Легенды Ассиора. Дары Силы

— Скажите, а почему магия забирает столько сил, она всегда связана с такой болью, которую я чувствовал, при обряде как его там, ну создания этой звезды — задал очередной вопрос Федор.

— Поймите, на то, чтобы совершить чудо, или магическое действие, у делающего уходит почти столько же энергии, сколько простые смертные тратят на изготовление какой-нибудь вещи собственными руками, — пояснил магистр. — Это очень утомительно. На начальном этапе это ограничивает людей имеющих способности, а потому, магия требует и изрядной физической подготовки. Это причина, по которой в Стеоне проходят боевые искусства все и маги и ученые. Все, без исключения, выпускники Стеоны, еще и неплохие бойцы, сами по себе, без магии, — вообще, если вопрос можно решить без нее — все стараются именно так его и решить. Поэтому правило первое — если можно обойтись без применения силы — обойдись без него...

Лекцию прервал резкий свист, и топот копыт, из высокой травы, словно из-под земли вынырнули два конных и помчались сторону ближайшего кургана, на вершину которого уже выехало полсотни других всадников, явно изготавливаясь к атаке. Фигуры помельтешили на гребне и с гиканием ринулись на караван, выхватив клинки, изгибом явно напоминающие казацкие шашки.

Все дружинники в свою очередь быстро сбились в кучу, возле телег и, спешившись, выставили стену прочных деревянных щитов, на самом краю обочины шоссе. Тяжелые, прочные, обтянутые кожей и обитые железными полосами щиты раньше везли на телегах обоза, но после захода в степь, дружинникам был отдан приказ нести их в руках. Движение каравана при этом замедлилось, но дружина не роптала. Теперь, эта предосторожность, дала свои плоды. Закрытый щитами строй, ощетинились короткими острыми пиками.

Магистр и его ученики и всадники. Образовавшие второй ряд строя, тоже успели, спешится, оказавшись под защитой тяжелых щитов, а прочие воины завершили свое преобразование. В результате один фланг цепи прикрывал тролькар, другой горанлин, а в воздухе над строем висели две гарпии. За спинами строя находилось как минимум четыре обученных мага и три совсем зеленых ученика. Все черные мечи оказались под защитой простой стали.

Нападавшие уже не имели возможности остановиться, они врезались в строй пик, поднимая коней на дыбы, нанося мощные косые удары и ломая клинки об верхнюю обивку щитов. Задние пытались обогнуть фланги построения, подняться на дорогу и ударить в тыл, атакуя по ровному дорожному покрытию, но первые наткнулись на тролькара, который просто ударом в горло убил лошадь и мощными закованными в хитин кулаками с острыми кромками, разорвал всадника надвое. Огибавшие другой фланг познали ужас столкновения с вооруженным топором горанлином, два лошадиных и три человеческих трупа, отбили всякую охоту подходить вплотную. В результате волна нападавших, разбилась об строй как об волнорез и, обогнув его, устремилась в разные стороны по дороге. Оставив на поле около полутора десятков человеческих и лошадиных трупов, нападавшие уже попытались спастись бегством.

Магистр высказал предположение, что теперь можно будет разобраться, что это за разбойники. Федор крикнул, что ему нужны пленные, и в дело вступили, до сего момента не принимавшие участия в сражении гарпии. Они обрушились с воздуха на удирающих бандитов, нападая сзади, выбивая, или просто выдергивая всадников из седел и окончательно приводя в неистовство лошадей. Когда на земле осталось лежать около десятка бандитов, люди-птицы стали кружить над ними, делая вид, что выискивают обед. Пленные просто лежали ничком, стоная и охая но, боясь даже шевельнуться.

Несколько воинов подошли и собрали пленных.

Федор не ожидал, что пленники окажутся столь изможденными, словно не ели и не спали пару дней, как они вообще решились напасть, он понять не мог. Серые худые люди с трудом, держащихся на ногах от истощения они имели вид приговоренных к самой жестокой казни, причем в ближайшее время. Казалось, даже вид тролькара не наводил на них ужас, они были готовы ко всему. Федор меньше всего хотел продолжения кровопролития, все его существо восставало против этого. Он не хотел, не желал, видеть этих людей, разорванными хитиновыми кулаками тролькара, или изрубленными топором горанлина.

Потерь в отряде не было, но отныне скрыть факт присутствия в отряде, освобожденный ястрегов, тоже не было никакой возможности.

— Кто вы и откуда — начал допрос Антон, по-своему расценив, замешательство Федора.

Пленные молчали, тупо уставившись на тролькара и еще висящих над ними гарпий.

— Вы останетесь живы, никто не будет вас убивать — заявил Федор, уже приняв однозначное решение.

— Мы из разных мест — сказал старший из них — мы....

К группе пленных подошел Ворон и одним рывком содрал рубаху с правого плеча говорившего. В круге на плече, было изображение двух перекрещеных сабель.

— Вот — мрачно сказал он — и нечего спрашивать — что ты собрался с ними делать батор?

И Федор понял, в каком глупом положении он оказался. С одной стороны, спрашивать было нечего, все, что можно сказал знак, а с другой с ними нужно было что-то делать, не орать же на всю Кэшскую равнину, что он пришел, а лить кровь он не хотел. Он был солдат, а не бандит, ну не мог он даже приказать убить этих людей. Вся вина, которых перед ним, заключалась в попытке напасть на его караван, те, что погибли в бою, это их судьба, но эти. Не было ни ярости не злости, не было желания карать.

— Сначала покормите — сказал он, затем будем разбираться, что с ними делать.

Федор поманил к себе магистра и Ворона и отошел с ними в сторону.

— И что мне с ними делать, — задал он животрепещущий вопрос.

— Ворон улыбнулся, посмотрел на Борнга и спросил, используя позаимствованную у Антона привычку, отвечать вопросом на вопрос, и его же коронную фразу:

— Ну а ты батор, сам-то как думаешь?

Батору пришлось круто задуматься. Хотя постой, рассуждал он, в условиях, существующих в этом мире, есть много невозможного, например невозможна агентурная разведка, знак на плече скажет все. Ну и пусть ходят разбойнички с моим знаком, деваться то им, право слово, некуда.

— А давайте заставим их принести мне присягу, — произнес он.

— А дальше — продолжил допрос Ворон.

— А дальше отпустим на все четыре стороны.

— Казнить гуманнее, — задумчиво сказал магистр — разбойники со знаком барона на руке, да тебя скоро будут искать по всему Роолинку, а их перевешают, и спрашивать не о чем не будут, все на руке написано. А так они еще рабами могут стать.

— А кого казнить, — в свою очередь задал вопрос Федор.

— Ну, тебя за такую идею и плохое знание общественного устройства, можно просто как отрока выпороть, — заявил с серьезной миной Ворон — а их гуманнее повесить.

— На чем, задумчиво сказал Федор, не понимая, что его разыгрывают, — тут степь кругом.

Два ученых мужа, издали такой жеребинный звук, что Федор сначала и не понял, что они так смеются. Ворон просто сел на землю. И глядя на Борнга снизу вверх, произнес, — 'ну что, послала сила дитятко, от смейся пока, потом плакать будешь'.

— Ладно, хватит, дурачится, — сказал Борнг, — по нашим законам, если ты велел их накормить, то они уже твои рабы, если есть стали. Теперь вся забота о них лежит на тебе, правда, чем их кормить непонятно, но народ они не привередливый пойдем, посмотрим.

Пока они шли мимо остановившегося и настраивающегося на дальнейший поход каравана, Ворон объяснил Федору, что в принципе проблем с кормлением подобного рода публики у магов нет, пойдет любая трава, нужно только удалить из нее яды. Ну, правда за вкусовые качества он не отвечает, зато питательность высокая. Правда через пару лет такой кормежки люди слабнут и откровенно говоря тупеют, но эти видят, что пара лет им не грозит, кроме того у них теперь есть приличный запас конины, которую Нея, используя свои способности уже закоптила в прок, выдубила шкуры, и видимо нагрузила этим пленных хотя... Пленные есть стали, и прибывали в замечательном расположении духа.

Глядя на этих людей, Федор вновь вернулся к прерванным Вороном размышлениям. Итак. Боги, или люди, суть не важна, создали в этом мире такие условия, что появилась четкая граница, между черным и белым, добром и злом. Причем, видимо, существуют строгие критерии добра и зла, и вывод, грубо говоря, написан на лбу, или на плече. Таким образом, нет необходимости искать еретиков, например, или инакомыслящих посмотрел на плече, и на этом основании секир-башка. Здорово.

Теперь посмотрим, что получится, если этот судья не сможет сделать подходящего вывода, ах да, пустой круг. Стоп, так должно было быть. А сколько я уже повидал местных с пустыми кругами, да хоть тех же судей Сейров. Так, дело тут не в поиске причины исчезновения магии. Как там, у Маркса, тот случай, когда Развитие производительных сил и производственных отношений, опережает представление о природе вещей, или это у Энгельса...

— Так, а сами до замка Штерн потопаете — вдруг спросил пленников подошедший Антон.

— А мы теперь ваши — вдруг сказал самый старший из пленных, — а не Шон Терга.

— Ну, так я и есть новый барон — сказал Федор.

То, что произошло дальше, в спектаклях называют немой сценой.

Потом пленные заговорил все разом, прервав гвалт, Антон, указав пальцем на старшего, приказал:

— Говори.

Оказывается, большой кусок этой местности долго считался землями барона, но после прихода Артов барон просто не смог ее удержать. Теперь, когда Арты ушли, места считались дикими, и приютили разбойную вольницу, процентов на девяносто состоящую из беглых крестьян Шон Терга, а на десять темный знает из кого, некоторые даже и не люди.

Федор решил дело просто, благо средневековые обычаи позволяли, а богатство оставленное бароном обязывало.

— Значит так разбойнички. Вы заселяете места, которые лежат поближе к моим владениям, я отпишу управляющему и начальнику гарнизона. Пусть управляющий выдаст вам по два золотых на обзаведение хозяйством, защитой вам будет моя замковая дружина, это начальник гарнизона решит сам. Но, за это четверть урожая моя, а так считайтесь вольными, если хотите.

Пленные попадали на колени.

— Антоша, ты управляющего читать выучил, вот и отпиши. Да, скажи Сунильде, пусть едой их нагрузит, и пусть себе шлепают. Да еще отпиши, что на год от налогов освободить, но за этот год два золотых содрать, а там видно будет. Вот так.

И караван продолжил свое движение.

3

Отряд продолжал двигаться уже неделю, еще два дня назад на севере замаячили приближающиеся горы, и местность из ровной как стол степи превратилась в холмистую равнину, поросшую редкими деревьями. Эта местность навивала на память фразу: 'Как прекрасна наша саванна, с высоты птичьего полета'. По прикидкам Федора на дворе стоял апрель, и солнце продолжало палить все сильнее с каждым днем.

По вечерам у костра велись долгие разговоры, магистр продолжал обучать троицу учеников принятой на Асиоре философии, часто они спорили, разбавляя скуку пути. Федор был сильно удивлен, когда магистр прицепился к нему после одной импровизационной лекции по политэкономии. Теперь они с Антоном вспоминали все, что можно по этому вопросу, пытаясь вспомнить как можно больше.

Но магистр, будучи философом, часто просто додумывал полученную информацию, приходя порой к невероятным выводам, при этом ему было глубоко наплевать, кто кого угнетает. Ему были интересны вопросы взаимоотношения производственных сил и научных и религиозных мировоззрений. Вопросы сыпались как из рога изобилия, приходилось объяснять все снова и снова.

При таком раскладе быстро выяснилось, что понимание многих вопросов зависит от знания собеседниками основ той или иной философии. Теперь лекцию о философии читал Борнг:

— Существование жизни это непрерывный поток, огромный и сильный как полноводная река. Где-то он бывает широким и глубоким, с медленным и мощным течением, а где-то бывает узким и глубоким как Донница. Иногда остается маленький ручеек, но он обязательно вливается в полноводную реку. В потоке есть свои заводи, со стоячей, ели движущейся водой, а есть стремнины, поток в которых удержать невозможно, есть водовороты и есть мели. Но течение есть везде. Невозможно остановить поток, он разольется озером и, прорвав любую плотину, устремится дальше, сметая все на своем пути.

— Хорошо это вы относите к разумным существам, или к жизни вообще — задал вопрос Антон.

— К любой, разумной и неразумной тоже.

— Подождите магистр, — вставил свое слово Федор — пусть жизнь идет из одного источника, но потоков может быть много. Вот, например тролькары, они вроде люди, а вроде и нет, это что, единый поток жизни.

— Да единый, мы едины все, для жизни в этом мире, деревья, люди, животные... только жизнь наша идет из разных источников. А поскольку их много, то жизнь нельзя прервать просто так.

— Нда, — подытожил сказанное Федор, — не знает господин магистр, ни теории Дарвина, ни что такое термоядерная бомба, ну дай ему боги, никогда этого не узнать. Только вот незадача, вы считаете, что жизнь, в смысле вообще, нельзя прервать. Ну а, вот например я считаю, что прерывая один поток, мы уменьшаем всю реку. Откуда будут набираться реки, если мы будем уничтожать ручьи?

Магистр многомудро улыбнулся и сказал:

— Вы не можете уничтожить ручьи, даже если уничтожите, на их место прейдут новые, как вы сами говорили, свято место пусто не бывает.

— В хороший мир мы попали, — как всегда влез в спор Антон — они не ведают ничего о таких замечательных идеях как проект 'Манхэттен'.

Так споря и познавая друг друга, они подошли вплотную к Горанлинским горам.

4

Первое, что бросилось в глаза, это то, что сам горный хребет скорей напоминал древние горы Урала, чем молодые пики Кавказа, их вершины даже не были покрыты снегом. Переход, по мнению Федора не представлял больших затруднений. Хотя магистр предупредил, что наиболее трудной и опасной частью путешествия будут именно они.

Подъем начали сразу, не останавливаясь на отдых, дружинники явно спешили. На вопрос Федора о причинах такого поведения людей ответил Ворон:

— Эти горы очень древние, наверное, самые древние горы в мире, но их опасность не в пропастях или крутизне склонов. Их опасность в обитателях. Очень давно, когда люди только осваивали эти места, они построили ряд крепостей, и с тех пор горы стали, проходимы даже для больших караванов. Но поскольку никому не хочется отбиваться от местных жителей, то все проходящие предпочитают останавливаться на ночь в одной из трех крепостей. А до первой нам еще долго идти, но мы постараемся успеть до заката.

— Что ж тут за разбойники такие грозные — поинтересовался Федор, ведь до Деста, по вашим словам совсем недалече.

— Это верно, но в горах живут не просто люди, тут все сложнее, Горонлинские горы, это родина всех нынешних ястрегов. Здесь они стали теми, кого мы знаем, полу людьми, полу чудовищами. Когда великая Лара покинула этот мир ее народ, лишился большей части своей магической силы, или к ним перешла вся магия Лары, этого сейчас не знает никто. И когда они решили скрыться от людей, то обосновались именно здесь.