Блондин сразу сбавил энтузиазм, потупившись:
— Не... переволновался немного, сразу два десятка получилась, и половина от волнения сразу дзютсу соблазнения набросили... Еле успокоил, развеиваться никак не хотели, все предлагали пойти соблазнить тех парней.
Сакура с трудом удержалась от того, чтобы не прыснуть от смеха в собственную тарелку. Девушка расслабилась, успокоилась и поверила, что сейчас ничего не произойдет. Наруто умеет держать себя в руках.
Дверь открылась, и в зал вошли еще три юхея, но в этот раз в таких же доспехах, как у капитана, разве что с другими знаками различия. Эта троица не обратила на крестьян никакого внимания, сразу идя к стойке.
— ...на заставе, а старший офицер надрался в дугаря, папа-мама сказать не может, не то, чтобы доклады докладывать.
— А там всегда так, — отмахнулся второй. — Эту заставу так и называют — Йоджосай.
Сакуре голос второго показался знакомым, и она инстинктивно обернулась, встретившись взглядом с юхеем. А тот как раз глянул на нее, и тоже выказал узнавание. Трио прошли мимо, но юхей остановился, задумался, и неожиданно улыбнулся:
— А! Вспомнил! Биджу, вот уж кого я не ожидал увидеть здесь!
Сакура тоже вспомнила. Клиент, один из многих. Нормальный клиент, хорошо заплатил, вел себя достойно. Но вот пересечься с ним здесь.
— Да, неожиданная встреча, — Сакура неохотно улыбнулась в ответ.
— Парни, знакомьтесь, мое лучшее воспоминание о Конохе! — юхей говорил достаточно громко, чтобы привлечь внимание всего зала. — И если кто-то из вас подумал о продажной шлюхе, вы не далеки от истины... Но если выскажете свои мысли вслух, лично дам в морду. Потому что эта девушка настоящая жрица любви.
Он подсел к Сакуре с другой стороны и заговорил уже не так громко:
— Я отлично запомнил, как хорошо нам было вдвоем. Как мы говорили о том, что убежим оттуда вместе, и как ты станешь моей невестой, когда будешь свободной девушкой. Эх, как же ты была хороша...
От этих слов Сакуре, привыкшей и к своему образу жизни, и к тому, как к ней относятся мужчины, даже привыкшей не смущаться своей профессии... Ей стало невыносимо стыдно перед Наруто. Настолько стыдно, что она даже не заметила, как блондин оторвался от своей еды и поднялся.
— Слушай, — он обратил на себя внимание юхея. — Сейчас не то время и не то место для таких разговоров.
Мужчина осмотрел парня, хмыкнул, видимо, узнав и его:
— Ты, вроде бы, тоже из Конохи, да? Но никак не могу вспомнить, где я тебя видел.
Логично, если этот юхей и смотрел с трибуны на бои, то издалека, да и тогда Наруто был в другой одежде. Юхей банально не узнал мальчишку.
— Что? Ты тоже ее клиент? Или может родственник? А?
Сакура очень хотела встрять в разговор, что-то сказать, но не могла заставить себя пошевелиться. Сейчас ей, как никогда, хотелось провалиться сквозь землю. Чтобы больше не испытывать этого стыда.
— Может и родственник, что с того? — а вот сам блондин вел себя вполне свободно. — Иди своей дорогой, уважаемый, не создавай проблем.
Юхей оскалился:
— Я тебе сейчас создам проблем, мальчишка. Ты говоришь с представителем власти, и даже будь ты синоби Листа, хотя ты им и не являешься, твое слово здесь ничего не значит. Хочешь, чтобы я тебе штраф написал за оскорбление офицера при исполнении?
Сакура, понимая, что ситуация выходит из-под контроля, все же сумела обернуться, поймав руку Наруто:
— Не надо, не отвечай ему. Все хорошо, не надо меня защищать.
— Правильно, — улыбнулся юхей, — молчи. Эта красавица сама знает, что делать. Отлично знает, у нее настоящий талант к этому...
Неожиданно ладони куноити что-то обожгло, и она с ужасом одернула свои руки, глядя на сжатый кулак блондина. На коже проступали едва заметные алые язычки, не покров, даже не намек на него. Но даже этого...
— Наруто...
— Все хорошо, нэ-тян, — оборвал ее блондин, открыто улыбнувшись и протянув открытую ладонь юхею. — Простите меня офицер, давайте пожмем друг другу руки в знак примирения.
Юхей, не поняв подвоха, ответил на рукопожатие. Когда его кости начали потрескивать от давления, он едва не вскрикнул, но Наруто положил вторую руку ему на шею и притянул к себе, будто обнимая. Когда он зашептал юхею слова, глаза джинчурики на миг стали алыми.
— Слушай сюда, кусок биджева дерьма. Я — сбежавший из деревни нукенин, убивший команду безликих, что отправилась за мной. Если не хочешь умереть прямо здесь и сейчас, заткнись, иди к своим друзьям, и сделай вид, что все отлично.
Блондин отстранился, снова добродушно улыбнулся, и отпустил руку. Юхей с трудом сглотнул и кивнул:
— Все хорошо, идите своей дорогой.
Наруто нарочито медленно вышел из заведения, а Сакура устремилась за ним. Они вместе шли сквозь город, и с каждым шагом Наруто все ускорял шаг. Сакура не решалась что-либо сказать, лишь молча шла за ним. На выходе из города они уже едва не бежали, и, стоило им отойти подальше, как джинчурики резко ускорился, двумя прыжками преодолевая окружающий город луг и скрываясь в лесу. Куноити развить такую скорость не могла, и нагнала его лишь через несколько минут.
Блондин остановился у небольшого ручья, и, зачерпывая из него воду, поливал себе на руку. Сакура видела его из-за спины, но даже так ее это пугало. Дерганные, неестественные движения, тяжелое рычащее дыхание. Она сделала шаг ближе, и увидела, что вода ниже по течению ручья окрашена кровью. Она сделала еще шаг, и джинчурики дернулся, заметив ее. Из-под ставших в несколько раз длиннее и подкрашенных алым волос выглянули длинные лисьи уши. Он замер, как зверь перед прыжком.
— Наруто?
Резкий прыжок назад, с разворотом в полете, и ее тело одним ударом падает на спину, тут же оказавшись прижато телом джинчурики. Лицо, искаженное покровом демона, с алыми кровоточащими глазами, удлиненными оскаленными клыками, полыхающими алой шкурой щеками, приблизилось к ее лицу, всматриваясь, глаза в глаза.
— Наруто...
Правая ее рука была прижата рукой джинчурики, но вторая оказалась свободной. Куноити осторожно протянула ее к лицу застывшего на месте демону и осторожно коснулась его щеки. Ладонь обожгло чакрой биджу, но Сакура попыталась не показать этого, все равно коснувшись своими пальцами теплой щеки мальчишки.
Наруто, тяжело дыша, прорычал:
— Я едва смог сдержаться. Опомнился уже когда сдавливал его руку. Я готов был убить его прямо там... Я... Мне казалось, что так и надо... Я...
Сакура, у которой от обжигающей боли и необходимости сдерживать ее потекли слезы, улыбнулась, как могла, открыто и добро.
— Спасибо, что вступился за меня. Еще никто и никогда за меня не вступался. И...
Она, насколько было возможно, приподнялась, и поцеловала джинчурики. Наверное, в первый раз за свою жизнь ее поцелуй был настолько искренним. Она и раньше с радостью это делала, но... Там все было иначе. Не так, как сейчас. Отстранившись и заглянув в удивленные глаза Наруто, она, облизав испачканные его кровью губы, улыбнулась:
— И ты очень мило выглядишь в покрове. Если бы не обжигал так сильно, просила бы тебя постоянно так ходить...
Из головы парня разом вылетели все мысли вместе с последними несколькими часами, улетучился и гнев. Покров спал, но эмоции, которые заполнили его голову несколько секунд назад, совсем не изменились. Во второй раз он уже сам опустился вниз для поцелуя, а окровавленная от покрова рука уже блуждала по телу куноити, ища способ избавить девушку от совершенно ненужной ей в данный момент одежды...
Глава 25.
— Трали-вали, шкуру драли, кости всем переломали...
Гаер шагал по улице, не обращая внимания на раздающиеся где-то в стороне взрывы и шум боя. Он внимательно смотрел по сторонам, но из-за грима и шрамов создавалось впечатление, что он широко безумно улыбается. Рисунок вокруг глаз создавал впечатление безумия, но взгляд арлекина, что смотрел из-под маски, был спокоен и сосредоточен. Он не обращал внимания на пытающихся спрятаться от него людей, лишь негромко нараспев повторял какой-то стишок. Злой стишок, переполненный черным юмором. Повторив несколько раз, начинал повторять другой, не менее злой.
Неожиданно он остановился, глядя на улицу перед собой. Осмотрев дорогу, он снисходительно улыбнулся. Взмах руки, и на утоптанную землю падают небольшие металлические шарики. Шипение сработавших печатей, и поочередно раздается несколько взрывов.
Гэнин Конохи появляется за его спиной, кажется, мгновенно, и наносит удар ногой. Но шут лишь неловко отступает на два шага. Удар неожиданный, быстрый... Но недостаточно сильный. А младший Зеленый зверь Конохи сближается, нанося прямой удар в челюсть, так же достигший цели и вновь заставивший Джокера сделать пару неловких шагов. Но третьего удара он нанести не успевает. Шут бросает в сторону Ли небольшой шарик, с хлопком выплевывающий во все стороны липкую вязкую жижу. Ли отскакивает назад, чтобы не попасть под странную атаку, но в атаку уже идут его напарники. Атакуют стремительно, по всем правилам, почти одновременно и с разных направлений, чтобы не помешать друг другу.
Но Джокер лишь ухмыляется изуродованным лицом. В сторону кинолога и его собаки летят кубики с перцово-табачной пылью, и те, даже не вздохнув, а просто оказавшись в облаке смеси, начинают чихать и кашлять, сбивая атаку. Куноити оказывается недостаточно быстрой. Джокер перехватывает ее руку, прислоняет ладонь к животу, и из-под его плаща выскальзывает длинный, покрытый загнутыми в разные стороны шипами, стержень. Стержень проходит тело насквозь, но Сакура даже не вскрикивает. Боль такая, что она на пару секунд замирает, не способная ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Клоун отбрасывает ее в сторону, потеряв интерес, и использует другой механизм. Шипы, закрепленные на скрытых плащом доспехах от запястья до локтя, прижатые к броне, встают дыбом. Ли, обходя липкую ловушку, снова атакует, предварительно бросив под ноги шуту дымовую шашку. Пытаясь воспользоваться преимуществом в скорости, он наносит удар ногой прямо по подставленной джокером руке. Ряд игл проникает в ногу немногим выше ступни, вызывая судорогу боли и дезориентируя гэнина. Второй рукой Акацки выхватывает из кармана два шарика с торчащей из каждого длинной иглой, и всаживает в бедро Ли.
— Наслаждайся! — комментирует он, пинком отбрасывая младшего Зеленого Зверя от себя.
Первый шарик выпускает какой-то едкий газ, разъедающий ткань костюма и кожу, а второй сразу за ним, другой газ. Рок Ли слишком поздно вырывает шарики из ноги и отбрасывает в сторону, его нога и ладони оказываются поражены, и он, шипя и едва не переходя в отчаянный крик, отползает к дому. Джокер с ленцой бросает на звук кашля собаки и человека по кунаю со взрывной печатью, и широко ухмыляется, дожидаясь, пока развеется дым. Сакура, уже отползшая в укрытие, пытается аккуратно вытащить из себя штырь, чтобы залатать рану. Но каждый шип, как на зло, задевает ткани, и каждый сантиметр дается с дикой болью, несмотря на все известные ей техники снятия боли. Ли пытается прочистить рану водой, но выходит плохо, серьезно пострадавшая нога едва шевелится. Анеко оглушена взрывом и не шевелится. Киба в сознании, но так же оглушен, и не может даже поднять голову. Дым развеивается, и шут широко с налетом безумия улыбается.
— А вы знаете, что такое безумие? — он говорил громко, медленно, шаг за шагом, приближаясь к Кибе. — Безумие — это повторение одного и того же действия, в надежде на другой результат.
Сакура, лежавшая на боку, и видевшая, как Джокер шаг за шагом подходит к Кибе, стиснула зубы и рывком вырвала остаток стержня вместе с несколькими кусками плоти. Во все стороны брызнула кровь, а ее скрутило болью, так, что не получалось сосредоточиться и использовать техники. Ли, бросив промывать рану, вытянул из сумки бинт и пытался перевязать раны. Нога слушалась плохо, но сдаваться Коноховец не собирался. Шут встал над кинологом, который начал приходить в себя и попытался дернуться. Удар тяжелым ботинком по голове подавил сопротивление.
— И вот вы, кучка детей, упорно сопротивляетесь неизбежному, — Киба вновь зашевелился, но получил еще один удар. — Убегаете. Устаете, падаете. Встаете и бежите снова. Снова устаете, снова падаете...
Киба попытался отползти, но клоун, выхватив длинный нож, нагнулся и резким движением вогнал лезвие в плечо гэнина. Киба вскрикнул, но удар по лицу оборвал крик.
— Это бессмысленно. Я, мать вашу, не устаю. Не сплю. Не испытываю жажды. Я могу идти за вами гребаную вечность. Но вы все равно сопротивляетесь.
Он медленно вытащил клинок, заставляя Кибу орать от боли, и воткнул в другое плечо. И снова удар по голове прервал крик.
— Эй! Кусок дерьма! Слышишь меня? Ты меня слышишь? Трусливый ублюдок! Смотри, я медленно режу твоих защитников на части. Ты покажешься или нет?
Сора видел. Все отлично видел. Он сидел в укрытии, сжимая оружие, подаренное когда-то Чираку, но не мог заставить себя сдвинуться с места. Клял себя за страх, но ничего не мог сделать с собой. Дрожал от ужаса, ненавидя себя за слабость.
— Видимо — нет, — констатировал шут. — Труслив настолько, что не покажешься, даже если я начну убивать твоих защитников? Отлично! С кого мне начать? С этого щенка...
Киба получил пинок в бок и зашипел от боли. Его лицо было разбито настолько, что нормально кричать он не мог. Сакура, сумевшая остановить кровь и частично залатать рану, принимала остатки стимуляторов. Очень хотелось броситься в атаку... Но слишком хорошо она понимала, что из этого ничего не выйдет.
— Или с его собаки? Ты любишь собак? — Джокер поднялся и пошел в сторону пса.
— Анеко, — хрипло выдохнул Киба.
— А ну заткнись! — рявкнул на него шут. — Будешь говорить, когда я тебе разрешу!
Подойдя к собаке, Акацки присмотрелся к ней, попинав носком ботинка.
— Взрослая псина, — он обернулся на Кибу. — У тебя, щенка, пес должен быть моложе, разве нет? Вы же их должны с самого рождения нянчить?
Шут снова посмотрел на Анеко, ухмыльнулся:
— Так это не первая твоя собака, да? Ты, сраный неудачник, уже прогадил один раз своего напарника? Ха! Да вы кучка неудачников, а не команда! Слышишь? Кусок биджева дерьма! Тебя защищает кучка неудачников!
Он слегка пнул собаку, и, подумав, повернулся и пошел к Кибе.
— Не, животину я не убью. Что я, живодер, что ли? Безмозглое животное не виновато, что ее хозяин полный кретин. У них нет выбора. Преданные, но безмозглые твари. Люди совсем другие, да?
Еще один пинок под ребра заставил Кибу шипеть от боли.
— Радуйся. Я не заставлю тебя еще раз ощущать боль от потери напарника. Я убью тебя. А ее оставлю в живых. И преданная шавка будет ждать хозяина на его могиле. И сдохнет там. Как тебе? А?
Откуда-то сбоку прилетело два куная... Но бросивший их мало тренировался, и железки пролетели мимо. Джокер даже удивленно приподнял бровь:
— Что это было?
— Джуха Шо!
Волна преобразованной в режущий ветер чакры врезалась в шута, бессильно разбившись о защиту. Акацки снисходительно улыбнулся:
