Там мой брат!

— По своей воле... если не было приказа командира? Наверное, нет, — честно ответил я. — Разве что... кому-то всё равно надо пойти в разведку, например — тогда почему не я?

— Ну вот и у них также. Только ты вот просто из опасения не пойдешь, а они твердо верят, что так оно и будет. Многие верят настолько глубоко, что так с ними и случается. Что лишь подогревает веру остальных, как ты понимаешь. Но если орк в это не верит... то запросто может находиться за рекой. И ничего ему за это не будет, я думаю.

— А они не верили в плохое, должно быть, потому что полуорки... И Алдар тоже полукровка, судя по всему... — сказал я, вспомнив светлокожего хана. — Что рассказать ещё, командир? — спросил я, украдкой бросив взгляд в Борькину сторону — как он там?

Комол перехватил мой взгляд, хмыкнул негромко и, помолчав, спросил:

— Ты, когда через лагерь бежал... наших видел кого в плену?

— Нет! Не видел. Только женщину... ее насиловали. Женщина из деревни, наверное. И погибшего мужчину, привязанного к столбу... мертвого или умирающего. Но лицо его было незнакомым, — ответил я сокрушенно, вспомнив свое чувство бессилия и ком в горле.

Комол покивал моим словам, потом проворчал:

— Ты бы все равно им не помог. И кстати... ты зачем талисман-то отдал? Может, останься он у тебя, и вообще бы ничего не случилось...

Я задумался.

— Может быть... Если бы я увернулся от стрелы, быть может, я не попал бы в плен... Но тогда убили бы Борьку. А эти полукровки... они так уже далеко забрались в тыл... могли бы убить или похитить кого-нибудь из людей Мирруса. Так что, я считаю, всё произошло наилучшим образом ! Вот только жаль, что этот талисман не только от стрел спасает, но и... ощущения мои передает.

* * *

Знамя Ахсны лениво трепыхалось на флагштоке, и солнечные лучи путались в нем, заставляя линялую тряпку умеренно сиять. Впрочем, даже и от умеренного сияния слезились глаза, и я стал смотреть на Комола. Комендант наш неподвижно стоял перед строем и издали выглядел вполне приемлемо. Лекари сказывали, что он еще долго будет похож на труп не первой свежести, но по мне так это только вблизи сейчас заметно.

А с другой стороны — мы сейчас с Эданом в первой линии и видим все неплохо. Пусть даже и резь в глазах не проходит... Я тут такой не один, орочьи яды многим глазки попортили. Пара ребят так и вообще слепы наполовину, а мне и другим повезло больше, у нас так только... остаточное раздражение.

Я покосился на Эдана — как он там? Стоит вроде... даже не шатается почти. Только все равно заметно, что он у орков побывал. Я поймал встречный взгляд и усмехнулся. Как можно веселее! А то он до сих пор не верит, что со мной все в порядке. И тоже, как и я, постоянно смотрит, не шатаюсь ли я.

Ну, шатаюсь... иногда. Что такого-то? Все равно я довольно быстро пришел в норму. И встал, между прочим, на день раньше, чем он. Правда, это потому, что Эдан честно выполнял все требования наших лекарей, а я наплевал на них, потому как ну никакой же моченьки нет все время лежать! Он потом долго ругался. Проснулся — а меня рядом нет... все-таки я — свинья в некоторых моментах... нет, чтоб подумать, что он почувствует, если меня не обнаружит...

А с другой стороны, ну что мне тут может грозить? Боев нет, трибунала мне не будет — чего вот он всполошился?

Комол дослушал перекличку и поджал на мгновение губы. Я его понимаю. Самому не по себе стало... стольких ребят мы уже не услышим! Столько погибших, которые уже никогда не назовут себя вот так... со всеми нами...

Мало нас осталось, в общем.

Зато радость — парни уже не выглядят призраками самих себя. С продовольствием сейчас все в порядке, можно жрать, сколько хочешь... Вон, отъелись, молодцы! Это только те, что в лазарете долго лежал, все еще худющие — страсть... Вроде меня или Эдана. Хотя Эдан — не показатель ни разу, он всегда тощим был. И сейчас... ну, немного тощее, чем обычно, не шибко заметно... Эльф, что с него возьмешь. Они такие, завсегда выносливее многих будут... в некоторых аспектах. Вот, в голодухе, к примеру.

Зато меня он замучил уже. Я себе уже гусаком кажусь, которого на Солнцеворот откармливают. Кажется, если я в очередной раз откажусь от жратвы, так он мне воронку в глотку вставит и начнет так кормить... Конечно, это не так, но...

Комол склонил голову... и мы все тоже уперлись взглядами в камни под ногами. Молчание... Мы провожаем павших, и вспоминаем их лица, и имена неслышно всплывают в памяти — чтобы уйти навсегда.

Гескану, Ханьеш Глазастый, Каливан, Асерега... и эти двое мальчишек, Андари и Алакси, Ягт, Мацела, Тихий Пам...

Я перебирал их, шевеля губами, и радовался, что не звучит в этом списке имя моего брата. Что мне не нужно сейчас шептать "Эдан" и вызывать перед глазами его лицо... Не нужно! Незачем! Вот он, стоит рядышком, никуда не девается... тоже кого-то вспоминает...

— Покойтесь с миром, — негромко вздыхает благородный эль, и мы шелестящим хором повторяем за ним: "Покойтесь с миром..."

— А теперь... прошу общего внимания! Эфеданэль Арианерт из Корбуна, выйти из строя!

Я невольно улыбнулся и ободряюще пхнул Эдана локтем. Иди, мол, почести принимай!

Он сделал несколько шагов и замер под перекрестьем наших взглядов.

Худой, тонкий весь... Хорошо, хоть одёжа спину прикрывает, а то там до сих пор страшно все... хоть вроде и зажило... Трость в руке — это потому что ногу ему нагружать запретили. И лук этот чудовищный за спиной, зеленый лук Мирруса, жуткая штука совершенно... Как Эдан вообще с ним справляется, с этим монстром?! Хотя тот, кто такое для всех нас сделал, и с луком любым справится шутя, что это я, в самом деле... Даже и сомневаться в брате не смею, ишь!

А я и не сомневаюсь. Скорее, восхищаюсь. И жутко горжусь, хоть вроде я ж ему не папа-мама, чтоб так...

Комол толкает речь. Короткую, хвала всем богам... Тут главное, чтоб не затягивать...

— ... рискуя собственной жизнью, привел нам на помощь Темные полки...

Хха! Не просто рискуя, а чуть было с ней не распрощавшись! Че уж там, давайте говорить прямо, да...

— Я горжусь тем, что знаю тебя, Эфеданэль! — заявил Комол. — Ну и... за героизм и спасение Ахсны, за пленение орочьего хана Алдара и за мужество, проявленное в плену, ты награждаешься... Золотой Королевской Звездой!

Ох! Золотая Звезда?! Она же именная! Там же гравировка должна быть с храмовым благословением!

— Спасибо, командир! — растроганно произнес Эдан. — Только... это ведь не мне награда, я и хана в плен не брал... Это нам всем. Я без товарищей ничего бы не смог.

Ну кто бы сомневался, а?! Эдан, ну нельзя же так! Ну ведь это же ты! Ты ее заслужил!

Я во все глаза смотрел на блестящую звезду в руках Комола и вдруг вздрогнул. Лента! Алая, с золотой нитью... Алая лента на высшей королевской награде!

"Они очумели, что ли?! Алая лента — это же посмертное!!!" — чуть было не завопил я, но тут же прикусил язык. Потому что... потому что вспомнил еще один случай, когда награда шла с алой лентой. Когда благодаря непосредственно поступку сберегаются жизни... А он ведь сберег. Еще как!

Я смотрел на Эдана — как тот наклоняется к коменданту, и алая лента мягко ложится на шею — и вдруг почувствовал, что плачу. От гордости.

"Это мой брат! Все видите?! Он огого! И плевать, что я ему не папа и брат я ему не родной — все равно я им горжусь и буду гордиться всегда!"

Когда Комол с улыбкой сказал, что можно героя чествовать, я первый заорал что-то приветственное. Потому что уже не мог сдерживаться, если честно. Радость и гордость за Эдана переполняли меня, и очень хотелось выплеснуть... Мой вопль подхватила Натка, стоявшая неподалеку, а мгновение спустя стены Ахсны уже дрожали от нашего ликования. Единственный, кто все это безобразие не поддерживал, был сам Эдан. Растерянный и смущенный, он стоял и улыбался нам, благоразумно не пытаясь унять весь этот гвалт. А на поясе у него висел мой куг. Гномий куг с душой неправедной у полуэльфа — рассказать кому, так не поверят...