Неконец (Летописи Песца)

— Так что, в отряд записывать будете — почему-то этой Лене так и вертелось ну хоть как-нибудь спровоцировать.

— Нет, барышня, не буду. Кто хочет — выполняет мой план, кто не хочет — как хочет. У кого какие шансы, я рассказал, если у вас свои резоны — я вам не доктор!

Петрович сам от себя такой прыти не ждал, но — линия и разговора, и вообще поведения получалась сама и практически без вариантов. Уверен в том, что делаешь — делай это уверенно. Или "не поймут".

— В общем, информацию я вам довёл, думайте, прикидывайте. Через неделю встречаемся. Продукты и одежду запасайте в любом случае, лишним не будет.

По первоначальному плану собрался он с людьми посидеть, поговорить, узнать новости и сплетни, а может, и умного что услышать — но вот не заладилось. Теперь советоваться — только как на военном совете, вводная, опрос с младших по званию... Да, не туда заносит, но иначе, похоже, никак — к беседе люди не склонны, слишком прогружены и взвинчены.

Это ведь только он подходит к вопросу выживания как к задаче, а эмоционально, по человечески, это неправильно. Но, получается, именно таков единственный способ ту задачу решить. Значит, будем решать. И уже не по мере возникновения вопросов, а заранее, по плану. Раз уж заявил, что план такой есть жить отряд по нему будет.

68. Понедельник, двадцатое. В.А.

Переговоры с Гусевым не заладились. Ощутив, что стал нужен, полковник надулся, как индюк, в голосе появились не то что покровительственные, а прямо-таки барские уже нотки, и, завершив коньякопитие, В.А под унылое побрякивание сбруи, неловко сидящей на тощем солдатике-срочнике на воротах части, убрался из расположения. Ну и сам дурак, чтоб тебе на мой коньяк клопами рыгалось — пожелал про себя радости тупому полкану и выбросил из головы. Следовало озаботиться производством — и тут всё получалось гораздо веселее. Пока директор родного завода переругивался с "Райэнерго", пытаясь перевалить на них если не стоимость нового трансформатора, то хотя бы работы по его установке, предприниматель договорился на опытную партию в десять печей в соседнем районе. Три дорогих двухкамерных, с воздуховодами, и семь самых простейших "буржуек". Благо, леса вокруг городка было достаточно, это не блокадный Ленинград, где сто человек на одно дерево, тут сто деревьев на одного человека. Выгрузив печи и отпустив грузчиков, долго сам, своим горбом грузил всё ту же растрёпанную "Газель" своими же мешками и коробками с оптовки — увезти в другое место, отдельный запас чисто для себя, о котором никто не знает...

69. Понедельник, двадцатое. Сергий, ближний теремок.

За два дня активного рытья Сергий почти выкопал нужных размеров нору. Сначала казалось — непосильно, но глаза боятся, а руки роют. Да и тачка очень помогала. В воскресенье копали на пару с Петровичем, тот хоть и выдыхался быстро, но успевал за это время нарыть удивительно много. И щедро делился мудростью.

— Копание земли только на вид кажется простой и тупой работой. А на самом деле тут много тонкостей, которые меняют эффективность просто удивительным образом. Нет, работа всё равно остаётся тяжёлой и физической, но если делать её с умом — теми же трудозатратами можно добиться в два-три раза бОльшего. Вот смотри — ты пытаешься всё на силу брать. Воткнул лопату, нажал, поднял лопату, повернулся, высыпал — и каждое движение берёт энергию. А вот как надо — Петрович повернулся всем телом, чуть отставшая лопата почти без усилия скользнула по ровному, как струганному, глиняному полу и вошла под кучку грунта. — Теперь правой рукой вниз, а левой не тянешь — совок приподнялся, опираясь на изгиб возле черенка. — Ну а теперь тянем, но не рукой, рука прямая — спиной тянем, спинные мышцы самые сильные.

Совок с приличной горкой наструганной перед этим со стенок и потолка земли легко поднялся, прошёл полукругом, продолжая подниматься. Земля продолжила полёт и тоже как-то легко осыпалась в кузовок тачки — сбитый из досок короб с ржавым колесом от какого-то сельскохозяйственного инструмента под ним.

— Вот так — там, где ты делаешь пять движений, я сделал, считай, полтора. А перебросил ровно столько же!

— Ничего так — одобрительно выдохнул Сергий, принимая лопату. Действительно, пошло намного легче.

Кроме так сказать тактики землекопных работ, Петрович и стратегию поменял — он зарывался вдоль пола на половину длины черенка, делал ровную площадку, а потом несколькими движениями обрушивал нависший край, не тратя силы на его перекапывание. Упавший пласт сам дробился в рыхлую кучку, которую оставалось только подобрать и пересыпать в тачку. А когда нора стала ещё больше — дед просто загнал в неё тачку и обрушил такой шмат, что выкатывать пришлось вдвоём.

— Часто я по столько не вытяну — самокритично сознался парень, ловя воздух раскрытым ртом.

— Тяжело, зато, считай, четверть куба. За пару минут... Всё равно прерываться сейчас — крышу крепить надо.

Крепили жердями, поперёк от стены до стены, выгибая их куполом по форме подрезанного лопатой купола в земле. Под жерди подсовывали, разворачивая из рулона, старый рекламный баннер, потрёпанную, но ещё прочную армированную плёнку. Коз завести Петрович так и не собрался, а баннеров три штуки прикупил по дешёвке, сено накрывать. Вот и пригодились. Оставалось положить продольную жердину потолще и подпереть её двухметровым колом.

— Илья — Сергий всё никак не мог привыкнуть называть человека втрое старше себя просто по имени, но старался — а сколько такая городушка простоит?

— Если как есть её бросить — года через три жерди погниют. А если проветривать, да ещё и печку топить иногда — то лет полста. Если, конечно, экологи не врут, что пластик в земле сто лет лежит...

— Ничего так...

— Ну а что, немцы и голландцы уже лет пятьсот дома строят — каркас из дерева и глиной забить. Фахверк называется. Видел наверное — характерные такие стены в клеточку, с наклонными тяжами для жёсткости?

— Ну, на картинках видел.

— Так они и по полтораста лет стоят. Там, правда, похитрее конструкция, и не под землёй, а над ней, но нам и такая сгодится. Либо переживём и нормальные дома построим, либо уже без разницы.

— Лучше бы пережить — поёжился парень, почесав постепенно обрастающую макушку.

Вот таким образом за три дня "полтора землекопа" вырыли нору размером ровно в один баннер — три метра вдоль, два поперёк. Баннер был небольшой, три на пять, как раз по купольной крыше. Перестарались немного с глубиной — попытка просверлить трубу садовым буром, который вместе с тачкой притащил на буксире за велосипедом Петрович, с первого захода не удалась, пришлось ещё и снизу подкапываться. Но ничего, прокопали. Даже сквознячок небольшой в трубе потянул. Оставалось самое хитрое — сделать тайную дверь, незаметно скрытую под остатками моста, ну и саму имитацию разрушенного моста. То есть притащить не меньше десятка брёвен, разложить их по оврагу и присыпать нарытым грунтом, как будто это падающий мост его вывернул. Конечно, правильнее было бы наоборот, сперва маскировка, потом землянка, но копать в одиночку можно, а вот брёвна пилить и таскать — не очень... Но погода продолжала радовать — или не радовать, смотря кому что нравится. За все дни не то что в лес свернуть, даже по дороге по той стороне никто не проехал. Некому и незачем. Ну и хорошо.

70. Среда, двадцать второе, Петрович, ближний овраг.

Петрович не сразу решился начать вот так резко. Хотя и понимал, что надо — но сомневался, как отреагируют люди, пойдут ли вообще. Нечасто случалось что-то просить тех, кто ему ничем не обязан. А то и не просить, а прямо командовать. Но "назвался груздем — лечись дальше". Или самого залечат. Закончив с Сергием потайную крышку над входом в "теремок" и поняв, что вдвоём брёвна "моста" таскать почти нереально, передал во вторник общий сбор — и, как Тимур, повёл свою команду на общественно-полезный труд. Немного даже удивившись, что люди пошли. Но пришли — и надо речь держать, а потом — и командовать.

— Итак, поясняю ситуацию. На всякий случай, чтобы никаких сомнений. Все здесь собрались добровольно. Никому ничего не обещано, ни явно ни тайно. Есть план, как пережить ожидаемые трудные времена. Всё остальное — как потопаем, так и полопаем. Никого не держу и не зазываю. Всем ясно?

Ответом был нестройный гул — но это как раз привычно, аудитория она и есть аудитория, хоть и на опушке леса.

— Сегодня мы построим сооружение, которое нам не нужно. Цель — научиться работать вместе, научиться постройке относительно сложных сооружений. Напоминаю последний раз и потом не буду. Кто не хочет — ничем мне не обязан.

Выждав пару секунд тишины, Петрович продолжил уже по-простому:

— Плотничать кто умеет?

Вызвались трое — тот мужик в возрасте и двое парней.

— Строить будем деревянный мост, самый простой, из бревен. Через вот этот овраг. Длина пролёта — восемь метров. Больше, чем бревно. Это намеренно, должна получится жёсткая конструкция со стыком. Так... Познакомимся по ходу работы. Это у нас ещё одна цель, третья уже. Ты, ты и ты — ткнул пальцем в троих парней. — вот лопаты, задача — выкопать ямы глубиной метр, так, чтобы поставленные в них брёвна сошлись в середине. Вот вам четвёртым и старшим — Сергий, он знает, что должно получиться.

Не ожидавший такого поворота Сергий растерялся. Командовать людьми ему пока что не приходилось. Оставалось действовать собственным примером. Взял лопату, кивнул парням — Владу, Женьке и Дмитрию, он их, естественно, знал, как и они его. Влад из его же первой сотни, Жека и Дмитр — из второй, тоже побратимы. Ну и пошёл намечать контур первой ямы. Петрович тем временем уже выдавал женской части команды котёл и продукты — пока из своих запасов. Кто-то из девушек заартачился, готовка на всю толпу как-то мало связывалась с их представлениями о партизанской жизни. Ничуть не возражая, профессор выдал им на двоих пилу и топор и забрал с собой в лес, куда уже ушёл выбирать подходящие деревья Михалыч — тот мужик с колючим взглядом.

71. Среда, двадцать второе, Сергий, ближний овраг.

За копание принялись молча — вырубили по контуру хиленький дёрн, почти одновременно откинули в сторону, а там и земля пошла. Сначала сухая, потом под лопатами зачавкало. Но в общем-то яму под столб копать — это не землянку два на три, туда-сюда — вот примерно и готово. Тут как раз прибыл Петрович с первым бревном, а топор дровосека раздавался где-то дальше. Отряд разделился на четыре части — землекопов, кашеваров, лесорубов и волочильщиков. По схеме, которую Петрович нарисовал вчера буквально сходу, требовалось десять толстых бревен, одно очень толстое, десятка три тонких и много почти хвороста.

Пришёл со вторым бревном Михалыч — мягкое, домашнее имя-прозвище плохо вязалось с его резковатыми манерами. Но с Петровичем он не спорил, хотя явно имел какую-то думку свою, про запас. По разметке надпилил бревно, в несколько ударов топором сколол лишнее, так же шустро обошёлся со вторым. Обвязали толстой верёвкой, затянули — первая А-образзная опора. Окончательный крепеж был заранее сделан из проволоки, которую в четыре руки закрутили ломом. Толстые витки врезались в дерево, натянулись петлями на соединяющих их стержнях. Пока тащили ещё две стойки, Петрович как-то хитро, в несколько хвостов, провязывал узлы. Потянули, упёрлись — опора поднялась и тяжело хлюпнула в яму. Через полчаса так же криво, но быстро подняли вторую. Опоры торчали как значок "индейской национальной избы фиг вам" — с расходящимися наверху концами. В эти развилки на высоте метров трёх и втянулось хитрыми дедовыми верёвками поперечное бревно, самое толстое и тяжелое. Сергий вскарабкался наверх, сел верхом и ударами топора запинал опоры в подготовленные для них пазы.

— Ничего так кОзлы получились — одобрил Михалыч, изначального замысла не знавший. Дальше было уже понятно — затягивать на поперечное бревно длинные продольные, стыкуя их вполдерева в середине, крыть поперёк хворостом и класть вдоль брёвнышки в обхват ладони, перевязывая уже как получится.

— Ну вот, собственно, и готово — Петрович торжественно прошёлся по мосту, потопал, подпрыгнул несколько раз. — А теперь фокусы — быстро сбежал с моста. Как и было условлено, Сергий изо всех сил потянул за ещё одну верёвку. С глухим треском мост начал проседать. Стягивающая столбы связь легко соскочила, брёвна начали расходиться и под всё более громкий хруст настила полотно провалилось вниз.

— Ну вот, строили мы строили — почти со слезами в голосе проговорила Ленка, та бойкая на язык девушка.

— Так мы и построили — возразил Петрович. Только не ненужный нам мост, а кое-что поважнее.

— А что?

— Отряд построили. Мы теперь знаем, что можем собраться и легко сделать такое, что раньше и не думали.

— Так это ж ненастоящий мост...

— Самый настоящий. Газель по нему легко бы проехала, я считал. Поставили бы не одну, а три опоры — и КамАЗ прошёл бы. А что его сломать легко — так это если заранее знать, как ломать...

— И что, партизанская зарница закончилась? — снова обрела язвительность Ленка.

— Учебка закончилась — подвёл итог Михалыч.

72. Понедельник, двадцать седьмое, посёлок.

Подстанцию так и не начали чинить. Перечисленные ещё в четверг деньги до продавца никак не доходили, трансформатора не было, света не было и работы не было. Посёлок глухо бурлил, неожиданно оказавшись в девятнадцатом веке. Собирали деньги на солярку для генератора, чтобы не остановилась хотя бы подача воды.

В.А. устроил в школе кинозал, отвёз туда свой огромный телевизор, поставил дырчик со стабилизатором и посадил трёх пацанов продавать билеты и следить за порядком. Мнения в обществе, как водится, разделились. Одни костерили мироеда, наживавшемся на соседях, другие наоборот хвалили его, как обеспечившего народу хоть какие-то зрелища. Пару раз возникали даже драки противников и сторонников, но драки незлые и короткие. Теле-видеосалон не пустовал. Виды в телевизоре тоже не радовали, но приносили хоть какое-то привычное занятие, тем более что большую часть времени показывали кино — у кого что было. С заречной стороны слышно ничего не было. Кое-как сорганизовавшееся после гибели Алексия Братство атамана так и не избрало, но какое-то подобие порядка поддерживало, и даже выставляло пост возле моста на ту сторону. С другой стороны тоже кто-то посматривал, но контакта, даже визуального, избегали. Официальная власть и вовсе куда-то исчезла — следственная бригада уехала, из области не было ни слуху, ни духу. Каждый решал свои проблемы, а до населения им дела не было. Казачий атаман тоже не проявлялся и агитаторов не слал. Пришедшие не то чтобы на сбор, а так, поглядеть что будет, десятка два мужиков потоптались неподалёку от площадки, да так и разошлись. Мир притих — и тишина эта пугала больше самых жутких новостей.

73. Вторник, двадцать восьмое, Петрович, Сергий, ангар