после окончания слов своей наложницы, сайер вновь обернулся к ней.