Обратно мы ехали куда быстрее — улицы ожили — гуляли над толпой шепотки, да и корзина со спешно закупленной едой оттягивала руку. Надеюсь, не напрасно я так потратился — обидно будет скармливать всё кэльпи-проглоту. Вывалив дома покупки в кладовку, я пешком, оставив Данни грезить о сытном обеде, ушёл к Даниилу. Если учитывать обстоятельства нашей встречи, его дом оказался в почти карикатурной близости к моему убежищу. Уже через минут двадцать я зашёл в молчащий сад, пройдясь по абсолютно пустой, с краёв затянутой птичьим горцем и ромашкой, улице. Она больше напоминала итальянскую — с узким водным каналом, садами с одной стороны и каменными оградами домов с другой.
Внезапно одна из веток довольно сильно попыталась хлестнуть меня — если б я не отскочил в сторону, на лице осталась бы внушительная царапина. Фэйри сердилась — да я бы тоже рассердился, окажись на её месте. Интересно, до каких пределов всё так плохо?
Отцветший чертополох в вазах был кульминацией запущенного сада — казалось, что он специально в них культивируется — внушительная прикорневая розетка листьев смотрелась по тропически-развесисто и роскошно. Деревья стояли неухоженными, валялась сбитая ветром падалица — дорожек между ними не наблюдалось в принципе, а сломанные ветви никто не удосужился доломать до конца и смазать садовым варом. Откуда-то натягивало подгорелым хлебом — ах да, Навь же упоминал, что Огонёк готовить не умеет. Или это Юстин?
Толкнув приоткрытую дверь рукой, я прошёл по коридору внутрь. Пол, заляпанный вчера кровью и стекающей с нас водой, оставался всё так же грязен — только теперь всё это равномерно растёрли по паркету, смазав чёткие очертания высохших луж.
— Чего заявился?!! Недострелил, так решил добить?!! — с чёрным угольком бывшего хлеба в ладошке передо мной стояла девушка — в однозначно возмутительном не по покрою, но по длине, платье, лохматая и со следами размазанных дорожек от слёз на щеках. Впрочем, глаза её были гневны, но ясны — не иначе, Навь всё же... хоть как-то стал лучше — если не чувствовать себя, так выглядеть.
— Ничего я ему не сделаю, — я демонстративно развёл руками в древнем жесте беззащитности и доброжелательности. — Просто хотел узнать — как он. И извиниться, не перед ним, так перед тобой. Извини.
— А... — фэйри на секунду замялась, всё ещё не теряя гневного выражения лица. Она чуяла в происходящем некий подвох. — Ему лучше. Он дышит, и даже говорил. Сказал, к вечеру встанет.
Я про себя присвистнул — если б в меня выстрелили подобным образом — так легко не отделался бы — всё же потрясающее он создание — один день на затягивание такой раны!.. Да, крови с силой я вылил на него столько, что можно небольшую рощицу вырастить, но всё же... Слава Небу — словно камень с души свалился, сразу множество неприятных обязанностей и поездок канули в небытиё. И... в любом случае — хорошо, что он очнулся.
— Чудесно. Передай, когда проснётся, что в качестве извинения я приглашаю его на домашний ужин. Или на завтрак — как уж он встанет, — я поймал разъярённый взгляд зелёных глаз — казалось, даже несколько волосков-веточек у неё на голове скрючились от едва сдерживаемых чувств. В ладони хрупнул уголёк от сгоревшего тоста.
— И всех остальных, конечно, тоже... — пятясь, я вышел за порог и с облегчением захлопнул за собой дверь.
* * *
Я приоткрыл глаза. Просыпаться не хотелось, но вымученно-вежливое и оттого вдвойне давящее присутствие мешало и дальше оставаться в странном лабиринте чужих воспоминаний.
— Эн"шэн? — Фаэ приблизилась и, желая удостовериться, что зрачки реагируют на свет, поднесла к лицу яркую лампу.
Хорошая реакция и почти целое лето, прожитое с ней под одной крышей, позволили вовремя отвернуться и не проронить ни одного бранного слова.
— Огонёк, будь добра, потуши лампу.
Девушка со вздохом облегчения поставила светильник куда-то на пол и тут же кинулась мне на грудь, пытаясь придушить в хрупких объятьях и утопить в холодных слезах.
— Я уже думала... — сквозь всхлипы разобрал я. — Когда через час... А он ушел и ... ты...
— Огонёк, — я погладил девушку по растрёпанным волосам, — ну что ты, милая моя? Не плачь. Меня не так уж и просто убить. Тем более, если стрелял друг...
— Друу-уг?! — фэйри резко подняла голову, чуть не стукнувшись затылком о мой подбородок. — Хорош друг! Застрелил тебя! Притащил замотанного ленточкой, словно подарок на Рождество! Или ещё хуже — как бутылку с двумя пробками!..
— Что-что? — насторожился я, не в силах представить к чему Фаэ применила столь странное сравнение. — Ты про что сейчас?
— Вот! — фэйри выдернула откуда-то из-под подушки два жёстких от высохшей крови платка. В одном я опознал свой собственный. — Один торчал из груди, другой — из лопатки! — предъявила она доказательство. — И лента! Атласная! Словно тебя после родов перепеленали и к родне вынесли! Правда, чёрная.
— Так да — родовые цвета... — едва слышно проговорил я, машинально продолжая выбирать из её волос дубовые листики. — Он что-нибудь говорил, когда принёс меня?
— Да! — фэйри с вызовом посмотрела в глаза. — Он поинтересовался, как такой идиот — ты, то есть, смог прожить так долго.
Я усмехнулся. Чудом, пожалуй, чудом...
— Ещё он пригласил нас на завтрак, или на ужин, по нашему усмотрению.
Я удивлённо вскинул бровь.
— Вот как? Забавно... Но почему бы и нет?
— Эн"шэн? — фэйри подозрительно рассматривала меня. — Ты задумал какую-то странную месть посредством еды?
— Вообще-то нет, но твои слова натолкнули меня на одну мысль... А где сейчас Юстин?
— В библиотеке. Некоторые шок или плохое настроение вином заливают, а некоторые, похоже — книгами зачитывают... Он, как забредает туда, так и сидит, как зачарованный, откликается только когда предлагаю чай попить, или поесть. Заметь — не приготовить, а именно поесть! Я вам в повара не нанималась!
— Упасите Богини от такого повара! — с тихой усмешкой, но вполне серьёзно ответил я. — Ничего, сейчас мы решим вопрос с ужином. Который час? — я осторожно сел, глянул на плотно закрытые тяжёлыми шторами окна.
— Почти девять. Мы что, на самом деле к нему пойдём?!
— Отчего бы нет? Он сам пригласил, в конце-то концов, мы не напрашивались, не так ли? Будь добра, согрей воду, — я осторожно провёл кончиками пальцев по груди там, куда вошла пуля. Странное ощущение... будто она там и осталась...
— Эн"шэн, с тобой что-то не так? — зрачки Фаэ, проследившей за моим движением, вновь задрожали. — Болит?
— Нет, — я улыбнулся уголками губ. — Просто... странно как-то. Приготовь ванну, пожалуйста. И чистую одежду.
Фэйри кивнула, но перед тем, как вылететь из комнаты, приблизилась, приложила тонкую прохладную ладошку поверх моей руки, видимо, желая ещё раз убедиться в наличии пульса.
Полежать в тёплой воде желания у меня не возникло. Хотелось хорошенько оттереться от прилипших к телу запахов завода. Что-то химическое — наверное, та взрывчатка, гарь, и... почему-то резкий запах мокрой лошади. Вообще, за целый день ни один из моих заботливых племянничков не удосужился меня, хм... обмыть, не говоря уж о том, чтоб хотя бы раздеть! Отдирая присохшую к телу рубашку, я с удивлением ощутил на ткани не только свою, но и довольно много крови Габриэля... Щедро же он...
Стоя в тёплых струях воды, я прикрыл глаза, возвращаясь в перепутанный клубок чужих снов и памяти. Чем-то невыразимо важным был для него тот венок из шиповника.
Что же тебя так ранило, друг мой?.. Уж не любовь ли неразделённая? Любовь, ускользнувшая водой сквозь пальцы? И не от того ли в крови твоей сильнейшим наваждением предчувствие осени, предощущение разлуки, расставанья с теплом? Но спросить тебя об этом я никогда себе не позволю, и так я без спросу заглянул в твою память.
Я вздохнул, открывая глаза, понимая, что ещё чуть-чуть и меня снова затянет в паутину чужих мыслей и воспоминаний. В запах белых цветов, растущих где-то там, в другом мире... Задумывался ли Габриэль, что делает, когда непредставимо-дикарским способом пытался меня оживить? Вообще, знал ли он, что делает?..
Выйдя из ванной комнаты, я с неудовольствием заметил размазанные по паркету кроваво-грязные пятна. Фаэ... Мы же вроде как договаривались на два года порядка в доме! Интересно... это столько из меня натекло?
— Огонёк? — рассерженно позвал я. Естественно, когда она слышала подобную интонацию в голосе, то появляться не спешила.
Заглянув в библиотеку я, как и ожидал, обнаружил там Юстина, с ногами забравшегося в широкое мягкое кресло. Книга, которую он читал с таким увлечением, что даже не заметил моего появления, едва держалась в старом кожаном переплёте. Жёлтые по краям листы, некоторые написанные от руки, некоторые на печатной машинке. Память о давно прошедшем. Истинная История, как называл свои изыскания Змей. Доисходный период на территории теперешней Англии, с моими дополнениями как очевидца. Большая часть, насколько я помнил, была на русском, но и того, что Юстин мог прочесть, хватило бы для более-менее представимой картины мира в то время. Подойдя ближе, я присел на краешек стола, и только тогда волчонок резко поднял голову, уставясь на меня яркими в свете настольной лампы топазовыми глазами.
— Прости, не хотел тебя напугать, — я улыбнулся уголками губ.
— Ничего, — Юстин мотнул головой, спешно спуская босые ноги на пол, словно бы я мог отругать его за это. — Даниэл, вам уже лучше?
— Да, — кивнул я. — Обычно я восстанавливаюсь быстрее, но здесь особый случай...
Юноша как-то странно разглядывал моё лицо. Не то чтоб удивлённо, скорее пытаясь различить что-то крохотное, или проникнуть за наведённый морок.
— Что-то не так?
— Нет, ничего, — Юстин помотал головой, и смущённо перевёл взгляд мне на руку.
— А-а, понятно, — вздохнул я, догадавшись о причине странного разглядывания. — Ты, похоже, видел меня без морока? — когда я проснулся в середине дня, личина была на мне, но раньше, когда Габриэль притащил меня в дом, сознание плавало где-то в преддверии Тьмы, а, следовательно, и выглядел я так, как есть. — Не хочу, чтобы у тебя сложилось впечатление, что я не доверяю тебе. Конечно, у всех нас есть личные тайны, но это не одна из них. В Гатри меня знают достаточно давно, и было бы странно, если бы я, на протяжении всего этого времени так и выглядел лет на двадцать. К тому же, мне подумалось, что так тебе будет проще со мной общаться.
— Огонёк рассказывала, что вам несколько тысяч лет... — Юстин, вновь перевёл взгляд на моё лицо, уже не скрытое мороком сорокалетнего мужчины, и лишь на мгновение встретился глазами, видимо, считая это невежливым, или сработал инстинкт второй ипостаси. — Это на самом деле так?
Да уж, после всего, что фэйри успела наболтать, разобрать теперь где шутка, а где истина, наверняка непросто.
— Да, — я озадаченно усмехнулся, когда до меня дошло насколько неправдоподобно огромным кажется этот срок. — Правда, меня... хм, можно сказать, что я спал большую часть этого времени. Где-то с конца Исхода до 1520 года этого летоисчисления.
— Невероятно!.. — пробормотал Юстин. — И господин Сен-Гильерн.. Он тоже намного старше?
— Ему точно более полутора сотен лет.
Волчонок задумчиво уставился в пространство перед собой. Быть может, пытаясь сопоставить названный возраст с тем, что видел.
— Юстин, — позвал я, отвлекая его от раздумий. — Мы сегодня приглашены на ужин. Время, правда, не обозначено, но, думаю, лучше появиться там до полуночи, иначе застанем Габриэля спящим.
— Мы идём в гости к Сен-Гильерну? — уточнил удивлённый волчонок.
— Да. Я же говорил, то, что произошло — несчастный случай и моя огромная глупость. Так что иди переоденься. Не обязательно во что-то официальное и строгое. Даже лучше в то, в чём будешь чувствовать себя комфортно. Думаю, я буду готов не ранее, чем через полчаса.
— Хорошо, — поднимаясь с кресла, кивнул юноша. — Даниэл, можно задать вам ещё один вопрос?
— Конечно, — кивнул я.
— Почему вы решили сюда перебраться? Ведь если я правильно понял, в отличие от Урала, территории здесь были населены более плотно и вам пришлось отвоёвывать себе земли?
Я дёрнул уголком губ в печальной усмешке. Змей когда-то спросил то же самое, но другими словами и я, погорячившись, чуть было не поссорился с ним.
— Все мы были очень молоды. Самой старшей из нас, Тени из рода Мары, только исполнилось четыреста тридцать лет... Нам казалось, что лишь там сила убывает по капле, заставляя менять привычный образ жизни, отшлифованный веками. И что стоит удалиться от родных мест туда, где Сила, как прежде, без всяких помех вливается в крылья, и там всё так и останется хорошо... Но... то, что могло бы пройти для нас медленно и, как знать, возможно, не так болезненно, на этом полуострове произошло быстро и неожиданно... В общем, перебрались мы сюда и остались по отчаянной юношеской глупости.
Я никогда не жалел, что так получилось. Если бы не это решение, многого бы не было... — я усмехнулся. — Да, многого бы не было. Но это дела давних лун и ты можешь спрашивать про них. Здесь, — я кивнул на открытую почти на последних страницах книгу, — многое опущено за ненадобностью — с расчётом на читателя, знающего то, чего ты пока не знаешь. Так что спрашивай не стесняясь, — я изобразил на губах мягкую улыбку.
Юстин молча и сдержанно кивнул. Боюсь, перед следующим вопросом он теперь сто раз будет думать и передумывать. Да, наверняка, после весёленьких в изложении Фаэ историй, моя парочка предложений, заполненная драматическими паузами — та ещё пища для размышлений. Но, по-другому у меня, боюсь, и не выйдет. Хоть всё это было так давно, что самому порой кажется прочитанной в детстве легендой...
Выйдя за Юстином из комнаты, я отправился на тихий, но вполне отчётливый для моего слуха хруст. Звук шёл из столовой. Я усмехнулся, увидев Фаэ, лежащую на спине посреди большого овального стола. Закинув одну руку за голову, фэйри с задумчивым видом догрызала маленькое яблоко. Плетёная тарелка с дюжиной таких же медово-жёлтых, с почти прозрачной кожурой, плодов, лежала у неё на животе. Такие яблочки у нас в саду не росли...
Я шагнул из темноты, быстро, и от того неожиданно — Фаэ дёрнулась, едва успев подхватить тарелку, одно яблоко, впрочем, выпало и покатилось к краю стола в мою сторону.
— Эн"шэн! — девушка возмущённо глянула на меня дрогнувшим золотом глаз. — Прекращай уже так делать!!!
— Как? — я вскинул бровь, крутя в пальцах словно бы тёплое от впитавшегося в него солнечного света яблоко.
— Так! Между прочим, так и заикой стать можно!
— Наверно ты думаешь, что мне-то это не грозит, когда врываешься в спальню и с диким воплем стягиваешь с меня одеяло?
— Но я ведь тут же убегаю! — фыркнула наглая девчонка.
— Хорошо, я это учту, и буду поступать так же, — усмехнулся я. — Слетай, пожалуйста, к Габриэлю, предупреди, что мы будем где-то через час. Только не говори, что не знаешь, где он живёт — не поверю.
— Слетаю, — тёмно-зелёные глаза прищурились в ехидной усмешке. — Мне до жути просто интересно, что ты задумал.
