Повесть о каменном хлебе.

По окончании семинара объявили чаепитие (Айрэнэ порадовалась сообразительности Тхэсс, чуть ли не силой впихнувшей ей в рюкзак какие-то печенья и плюшки), а критиков обступил народ, жаждавший общаться лично. Айрэнэ выпила чай, подождала, пока толпа схлынет, и подошла к девушкам, прихватив стихи своих девочек.

До метро было не то, чтобы далеко, но неприятно — короткая дорога проходила дворами, и Айрэнэ, поколебавшись, все же свернула на длинный путь. Пусть длинней, зато светлей.

Девушка задержалась на семинаре дольше других. Она показывала критиками стихи — те согласились прочитать и выдать предварительное суждение. Правда, не насчет "есть талант — нет таланта", но... Оказалось, что из всех девочек имеет смысл таскать на семинары только троих: Тхэсс, Лаурэдэль и Азраэль. Первые двое сюрпризом не оказались, но вот третья... Азраэль (или даже Азраил — для особо близких знакомых) — совершенно незначительное создание, взбалмошное, надменное... Конечно, она слушалась Айрэнэ (попробовала бы не!), но ее вечные истерики и переезды... Девушка уже начинала подумывать, как бы половчее ее выгнать, а тут, оказывается, вон оно что. Способности.

"Айканаро, наверное, все равно придется взять, обидится же, воплей будет... Ну да ладно, походит пару раз, оскорбится до ужаса и сама бросит. Ей скрипку надо... А не дурью маяться. Ладно."

Еще одна мысль не давала Айрэнэ покоя. Она по привычке вглядывалась в лица собравшегося народа, отмечала интонации и жесты, пытаясь отслеживать "точки силы и линии трения" — как она называла распределение власти в любой стае — и не находила ровным счетом ничего. Конечно, кто-то дулся, кто-то кого-то недолюбливал — не без этого! — но в общем и целом... Критики никого не выделяли — слишком, никого не высмеивали — зло, и ни в одном движении, жесте или слове Айрэнэ не увидела намека на хорошо знакомые ей отношения. "Так не бывает."

В метро — вниз по лестнице, через турникеты, на платформу. Середина станции.

— Мур, мяу! Я уж тебя совсем заждался! Ну как?

— Ну мяу, мяу... Нормально, вполне себе. Сейчас расскажу...

— Рюкзак давай, натаскался уже...

— Мурр... Ты сегодня у меня, я так понимаю?

— А что, ты против? — наигранное изумление, хлоп-хлоп длиннющими ресницами.

— Да щас, не дождетесь... Блин! Тхэсс, ты сигареты купила?

— А то! Пошли быстрей, это ж наш поезд!

* * *

— Значит, на вторник есть... — визгливый голос кассирши не дает сосредоточиться на смысле слов, а от душного воздуха кругом идет голова. Преодолевая звон в ушах, Айрэнэ морщится, стараясь понять, как ей лучше поступить. В руках — то ли веером, то ли россыпью — бумажные деньги, и уже перепутались купюры, а в голове перепутались цены и даты. "Ох уж эта поездка на осенний КОН, никогда ведь туда не ездила... Нет, надо было выпендриться..."

— Ну, что брать будете?

То ли пять мест на четвертое, то ли четыре места на пятое... Плацкарт или купе? Вместе или по раздельности? Прибытие утром или вечером?

— Ну, решайте быстрей! Люди ждут! — это сзади. Кто-то из очереди.

"Люди... Дхойнэ... Стрелять вас всех, слишком много развелось..." Но билеты надо брать. Надо решать, и решать быстро. Айрэнэ открывает рот — и не знает, что сказать.

Перед глазами все плывет, уже не видно лица кассирши, уже не различимы цифры на купюрах и строки на бумажке, где девушка записала все данные. Сейчас выступят злые слезы — Айрэнэ уже чувствует, как подступают, жгут, и в горле — знакомый ком...

Ее уверенно отодвигают в сторону.

— Простите, пожалуйста, что время отнимаем! Прямо голова кругом, столько всего свалилось! — звенит голос Тхэсс. — Нам, пожалуйста... — и девушка быстро и четко проговорила все, что было нужно: и номер поезда, и число, и места, и какие именно места... Забрала у застывшей рядом Айрэнэ деньги и документы, через минут десять сунула все это ей обратно. Айрэнэ с удивлением воззрилась на деньги — она была уверена, что ничего не останется, да еще придется добавлять.

— Это ты как? — выдавила она.

Тхэсс обернулась, сверкнула улыбкой:

— Да у них же льготы есть, ну еще и поезд такой подвернулся... Ты не волнуйся, все нормально!

— Ну... Да. Мур тебе, — Айрэнэ так и смогла заставить себя выдавить что-либо, больше похожее на благодарность, но Тхэсс этого и не требовалось. Закончив дела у кассы, она подхватила девушку под руку и поволокла ее к вокзальному кафе:

— Пошли тебя кофем отпаивать, на тебе ж лица нет!

— Да? А что есть?

— Глаза исключительно! Во-от такенные! — и Тхэсс развела руками, показывая размер этих самых глаз. Айрэнэ облегченно рассмеялась.

* * *

Негромкий голос за спиной заставил девушку остановиться.

— Это ты — Айрэнэ?

Она обернулась. "Ой..." Взгляд уперся в размашистую надпись на черной футболке и, чтобы посмотреть в лицо окликнувшему ее существу, Айрэнэ пришлось вытянуться, выбирая все положенные ей сантиметры роста, и вскинуть голову. "Ну и шка-аф..."

— Да. А что?

Парень встряхнул головой — блестящие черные волосы рассыпались по плечам, заложил большие пальцы за широкий ремень (перекат мускулов под смугло-золотистой кожей).

— Возьми меня к себе в команду, — помедлил секунду, добавил, — На игру, и — так... — и умолк, чуть склонив голову к плечу, спокойно глядя на девушку ясными светло-серыми глазами.

— В кома-анду-у? — протянула Айрэнэ, прищурившись. — А что ты можешь? Сам знаешь — мы со стороны никого не берем... По крайней мере... — и неопределенно взмахнула рукой, предоставив ему самому догадываться, что там "по крайней мере". Он не смутился. Кивнул:

— Я хорошо фехтую, знаю боевой стиль...

— Этого мало, — перебила Айрэнэ.

— Играю... И пою. Немного. Хочешь послушать? — и все это — ровно, вполголоса, словно и голос его был таким же большим, как он сам, и надо было быть осторожным, чтобы ненароком не задеть кого-нибудь.

"А ведь сильный... Вон какой накачанный... Тягловая сила нам бы не помешала. Поет? Хммм..."

Парень невозмутимо ждал, казалось, не замечая окружившую его свиту. Тхэсс разглядывала его оценивающе, Айканаро — ревниво, остальные тихо шушукались.

— Поешь, значит... — раздумчиво проговорила Айрэнэ, накручивая на палец выбившуюся прядку, — Тхэсс, гитару.

— Прямо щас? — подняла брови та, однако сняла с плеча ремень и начала расстегивать чехол.

— Ну а почему бы и нет?

Недовольно хмурясь, Тхэсс достала инструмент и подала было его Айрэнэ, но та мотнула головой, коротко бросила парню:

— Возьми.

Он бережно принял гитару, сразу показавшуюся маленькой в его руках, перебросил через голову ремень и отошел к стене. Прислонился, приспособил инструмент на согнутой в колене ноге, взял пробный аккорд — отчего-то покачал головой (Тхэсс тут же ощетинилась — настраивала-то она!), но ничего менять не стал. Помедлил секунду и начал играть.

"Странный выбор..." — Айрэнэ узнала мелодию с первых же аккордов. Пальцы парня летали по грифу, летали по струнам, каждое движение было точным и уверенным. "Ну-ка, а как там с голосом..." — не успела она додумать, как он запел.

Негромкий голос — нарочито негромкий, то переходящий в шепот хриплый, то в шепот едва угадываемый, и внезапно — всплеском — почти крик, но лицо спокойное, неестественно спокойное, только от крыльев носа к углам рта пролегли резкие складки, да в глазах — напряжение, Айрэнэ пытается всмотреться, даже подается немного вперед, но опускаются неправдоподобно длинные черные ресницы, и есть — только лицо и голос. Цепляет песня, каждая строчка словно задевает что-то внутри, в груди — знакомая тянущая боль, в горле ком, как же некстати, но мы же умеем, мы справимся... Только отбросить ненужные мысли, только не смотреть в лицо, лучше — на пальцы, красиво ведь, и раствориться — в песне, и все, все, все...

— Время колокольчиков... — едва слышно повторил парень и умолк, и Айрэнэ поймала себя на том, что последние два куплета подпевала ему — одними губами. Девушка вскинула голову, надменным взглядом обвела успевшую собраться на послушать толпу — толпа понемногу начала испаряться. Парень снял гитару, с полупоклоном протянул ее Тхэсс (та едва ли не выхватила инструмент у него из рук, ревниво сверкнув глазами), перевел взгляд на Айрэнэ.

— Неплохо, — проговорила девушка, — очень даже неплохо. Ладно, сейчас мы спешим, но ты... Ты вообще кто?

— Большой Такс.

Свита захихикала, Айрэнэ улыбнулась уголками губ:

— Большой-то понятно, а почему Такс?

— Так вышло, — пожал плечом, улыбнулся.

— Ну ладно. Ты же московский, так? Ну телефон я тебе дам... — и девушка полезла было в поясную сумочку, но Такс мягко прервал ее:

— Айрэнэ. Можно, я пойду с вами сейчас. — и это был не вопрос.

"Надо же, настырный... Забавно..." — мотнула головой, улыбнулась, — Ну хорошо. Кстати, можешь как раз понести мой рюкзак, и еще возьми сумку у Йолли. Ага, молодец. Ну, вперед.

— Откуда ты вообще обо мне узнал? — тон вопроса оказался немного более наглым, чем Айрэнэ того хотела — стараясь скрыть смущение, она переигрывала, к тому же изрядное количество пива уже давало о себе знать легким шумом в ушах и круговертью в мыслях. Чуть не выругалась с досады, но все же сдержалась, отбросила с лица пряди, заглянула Таксу в глаза.

— Сначала просто слышал о тебе. — отвечая, Такс слегка наклонил голову к плечу, — Потом увидел твои картины. — и умолк, словно полагая это достаточным объяснением.

— А... — девушка так не считала. Поднесла к губам пиво, сделала большой глоток, — И как тебе?

Такс ответил не сразу:

— Сильно. — и, помолчав, — Они настоящие.

— Да? А что тебе там больше всего глянулось?

— "Портрет неизвестной". И "Эльфийский лес". Только он у тебя какой-то не очень эльфийский...

Айрэнэ чуть не подавилась пивом. Это действительно был не эльфийский лес: однажды в полусне она увидела эту картинку и поспешила нарисовать — но не всю. Она отсекла ту часть, где прямо из покрытой мхом земли вырастала широкая лестница — ступени словно мраморные (но мрамор не бывает таким прозрачным...) или стеклянные (но кто же строит лестницы из стекла...). А если проследить взглядом, то оказывалось, что это — мост, изящной аркой взмывающий выше деревьев и уходящий вдаль. Айрэнэ подозревала, что этот образ — один из немногих настоящих, действительно Увиденный. Так же, как и "портрет неизвестной".

— Лес действительно древний, — задумчиво проговорил Такс, крутя в пальцах кольцо, — но нет в нем ощущения фэйри. Свет, тень, красота... Но тайны нет. И к тому же картина неполная. Мне почему-то кажется, что в ней чего-то не хватает... Но это только я так думаю, — с улыбкой заключил Такс и потянулся за своим бокалом.

"Как он... Откуда... Неужели... Нет." Сейчас бы вцепиться, расспросить, вытянуть подробности — ну откуда он это все понял?! Но...

Кивнула, притворяясь равнодушной:

— Ты прав, в общем-то... Но мне проще написать, что лес эльфячий, чем сто раз объяснять... Хорошо просек, ценю. Тхэсс, дай Балрога...

* * *

— Извини, Ай, — смущение в голосе Ородрета было слышно даже несмотря на помехи на межгороде, — так уж получается...

— Почему?! — Айрэнэ было возмутилась, но тут же сбавила тон, — не, серьезно — почему? Договаривались же...

— Понимаешь... То ты одна, а то целая студия. У них там... — шорох бумажек, — человек десять будет...

— Эй, но ты же не отберешь у меня выставку?! — девушка очень надеялась, что ее голос звучит уверенно и даже чуть шутливо. — Я тут, понимаешь, старалась, новые работы готовила...

— Ну ты ж понимаешь, это не только от меня зависит...

— И на ярмарку кучу всего везу! — не дала себя перебить Айрэнэ, и была вознаграждена — со внезапно прорезавшимся интересом Ородрет осведомился:

— Да? А что именно?

— Да как всегда: венцы, фибулы, браслеты, пряжки поясные...

— А у тебя там, случаем, пряжки с волчьей головой не найдется?

Айрэнэ тихонько фыркнула, поспешила превратить смешок в кашель:

— Я посмотрю, должно быть. Вроде было...

— Хорошо... Кстати, через пару дней тебе могут позвонить — это от меня, рисунки твои смотреть...

— Картины!

— Ну хорошо, пусть картины. И заодно ярмарочное, если уже что-то есть... Так ничего?

— Разумеется, на здоровье.

— Хорошо... По результатам созвонимся. В крайнем случае — недели через две. Пойдет?

— Ну так. Удачи.

— Удачи.

Айрэнэ повесила трубку и зашипела, как рассерженная кошка. "Треклятая студия! Откуда она взялась на мою голову?!" Все шло так хорошо: накатанная давняя договоренность с Ородретом (хотя и пришлось подипломатничать немного; все-таки ее уход от Лави не прошел незамеченным "широкой общественностью"), зал в полном распоряжении, вешай работ — сколько влезет, а теперь... Придется поделиться, и хорошо еще, если не запихнут в какой-нибудь закуток. "Больше их, видите ли! А я одна! Зато качество, господа существа, качество... Ну что могут наклепать какие-то детки-студийцы?"

— Удоды! — с этим возмущенным воплем Айрэнэ вошла на кухню, и Тхэсс, не отрываясь от вышивки (серебряная нить по подолу темно-синей бархатной туники), спросила:

— Что там такое?

— Да вот... — и девушка в лицах пересказала всю беседу с Ородретом.

— Мнэ... — Тхэсс закрепила нитку и склонила голову к плечу, любуясь узором, — Кстати, как тебе?

— Нормально, молодец. Только вот тут чуток подправить...

— Это само собой... А насчет этого всего... Знаешь, хорошо еще, что под тебя не копают.

— Да ну? — вздернула бровь Айрэнэ, и Тхэсс объяснила:

— Копали бы — все было бы не так. А тут подвинешься слегка, не страшно. Что за студия-то?

— Понятия не имею. Наверное, пионерия какая-то. Да ну их совсем...

— Поглядим-увидим... Чай поставить?

Прохаживаясь возле своих картин, Айрэнэ снисходительно поглядывала на народ, пришедший полюбоваться. Теперь подойти поближе к посетителям, выпрямиться, гордо расправить плечи — так, чтобы был виден бейджик с именем. Какие-то девочки в помятых плащах-занавесках вытаращились, восхищенно открыв рты; девочкам — презрительный взгляд. "Тоже мне, ценительницы прекрасного..." Их восторги ровным счетом ничего не значили, гораздо большее ценились похвалы — или просто одобрительные взгляды совершенно других созданий... Таких, чтобы в глазах были хотя бы проблески интеллекта.

Вот, например, как у того милого существа, уже битых пятнадцать минут изучавшего ее "Портрет лесного эльфа". Существо в тяжелом суконном плаще переступило с ноги на ногу, вздохнуло и снова уставилось на картину. "Подойти, что ли? А, потом. И вообще, это он или она?" Плащ надежно скрывал фигуру, а роскошные каштановые кудри до плеч и нежное овальное лицо с правильными чертами еще ни о чем не говорили. "Попробуй тут разбери..." Существо медленно перевело взгляд на "Берена и Лютиэн" — Айрэнэ очень гордилась своей придумкой: нарисовать Лютиэн со спины. Все равно ведь никому и никогда не суметь передать красоту настоящего эльфа...