Бремя [litrpg]

Чистое голубое небо резко потемнело, наполнилось грозными фиолетовыми всполохами, похожими на лоскуты гангренозной кожи. Оранжевое солнце приобрело зловещий пепельный оттенок.

— Что за херня? — спросил я.

Купол начал переливаться, сотни сияющих змеек заплясали по нему. Я замер не силах вздохнуть. В какой-то момент защитный магический свод наполнился абсолютной чернотой, по каплям высасывающей жизнь из города и предвещающей скорую смерть. Солнце растворилось во мгле.

Дрогнула земля под ногами. Затем — еще раз и еще. Тоскливый вой прокатился по улице, отчего страх лишь усилился. Инстинкты закричали, чтобы я как можно скорее забился в самый темный угол и не высовывался.

Зажглись фонари.

— Далеко до здания нашего клана? — спросил я. Голос осип.

— Квартала два-три.

— Тогда идём туда.

Она печально улыбнулась.

— А смысл? Думаешь, Хрыч нам поможет? Этот старый козел уже наверняка активировал телепорт и умотал за тысячи километров отсюда. Меньше всего он думает о нас, уж поверь.

— Должен же быть выход!

Неожиданно из мглы купола вышел великан. Выглядит он грозным и сильным, по телу бугрятся стальные канаты мускулов. Такой наступит на дом — и не заметит. На лысой массивной голове сидят гули. Надбровные дуги арками выступают над фиолетовыми глазами с белыми точками зрачков. От каждого шага гиганта дрожит земля.

Страшный рев прокатился по городу.

— Наверное, Капитану все-таки повезло, — заметил Юдоль, наблюдая за тем, как из тьмы купола вылезают всё новые и новые великаны. — Он по крайней мере не видит всего этого.

— Лучше подумай, как нам спастись.

— Надеюсь, твой Альфа поможет.

Где-то слева от нас послышались крики, дикие вои порождений. Охота началась. И остается только надеяться, что я и Юдоль продержимся дольше остальных.

Добро пожаловать в Нотер'Гарот!

Алые буквы передо мной задрожали, меняя цвет на ядовито-зеленый.

Добр пожвать в Нотер!

Др пж в Нт!

Один из гигантов достиг города. Огромный кулак обрушился на стену, во все стороны полетели камни. Поднялся столб пыли. Рядом стоящие башни сложились, как карточные домики, под ударами. Раззявив безгубый рот, великан страшно заорал.

Юдоль вскинула руку.

— Смотри!

На черепичной крыше появились силуэты невероятных худых существ. Гули. Скалясь и приплясывая, твари захохотали в предвкушении скорого кровавого пира.

Она всегда сражается грациозно. Каждое движение отточено, и от того оно кажется естественным. Будто Юдоль родилась в битве. Два меча в её руках кружатся стальным вихрем, не давая врагу шансов приблизиться к нам. Но тварями движет голод. Поэтому они продолжают с тупым упорством переть. Лишаются когтистых лап, ног, на шеях появляются вторые рты...

Я лишь наблюдатель. Да и, наверное, я бы только мешал Юдоль. Моя сабля и её прямой длинный меч с ослепляющей скоростью скользят в воздухе, жаля.

Наконец, когда последняя тварь лишилась головы, мы двинулись дальше. В узком переулке относительно тихо, хотя порой и натыкаемся на чудовищ. В центре сейчас намного опаснее. Я лишь мельком скользнул взглядом по тому, что там творилось, но и увиденного хватит до конца жизни. Горы трупов, горящие дома, нескончаемый поток гулей...

— Нам нужно найти тихое местечко, — заявила Юдоль, тыльной стороной ладони смахивая пот и чужую кровь со лба.

— Нас же все равно найдут, — сказал я. Старик, кажется, весит уже больше ста килограммов. Скоро выдохнусь.

— Это еще почему?

— Альфа.

Она хмыкнула.

— Думаю, он сам о себе сможет позаботиться.

Из-за крыш показалась голова великана. Уродец далековато от нас, вряд ли заметит, но я все же встал поближе к стене. Гиганты, эти ходячие башни из плоти, с устрашающей целеустремленностью уничтожают кварталы, оставляя после себя бескрайние, заваленные кирпичами могильники. Я еще ни разу не видел, чтобы кто-нибудь из горожан ожил. И это сильно тревожит меня.

— Ты как? — спросила Юдоль, оборачиваясь ко мне. — Нести Капитана еще можешь?

— Опять предлагаешь его оставить?

— Выглядишь ты неважно.

Я поежился от очередного крика боли. Вой игроков неотступно сопровождает нас. Самое противное, что к нему привыкаешь и перестаешь замечать, пытаясь услышать гогот тварей.

— Как думаешь, кто-нибудь попытается пройти через купол? — спросил я шепотом.

— Это бесполезно, — ответила Юдоль. — Я же тебе объясняла.

— А заклинания? Может...

— Если бы я их знала, то стояла бы здесь?

Я кивнул, забыл, что она не видит меня, и сказал:

— Все равно не понимаю, почему нас еще не поймали. ИИ же видит Альфа. Как можно спрятать это чудовище?

— Не забивай себе голову.

Мимо нас прошмыгнули четыре упитанные крысы. Чертыхаясь, приметил гору трупов впереди. Тела аккуратно свалены в кучу у стены дома, лица застыли в вечной маске страдания, кожа покрыта трупными пятнами. Вместо глаз — белесые одноцветные стекла.

— Почему они не оживают? — спросил я.

— Не знаю, — со страхом в голосе ответила Юдоль.

Она побледнела, как мертвец.

Что-то хрустнуло над головой. Я не успел отскочить, по затылку шандарахнуло. Звезды брызнули из глаз, со спины сползло тело старика. Оглушенный и ослепленный я упал на мостовую.

Черный омут забытья поглотил меня.

В сознание прихожу медленно, точно выплываю из воды. Мысли сталкиваются с грохотом танков. Чувствую, как хмурюсь, как стискиваю зубы от болезненной пульсации в затылке. Но туман в голове не спешит рассеиваться. Пытаюсь позвать ту девушку, что была со мной. Как её зовут? Где она? Губы не слушаются, а язык напоминает дохлого слизняка. К тому же во рту ощущается противный горький привкус.

— На, выпей. — Голос донесся, будто через толстый слой ваты.

Где я?

С трудом удалось поднять веки. Тусклый огонек свечи на полу едва-едва разгоняет мрак. Кажется, остального мира больше не существует. Он потонул в абсолютной черноте.

Я скривился.

— Выпей, говорю.

Узнал девушку. Узнал эти грубые мужеподобные черты лица и грустные глаза. Юдоль.

Она поднесла к моему рту деревянную кружку, наполненную густой янтарной жидкостью. Я открыл рот, быстро и жадно пью, чувствуя как жизнь вливается в тело. Мне стало намного легче. Даже пульсация в затылке стихла.

— Где мы? — спросил я.

Мы в океане темноты. Одни. Эта свеча — последняя. Как только она догорит, мрак сожрет и нас. А я не хочу умирать, нет, не хочу.

Тонкие губы Юдоль растянулись в едва заметной улыбке.

— А не желаешь узнать, что с тобой случилось?

Я пожал плечами, повторил за ней:

— Что со мной случилось?

— Ты, блин, самый везучий человек на свете! Деревянная балка на втором этаже сраного дома рухнула и шандарахнула тебя по голове. Я, честно говоря, думала, что ты сдохнешь. Но...

— Где мы?

Она окинула взглядом темноту.

— В подвале. Случайно нашла один из тайных лазов. Просто чудо какое-то! Гули вряд ли нас здесь учуют, так как на стены нанесены защитные метки. А вход в подвал я заговорила.

Я попытался сесть, к горлу подкатил противный ком, а виски пронзило страшной болью.

— Успокойся, — сказала Юдоль, положив на пол рядом с собой кружку. — Тебе надо отдохнуть.

— А Капитан? Где он?

Она замолчала.

— Ты что, оставила его? — не смог поверить я. — Ты серьезно? Но...

— Так надо было. У меня стоял выбор — либо он, либо ты.

— Я должен вернуться за ним...

Она хмыкнула.

— Ага, давай-давай. Там же на улице так безопасно. Ты совсем дурак, да? Мы можем передохнуть немного.

— Мне не нужен отдых!

Подняться с пола так и не получилось. Никогда раньше голова не была такой тяжелой. Словно весит не меньше тонны. К тому же руки и ноги не слушаются меня. От ощущения нервной дрожи бессилия и страха хочется сдохнуть.

Юдоль поднялась, скрылась в темноте. Послышались шорохи, скрипы, журчание воды. Спустя через несколько бесконечных мгновений, она вернулась ко мне, держа в руках наполненную кружку.

— Вода с медом. Очень вкусно, Полу... — Она осеклась. — Одиссей.

Села рядом со мной, скрестила ноги.

Мои глаза медленно привыкают к слабому свету. Удалось рассмотреть деревянные стеллажи, на полках которых ровными рядами стоят разнообразных форм склянки, пузатые бутылки, тарелки и еще черт знает что. В дальнем левом углу возвышается огромный бочонок. В шаге от входной двери висит в воздухе колдовской иероглиф, слабо-слабо поблескивая серым. Он практически сливается с тьмой, нужно напрячь зрение, чтобы его увидеть. На стенах выгибаются горбом доски. Видимо, от сырости.

Подвал тесный, здесь едва вместятся четыре человека.

— Ты есть хочешь? — спросила Юдоль. — Я нашла замаринованные огурцы и помидоры. Не ахти что, конечно, но...

— Нет, я не голоден.

Все-таки умудрился сесть и прислониться спиной к стеллажу. Медленно, но головокружение проходит.

— Твари найдут нас по Альфе, — устало сказал я.

Юдоль махнула рукой.

— Возможно. Мне наплевать. Я просто хочу отдохнуть. Веришь: если б знала, что закончу в задрипанном городке, прячась от гулей, то все равно бы стала играть.

— Зачем ты мне всё это говоришь? — спросил я, надавливая пальцами на закрытые веки. Боль утихает.

Скривившись, Юдоль пожала плечами.

Я не был готов к тому, что она заплачет. Слезы брызнули из её красивых глаз, и их так много, что грязная рубашка на груди промокла.

— У тебя нет обязательств! — воскликнула Юдоль, хлюпая носом. — Твоя смерть не погубит чью-то судьбу! А у меня дочь! Ты слышишь?! Дочь! Она же так и останется вечно должна моим хозяевам! Я должна её спасти... Должна... Должна...

Она открылась так резко, так неожиданно, что я не смог поверить её словам.

— Я просто устала, Одиссей... Так устала! Два года в этой тюрьме. В этой бесконечной чернухе! Но даже вирт в сто крат лучше реала! Здесь хотя бы зло не прячется.

— Но ведь ИИ все равно будет платить тебе, если даже превратишься в дегро.

— А ты разве не видишь? Чертова машина опять меняет правила! Возможно, Бремя вообще уничтожат. В самый неподходящий момент...

Я молчу, обдумывая её слова. Юдоль тихо плачет, обхватив руками колени.

— Прости, если обидел тебя, — сказал я.

Она лишь часто-часто закивала в ответ.

Спустя некоторое время, мне полегчало настолько, что я смог подняться. Еще немного качает из стороны в сторону, конечно, но справиться с легким головокружением могу. Опираясь на стеллажи, заглядываю на полки и вслушиваюсь. Но ни единого звука не доносится с улицы. Защитные колдовские метки работают отлично. Остается надеяться, что Альфа сможет о себе позаботиться и не попасть в ловушку.

Вытерев слезы рукавом, Юдоль допила медовую воду. На какой-то краткий миг мне захотелось обнять, подбодрить, но передумал.

Входная дверь вдруг скрипнула, открылся выход в темный коридор. Я тут же схватил с пола ножны и высвободил саблю. Юдоль вскочила, тоже оголив меч. Мрак на пороге сгустился, принимая очертания согбенной фигуры.

— Как же Старая Алнурия соскучилась по таким вот походам, хе-хе-хе — донесся скрипучий голос.

Блеснули линзы круглых очков, и в свете свечи появилась горбатая карга. С последней нашей встречи она совсем не изменилась. То же изборожденное глубокими морщинами желтоватое лицо. Та же широкая улыбка, обнажающая лошадиные желтые зубы. Те же маленькие, как у ребенка, фарфоровые ручки.

Защитный иероглиф слабо сверкнул и растворился в воздухе, словно его и не было.

— Рад ты ли видеть Старую Алнурию, странник? — спросила карга. — Пришлось преодолеть не одну милю, чтобы добраться до тебя. И если бы не маленький волшебный народец, то Старая Алнурия бы развалилась по частям. Время, когда она легко бегала по полям и истаптывала широкие дороги, давно прошло... Ах, как странно устроен этот мир.

Держа перед собой меч, Юдоль сказала:

— Только попробуй сделать шаг, тварь.

Карга продолжила как ни в чем не бывало:

— На плечи Старой Алнурии возложили опасную, но великую миссию. Ибо свет, что несет она в себе должен разогнать мрак и тварей болотных! Ах, как странно устроен этот мир. Сейчас ты никто, жалкая букашка, а завтра — повелитель стихий. И всё тебя боятся, дрожат, как дрожат крольчата при виде волка. Но проходит время и из повелителя стихий ты вновь становишься никем. Колесо вечности крутится и крутится. — Карга тяжело вздохнула, оглядела подвал, цокая. — Крольчата боятся Старой Алнурии. И очень зря! Она никого не обидит. Жалеет даже таракашек и букашек, не давит их ножкой! А ведь могла бы! Но годы не превратили её сердце в червивый комок, нет, не превратили. — Она поправила черные очки. — Старая Алнурия верит в добро. Крольчата, не пугайтесь её! Лучше подойдите и обнимите! Как внучата обнимают любимую бабушку, хе-хе-хе... Крольчата-внучата, крольчата-внучата!

Я напряжен, готовясь в любой момент отсечь старухе голову.

— Что ты здесь забыла? — спросила Юдоль. — Тебя послал толстяк? Мы так просто не сдадимся, будем...

— Успокойся, детонька, — перебила карга. — Старая Алнурия пришла за молодым человеком. Она хочет забрать его на время, дабы показать красоту мира. Старая Алнурия вернет его в целости и сохранности!

Юдоль встала в боевую стойку.

— Что ты несешь, моб?

— Как грубо, девочка. Учила ли тебя мама хорошим манерам? Видимо ты из той породы проказниц, что едят сладкие пирожные по вечерам и не чистят зубы перед сном! Ай-яй-яй! Родители были обязаны рассказать про этикет.

Заметил, как в проходе показались гули. Бельма горят голодный блеском, из глоток доносится урчание, слюни блестят на подбородках. Но твари не спешат атаковать, предпочитая стоять за спиной карги.

— Зачем я тебе?

— Старая Алнурия же сказала: показать красоту мира. Не бойся, крольчонок, ни один волосок не упадет с твоей умной головы, хе-хе-хе. Незачем прятаться по подвалам, когда друзья предлагают замечательную прогулку. Воздух так свеж, хе-хе-хе! Уж не откажешь ли ты в жалкой просьбе Старой Алнурии? Обманывала ли она когда-нибудь тебя? Вспомни: при первой встрече со Старой Алнурией ты получил кров и очки опыта!

Из-под её красного платка выбилась седая прядь.

Я тяжело вздохнул. Убрал саблю в ножны и сделал шаг вперед.

— Не уходи, дурак! — зашипела Юдоль. — Они же угробят тебя! Не будь наивным!

Проигнорировав её слова, я сказал карге:

— Пойду с тобой только в том случае, если с девушкой всё будет хорошо. Ты можешь пообещать это?

— Что за молодежь пошла! Нет никакой веры к Старой Алнурии! — Она тихонько хрюкнула, захихикала и затряслась всем телом. — Столько годков прошло, а мир не меняется. Нет, не меняется! Он прежний, хе-хе-хе! Крольчонок, Старая Алнурия не лжет. Если она сказала, что покажет тебе красоту мира и вернет, значит — так и будет. Обещания и репутация стоят дороже любых денег! И не верь глазам своим. И гулям, что стоят за спиной Старой Алнурии, тоже не верь. Услышь сердце. Сердце крольчонка, хе-хе-хе.