— Дурак, — буркнула уязвлённая Кьяра, застёгивая блузку. А так как ни мадам, ни её отпрыск не видели лица девушки, она позволила себе скорчить гнусную рожу. — Всё как у всех...

— Идиот! — констатировала Питта, запустив в сына злополучной рубахой.

Дурак и идиот развеселился ещё больше, только не ржал во весь голос, а уткнулся в смятую рубашку, чтобы не провоцировать новую звериную панику.

— Девочки, с вами не соскучишься!

— Молчи, охламон!— чуть насмешливо произнесла Питта и подмигнула сыну. Она любила, когда Шерх причислял её к более молодому поколению. Какой даме не понравится, что в тридцать э-э... восемь лет её называют девочкой? Пусть даже собственный сын. Она иногда не могла поверить, что вот этот взрослый, привлекательный мужчина является её ребёнком. Её маленьким, пухленьким Шариком. — А то и этого жилья лишимся.

Питта покинула комнатку, торопясь узнать, будут ли хозяева предъявлять претензии за шумное поведение постояльцев, или всё обойдётся?

Кьяра как раз справилась к этому моменту с многочисленными пуговками на блузке и повернулась к Шерху. Мужчина смотрел на неё пристальным, изучающим взглядом, словно увидел первый раз в жизни. К лицу он до сих пор прижимал злополучную рубашку, так что не понятно было, улыбается или нет. Кьяра была девушка авантюрная, но не распущенная, с мужчинами в амурные игры не играла, и была в этих вопросах неискушённой. Но сейчас она прекрасно поняла, что её соблазняют. Нагло, цинично и... профессионально.

Шерх шумно втянул запах девушки, источаемый рубашкой. Он ему нравился, кружил голову, возбуждал. Такое с ним было впервые. Никогда ещё Фарт не сходил с ума от запаха, а не от вида обнажённого тела, который только что лицезрел.

— Ты пахнешь анисом... — глухим, чуть хрипловатым голосом произнёс Шерх, не спуская пристального взгляда с девушки.

— Да... А-анисовым маслом... — В Кьяре боролись два противоположных чувства: желание убежать от соблазнителя; и желание узнать — а как это? Первое желание диктовал холодный разум. Второе — живое женское тело. А так как за движение отвечало именно оно, то разуму ничего не оставалось делать, как только вопить об опасности, предлагая ногам заняться тем, для чего они, собственно, предназначены. Девушка попыталась внять голосу разума и выкрутиться из щекотливой ситуации менее трусливым способом, чем бегство. Ведь стоит только показать Шерху свою слабость, как весь оставшийся путь будешь терпеть насмешки. Разум с такими доводами согласился и предложил альтернативный вариант: — Я сама делаю, хочешь...

Кьяра попыталась дотянуться до своей дорожной сумки, но была перехвачена по дороге. Шерх откинул смятую рубаху, стремительно притянул девушку к себе и уткнулся носом в её волосы.

— Хочу... — выдохнул он ей в шею, отчего по всему телу побежали мурашки.

— Щекотно, — пискнула Кьяра, из последних сил борясь сама с собой. Но шёпот здравого смысла был уже почти не слышен. Чувства брали верх.

— Сдаётся мне, одних вас в монастырь отпускать не стоит, — скептически заметила возвратившаяся Питта, заставшая в комнате занимательную интимную сцену.

— Мама, — Шерх чуть отстранился от Кьяры, но из своих объятий выпускать её не собирался, хоть девушка и пыталась, — не могла погулять где-нибудь?

— Где тут погуляешь? — Питта бесцеремонно улеглась на единственную кровать, не обращая внимания на смущённую помощницу и раздосадованного сына. — Я буду думать! Сами гуляйте...

— Пойдём, воробушек, — ласково проговорил Шерх, продолжая крепко удерживать Кьяру за руку, — я помогу тебе смыть грим.

— Шерх, будь благоразумен! — крикнула Питта им вслед, и тихо добавила: — Маленькая дурочка не устоит перед твоим натиском...

Девон Глазенап совершил непростительную ошибку, когда не удосужился по горячим следам отыскать Леди Эйрл. До вечера он безотлучно присутствовал в кабинете императора, сначала на всех аудиенциях, потом обсуждали с Плаутом текущие дела. Нового статс-советника правитель себе так и не назначил, так что барону приходилось совмещать сразу две должности. Спать лёг за полночь, а с утра сам принимал доклады подчинённых. Ближе к обеду отправился на встречу посольства из Ка-Рфы, доставившее в Тронберг невесту кронпринца. Когда волнения по случаю приезда царевны Метаки улеглись, и во дворце стало относительно тихо, хранитель трона, наконец, смог спокойно подумать. Спокойно — не получилось. Первое, что пришло в голову — визит вчерашней таинственной гостьи. От этой мысли Девон чуть ли не подпрыгнул, так как понял, что такое дело пускать на самотёк нельзя! Надо было немедленно действовать. Он поднял на ноги всю столичную стражу, чтобы отыскать в Тронберге загадочную леди Эйрл.

К первым суткам полного бездействия добавились вторые сутки бурной деятельности, которые, похоже, так же заканчивались ничем. Барон нервничал, и, чтобы себя хоть как-то отвлечь от нехороших дум, решил просмотреть бумаги, отсортированные им как 'не важные'. Тут его и поджидал сюрприз. Оказывается, сведения о женщине по имени Й'ола, уже несколько дней отлёживались на его рабочем столе.

— Й'ола... Не думаю, что существует ещё какая-нибудь женщина с подобным именем... — В раппорте о встрече с Шерхом Бойе порученец Форго сообщал о том, что вышеупомянутый господин привёз в столицу женщину по имени Й'ола, встреченную им где-то в приграничных с Джахом местах. Женщина очень сильно отличается от местных жителей, прежде всего речью и одеждой, а также плавностью движений. — Движения мы заметили... — На вопросы отвечает честно, но туманно. — Так и есть... — Кого-то разыскивает в столице. — Понятно, кого... — Знакомых, кроме Шерха, не имеет. Богата. Просила помочь попасть на аудиенцию к императору. — Попала. И где её искать? Шерх уже в Замурии. Форго! Пригласите ко мне немедленно Форго!

— Она остановилась в отеле 'Жемчужина короны', — доложил порученец. — Бойе считает её высш...

— Цыть!

Окрик барона напугал подчинённого. Но ещё больше Форго поразился выражению глаз хранителя трона, в которых полыхал гнев. А он ведь пока ничего такого даже не сказал.

— Слушаюсь!

— Всё расскажешь по дороге, — барон немного смягчил тон. — Карету!

За время поездки до 'Жемчужины короны' Девон сложил в уме всё, что удалось узнать о гостье. По словам кучера — появилась из воздуха. По словам Бойе — одета была в странное, но очень дорогое платье, которое без сожаления подарила бродячим актёрам. Багажа при себе не имела, но расплачивалась всегда сама, золотом. Кого-то ищет, но не говорит, кого. Шерх хотел как можно быстрее представить её ко двору, но у него случилась какая-то накладка с заказом на... не важно, на что. Хм... Накладка с последним поручением — не есть хорошо. Эту информацию стоит проверить. Далее. К императору попала, но сама ничего не спрашивала, только смотрела. В итоге получается следующее: женщина — архей, разыскивает графа Саубера.

Кто он ей? Брат? Муж? Может враг? Стоит ли говорить о том, что граф пропал без вести? Обрадует её это или убьёт? Какое решение принять?

— Леди Эйрл выехала из нашего отеля в пять часов вечера два дня назад, — вышколенный администратор стоял по струнке и, не мигая, смотрел на переносицу барона.

— На чём выехала? — скрыть раздражение почти не получилось.

— Наёмным экипажем, — служащий отеля отвечал строго на заданный вопрос, не добавляя от себя ни слова.

— Одна или с попутчиками?

— Одна.

— Тебе известно, куда она поехала?

— Никак нет!

— Свободен... — Раздражение от общения с туповатым администратором просто бурлило в крови. Хранитель трона давно так не выходил из себя. — Форго, разошли приказ по всем городским заставам. Мы должны узнать, в какую сторону она уехала!

— Слушаюсь! — порученца как ветром сдуло.

— И всё же... что она обнаружила в кабинете императора?

Не часто женщины посещали обитель Скорбящих душ. А ТАКАЯ женщина была впервые. Сам настоятель вышел встречать гостью. Правда, после небольшого недоразумения... чуть не переросшего в скандал.

Когда Й'ола постучала в ворота, и привратник отворил их с заученной присказкой: 'Мы вас жда...', взгляд его вдруг остекленел, ноги попятились, а руки попытались закрыть дверь. Обычно, податливые ворота, в этот раз заупрямились, не желая перемещаться в состояние 'закрыто'. Это озадачило затворника. Он подозрительно осмотрел сначала заклинившуюся створку на предмет внезапного попадания чужеродных тел, потом убедился, что женщина не держит дверь ни руками, ни ногами.

— Не пущу! — загородил телом вход в святую обитель, готовый даже принять мученическую смерть.

— Почему? — голос женщины заставил привратника вздрогнуть. Смертные не могли так говорить. А гостья, как назло, продолжила: — Боги с тобой не согласны, — и кивнула на непослушную дверь.

— Женщинам нельзя, — неуверенно пробормотал мужчина, опустил глаза и покраснел.

— Где ты видишь женщину? — задала она обескураживающий вопрос.

— Но... как же... — бормотал совсем сбитый с толку привратник. Он уже не знал, как надо поступать? Правильнее, позвать настоятеля, но ворота-то не закрыть! Стоит только ему отойти, как ОНА войдёт!

— Диметий, что ты застрял в воротах? — сердитый голос настоятеля прозвучал для него, как песнь небесная.

— Тут к нам... — привратник попятился от ворот, демонстрируя Хайгену гостью, — вот...

— И что тебя заставило держать женщину за воротами, когда она нуждается в нашей помощи? — строго, но без сердитого брюзжания, выговорил настоятель своему младшему брату.

— Её красота, — почти неслышно прошептал Деметий.

Но и настоятель и Й'ола услышали его признание.

— Неделю строгой молитвы, — вынес вердикт Хайген, не глядя на привратника. — Пройдёмте, госпожа, в гостевой флигель. Там мы с вами и поговорим, дабы не смущать неокрепшие сердца братьев.

Они проделали уже половину пути, как женщина вдруг замерла посреди переднего двора обители, закрыла глаза, словно к чему-то прислушиваясь, а из её груди послышался низкий вибрирующий звук. Она так простояла минуту или чуть больше, резко открыла глаза и требовательно произнесла:

— Ребёнок! Младенец!

Хайген сначала напугался, но тут же понял, о ком она спрашивает.

— Мальчик.

— Да!

— Десять лет назад?

— Да!

— Сын?

— Да!

— С ним всё хорошо! Его сразу забрал отец.

Женщина стала тихо оседать на булыжники двора.

— Боги... Что же я наделал? — засуетился настоятель.— Надо было её хоть на скамью посадить... Сердце материнское...

Возвращаться в имение Сеймур ни с чем Сатирсу не хотелось. Выслушивать истерики и упрёки Лилианы было выше его сил. И как он раньше думал, что сможет ужиться со столь капризной, лишь в себя влюблённой, женщиной? А ведь поначалу она ему нравилась. Уверенная, сильная. За такой женой, как за крепостной стеной: ветры не дуют; неприятности не одолевают. Но маркиза Сеймур ко всему прочему обладала ещё одним качеством, которое, в зависимости от обстоятельств, могло расцениваться как положительное, так и отрицательное. Лилиана была умна. Умна и проницательна. Она сразу поняла, какой план созрел в голове любовника насчёт взявшейся из ниоткуда падчерицы. А ведь Сатирс ни словом с ней на эту тему не обмолвился.

Теперь он вернётся после неудачной попытки отстоять права законной вдовы и маркизы Сеймур, и будет жаловаться на бессердечие императора. Не рассказывать же, в самом деле, что он в отведённые на аудиенцию десять минут даже сформулировать суть своего вопроса не смог, хоть и готовился, репетировал. А в кабинете под прямым взглядом императора мялся, как прыщавый юнец, впервые покупающий у аптекаря нацюцюрник, робел и заикался. В итоге ему было предложено прийти в следующий раз, а ещё лучше, не приходить вообще, так как важность дела явно не соответствовала уровню, на котором Сатирс пытался его решить.

Денег на проживание в столице, у среднего виконта Бизеля не было, поиздержался, поселившись в дорогом отеле. Рамвальд, после встречи во дворце, куда-то умчался, даже не поговорив с братом. Занять наличности было не у кого. Легальные и нелегальные кредиторы давно занесли его в чёрный список. Друзья, готовые прийти на помощь, отвернулись два года назад, после истории с кражей ожерелья графини Кантиль. А он его не крал, а нашёл! Скупщику отнёс по незнанию. Мало ли кому могло принадлежать жемчужное ожерелье? Не бегать же по столице как ищейка, с вопросом: 'Мадам, не вы потеряли?'

Единственный человек, к которому Сатирс мог сейчас обратиться, был его старший брат Огнус. Кроме того он мог дать совет, что делать с Лилианой? Только обретался Огнус Бизель в имении графа Саубера. Ему с любовницей повезло гораздо больше. Расу никто из замка не выгонял, условий жёстких не ставил.

— Сделаю крюк, — Сатирс подсчитал оставшуюся наличность, понял, что в дороге придётся поголодать, но решения своего менять и не подумал. — У брата отъемся.

Ему в голову не приходило, что едет он, отнюдь, не в гости к брату, а к мало знакомой графине Саубер, которая, ещё неизвестно, как его примет. Сатирс искренне считал, что графство уже у брата в кармане, словно не было прямого законного наследника у пропавшего на войне графа.

Раса не знала, радоваться ей или волосы на голове рвать, когда слуги сознались, что мальчишка уже две недели, как покинул замок вместе с какой-то приблудной старухой. Куда они направились, не говорили, клянясь, что понятия не имеют. А мир большой.

— Что делать, как думаешь?

Раса неистово крутила вилкой по тарелке, наматывая спагетти, извлекая при этой крайне неприятные звуки.

Огнус морщился, но указывать хозяйке на производимый моветон не решался. Графиня и так была не в духе, и злить её ещё больше было чревато. Огреет, чего доброго, или, вообще, за порог выгонит! Забеременела бы уж скорей. Хоть какая никакая уверенность в завтрашнем дне появилась бы. А так... сиди, дрожи, слова лишнего не скажи. Как и не мужчина совсем.

— Ничего.

Раса вскинула на него гневные глаза.

— Ничего?! Замечательно! Великолепно! А главное, умно!

— Я имел в виду, искать, конечно, надо, но неспешно, — змеиный, немигающий взгляд Расы словно парализовал виконта, заставляя покрываться холодным потом, — пока пройтись по окрестностям. Потом по ближним деревням. Потом по дальним...

— Я поняла, можешь не продолжать! Глупое предложение... но, возможно, именно так и надо поступить. Викар! Викар!! — Старый слуга явился на требовательный зов хозяйки и замер в дверях в ожидании приказа. Что на этот раз родилось в недрах непостижимого разума графини, можно было не гадать. Бесполезно. — Завтра отправляйся искать мальчишку... после обеда... один... пешком.

— Слушаюсь, графиня!

Раса не представляла, с каким облегчением принял её приказ Викар. И как радовались слуги, что мачеха так 'рьяно' кинулась разыскивать пасынка.

Документ, предъявленный Лилиане для ознакомления, был похож на подлинный. Но, только похож. У неё сразу возникли вопросы. Во-первых, откуда младший брат Сатирса знает, что родная дочь Дьярви возвращается в родовое поместье, если о её существовании до последнего времени почти никто не знал? Во-вторых, откуда у молодого пройдохи так вовремя появился договор о помолвке младенцев из рода Бизель и Сеймур, о котором, опять же, никто не знал? В-третьих, где болтается Сатирс, когда он так нужен здесь? В-четвёртых, почему до сих пор нет вестей от Геленики? Едет она или нет? Впрочем, эти вопросы не к Рамвальду.