Пронзительный птичий крик разорвал тишину закатного леса. Заполошное хлопанье крыльев над головой, и снова крик на этот раз уже нескольких птиц. Гомон, словно по нарастающей, покатился по лесу. Птицы одна за другой взмывали в воздух, покидая свои гнезда, так, будто к их деревьям уже подбирался огонь лесного пожара, или они учуяли какого-то огромного и очень страшного хищника, чужого в их лесу!
Мужчины переглянулись и стремительным шагом направились в сторону поднявшегося переполоха, проверять, что же все-таки происходит. Снова рухнула ветка, по пути сбив хвою со всех своих товарок, на этот раз еще дальше в лесу. И снова пронзительные вопли птиц, поднятых со своих разоренных гнезд. Кор прекрасно знал, что он должен сделать, — он уводил оборотней подальше от сторожевой вышки.
А Зан наоборот скользнула к ней. Замерла, прикоснувшись руками к стволу, дожидаясь, пока мужчины скроются за деревьями, и сбросила с себя невидимость. Для того, что она сейчас собиралась проделать, ей понадобится все ее умение и ей уж точно будет не до поддержания маскировки. Он встряхнулась всем телом, как большая собака после купания стряхивает со своей шерсти капли воды. Нестерпимо захотелось провести руками по телу, обирая остатки налипшего перламутра. Странно, она ведь одета, почему же тогда не проходит ощущение, что что-то липкое и инородное пристало к ее коже?
Зан заставила себя сосредоточиться, отбрасывая в сторону все ненужные мысли. Она достала из ножен на бедре и запястье два тонких длинных кинжала. Они были прекрасной ковки, и Зан надеялась, что они сумеют выдержать ее вес. Она подняла глаза вверх, к смотровой площадке, едва различимой сквозь перекрестье ветвей. Через пару минут она будет там. И никак иначе, потому что больше времени ей никто не даст.
А ствол толстый — не обхватишь, и гладкий. Кора, конечно, шершавая, но человеку по нему все равно не забраться. Зан хмыкнула: ее не интересовали люди. Никогда не интересовали. Только кошки.
А вместо когтей прекрасно сгодятся кинжалы!
Серебристая сила, которую она до этого старательно стягивала внутрь кружева, повинуясь ее приказу, теперь хлынула к поверхности. Глубинные узлы мгновенно побледнели и сжались опустошенные, зато нити налились и вспыхнули силой. Зан почувствовала, как необыкновенная легкость наполнила ее тело. И вместе с ней пришла уверенность в собственных силах и в успехе того, что она задумала!
Кинжалы вонзились в плоть дерева, вошли в нее так легко, словно им встретилась не твердая древесина, а растаявшее масло. Зан повисла на руках, упершись ногами в ствол дерева. Вытащила один из кинжалов и, подтянувшись, снова вогнала его в ствол на амм выше. Еще раз подтянулась и повторила то же самое с другой рукой, перебирая ногами по стволу. Главное: не позволять себе выныривать на первый уровень зрения, а силе вновь утекать к глубинным узлам. Сегодня серебру в ее кружеве придется хорошенько поработать!
А дерево оказалось не таким уж высоким. Когда стоишь на площадке, зацепившейся практически за его вершину. Уж точно ниже, чем оно кажется, когда висишь примерно на середине ствола, дыхание прерывается, мышцы закаменели, уже даже несмотря на подпитывающую их силу, и не слышишь ничего кроме шума собственной крови в ушах! Правда, после первых шести или семи аммов дело пошло немного полегче: стали попадаться ветки, за которые можно было уцепиться рукой или опереться ногой. Легче на следующие аммов десять. А потом сбившееся дыхание, сведенные судорогой мышцы и далее по списку!
Зан убрала кинжалы в ножны и огляделась. Открывающийся со сторожевой площадки вид действительно потрясал. Особенно учитывая то, что здесь солнце еще не зашло, и сквозь темно-зеленую хвою через лес протягивались кружевные лучи ало-оранжевого солнца. Зан прищурилась, подставив лицо его прикосновению. Дорога, уходящая на северо-запад, к Годруму, просматривалась чуть ли не на полфарсаха* [*Фарсах — мера длины, приблизительно равная 6 км]. И все поместье тоже было как на ладони: и дом, и берег за ним, и даже залив. Жаль времени, чтобы просто постоять здесь подольше, не было. Отсюда, наверное, потрясающе смотрится рассвет. Зан хмыкнула, представив, как она упрашивает Зуру поставить ее на дежурство в утреннюю смену, и доказывает ему, что она ничуть не хуже оборотней лазает по деревьям!
И кстати, на смотровой площадке, как Зан и предполагала, никакой веревочной лестницы и в помине не было, зато на деревянном настиле то тут, то там, виднелись следы когтей. Кажется, Зан ошиблась в своем предположении, и проводить дежурство оборотни предпочитали все в том же зверином обличье, в котором и поднимались на площадку. Что ж, в этом была определенная логика: ночью звери видят куда дальше людей!
"Интересно, а если нужно подать сигнал тревоги, они тогда уже перекидываются?"
Вопрос был совсем не праздным, потому что сигнальное устройство, придуманное хозяевами поместья, вряд ли предполагало использование с помощью звериных лап. Пожалуй, это было самое интересное во всей системе охраны. Уж точно гораздо оригинальнее смотровой площадки, спрятанной в ветвях дерева. Сообщения от одного наблюдательного пункта к другому передавались с помощью световых сигналов. А устройств для этого, строго говоря, было два — одним пользовались днем, а вторым — ночью. Ночной вариант представлял собой лампу, к которой хитрым образом крепилось несколько отражателей, что позволяло дежурящему на площадке гвардейцу в случае опасности послать сигнал тревоги строго в одну строну — к дому, где располагался главный сторожевой пункт. С земли огонь в лампе при этом оставался совершенно не заметным. Дневной вариант сигнального устройства — несколько скрепленных между собой зеркал. Где бы на небе не находилось солнце, его всегда удавалось поймать и послать лучик туда, куда нужно.
Зан спросила объяснявшего ей все это Зуру, а что будет делать гвардеец в пасмурный день: солнца нет, но слишком светло, чтобы с большого расстояния разглядеть огонек, зажженный в лампе? А Зуру вместо ответа спросил, помнит ли она, когда был последний пасмурный день в Годруме? Зан честно задумалась. В результате пришла к выводу, что систему охраны поместья можно считать вполне надежной. Сама она уж точно не собиралась ждать столько времени!
Зан подняла с дощатого настила сигнальную лампу. Небольшой резервуар для масла, закрепленный в нем фитиль, хрупкое выдутое стекло, как крылья уродливой бабочки, стальные гладко отшлифованные пластины. Они прикрывают огонь, но они не защитят, если она ударит стеклом о ствол дерева. Зан представила, как осколки звонкими брызгами разлетаются по деревянному настилу. Еще и лапы оборотню порежут!
Она заставила себя остановиться: еще не время выдавать себя. Ей нужно испортить сигнальное устройство так, чтобы гвардеец не заметил этого. Конечно, он все равно это обнаружит, когда нужно будет поднимать тревогу, но тогда будет уже слишком поздно!
Зан покрутила колесико, удерживавшее фитиль в напряжении, и вытащила из лампы промасленную веревочку. Мелкая деталь, если не присматриваться, ее отсутствия и не заметишь, но без нее лампа гореть не будет просто потому, что нечего будет поджечь. Зан размахнулась, и зашвырнула фитиль в лес. Даже оборотень не найдет! Потом аккуратно поставила лампу на прежнее место и принялась спускаться.
Она сделала на смотровой площадке все, что собиралась. Всего лишь крошечный фитилек, но теперь гвардеец, заметив приближающихся к поместью людей Тайко-Сида, не сможет подать сигнал тревоги, вовремя предупредить гвардейцев, основные силы которых стянуты к главному дому и берегу залива. Они ждут нападения с моря. Зуру говорил об этом на сегодняшнем разводе гвардейцев. Поэтому западную границу поместья охранял всего один часовой. Зан знала, что все будет по-другому. Она достаточно общалась с рабами в годрумском цирке из тех, что были захвачены адмиралом и его людьми. Они рассказывали, что он никогда не нападал на крупные хорошо вооруженные порты. На борту его кораблей просто не было необходимого тяжелого вооружения! Пираты могли высадиться возле какой-нибудь беззащитной деревушки, но в большинстве случаев они предпочитали нападать именно на корабли в открытом море. Зан знала, но не стала говорить, что адмиралу уж точно нет никакого резона идти через весь прекрасно просматриваемый и простреливаемый залив Скоба, если все равно придется высаживаться и драться на берегу. Гораздо проще бросить якорь в какой-нибудь крошечной бухточке, которых так много на сильно изрезанном близ Годрума побережье Ражского моря, и уже оттуда пешком идти на штурм поместья!
Адмирал Тайко-Сид вряд ли знает, как прекрасно налажена система наблюдения и оповещения в поместье боярина Родослава. Была налажена. Теперь гвардейцу, который будет дежурить на площадке, оставшейся над головой Зан, останется только беспомощно смотреть, как люди Тайко-Сида приблизятся к поместью, переберутся через огораживающую его стену и двинутся в сторону главного дома, внезапно обрушившись на ожидающих их совсем с другой стороны оборотней! Зан не открыла перед адмиралом ворота, но она сделала что-то очень близкое к этому.
Она повисла на руках на нижней ветке дерева, спрыгнула и перекатом погасила силу удара. Тут же вскочила на ноги и бросилась прочь. Она уже видела, что к смотровой площадке возвращаются гвардейцы, и ей совсем не хотелось с ними встречаться. Зан бежала через лес, стремительно погружающийся в ночной мрак. Скоро совсем стемнеет, и ей нужно успеть к этому времени быть на берегу залива: ей этой ночью еще стоять на страже.
Она добралась до берега Скобы, когда стемнело, то есть как раз успела к началу своего дежурства. Кор догнал ее, когда она огибала дом, ярко освещенный масляными лампами, и по лестнице на каменистый пляж они спускались уже вместе. Мордочка у зверька была донельзя довольная: похоже, ему и самому пришелся по душе устроенный в лесу переполох. Над лесом небо было еще светлым, а на залив уже успела опуститься ночь с частой россыпью ярких звезд. Сегодня было безветренно, и волны с тихим шорохом перекатывали гальку, слышно было, как шипит, расползаясь, оставленная очередной волной пена.
Зан огляделась. Если честно, она весьма слабо представляла себе, как должно проходить несение ночной стражи. Во всяком случае, с чего оно должно начаться. На пляже не было разведено ни одного костра, вообще ни одного огня — очевидно, чтобы не мешать гвардейцам наблюдать за заливом. Ничего, что бы указало Зан, куда ей следует идти.
Кор, сидевший возле ее ног, раздраженно защелкал. Зан обернулась в ту сторону, куда он смотрел, и увидела трех мужчин, приближающихся к ним. Не пираты Тайко-Сида — гвардейцы. Оборотни. Хвост Кора скользил по земле, обметая с камней песок, — первый признак его плохого настроения. Дальше будут оскаленные клыки и выпущенные когти. Ну, а потом уже можно и напасть. На тех, кто не понимает предупреждений.
"Не дичь!" — приказала ему Зан. Звереныш был слишком возбужден недавней охотой. "Пока не дичь", — добавила Зан.
Она стояла на месте, просто позволив мужчинам подойти к ней. Когда между ними оставалось не более десятка аммов, Зан наконец-то узнала их: двое боярских гвардейцев, а третий — Ледь. Зан внутренне напряглась. Что он здесь делает? Зуру не говорил, что сын Хозяина тоже будет в ночном карауле.
Мужчины подошли к Зан, коротко кивнули, здороваясь.
— Ну, теперь можешь принимать пост, — произнес один из гвардейцев, обращаясь к Ледю. Тот пожал плечами:
— Рассказывай.
— Да я тебе все уже сказал, — усмехнулся гвардеец, потом вдруг повернулся к Зан. — Ну, ладно, для твоей напарницы повторю. Все тихо и спокойно. Ваш участок берега отсюда и до тех скал, — мужчина махнул рукой на север. Зан послушно оглянулась, но ничего кроме бархатной черноты ночи разглядеть в том направлении не смогла. А Ледь кивнул. Он-то явно что-то видел! — На другой половине пляжа Байд и Руим.
— Да, Зуру обещал пройтись ближе к полуночи посты проверить, — вступил в разговор второй гвардеец.
— Так что не спите! — усмехнулся первый. Он явно хотел добавить еще какую-то скабрезную шуточку, но натолкнулся на взгляд Зан и предпочел заткнуться, заметив, что оружия на ней против обычного сегодня еще прибавилось. Она вдруг узнала его: он был одним из тех, кто видел, как она сломала нос Тайко-Сиду. Ей понравилось, как он заткнулся, и выражение его глаз тоже! Не часто человеку удается увидеть такое во взгляде оборотня. Гвардеец предпочел вновь повернуться к Ледю.
— Ну что? Пост сдал? — с полувопросительной интонацией произнес он.
— Пост принял! — усмехнулся Ледь, дружески хлопнув его по плечу. — Идите уже, отдыхайте.
— А ты думаешь, нам сегодня дадут поспать? — спросил второй из мужчин, сдававших им смену, вопросительно глядя на Ледя. Зан почувствовала, как тот напрягся. Он сын Хозяина стаи. Ему положено давать ответы на вопросы гвардейцев. Даже если он их и не знает.
— Ладно, пойдем уже! — первый гвардеец хлопнул своего товарища по плечу. — Пока будить не начали, можно и поспать!
Зан усмехнулась: ей однозначно нравился такой подход к делу. Мужчины поднялись по лестнице и вскоре скрылись за углом дома.
— Ну что, пойдем осмотрим вверенную нам территорию?
Зан обернулась к Ледю, но тот уже шагал прочь. Ей ничего не оставалось делать, как последовать за своим напарником.
"Напарником..." — ей однозначно не слишком-то нравилась эта мысль!
Ледь вооружился. На спине в ножнах, почти таких же, как у самой Зан, был закреплен меч. Длина около двух аммов — мгновенно оценила она. И еще ее заинтересовала рукоять, поднимавшаяся над плечом оборотня. Она никогда не видела ничего подобного: обычное перекрестье, часто заменявшее в мечах эфес, рукоять, отделанная чем-то светлым, возможно, поделочной костью, а дальше шишка противовеса, изображавшая из себя что-то вроде полураспустившегося цветка с изящно выкованными и однозначно очень острыми лепестками. Удар таким украшением в лицо вполне мог оказаться смертельным!
"Интересно, как хорошо он фехтует? Насколько с мечом он опаснее, чем без него?"
Словно почувствовав ее взгляд, Ледь обернулся. Волосы, собранные в хвост и перекинутые через плечо, скользнули ему на спину и рассыпались поверх ножен.
— Надеюсь, ты не очень недовольна необходимостью сегодня ночью быть в карауле? — спросил он. — Зуру снова не хотел тебя ставить. Он считает, что для обычных оборотней ты можешь стать скорее помехой. Мне пришлось сказать, что я пойду с тобой.
— Ночная прогулка — ничуть не худший, чем остальные, способ провести время, — пожала плечами Зан. Интересно, а что еще она могла ответить? Изображать из себя тупого ленивого гвардейца, который предпочел бы всю ночь проспать в казарме? Не поверит. У Зан неплохо получалось претворяться безобидной, но безобидной дурой?.. Ледь остановился, и она невольно отметила, что взгляд его при этом скользнул по водам залива, темным, спокойным и глянцевым, отражающим особенно яркие сегодня в отсутствие луны звезды. Для нее залив просматривался где-то на треть фарсаха. А Ледь наверняка видел даже дальше. Что если она ошиблась, и адмирал Тайко-Сид все-таки решит штурмовать поместье отсюда? Зан мысленно усмехнулась: неприятно было думать, что она взялась помогать кому-то со столь удручающе низкими мыслительными способностями! Правда, был возможен и еще один вариант: нападение могло состояться вовсе и не сегодня ночью. Это было бы не так неприятно: по крайней мере, просчиталась не одна Зан!
