Через пару дней тревога его более-менее улеглась — или он стал лучше владеть собой и скрывал её. Глаз у меня совсем прошел, и каким же облегчением было одеть линзы! Мир снова обрел свои очертания и краски, заиграл многообразием оттенков. Кроме того, пока я ходила без линз, я невольно напрягала глаза сильнее, чем обычно и у меня начались головные боли. Джек сразу заявил, что это от крабов и что он меня предупреждал, но боль прошла как по волшебству, когда я начала ходить в линзах.

После происшествия на берегу Уилл словно пробудился от тяжелого сна — больше не уходил в джунгли и не бродил в одиночестве, а почти всё время проводил рядом со мной. При этом он так недвусмысленно поглядывал на Джека, что я однажды не выдержала и заметила:

— Уилл, если ты думаешь, что на этом острове меня надо от кого-то защищать, то ты ошибаешься.

Уилл только покачал головой.

— Я не могу спать, Ксю, — признался он, — она является мне во снах и зовет...понимаешь?

— О чем ты?

Мы сидели с ним у костра и жарили рыбу, нанизав её на палочки. Джек был в джунглях неподалеку — я слышала равномерные удары мачете по дереву, но самого Джека видно не было.

— Знаю, ты считаешь меня сумасшедшим, — Уилл не смотрел на меня, — да я и вел себя, как сумасшедший. И как дурак. Сначала допустил, чтобы её умертвили прямо у меня на глазах, а потом поддался уговорам этого дьявола и оставил её там...

— Уилл... — беспомощно произнесла я.

— Только не говори, что я ничего не мог сделать! — он сверкнул на меня глазами, — это всё отговорки, годные только для неудачников.

— Но, Уилл! Она ведь и вправду умерла — а мы ни за что не смогли бы уйти от индейцев, если бы продолжали нести её! Жертвовать собой можно ради живых, но ради мертвых...

— В том-то и дело, — Уилл перевел дыхание и твердо взглянул мне в глаза, — у меня такое чувство...мне кажется...что она не умерла.

Я молча смотрела на него. Готовые возражения замерли у меня на губах. Я внезапно поняла, ЧТО не давало мне покоя все эти дни, какая мысль грызла подспудно, не отпуская.

Действительно ли Элизабет умерла, и мы оставили в лесу мертвое тело?

Да, я не смогла нащупать пульс...и не услышала дыхания. Но ведь за нами гнались, было темно, а я была страшно вымотана — в таком состоянии легко ошибиться. Я пыталась посмотреть реакцию зрачков на свет, но мне это не удалось. Я не была до конца уверена и всё же позволила Джеку увести нас. А что, если Элизабет всё-таки выжила и сейчас находится в руках индейцев? Или скитается по берегу и ищет нас? Смелости ей не занимать, но всё-таки она совсем девчонка и осталась совершенно одна, без пищи, без оружия...

Я поняла, что обязана убедиться в том, что не ошиблась...или до конца жизни меня будет преследовать мысль о том, что я обрекла беспомощного человека на муки и смерть в одиночестве.

— Джек ни за что не согласится вернуться на остров, — голос мой прозвучал как-то хрипло, и я откашлялась.

— Тогда обойдемся без его согласия, — в тон мне произнес Уилл.

— Эй, други!

Мы с Уиллом вздрогнули, точно дети, застигнутые в момент поедания запретных лакомств. Джек вышел из леса и двинулся к нам, помахивая мачете. Его плечи и грудь блестели от пота, точно облитые водой.

— Рыба готова? Умираю с голода! — он воткнул мачете в землю и уселся у костра напротив нас.

— Эээ...что ты делал, Джек? — поспешно произнесла я, протягивая ему рыбу и кокосовую скорлупу, наполненную водой. Он принялся жадно пить.

— Я решил скрасить своё — и ваше, если угодно — существование на этом клочке земли глотком доброго вина, — произнес Джек. Перевел дыхание и взялся за рыбу.

— А где ты возьмешь вино?

— Ну, естественно, из винной пальмы** — Джек усмехнулся и зашипел, обжегшись, — эта земля поистине благословенна — родит абсолютно всё, что необходимо человеку.

Мне было настолько не по себе, что я даже не поинтересовалась, что это за винная пальма.

— Ну, я продолжу, — сказал Джек, поднимаясь, — думаю, закончу до вечера. А через несколько дней, друзья мои, вы утопите все свои печали в самом лучшем напитке, какой только может предоставить этот островок.

Он вскинул мачете на плечо, подмигнул мне и легкой походкой зашагал к деревьям. Я смотрела, как мускулы перекатываются на его покрытой страшными шрамами спине, и чувствовала себя окончательно запутавшейся. Я должна плыть за Элизабет, я не могу не плыть...но разве честно будет оставить Джека здесь в одиночестве — получается, мы и его бросим? Я, естественно, отдавала Джеку предпочтение — но лишь в силу того, что я вообще всегда отдаю предпочтение мужчинам перед женщинами, и на каждого моего друга женского пола приходится по пять человек мужского. Джек, Уилл и Элизабет занимали примерно одинаковое место в моем сердце, хотя, конечно, глупо отрицать, что прославленный капитан Воробей сумел отхватить себе кусочек побольше...конечно, он не пропадет без нас, скорее наоборот...и всё же...и всё же...

Уилл поднялся и отправился снаряжать шлюпку, а я осталась сидеть у догорающего костра,без нас, скорее наоборот снова ось бы лечить ещё что-нибудьши были гораздо острее шпаг. и сердце моё разрывалось на части. Наш союз распался на два лагеря, и я не могла смириться с мыслью, что и мне, в конечном итоге, придется выбрать один из них.

___________________________

*речь идет о Morinda citrifolia или нони, как называют это целебное растение жители Таити, Полинезии и Гавайских островов. Маленький вечнозеленый куст или дерево. Произрастает во всех странах с тропическим климатом. Целебны не только плоды, но буквально все части растения — кора, листья, корни, цветы и т.д. Применяется при заболеваниях различных систем организма.

**скорее всего, Джек имеет в виду Caryota urens, разновидность винной пальмы, имеющей на стволе утолщение в виде бочки. Для получения вина дерево валят, просверливают в утолщении отверстие и в этой так называемой "бочке" толкут мякоть руками. Потом дают ей перебродить, очищают получившийся сок листьями и пьют.

XIX.

"Жизнь так жестока — почему жизнь за гробом должна быть иной?"

Капитан Дейви Джонс, ПКМ-2

К ночи мои мучения усилились и всё же, когда Уилл потихоньку отправился к тому месту, где мы спрятали шлюпку, я последовала за ним. Джек крепко спал, утомленный дневными трудами; лунный свет, рассеченный листвой, падал на его лицо причудливыми узорами. Он казался таким беззащитным, но я знала, что это обманчивое впечатление. Дикий зверь тоже может казаться беззащитным, когда, наевшись, спит кверху брюхом на солнышке, но его когти и зубы вмиг дадут достойный отпор всякому, кто рискнет прервать его сон.

"Прости, Джек", подумала я, ныряя в заросли, "может быть, ты и умеешь не думать о прошлом, а я нет".

Тут мне пришла в голову одна мысль, и я вернулась. Сняла с шеи медальон и, наклонившись, вложила его в раскрытую ладонь Джека. Он спал всегда чутко, и я не рискнула вешать медальон ему на шею. Секунду я смотрела на него...а потом развернулась и поспешила к Уиллу.

Он стоял рядом со шлюпкой, и я с тревогой поняла, что мне придется помочь нести её к берегу — хватит ли у меня сил? Но когда мы взялись, всё оказалось не так уж страшно. Благодаря целебным листьям плечи мои быстро пошли на поправку — Джек заставлял меня делать компрессы каждый вечер. Ещё один укол совести...Мы спустили шлюпку на воду, передохнули немного и вернулись за провиантом и оружием. Как и в прошлую ночь, ярко светила луна, благоприятствуя нашему плану. Остров, с которого мы спаслись, возвышался на горизонте черной громадой.

Все приготовления мы делали молча. Говорить было не о чем. Я старалась вообще ни о чем не думать, особенно о безумии всего замысла. Наконец всё было готово.

— Запрыгивай! — прошептал Уилл, — я оттолкну шлюпку!

Я подчинилась, но когда повернулась, чтобы сесть на весла, из груди моей вырвался крик и, думаю, ужаса в нем было больше, чем чего-либо другого.

За спиной Уилла стояла знакомая темная фигура.

— Решили покататься при луне? — насмешливый голос резанул меня по самому сердцу, — как романтично, Уильям! Быстро же ты забыл свою предыдущую зазнобу!

Уилл развернулся. Джек держал его на прицеле своего пистолета. Сухощавое тело напряглось, как для прыжка, черные глаза сверкают из-под насупленных бровей, волосы разметались. Сейчас особенно бросалось в глаза, как всё-таки они с Уиллом не похожи друг на друга. Тернер — мускулистый, широкоплечий, Джек — поджарый, крепкий. Сразу было видно, что Джек гораздо старше Уилла, но опыт с лихвой компенсировал пирату эти годы.

Я выскочила из шлюпки и хотела подойти к ним.

— Стой на месте, цыпа! — резко произнес Джек, — до тебя тоже дойдет очередь, — он поднял свободную руку. В пальцах тускло сверкнул мой медальон, — я сразу понял, куда вы подались, как только увидел это.

Я невольно замерла, до боли в пальцах вцепившись в борт шлюпки. При других обстоятельствах я бы дала ему понять, что я думаю о тех, кто мне приказывает, но сейчас совесть моя была нечиста и я промолчала. В глубине души я была даже рада, что всё так получилось. К тому же назревал серьёзный разговор, а тут я была в своей стихии и могла рассчитывать на то, что выпутаюсь из ситуации.

Пистолет Джека меня не особенно пугал — не верилось, что он выстрелит в меня или в Уилла. Что говорило только об одном — я ещё плохо знала Джека Воробья.

— Дело как раз в Элизабет, Джек, — с вызовом в голосе произнес Уилл, — мы отправляемся за ней, и в этот раз ты нам не помешаешь.

Джек, склонив голову набок, разглядывал его как какое-то гадкое, но невиданное насекомое.

— Я всегда знал, что ты безнадежный болван, Уильям Тернер, — резкие слова заставили меня сжаться, — но чтобы до такой степени! На себя тебе наплевать — и черт бы с тобой, но тебе этого мало, ты решил заодно угробить человека, жизнь которого и без того висит на волоске и который среди нас как летучая мышь в ярком свете дня!

Уилл напрягся.

— Она по своей воле захотела пойти со мной! Ты не имеешь права её удерживать!

— А она в курсе, что ты ведешь её на верную смерть?

— Каждый сам выбирает свою судьбу! Достаточно ты уже решал за нас, Джек Воробей!

Джек возмущенно фыркнул.

— Вот как! Что ж, ты прав! Надо было не решать за вас — выбирались бы от индейцев сами! Верно? Так, Уильям?

— Может быть! — запальчиво заявил Уилл, — возможно, дело повернулось бы по-другому, и Лиз была бы сейчас с нами! Мы не должны были уходить без неё, Джек, и ты это прекрасно понимаешь!

— Правильно — мы должны были все вместе, дружной компанией, отправиться в лапы к индейцам! А благодаря твоему очень ценному и своевременному вмешательству, которое закончилось убийством одного из их людей, легко предположить, какой прием нас бы ожидал!

Уилл на секунду смешался, не зная, что сказать. Джек усмехнулся.

— Что, нечем крыть, Уилл, дружище? Приятная штука — правда! От неё не отмахнешься так просто, и она сильнее терзает душу, верно? Элизабет у нас большая специалистка по таким вещам — мучила тебя, мучила меня, а ты по-прежнему хочешь спасти её или положить свою жизнь на её алтарь! В жизни не видел ничего забавнее!

Наступила секундная пауза. Потом Уилл медленно произнес:

— Спасти? Так она жива? Я тебя правильно понял?

Джек сморщился, словно лимон надкусил. Сердце у меня замерло.

— Ты с самого начала знал это, верно? — Уилл не спрашивал, а скорее утверждал, — и ты позволил нам оставить её в джунглях, уговорил меня бежать! Какой же я слепец! Моё сердце знало, что она жива, но я его не послушал...— он провел дрожащей рукой по лбу, — боже мой, что я наделал! Как я мог довериться тебе, чудовище — ведь каждое твоё слово — ложь!

— Вовсе не каждое! — запротестовал Джек, — раз на раз не приходится! Ну, будь объективнее, Уильям! — внезапно он ухмыльнулся, — ты ещё скажешь мне спасибо, парень!

Это, очевидно, стало последней каплей. Издав нечленораздельный вопль, Уилл кинулся на Джека. Тот всё-таки не выстрелил, а встретил Тернера грудью, и они покатились по песку, сплетясь в яростно хрипящий клубок. Я с ужасом слушала звуки ударов в живое, но схватка не продлилась и минуты. Её прервал короткий тупой удар, после которого дерущиеся распались. Уилл остался лежать на песке, а Джек поднялся, озабоченно рассматривая рукоять своего пистолета.

— Чтоб ему пропасть! Ей-богу, почему все вымещают именно на мне свое плохое настроение? — он тяжело дышал, — но ты, цыпа, хоть выпускаешь пар безопасными для здоровья окружающих способами — поревела, и всё в порядке...нет нужды прибегать к крайним мерам, типа смирительной рубашки...

Я всё ещё стояла у борта шлюпки, глядя на неподвижного Уилла.

— Поди сюда, цыпа! — махнул мне Джек, — помоги оттащить этого горе-спасителя в лагерь. Не бойся, он оклемается, стал бы я гробить пистолет...

Я не пошевелилась, только перевела взгляд с Уилла на Джека.

— Ну что такое? — подбоченился пират, — только не говори, что боишься меня — всё равно не поверю.

Я облизала пересохшие губы.

— Нет, я тебя не боюсь, Джек, хотя иногда мне кажется, что стоило бы.

— Брось, цыпа! Я поступил логично и только. Пожертвовать одним человеком, чтобы спасти многих — обычное дело в море. Если бы ты отбросила эмоции и взглянула на это трезвым взглядом, ты бы согласилась со мной.

— Знаешь, что самое паршивое во всем этом, Джек?

— Знаю! То, что я не сожалею! — усмехнулся он. В лунном свете блеснули белые зубы и тусклые искорки коронок.

— Паршиво даже не то, что ты бросил Элизабет погибать — это ещё полбеды. В конце концов, что с тебя взять — ты просто пират, — Джек вздрогнул при этих моих словах, точно его укололи, но я сделала вид, что не заметила этого, — кроме того, счетец у тебя к ней есть, хотя мне всегда казалось, что ты не опустишься до того, чтобы мстить девчонке. Хуже другое — то, как ты сыграл на чувствах Уилла, там, в лесу! Заставил его поверить в то, что ты ему сочувствуешь, что тебе можно доверять, что ты — друг! Глядя в глаза человеку, который не раз спасал тебе жизнь, ты говорил, что его любимая умерла, зная, что это не так! Хуже этого, по-моему, ты не творил ничего за всё то время, что я тебя знаю, Джек Воробей! Ты подлый, бессердечный лицемер, глаза б мои тебя не видели!

Наступило тяжелое молчание, прерываемое только нашим неровным дыханием. Мы стояли друг против друга, точно дуэлянты, только клинки наши были гораздо острее шпаг.

— Значит, ты бы предпочла, чтобы Уилл остался там? — осведомился наконец Джек, и по его голосу я почувствовала, что он не на шутку разозлился, — я спас ему жизнь — за это ты меня упрекаешь? Черт возьми! Вот уж правду говорят — не делай добра, не будет и зла! Я ведь мог бы вообще уйти один — уплыть на шлюпке и всё — и я уже начинаю сожалеть, что так не сделал! Наверное, тогда ты бы сочла мой поступок правильным!

— Тогда я бы полагалась только на свои силы и не рассчитывала бы на тебя! Кто говорил — "доверься мне"?! Как я могу доверять тебе теперь, когда ты способен на такое?