— Вот моя главная ценность! — проговорила она все таким же тихим, но уже совсем по-иному звучавшим голосом. — А свобода... — она не закончила и вздохнула. — Я не знаю ничего о тех галерных гребцах, что подняли бунт. Наверное, им действительно очень плохо жилось. Но свобода сама по себе не приносит счастья! — она подняла на Занилу взгляд темно-карих глаз. — Я рада, если у тебя вышло по-другому. А дожидалась я тебя, потому что беспокоилась о тебе! — вдруг неожиданно закончила она, сбивая Занилу столь резкой сменой темы разговора. Кай'я Лэ мысленно выругалась: все верно, Райша ведь так и не ответила на ее вопрос, зачем она здесь! Похоже, за прошедшие годы девушка ничуть не утратила своего таланта заговорить кого угодно и при каких угодно обстоятельствах! А во взгляде Райши опять полыхнул страх, который Занила вновь ощутила всей кожей... — Мой господин говорит, что никто не знает, когда закончится этот бунт... и чем он вообще закончится! В городе сейчас опасно оставаться. Поэтому я хотела предложить тебе поехать с нами! Господин Дзаир не будет возражать! — поспешно добавила она и замолчала, ожидая реакции подруги, но вдруг искоса глянула на Байда, по-прежнему стоявшего неподалеку, и тихо добавила. — Если, конечно, твой мужчина не запретит тебе!
Занила поперхнулась фырканьем. И тоже посмотрела на оборотня. Тот упорно разглядывал брусчатку под ногами и вообще всячески делал вид, что не слышал последних слов Райши. Занила усмехнулась: ему же будет лучше, если он будет твердо помнить, шуток на какие темы его Хозяйка не понимает!
— Я не могу сейчас уехать из города: у меня дела здесь, — произнесла она, поворачиваясь к Райше, решив, что безболезненнее будет оставить без комментариев последнее замечание той. — А ты поезжай! И прямо сейчас. Не стоит больше тратить времени!
— Да, конечно. Я... Мне, действительно, пора... — Райша принялась поправлять ганах, но вдруг остановилась и вновь шагнула к Заниле, прикасаясь кончиками пальцев к ее руке. — Ты ведь не обижаешься на меня?
— За что? За твои слова о свободе? — Кай'я Лэ произнесла серьезно, не позволив усмешке отразиться на лице, потом дождалась осторожного кивка Райши. Она предложила выкупить ее. И сейчас она точно знала, что действительно сделала бы это. Если бы Райша согласилась. Но, даже тогда, только произнося эти слова, она уже знала, каков будет ответ. Рабыни... Было бы странно за это обижаться. И еще она, кажется, начинала понимать, чем закончиться это восстание галерных гребцов. Скольким рабам в их жизни удается освободиться? Из тех, кто добивается этого? Единицам. Мало? Но, может быть, свободу получают лишь те, кто борется за нее. Не за лучшую жизнь или какие-нибудь призрачные блага? А именно за свободу, как за то, что имеет свою собственную ценность! Сколько людей понимает это? Людей — не рабов! Людей — не оборотней! Она всегда понимала... Ну, так она и не человек! — Я не обижаюсь на тебя, Райша. И никогда не обижалась, — впрочем, последнее она произнесла уже совсем тихо, только для самой себя, глядя в спину уходящей девушки. Дверца повозки закрылась за рабыней, пожилой кучер стегнул лошадей, а Занила, не дожидаясь, пока они скроются за поворотом, шагнула в ворота своего дома.
— Натара!
Оборотень появилась перед Кай'я Лэ так стремительно, словно заранее ждала, пока та ее позовет... Нет, не так. Она действительно не ушла в дом, оставшись из-за деревьев наблюдать за разговором Хозяйки и ее гостьи, и появилась на зов так стремительно потому, что не собиралась этого скрывать. Занила прекрасно поняла поведение Натары, но не стала помогать оборотню: если та хочет, чтобы ей что-либо объяснили, пусть задает вопросы!
— Натара, портной уже принес что-нибудь из заказанных ему платьев? — Занила решительным шагом направилась к дому, предоставив женщине следовать за собой. — Я должна выглядеть подобающе на заседании Торгового Совета!
Натара стремительно шагнула вперед, встав на дорожке перед Кай'я Лэ, вынуждая ту тоже остановиться. Если, конечно, Занила не хотела просто обойти ее или оттолкнуть... Кай'я Лэ остановилась. В густо заросшем и терпко пахнущем цветами саду кроме них двоих никого не было: остальные оборотни ее стаи были где-то в доме. И кажется, Натара посчитала это место вполне подходящим для разговора.
— Что такого тебе сказала эта человечка, Хозяйка? Еще час назад ты не собиралась встречаться ни с каким Торговым Советом! Почему же ты теперь так внезапно меняешь все планы? О чем тебе вообще разговаривать с этими людьми? — взгляд Натары требовательно впился в лицо Кай'я Лэ. — Что ты задумала? Ты поднимаешь восстание рабов, заставляешь их объединиться и выступить организовано. Ты вооружаешь их. Твои гвардейцы подсказывают им, как лучше всего штурмовать город... И они ведь почти взяли его! Осталось совсем немного, и Догата окажется в их руках! И что теперь? Тебе вдруг больше не нужен этот бунт? — Натара даже не подумала объяснить, как ей на основе всего лишь одного желания Хозяйки встретиться с Торговым Советом удалось прийти к такому заключению, — на то она и высший оборотень, чтобы быть способной на подобные выводы! И Кай'я Лэ должна знать это. А саму Натару сейчас слишком волнует внезапная смена планов Хозяйки, чтобы ей было интересно просто играть в слова. — Ты хотя бы помнишь, какое условие выставил Намо? Они признают твою власть, только если ты станешь Хозяйкой Догаты! Сейчас не время отступать!
— А кто тебе сказал, что я отступаю?! — глаза Занилы стремительно потемнели от цвета сверкающего серебра до оттенка оружейной стали. — До рабов с их бунтом мне никогда не было дела. А моя цель осталась все той же! Я всего лишь выберу другой путь к ней! — голос Кай'я Лэ понизился до предела, сорвавшись на рычание, глухое и тихое, но от того не менее пугающее. Она сделала шаг вбок, явно намереваясь продолжить свой путь к дому, но Натара со всей решительностью высшего оборотня вновь оказалась перед ней.
— Только скажи из-за чего, Хозяйка?! Почему ты передумала? Из-за того, что твоя подруга-человек так испугалась этого бунта? Или потому, что эта жалкая рабыня боялась так сильно, что желаннее убить ее стало почти нестерпимым?! — слово "рабыня" Натара выплюнула как худшее из оскорблений.
— Ты не посмеешь ее тронуть! — слова опять сорвались на рычание, и на этот раз более отчетливое и уже не сдерживаемое. И одновременно с этим словно раскаленный ветер, которому просто неоткуда было взяться в тенистом саду, прикоснулся к коже Натары.
— Как скажет Хозяйка! — оборотень не отступила с дороги и не опустила в почтении глаза. Ее взгляд остался столь же требовательным и непреклонным. На Кай'я Лэ прекрасно знала, что для высших оборотней слов достаточно. Особенно таких слов! Хищный оскал на ее лице сменился усмешкой.
— К тому же ты упускаешь третью возможную причину моих действий! Может быть, я просто хочу уничтожить всех, кто составляет хоть какую-то конкуренцию нашим парусникам?!
Натара не усмехнулась в ответ. Взгляд ее светлых серо-зеленых глаз остался столь же серьезен. Она не для того начала этот разговор, чтобы перевести его в шутку, даже если раскаленная сила, струящаяся вокруг обманчиво хрупкой фигуры Кай'я Лэ, настоятельно советует сделать это!
— Ключевое слово здесь — "уничтожить", не так ли, Хозяйка?! — она произнесла тихо, но каждое слово, каждый звук прозвучали более чем отчетливо. — То, что я скажу сейчас, тебе, скорее всего, не понравится, но тебе все равно придется меня выслушать! А потом можешь меня убить, — Натара чуть развела руки в стороны, словно действительно убирая их подальше от кинжалов, закрепленных у пояса, всем своим видом демонстрируя, что не будет сопротивляться, если Кай'я Лэ на самом деле вздумается ее наказать за излишне дерзкие слова. Как будто кинжалы могли той помешать?! — Я просто хочу знать, какова истинная причина твоих действий. И их конечная цель? Когда ты только развязала этот бунт и эту войну в городе, я думала: единственное, чего ты хочешь добиться, это стать Хозяйкой Догаты! Но теперь мне все чаще начинает казаться, что за всеми твоими поступками скрывается нечто совсем иное. Что ты просто мстишь людям, которым когда-то давно, в твоем прошлом, не повезло чем-то вызвать твою ненависть?! — Натара говорила, ни на секунду не отрывая взгляда от глаз Кай'я Лэ, до предела расширившихся, ставших почти черными глаз... Энергия волной взметнулась во все стороны от Занилы, коконом завертелась вокруг нее, грозя захватить в свой водоворот любого, кто неосторожно посмеет приблизиться! Натара почувствовала. На секунду в ее глазах мелькнуло смятение, но она осталась стоять на месте. Только ее пальцы судорожно сжались на рукоятях кинжалов, заткнутых за пояс, выдавая ее волнение. Впрочем, ее голос звучал все также твердо — Ты ведь именно это делаешь? Ответь, Хозяйка!
Волна силы, настолько плотной, что казалась почти осязаемой, взметнулась вверх, выше голов двух оборотней, да самых цветущих ветвей нартовых деревьев, и тут же схлынула, выплеснувшись смехом — коротким режущим обжигающе холодным смешком, сорвавшимся с губ Кай'я Лэ. Очередным, известным только ей, вариантом усмешки, способным стать ответом на любой вопрос. Занила стремительно шагнула вперед, больше не заботясь о том, стоит ли кто-то на дорожке перед ней. И Натара невольно попятилась назад, сметенная жалящим взглядом глаз цвета черненого серебра и полу шепотом полу рычанием, слетающим с изящно очерченных губ:
— Неужели я, по-твоему, всего лишь человек, чтобы у меня была только одна цель?! — в густой тени нартовых деревьев, вдали от шумной догатской улицы слова прозвучали более чем отчетливо. Натара позволила Заниле пойти мимо себя, но разговор она еще не считала законченным.
— Ты долго была рабыней. В этом ведь дело? — она бросила в спину Занилы. Кай'я Лэ остановилась, замерла на середине движения, как умеют делать только очень крупные и очень опасные хищники. Когда внезапно нападают на след добычи. Занила медленно повернулась, вновь встретившись взглядом с глазами Натары, дожидаясь, что еще та произнесет. — Не спрашивай, откуда я знаю. Слухи о тебе разлетаются с той же скоростью, как и слухи о твоей силе! Ты была рабыней. Ну, так отомсти всем, кто когда-либо причинял тебе боль, заставлял страдать. Но остановись после! Не мсти этому миру целиком, не уничтожай его! Позволь ему жить!
Натара ждала, что сейчас сила вновь взметнется вокруг Кай'я Лэ. И на этот раз та не станет ее сдерживать. Но силы не было... Только взгляд, словно покрывшийся хрусткой корочкой льда. Губы Занилы дрогнули, будто никак не могли остановиться на каком-то одном варианте усмешки.
— Я восемь лет ненавидела, — серебристо-светлые ресницы опустились, пряча обжигающий холод взгляда. — И знаешь, в чем моя проблема? Я, кажется, больше ничего не умею! — Занила шагнула прочь, на этот раз больше не оглядываясь, скрываясь в прохладной полутьме дома. А Натара еще несколько минут стояла под переплетенными ветвями нартовых деревьев, чувствуя, как медленно успокаивается сила вокруг, взметенная призывом Хозяйки, и собственная энергия в ее кружеве, также не сумевшая не откликнуться на зов. Какие еще ответы она хотела получить? Она и так, кажется, узнала гораздо больше, чем ей требовалось!
Натара вошла в дом, огляделась по сторонам. Занилы нигде не было видно: наверное, та уже поднялась наверх, в свои покои. Женщина отыскала глазами Байда и подозвала его:
— Передай гвардейцам: возможно, сегодня ночью будет новая охота!
Во взгляде оборотня отразилось недоумение, но лишь на долю секунды, тут же сменившееся решимостью — твердой уверенностью в собственных силах и в правильности всего происходящего.
— Как скажет Хозяйка!
Натара кивнула. Она тоже не смогла бы ответить иначе. Да и не захотела бы. Единственно правильный ответ! И, кажется, Заниле это тоже известно! Единственно возможный... Даже если Хозяйка прикажет спалить этот мир дотла, потому что он чем-то посмел не угодить ей, оборотни лишь обнажат клыки в довольном оскале! Как скажет Хозяйка... И кажется, этому миру пора начинать бояться, потому что Занила свое слово уже произнесла.
Глава 7. Старые долги
Дом покойного Руша в условиях отсутствия нового председателя Торгового Совета и практически введенного в городе осадного положения фактически был превращен в штаб. В зале на втором этаже роскошного дворца шло заседание за заседанием; через вымощенный мозаикой внутренний дворик сновали рабы, уносящие письма, приносящие послания, сообщающие последнюю информацию о том, что происходит за городскими стенами... Совет должен был знать. Совет должен был принять решение. Но Совет был вынужден ждать. И Совет нервничал все больше с каждым днем, с каждым часом, не приносящим долгожданных вестей, а вместе с ними и надежды на то, что бунт будет подавлен. Дом превратился в растревоженный пчелиный улей, и даже ворота, отделявшие аккуратный ухоженный сад от улицы, стояли распахнутыми настежь. Поэтому когда через них решительно шагнула молодая высокая девушка в роскошном платье из переливающегося темно-синего шелка, густо затканного жемчугом и серебряной нитью, и таком же ганахе, охранники лишь проводили взглядами ее и двух вооруженных охранников, следовавших за ней, не попытавшись преградить им дорогу. И вовсе не потому, что почтенные господа, заседавшие на втором этаже дома, ждали ее, или потому, что она была известна в Догате своей знатностью или богатством. Просто достаточно было встретиться с твердым взглядом ее серо-стальных глаз, чтобы мгновенно расхотеть пытаться мешать ей! Она была не из тех, кто потерпел бы подобное обращение, и охранники, ежедневно открывавшие и закрывавшие ворота перед салевскими аристократами, кожей чуяли это!
Девушка, не обратив ни малейшего внимания на охранников, словно тех и вовсе не существовало, пересекла двор. Она двигалась так стремительно, что подол ее платья и концы длинного, переброшенного назад, ганаха развивались за ее спиной, словно крылья невиданной ночной бабочки, почти касаясь ног неотступно следовавших за ней охранников. Массивная деревянная дверь дома была закрыта, и один из мужчин шагнул вперед, распахивая ее перед госпожой. Навстречу им из глубины дома появился раб-привратник, в обязанности которого входило открывать на стук гостей. Он, возмущенный столь бесцеремонным вторжением, попытался заступить дорогу. Но девушка даже не подумала остановиться, шагнув через порог. Ее взгляд уперся в лицо раба, заставив того нервно сглотнуть и отступить на шаг назад, невольно увеличивая разделяющее их расстояние. Человеку показалось, что глаза странной гостьи в полутьме парадного холла сияют изнутри своим собственным серебристым светом, будто та, что стояла перед ним и вовсе не была человеком! Раб отступил еще на полшага, лишь усилием воли удерживаясь от того, чтобы не кинуться бежать прочь, бросив свой пост. А девушка и мужчины за ее спиной одновременно с ним сделали полшага вперед, мгновенно занимая отвоеванное пространство!
— Как мне доложить о вас, почтенная госпожа? Совет ожидает вас? — низко поклонившись, пролепетал раб. Изящно очерченные губы девушки дрогнули, изгибаясь в усмешке, вряд ли предвещавшей хоть что-то хорошее тому, кто ее видел. Она оглянулась на мужчин за своей спиной, словно раб произнес что-то действительно очень остроумное, и она приглашала их оценить шутку! Потом вновь посмотрела на привратника:
