"Охотник"

Почему-то эта цивилизация пошла совсем в другую сторону — от магии к пистолетам, от магии к пушкам и самолетам, от магии — к автомобилям и телефонам. И люди упорно не верят в магию, упорно ее отрицают! И это несмотря на то, что маги встречаютсяи в этом мире! Не часто, но ведь встречаются! Как та же баба Надя.

Хмм...а почему я считаю, что маги тут редки? Потому, что баба Надя так сказала? Она обманула меня один раз, почему не могла обмануть и в другой?

А как же та передача, по телевизору? Ну где экстрасенсы соревнуются? Мама сказала, что это так, обман, я и поверил ей. А может не обман? Может, это и на самом деле маги? Может мама не знает?

Как мне найти магов? Как с ними связаться? Только так — показать себя на экране, и пусть сами меня найдут!

Это нужно будет обдумать... Ну вот — нашел магов. Вернее — они меня нашли. Дальше что? Как они ко мне отнесутся? Каковы у них правила, законы? Или все эти маги подчиняются законам государства? Сомневаюсь...

И кстати — как так случилось, что о них никто не знает, и все считают магов выдумкой?

Что-то в этом есть странное...а может лучше не высовываться? Так, на всякий случай. Чую — здесь пахнет чем-то дрянным...смердит от всего этого! "

Дверь скрипнула, Сергар...Олег открыл глаза.

Сержант. Осторожно вошел, помолчал, оглянулся на дверь, прикрыл ее поплотнее, и понизив голос, сказал:

— Ты это...не сердись, ладно? Не хотел я тебя бить! Вижу — лежит бабка, а эта дура еще вопит! Ну и что я мог подумать? Ты это...не надо жаловаться, ладно? Щас строго со всей этой херней, уволят, и куда я пойду? Тут, в раене работы нет ни хрена, за копейки горбатицца? Да еще и кинут... У меня жена на сносях, сын еще есть...кормить надо. Был бы один, тогда...а так...

Сержант жалко улыбнулся, лицо его покраснело и сделалось несчастным, таким несчастным, что можно был подумать — сейчас он встанет на колени, и станет умолять о прощении.

Не встал. Воровливо оглянулся, достал из-за пазухи бутылку водки с красной надписью "Столичная".

Дядя Петя говорил, что ее разливают в Ждановке, в гараже, бригада кавказцев. А еще говорил, что они надувают с градусом — по закону водка должна была быть сорокаградусной, это же водка едва дотягивала до тридцати.

"Всему цивилизованному миру известно, что из литра спиртяги выходит четыре с половиной поллитры, эти же аферисты внатури вытягивают на пять пузырей!"

— Вот...спрячь! Вечером подкрепишь силы. На компресс, так сказать!

— Убери — сморщился Олег и закрыл глаза, чтобы не видеть жалкой физиономии мента — Никуда я не буду жаловаться. И водки не надо. Вопрос закрыт.

— Ну, как хочешь! — с видимым облегчением вздохнул полицейский, шагнул к двери, взялся за ручку, но не открыл, обернулся и еще тише бросил — Ты знаешь, я тебя зауважал. Думаю — придурок какой-то, утырок, уголовщина, а ты вон чо... Кстати, а как ты меня бросил на пол? Я сто кэгэ вешу, а ты меня одной рукой! Это чо, айкидо, да?

— Айкидо — нетерпеливо махнул рукой Олег — Дай поспать! Голова болит — сил нет! И не без твоей помощи, между прочим.

— Да, да, я понимаю! Ты это...если чо...я послабление какое сделаю! Может чо там купить, или погулять во дворе. Ты же не сбежишь? Ну да, ну да...куда ты сбежишь. Ну все — отдыхай! Я пошел!

Сержант дернул дверь, шагнул, и...столкнулся со старшей медсестрой, которая врезалась в него, отскочив, как мячик от скалы. Ойкнула, подозрительно посмотрела на полицейского, на Олега, лежащего с компрессом на голове, и строго спросила, хмуря нарисованные брови:

— Это что еще такое?! Вам кто позволил входить к больному?! Ваше место в коридоре — так вот там и сидите! Он тебя не бил? (Олег помотал головой)Его счастье! Уходите!

Медсестра решительно захлопнула дверь прямо перед носом сержанта, озадаченно вытращившего глаза, подождала, и снова распахнула:

— И нечего тут подслушивать! Вот туда идите! К фикусу! Там сидите! Здесь врачебная тайна!

— Какая — врачебная? — вяло трепыхнулся сержант — Вы вообще-то медсестра, а не врач!

— Вон, сказала! — медсестра уткнула руки в бока, и пока сержант не перетащился на противоположную сторону коридора, не двинулась с места, похожая на эпическую воительницу, наблюдающую за ходом битвы ее войска. Только потом плотно затворила дверь, и пройдя к кровати охваченного врачебной тайной пациента, села на табурет. Села, и молча уставилась на Олега, не говоря ни слова, лишь слегка покусывая губы, будто на что-то решаясь.

Молчал и он. Честно сказать — говорить не хотелось, и головная боль, раскалывающая голову не располагала к беседам. Даже с боевыми союзниками.

Когда молчание затянулось до неприличия, женщина решилась:

— Ты что сделал с Лидией Михайловной?

— О создатель! — вырвалось у Олега, голову которого кольнул особенно болезненный приступ боли — Это еще кто такая?! Чего я опять сделал-то?!

— Это бабушка, из-за которой сегодня был скандал. Что ты с ней сделал? Ты экстрасенс?

— Не понимаю, о чем вы говорите — насторожился Олег — Какой такой экстрасенс?!

— Вот что, парень, со мной вилять не нужно. Я хоть и не врач, но знаний у меня побольше чем у иного врача! Кстати сказать — давно могла бы быть врачом, если бы был диплом. Только сейчас уже поздно учиться, да и смысла нет. Ну так вот: у бабульки нашли неоперабельную опухоль мозга. Сегодня должны были сделать дополнительные снимки. Сделали. Опухоли на месте не оказалось. Из-за опухоли у нее развивалось психическое расстройство. Теперь же Лидия Михайловна рассуждает совершенно здраво, всех узнает, все понимает. А ведь только недавно она рассказывала о вселенском заговоре, о переливаниях крови и всяких таких чудесах. А еще — она будто помолодела. Кожа разгладилась, морщин стало меньше. А язва куда делась?

— А я знаю — куда у вас тут чего девается?! — хмыкнул Олег, больше всего мечтающий сейчас о том, чтобы его оставили в покое — Тут много народу ходит. Может и прихватили, что плохо лежит. Я-то причем? Не брал!

— Очень смешно! — серьезно и холодно сказала медсестра — Я слышала, из-за чего ты сюда попал. Бабку Надю многие знали. Она передала тебе умение?

— Какое умение? — закашлялся Олег, не открывая глаз — Не знаю ни про какое умение!

Женщина вздохнула, поправила локон, выбившийся из-под шапочки, устало посмотрела на парня, лежавшего на кровати и тихо попросила:

— Можешь помочь? Я заплачу!

Олег почувствовал в ее словах такую боль, такое отчаяние, что едва не вздрогнул — открыл глаза и в упор уставился в лицо собеседницы:

— Я не понимаю...но чем могу. Почему и нет... Что случилось?

— Дочка у меня — с трудом вытолкнула из себя медсестра — Она голову застудила. Менингит. Ослепла. И...умственно отсталая. Как Лидия Михайловна — была. Не уследили — простуда, и простуда...к бабке отправили, а там.... А она что соображает? Чаем с малиной отпаивала...дура! Век не прощу мамашу! Пока догадались скорую вызвать — уже поздно. Девочке шестнадцать лет...а она как овощ. Один случай на тысячи. Как в лотерею выиграть.

Женщина вдруг зажала лицо руками, ее плечи задергались, сдавленные рыдания ушли вглубь, выйдя наружу чем-то вроде кашля. Справилась с собой, утерла глаза шапочкой, которую стащила с головы, помолчала, добавила:

— Хотели к бабке Наде ее отправить, но та, сказали, не принимает. Даже знакомых. Старая, мол, стала. Помереть боится. Но я все равно бы поехала, в ноги пала, умоляла бы! Только вот поздно уже. Нет бабки Нади. Понимаешь? И тут вдруг узнаю — ты вон что сотворил! Потому и спрашиваю — поможешь? У меня есть деньги! Я тебе сто тысяч дам! Двести! Все отдам, что у меня есть, только спаси дочку! У меня кроме нее никого нет!

— Вы замужем? — вдруг спросил Олег, и тут же поморщился — Не подумайте чего...

— Все, что хочешь! — тут же отрезала женщина — Если хочешь, я буду тебя ублажать — все сделаю! Спать с тобой буду! С кем скажешь буду спать! Только помоги!

— Да не требую я со мной спать! — покраснел Олег-Сергар — С чего вы взяли!? И денег мне не надо! Я для разговора спросил! Просто хотел узнать...

— Не замужем — устало кивнула женщина — Дочка у меня единственный свет в окне. Все отдам за нее! Все! Убью! Куплю! Отдамся! Душу дьяволу продам, только спаси!

— Не надо никому ничего продавать — устало вздохнул Олег, и сел на кровати, опершись на спинку — Вы понимаете, что может и не получиться? Я не хочу вас обнадеживать, мозговая горячка — это серьезно. Это редко кто лечит. Можно облегчить страдания, но вылечить совсем...мама говорила, что редко кто умеет лечить такую болезнь. Нарушаются связи в мозгу, нервы — так их называют. А они растут очень медленно и трудно. Нужно много силы, чтобы суметь их срастить. И очень опасно. Мозг такая штука, что лазить туда...хмм...

— Ну ты же залез в мозг к Лидии Михайловне! Ведь получилось?! И тут получится!

— А если она умрет? Если я что-то нарушу? Тогда как?

— Тогда... — женщина прикрыла глаза, снова их открыла и в упор посмотрела на собеседника, положив ладони на бедра — Тогда пусть лучше умрет. Чем так жить... Так что, поможешь?

— Я не знаю — покачал головой Олег, глянув в окно на освещенные солнцем пятиэтажки — Нет-нет, я попробую, чего уж там...только не знаю — смогу ли. Со старушкой вышло случайно, и то я едва не свалился на месте от усталости, а тут...не знаю

— Получится! — убежденно, горячо подтвердила женщина! Обязательно! Иначе это несправедливо! Есть много людей, которые гораздо хуже меня! За что мне такое наказание? За что?

— Не знаю — серьезно, подумав, ответил маг — У каждого свое наказание. За что-то. Боги несправедливы и своенравны...

— Ты сектант? — вдруг остро взглянула медсестра — Почему "боги", а не "бог"? Впрочем — какая разница?! Делай что хочешь, но верни мне дочь! Я не знаю, что тебе предложить, не знаю как сделать, чтобы ты сделал все возможное! Хочешь...ее возьми! Вылечишь — и возьми! Любовницей! Женой! Только вылечи!

— Хватит! — вдруг рассердился Олег — Всему есть предел! Договорилась! Совсем охренела! Молчи! Я и так сделаю все, что только можно, и не надо мне от тебя ничего! Тьфу! Аж противно стало! Так и хочется тебя выгнать к чертовой матери, чтобы больше не видеть!

— Прости! Прости! Я уже сама не знаю, что говорю! Помоги! Милый, дорогой, век буду за тебя богу молиться! Или богам! Кому скажешь, тому и буду молиться!

Женщина вдруг бухнулась на колени, ухватила Олега за ноги и стала целовать их, поливая слезами. Олег от неожиданности оцепенел, нагнулся, схватил женщину за бока, пытаясь поднять, и...

В этот момент дверь распахнулась, и в палату вошла Маша.

Девушка выглядела очень соблазнительно — юбка-шорты открывала круглые, гладкие бедра, соблазнительные коленки, узкие, сухие лодыжки. Полупрозрачная кофточка с глубоким вырезом не давала шанса сомневаться в том, что у девица имеется крепкая, упругая и полная грудь. От девки просто-таки веяло сексом. Она вообще была сплошной рекламой натурального секса!

— Это еще что такое? — растерянно спросила девушка, глядя на то, как старшая медсестра убирает голову от коленей парня — Мда...ты тут времени не теряешь. Зоя Федоровна, ну вы даете! Еще меня попрекали! Шлюхой меня называла!

Старшая медсестра встала, запустила руки в карманы, посмотрела на Машу долгим, запоминающим взглядом и спокойно, сухо сказала:

— Олег, зайди чуть позже ко мне в кабинет, а то тут не удастся договорить. Лезут, как тараканы!

— Что, не успел кончить, да? — сочувственно спросила Маша, нарочито тяжело вздохнув — А ей надо было потеребить как следует! Что же вы, не научились, за сорок-то лет? При такой-то практике?

Олегу показалось, что старшая медсестра сейчас врежет наглой девке, но Зоя Федоровна молча повернулась, не удостоив Машу взглядом, и вышла из палаты, с громким стуком захлопнув дверь.

"Почему на двери нет запора?" — вдруг подумал Олег, а вслух сказал:

— Зачем ты так? Ты же ничего не знаешь!

— Я ничего не знаю! Я все знаю! Что, на старое мясцо потянуло?! — ядовито фыркнула Маша — Мой минет тебе уже не по вкусу?! Опытную телку захотелось?! Кобель проклятый! Все вы мужики одинаковые! Все! Я к нему лечу на крыльях, вся такая влюбленная, в парикмахерскую сходила, новую юбку купила, трусы французские — для него! А ему тут старая курва отсасывает! Скотина! Ублюдок! Гадина!

Маша бросилась на Олега, выставив вперед ногти, красные, будто их обмакнули в свежую кровь. Он еле успел поймать руки девицы, та шипела, пыталась пнуть, укусить, ругалась такими словами, что часть из них он не слышал даже от дяди Пети, известного мастера ругательных дел.

Наконец, запал Маши иссяк, и она перешла к другому виду оружие — слезам. Начала рыдать, обвинять Олега в том, что он влюбил ее в себя, что он заставил ее бросить кучу великолепных мужиков, каждый их которых мог составить ей великолепную партию, отвезя на Багамы и купив бентли.

Олег не знал, что такое "Бентли", но догадался, что эта штука где-то рядом с французским бельем и и прической, за которую Маша отдала "аж тыщу" рублей.

Справедливости ради нужно сказать, что на взгляд Олега эта прическа "аж за тыщу" рублей была ничуть не лучше той, которая нормально устроилась на голове Маши до эпического посещения ей "супердорогого парикмахера". В принципе, таким девицам как Маша, с его точки зрения — все равно какую прическу водрузить на прелестную головку — их красоту ничем не испортить.

Впрочем, говорить Маше об этом он не стал — был слишком зол, и не просто зол, ему хотелось хорошенько врезать проклятущей девке широким кожаным ремнем, да не один раз.

У него тут же всплыло воспоминание о приятеле Ионе, закончившем свои дни на кладбище возле оврага. Тот тоже спускал своей любовнице такие вот дикие представления, посмеиваясь, и говоря о том, что ревность проклятой девки его возбуждает. Довозбуждала...

— Пошла вон! — Олег перехватил руку Маши, которой она вяло в очередной замахнулась на "злодея", рывком поднял с кровати и толкнул к двери, придав такое ускорение, что девица едва не врезалась в косяк головой — Вон отсюда! И не приходи больше! Вон!

На крыльях ярости Олег вскочил на ноги, забыв, что они его не держат, шагнул к двери, открыл, и вытолкнул девчонку наружу. Потом подошел к кровати и плюхнулся на спину, заложив руки за голову.

Грудь ходила ходуном, Олега просто распирало от энергии и ему хотелось набить кому-нибудь морду. Или нажраться. Или то, и другое сразу. Пожалел, что отдал менту паленую водку — сейчас бы "засосал из горла", как говорил дядя Петя.

Его злило все — и неловкость ситуации, когда Маша застала в "интересном положении", и обещание, которое он дал Зое Федоровне, и вообще — вся цепочка "неловкостей", которые тянулись за ним, как шлейф вони за грязным бродягой.

Ну вот зачем, зачем он пообещал этой бабе, что полечит ее дочь? Когда сам еще не разобрался со своими способностями, когда запаса сил хватает только на самые простейшие заклинания, когда он уже давно позабыл, что значит по-настоящему работать с больными!

В армии лечил?! В армии не бывает больных! Там только раненые — тяжелые, или легкие! Какие там лихорадки? Кто их лечит? Иди вперед, или подыхай — симулянт проклятый! Нет раны — здоров! Есть рана — на, бери, помажь мазью от мозолей, и все пройдет!