Эльфийская кукла

— В других местах?

— Например, в Мансее, — с многозначительной улыбкой сказал Шандор.

— Ты что, знаком с Франсуаз?

— Не так, как ты подумал, рокарец. Просто как-то снимал номер в ее гостинице.

— Я пойду? — спросил я, понимая, что разговор окончен.

— Мы заключили сделку, барон Фра-де-Леоне, — сказал Шандор на прощание. — Я свою часть сделки выполнил. Если вздумаешь кинуть меня и Карен, я смогу тебя найти. И тогда мы поговорим по-другому. Это не угроза, просто дружеский совет.

— А если Бошан убьет меня?

— Тогда я буду искать другого героя. И может быть, я его найду. Но давай думать о хорошем. Как у нас говорят — легкой руки тебе, рокарец!

Глава двенадцатая: Два vis один, или кочан капусты

Заапгрейдил Девушку 1.0 до Жены 1.0 и обнаружил,

что она занимает кучу, памяти и оставляет очень мало

системных ресурсов для других приложений.

Ночь я проспал на удивление спокойно — даже снов не видел. Наверное, успокоился, что мечи, наконец-то, у меня. Шамуа даже не спросила меня, как я их вернул. Ее гораздо больше занимали наши маленькие радости, охи-вздохи-поцелуйчики и прочее. Короче, едва рассвело, я отправился к фон Данцигу.

В холле Братства меня встретил Бертье Мальден. Лицо почтенного мажордома буквально засветилось от счастья, когда он узрел, что я пришел при мечах. Однако я быстро погасил счастливый пламень в его глазах.

— Значит, вы все-таки не передумали! — Он сокрушенно развел руками. — А я уже присмотрел для вас великолепный риттершверт. Гномская работа, клинок из редчайшего черного булата...

— Увы, мой друг, я уже все вам сказал. Эта катана досталась мне дорогой ценой. И она мой талисман. И не просите!

Я поднялся по лестнице — фон Данциг уже был у себя.

— Ага, при мечах, значит, готов к битве! — воскликнул он. — Тебе все-таки удалось их заполучить.

— Знаешь, Руди, Сламбо признались, что спрятали их в тайничке у городских ворот, — соврал я на голубом глазу. — Пришлось, конечно, покопаться в земле, но теперь я непобедим!

— Приятно слышать, тем более что Магистрат назначил меня твоим секундантом, — сказал фон Данциг. — Как тебе последние новости про банк?

— Потрясно. Серьезные тут у вас ребята шустрят.

— Послушай, что я тебе скажу, рокарец, — фон Данциг окинул меня внимательным взглядом. — Я, конечно, ни в чем тебя не подозреваю. Но если узнаю, что ты якшаешься с ворьем, здесь ты больше никогда не появишься.

— Ты про мечи? — Я соорудил самую наивную морду лица. — Я как раз вернул себе украденное. Эти Сламбо заныкали их так глубоко, что...

— Ладно, не будем терять времени, — фон Данциг взял со стола свой меч и показал мне на дверь. — Жюри уже собралось, да и твои противники я думаю, ждут, не дождутся твоего появления.

Признаюсь, мне не понравился тон комиссара. А чего я, собственно, ожидал? Ясен пень, что братцы-чугуны настроены очень решительно, для них это единственный шанс выбраться из дерьма. Значит, будут драться насмерть. Мне предстоит одолеть сразу двоих. Не слишком ли я рискую, а?

Хотя после Шварцкопфа и того, что я пережил в 2038 году мне ли бояться каких-то провинциальных рыцарей со старым оружием и замашками гопников? Бой так бой. Я готов.

Фон Данциг провел меня из приемной по крытой галерее во внутренний двор, и я увидел место поединка. Площадка величиной с баскетбольное поле была гладко утоптана и окружена деревянным забором в два человеческих роста. У входа нас встретили рыцари Боевого Братства — нечто вроде почетного эскорта. Все при полном вооружении и в форменных плащах, белых с раскрытой ладонью. Теперь я понял, откуда Бошан взял эмблему для своей Лиги Мечей, только цвет поля изменил с белого на черный, и мечи добавил. Над воротами трепетали на ветру флаги Братства, королевский стяг Лоэле со львом и рыцарские вымпелы с гербами.

— Мессир Алекто Фра-де-Леоне, — приветствовал меня старший из рыцарей, седеющий человек лет сорока пяти. — Я Альбрехт ле Норе, великий арбитр Братства. Я уполномочен Магистратом судить ваш поединок с братьями Сламбо.

— Польщен встречей с вами, мессир, — ответил я, расшаркиваясь перед арбитром. — Я готов начать поединок хоть сейчас.

— Вначале выслушайте обязательные правила, кои вы обязаны соблюдать. Я знаю о вашем деле и понимаю, что вы избрали поединок насмерть. Таково же и желание ваших ответчиков. Однако вы обязаны придерживаться трех непременных условий. Во-первых, вы не должны применять магические амулеты и заклинания — это запрещено. Во-вторых, вы не имеете права использовать яды и отравлять ими свое оружие. В-третьих, замена оружия или доспехов после начала поединка не предусмотрена. Все ли вам понятно?

— Да, мессир Альбрехт.

— Вы можете сражаться пешим или конным, в любых доспехах, какие сочтете необходимыми надеть, и любым оружием, однако вы не можете использовать различные виды оружия попеременно.

— И это я понимаю.

— Вы, зачинщик поединка, согласны с правилами?

— Да, согласен.

— Помните, что умышленное или неумышленное нарушение любого из правил означает ваше поражение и бесчестие.

— Я запомню.

— Превосходно, — арбитр повернулся к фон Данцигу. — Вы, секундант зачинщика, согласны с правилами?

— Безусловно, собрат, — ответил фон Данциг.

— Тогда приступим. Вы готовы к бою? — спросил меня Альбрехт ле Норе.

— Всегда готов.

— Следуйте за мной.

Братцы Сламбо уже были на площадке. Джон стоял ко мне поближе, Эрик чуть дальше, прислонившись к забору. Оба были в своих малопрезентабельных старых железных доспехах и с тем оружием, которое я у них уже видел: у Джона длинный меч, а у Эрика шипастая булава-моргенштерн. Правда, братцы затарились еще и щитами. Щиты были большие, треугольные, без гербов, с массивными железными умбонами по центру. Я понял, что мне следует использовать мой щит. Арбитр сказал, что нельзя использовать амулеты и заклинания, но про магическое оружие и доспехи ничего не сказал.

— Явился-таки! — процедил сквозь зубы Джон Сламбо. В его взгляде смешались насмешка и злоба одновременно. — Готовься умереть, рокарец!

— Нет, брателло, это я вас сегодня во Вторчермет сдам, — пообещал я, продевая левую руку в ремни щита. Щит Такео маленький, сантиметров пятьдесят в диаметре, слегка выпуклый и очень легкий, так что движений в бою он стеснять не должен. — Я готов!

На деревянной трибуне у дальнего забора расположилось с полдюжины рыцарей Братства — я так понял, это и было жюри. И тут я был искренне удивлен. Среди рыцарей я увидел Карен-Бэмби. Она была без оружия, одета в простое темное платье и выглядела бледной и встревоженной. Когда наши взгляды встретились, Бэмби улыбнулась мне и послала воздушный поцелуй.

Ба, с чего бы это она здесь?

Рев боевой трубы под самым ухом заставил меня вздрогнуть. Шоу началось. Альбрехт ле Норе вышел в центр площадки, поднял руку и заговорил.

— Сегодня мы впервые в истории дозволяем на территории нашей обители поединок, в котором зачинщиком и ответчиками не являются рыцари Братства, — начал он. — Однако мы идем на такое нарушение наших уставов, дабы восстановить справедливость и рассудить, кто же прав, а кто заслуживает наказания. Однако перед началом испытания я еще раз обращаюсь к сторонам с просьбой о примирении. Джон Сламбо, именуемый также Джоном Сламбо из Лоджа, готов ли ты отказаться от поединка и признать свою вину без кровопролития?

— Нет! — рявкнул "чугун", не сводя с меня злобного взгляда.

— Эрик Сламбо, именуемый также Эриком Сламбо из Лоджа, что ты скажешь?

— Нет!

— Рекрут Братства Карен из Рены, именуемая также Бэмби из Рены, желаешь ли ты, чтобы мессир Алекто Фра-де-Леоне выступил защитником твоей чести в споре с братьями Сламбо?

— Да! — тихо, но твердо сказала Бэмби.

— Рыцарь Алекто Фра-де — Леоне, готов ли ты отказаться от своего вызова, дабы не пролилась кровь?

— Нет, я буду драться! — сказал я и вытянул из ножен катану.

— Да будет так! — Альбрехт ле Норе поднял руки к небу. — Бессмертные не могут быть на стороне неправого. Начинайте, и пусть милость Бессмертных будет с вами!

У меня появился сильный соблазн незаметно надеть на палец Кольцо Меченосца, полученное от Шандора. Но Альбрех ле Норе будто прочел мои мысли.

— Вы обязаны снять все находящиеся на вас амулеты и украшения, ибо они могут иметь магическую силу, — сказал он, подходя ко мне. — Отдайте их вашему секунданту.

— Хорошо, — вздохнул я и начал собирать свои фенечки в носовой платок, чтобы отдать их фон Данцигу.

— Постарайся, чтобы тебя не убили, — сказал Руди. — Я не настолько богат, чтобы потянуть твои похороны.

— О чем это ты?

— По законам Братства секундант убитого в поединке устраивает за свой счет его похороны и поминальный пир.

— Видать, ты крепко во мне уверен, Руди, если пошел в мои секунданты, — я отдал комиссару свои побрякушки. — Ладно, пора физминутку начинать!

Арбитр ушел с поля, и я остался с глазу на глаз с "чугунами". Джон решил первым испытать меня на крепость — резво так подскочил ко мне и с ревом обрушил на меня меч. Я вывернулся из-под удара и отбежал к забору. Братья, гремя железом, двинулись на меня с двух сторон.

— Бей его! — заорал Джон и снова махнул мечом.

Я отразил удар щитом. Силищи у Джона было немерено, но щит Такео потому и назывался магическим, что отлично гасил энергию удара, так что на ногах я устоял очень даже легко. Правда, миг спустя на меня обрушился удар булавы Эрика, и вновь я принял его на щит. Дальше было сложнее — братья начали осыпать меня ударами с двух сторон. Остервенелые были удары, я просто как под сваезабивалку попал. Мне удалось отразить этот град щитом и катаной, я вывернулся из угла, куда меня загоняли братцы, и оказался прямо в центре площадки. Сламбо пошли на меня, нехорошо улыбаясь.

Дальше все шло по однотипному сценарию — "чугуны" старательно прижимали меня к забору, а потом начинали осыпать ударами. Били они не по-детски, силища у обоих гавриков была отменной. Если бы не щит Такео, мне пришлось бы очень плохо, ведь обороняться при помощи Магического Щита я не мог по правилам. Так я отразил четыре безуспешные попытки загнать меня в "сортир" и тут подумал, что во всем происходящем есть что-то неестественное. На братцах было навешано невесть сколько железа, но двигались они легко и бодро, даже не взмокли, хотя утро было теплое. И где они, паразиты, силы берут? Сразу вспомнились слова Бэмби про то, что Сламбо умудрялись не отстать от нее по дороге в Нолси. Не иначе, тут какая-то чертовщина.

Что до меня, план боя я обдумал до мелочей. Нет смысла рубить катаной этот листопрокат, только клинок попортишь. Но хороший вариант у меня есть. На обоих Сламбо были шишаки с переносьем, такие историки иногда называют нормандскими. Я решил, что буду бить в лицо, когда подвернется такая возможность. Может, удастся с одного удара перерезать артерию, и тогда победа за мной без всяких. Однако пока я не мог нанести точный удар, все время приходилось отражать свирепые атаки. Сил у Сламбо не убывало, а я вскоре начал чувствовать, что притомился. Куртка под ламелляром промокла от пота, мышцы ног горели, да и левая рука разболелась — даже щит Такео не мог полностью погасить удары этих чмырей. Джон первым просек, что я устаю.

— Что, выдохся, щеня? — рявкнул он, подняв над головой меч. — Сейчас я тебе кровь пущу...

— Бэмс, бэмс, дрэмс — я с трудом устоял на ногах, когда он замолотил по моему щиту своим клинком. Краем глаза я успел заметить занесенную в коварном ударе булаву Эрика, отпрянул в сторону и короткой перебежкой переместился в другой угол площадки. Нет, это мероприятие определенно начинает затягиваться. Надо что-то делать...

— А-а-а-а-а! — завопил я и атаковал колющим выпадом, целясь Джону в лицо. Мой удар не попал в цель, острие катаны ударило в кольчужную бармицу, но мой противник отшатнулся, опустив щит, и я вторично ударил его, на этот раз обводом. Раздался скрежет стали о железо, Джон выругался и попятился от меня. На его щеке выступила кровь. Радоваться даже такому маленькому успеху не было времени — на меня насел Эрик. Я отразил несколько камнедробительных ударов его булавы. Попытался вогнать катану в стык между кирасой и латной юбкой, но неудачно. Признаться, я пожалел, что начал драться катаной — лучше бы взял вакидзаши, подобрался бы поближе и побрил моих "чугунов" раз и навсегда...О, черт!

Удар булавы едва не свалил меня с ног, и миг спустя клинок Джона опустился мне на левый наплечник — Сламбо отлично воспользовался моим замешательством. Особого вреда этот удар мне не причинил, но было реально неприятно. Мне все труднее становилось парировать атаки этих двужильных говнюков. Попутно я сделал еще одно неприятное открытие — на лезвии катаны появились щербины. Черт, аргентальный клинок не должен так страдать при столкновении с обычным стальным лезвием, ведь даже эльфийские хейхены людомедов не оставляли на нем никаких повреждений! Короче, я начал терять самообладание. И злиться. Нужно было показать "чугунам", кто тут хозяин.

Отбив очередной выпад Эрика Сламбо щитом, я попытался применить свои футбольные навыки — устроил что-то вроде подката в ноги Джона. Получилось. Как я и ожидал, парень не удержал равновесия и грянулся навзничь. Пока он пытался подняться, я атаковал Эрика, и один из моих ударов, наконец-то, достиг цели — острием катаны я попал ему в лицо. Эрик завопил, отпрянул назад, и тут я достал его самым концом клинка, чиркнув по лбу прямо над бровями. Ослепленный льющей из раны кровью, Эрик на несколько мгновений выбыл из схватки. Я переключился на его братца. Отбив батманом вражеский меч, я подпрыгнул к противнику и врезал рукоятью катаны Джону Сламбо прямо в зубы. Удар оказался точным. Чтобы усилить эффект и еще больше деморализовать противника, я толкнул его ступней в живот, опрокидывая на спину. Джон с грохотом врезался в забор. Эрик, проморгавшись, шел на меня, занеся над головой булаву, но я даже не стал отбивать этот удар щитом, просто ушел от него вбок, а потом, улучшив момент, пнул Эрика в спину, да так, что он рухнул прямо на своего поднимающегося брательника. Такой момент упускать было нельзя: оба моих врага оказались на земле, и я начал рубить катаной (клинок все равно придется серьезно править!) в надежде на то, что все же в их латах найдется какая-нибудь слабина. Один из моих ударов пришелся Эрику Сламбо в правую руку, и он, то ли от боли, то ли по нечаянности выронил булаву. Тут я сыграл на чистейшей импровизации — носком сапога отбросил булаву подальше и ногой же вписал наклонившемуся за оружием Эрику прямо в лицо. Удар превзошел все мои ожидания: "чугун" снопом повалился на землю. Джон еще попытался достать меня мечом, но попал в щит: я же, улучшив момент, резанул катаной его по колену. Джон Сламбо взвыл так, что я понял — наконец-то мне удалось оставить на его шкуре серьезную зарубку. Надо было закрепить успех: воспользовавшись тем, что Джон опустил меч и раскрылся, я от души рубанул его ударом сверху вниз по шлему. Шишак выдержал, но голова у Джона была не чугунная, и парень повалился на землю в конкретном отрубе.