Материнский инстинкт

Яна выглянула из комнаты и, убедившись, что она пуста, направилась в душ. Выйдя из пропаренной комнаты, женщина поёжилась, сквозняк не забыл приласкать обнаженные ноги. Укутав влажные волосы полотенцем, она накинула кофту и пошла на кухню. Коты бродили за ней по пятам, ластились к ногам и жалобно выпрашивали то ли еды, то ли внимания. Яна нагрела чай и с кружкой горячего напитка вернулась в общую комнату. Один из самых настырных котов попытался протиснуться вслед за ней, но женщина выдворила его и захлопнула дверь.

В свою каморку Яна возвращаться не стала, уселась на диване, укутав ноги пледом. Тени от дерева снова легли на пол, побуждая продолжить вчерашнее ночное угадывание. В этот раз подвижные пятна сложились в кисть с растопыренными пальцами, слегка передвинулись и нарисовали лицо, искаженное криком. Яна вздрогнула и прижала кружку к животу.

Шаги за спиной не стали неожиданностью, но все-таки напугали.

— Давно вы меня ждете?

— Чай ещё не остыл, — не поворачиваясь, ответила женщина.

Демьян обошел диван и расположился в кресле напротив.

— Вы сегодня без оружия?

Яна приподняла плед и продемонстрировала пистолет рядом с бедром.

Мужчина скользнул взглядом по темному силуэту оружия.

— Я не пытался вас обидеть. Вчера вы, возможно, неправильно меня поняли. Просто хотел быть честным. — Он слегка наклонился вперед. — Может на "ты"?

— Вам нужно мое разрешение? — Яна отставила кружку в сторону и подтянула плед.

Демьян молча рассматривал собеседницу. Его прозрачные глаза блестели в темноте, губы напряженно сжались в линию.

— Я хочу вам помочь. Ваши страдания мешают вам наслаждаться жизнью, вы живете в прошлом, в то время как настоящее проплывает мимо мутной пеленой.

Яна раздраженно фыркнула, пальцы сжали край покрывала.

— Давай договоримся: всю свою психологическую хренотень оставь в институте. Я не твоя пациентка.

— Выражение: "нужно выговориться — станет легче" имеет под собой научное обоснование. Если горе остается внутри не озвученным, оно растет и пухнет, разъедая сердце, как невидимая болезнь. Слова легковесны, облеченная в них беда утекает наружу, снимая давление. Это правда.

Яна дернула подбородком и стиснула зубы, словно мешая подступившим словам прорваться наружу.

Демьян сдвинулся на край кресла и дотянулся до сцепленных пальцев женщины. Она вздрогнула, но руку не вырвала.

— Расскажите о своём ребенке, — мужчина попытался поймать взгляд собеседницы.

— Я не могу, — сдавленно прошептала Яна. — Не просите. Это слишком больно.

Повисла пауза, заполняемая всхлипами женщины.

Демьян на мгновенье задумался и решительно произнес:

— Иногда я разговариваю с Глебом, как будто он рядом. И даже сам за него отвечаю. Он дает мне советы, очень дельные советы. Сегодня он посоветовал быть с вами помягче.

Яна натянуто улыбнулась.

— Да ты псих.

Мужчина убрал волосы назад и продолжил нарочито веселым голосом:

— Он всё умел и всё у него получалось. Ведро талантов и чашка обаяния. Я всегда знал, что родители любят его больше. Самое странное, что я относился к этому как к должному. Потому что он был лучше меня. Ты бы в него точно влюбилась. Он никого не оставлял равнодушным. Я его боготворил. — Он сглотнул и добавил уже не так весело: — А вот он стеснялся меня и старательно скрывал, что мы братья. Одноклассникам он соврал, что меня усыновили, что я на самом деле сын алкоголички и зека. Он не унижал меня и не оскорблял прилюдно, просто игнорировал. Я ему был не интересен. А знаешь, что меня гложет больше всего: я его сделал таким. Он с детства рос, ощущая себя центром вселенной.

— Не нужно накладывать на себя мнимую вину, — тихо отозвалась Яна.

— Она не мнимая. Дети привыкают к безграничной любви родителей и воспринимают её как привычное, иногда докучливое неудобство. А я сделал его своим кумиром и сумасшедшим перфекционистом. Он хотел быть лучшим во всем. Любое отклонение от идеала вызывало в нем ярость, поэтому он никак не мог примириться с тем, что мы родственники. Я-то не особенно близок к совершенству.

Демьян непроизвольно сглотнул и отвернулся к окну. Женщина попыталась поймать его уклоняющийся взгляд.

— Кеша знал твоего брата?

— Его никто не знал. Помнишь, я говорил об идеальных лжецах? Глеб был прирожденным актером. Он действительно мог быть кем угодно. Наверное, он сам не всегда осознавал, что примерил шкуру очередного персонажа, настолько естественно это выглядело. Я рад, что чаще других он играл роль образцового сына и лучшего друга. — Демьян на мгновенье замешкался и добавил на тон ниже: — Но подлец из него также получался первосортный.

Женщина замерла. Она не знала, как реагировать на такое признание. Впервые Яна видела этого холодного собранного мужчину таким уязвимым.

Демьян шумно выдохнул, нашел взглядом собеседницу.

— Всё равно я никого никогда не любил больше, чем своего брата. У любого человека есть темная сторона, в природе не встречается чистое зло. Я ему только одного простить не могу — он был серийным убийцей.

Яна вздрогнула. Ей показалось, что она ослышалась.

— Убийцей?

Демьян медленно кивнул.

— Догадываешься, насколько Глеб был популярным у слабого пола? Дамы сердца менялись у него регулярно. Женщины очень предсказуемы и неоригинальны в попытках удержать партнера. Три раза, я точно знаю, три раза он отправлял своих подружек на аборт. Он даже не думал, что это грех или жестокость.

Яна отвела взгляд, смотреть на мужчину стало невыносимо. В его глазах словно отражались призраки прошлого, искажая привычное знакомое лицо.

— Из-за этого ты назвал его убийцей?

Демьян не шелохнулся, сосредоточенно глядя на свои руки.

— Аборт — это убийство. И он был причастен к этому не меньше своих подружек.

Яна почувствовала, как по спине побежали мурашки.

— Ты так категоричен...

Демьян посмотрел на собеседницу, словно впервые увидел.

— Я не понимаю традиции считать возраст ребенка от рождения. От зачатия — было бы правильнее. Когда он приходит в наш мир — он уже сформированный человек. Родился он в семь месяцев или в девять — неважно, он че-ло-век, — раздельно по слогам произнес мужчина.

Яна почувствовала себя неуютно и заерзала на сиденье.

— Благоразумнее предохраняться, — промычала она банальность, желая завершить неприятный разговор.

— Глеб, как и большинство мужчин, вообще не считал живым существом того, кто ещё не родился. Прочитал где-то, что до третьего месяца ребенок называется плодом и этим себя оправдывал. — Демьян присмотрелся к суетливости Яны и холодно поинтересовался:

— Почему ты так нервничаешь?

Женщина с трудом выдержала прямой взгляд.

— Я не делала аборт. Но я не могу с тобой согласиться. Не полностью. Бывают разные причины...

Она не успела договорить, как её перебил полный возмущения вопрос.

— Причины? Какие могут быть извиняющие причины для убийства? Я бы никогда не позволил женщине избавиться от моего ребенка. Если бы тридцать семь назад моя мать нашла такие причины, я бы не сидел напротив тебя.

Яна встала и скинула плед.

— Я не хочу больше об этом говорить.

Она попыталась обойти кресло, но Демьян схватил её за кисть и потянул обратно.

— Не стоит засыпать с такими мыслями в голове.

Женщина встала перед собеседником, остро ощущая его близость.

— Ты сам начал этот разговор. Если это такой способ ухаживания, то он просто ужасен. Ты когда-нибудь ведешь себя как нормальный человек?

Демьян отпустил тонкую руку и откинулся на спинку кресла, рассматривая собеседницу снизу вверх.

— Ухаживания? Почему женщины всё переводят в эту плоскость? Мужчины не животные, нас и другие вопросы занимают помимо секса. Но раз уж ты завела об этом разговор, будем придерживаться классической схемы. Сначала нужно пройти конфетно-букетный период.

Яна сделала ещё один шаг и опустилась на колени напротив мужчины.

— Ты действительно робот. Железный, бездушный.

Демьян положил руки на подлокотники, пальцы сжались на протертой ткани.

— Возможно, это и подогревает твою симпатию.

Яна отрицательно покачала головой.

— Закрой глаза. — Дождавшись, когда мужчина выполнит её просьбу, продолжила. — Не это. Женщины тоже не животные. Ты, наверное, прав, и у нас с тобой может быть потрясающе жизнеспособное потомство, но от физического влечения я легко смогу отказаться. Мне не пятнадцать лет и даже не двадцать, на одних ощущениях любовь не построить. И если честно, ты не красавец.

Улыбка тронула губы Демьяна, но глаза он не открыл.

— Ты тоже. — Он на секунду замялся. — Не то чтобы некрасивая, у тебя непривычное лицо, иногда кажется, что глаза ненастоящие, кукольные. Кожа желтоватая, у русских такая бывает после болезни.

Яна фыркнула.

— Значит, физически я тебя все-таки не привлекаю.

— Только так ты меня и привлекаешь. Ты не особенно умная, не особенно честная. Обычный человек. Ну, кроме того, что ночами ты бродишь по загробному миру. Считай что это твоя изюминка. Скорее гроздь винограда.

Демьян открыл глаза и привстал на руках. Женщина легко толкнула его в грудь, заставляя сесть.

— Дурак ты. — Она быстро, словно обожглась,отдёрнула руку. — Не открывай глаза, я ещё не закончила.

Демьян снова смежил веки. До него доносилось приглушенное, сдерживаемое дыхание. Тонкие пальцы коснулись его волос, лба, обвели скулу. Палец тронул нижнюю губу.

— Можешь и дальше убеждать себя, что я идеальная самка для продолжения рода, и не более. Я тебе интересна.

Пальцы Яны легкими касаниями спустились по шее к воротнику рубашки. Она медленно расстегнула три верхних пуговицы. Узкая ладонь скользнула под тонкую ткань. Сердце Демьяна ощутимо ускорило темп, на коже проступили пупырышки гусиной кожи. Яна придвинулась ближе, пока не почувствовала на лице дыхание мужчины. Скользнув губами по щеке, она приблизилась к его виску и прошептала:

— Тебе со мной хорошо, ты улыбаешься.

Демьян едва заметно придвинулся, пальцы перестали судорожно сжимать подлокотник и потянулись к Яне.

— Не трогай меня, — Её голос прозвучал жестко.

Мужчина нехотя положил руки обратно. Ладони Яны погладили плечи, поднялись выше и остановились, пальцы принялись перебирать волосы на затылке. Их губы почти соприкоснулись.

Демьян замер в ожидании продолжения, но его не последовало. Он не выдержал:

— Поцелуй меня.

Яна резко отстранилась.

Опираясь на колени мужчины, она поспешно встала и вышла из комнаты. Когда Демьян открыл глаза, дверь в узкую каморку была уже плотно притворена. Губы непроизвольно растянулись в широкой улыбке, и он принялся застегивать пуговицы на рубашке.

???

Яна проснулась внезапно, без переходов и полудремы. Привстав на локтях, она обвела взглядом тёмную комнату и прислушалась: в тишине раздавался вой. Ночь ещё висела в углах и пряталась над шкафом. Женщина нащупала на подоконнике телефон и удивлённо посмотрела на экран: до рассвета оставалось около четырех часов. Яна снова откинулась на подушку. Почувствовав прикосновение к ноге, она вздрогнула и резко села. Страх колкой рябью прокатился по спине и остановился на затылке, приподнимая волосы. Одеяла в основании кровати зашевелилось, обозначая какой-то овальный и подвижный предмет. Яна рывком подтянула ноги к груди и выхватила из-под подушки пистолет. Пальцы судорожно сжали холодный металл, но дуло не дрожало. Горб на одеяле замер на несколько секунд, и волной придвинулся ближе. Женщина выпрыгнула из постели и резко откинула одеяло в сторону. Из темноты на нее смотрели немигающие желтые глаза. Кот лениво потянулся и спрыгнул на пол.

— Ну, ты и тварь, — зло прошипела Яна, глядя вслед удаляющемуся животному.

Она села на край кровати, голова тяжело поникла, кисти, сжимающие пистолет, свесились вниз между колен. Страх постепенно отступал, хотя кровь продолжала бурлить адреналином.

Вой усилился, к нему добавились новые звуки, словно кто-то танцует чечетку и пылесосит одновременно. Яна накинула кофту и вышла в коридор. Вездесущие коты кинулись в ноги, охватывая меховым обручем. Женщина раздраженно отпихнула парочку, пугающе помахивая пистолетом.

— Кыш-кыш. Вы уверены, что вы коты? Пиявки поганые.

Яне удалось пробраться на кухню и захлопнуть дверь. Опираясь на подоконник, она выглянула в окно, но соседки видно не было, да и сам источник звука находился в другой стороне. Протяжный вой, сопровождаемый дробью, доносился из этого дома. Женщина оглядела комнату, взгляд уперся в потолок и тут же опустился на пол. Её ноги словно вибрировали в такт чудной мелодии. Яна с опаской села на грязный линолеум, положила рядом с ногой пистолет и прижала к полу кисти. В ладони, словно мелкие камешки, затарахтела дробная музыка. Что бы это ни было, источник находился в подвале. Женщина медленно поднялась и отряхнула руки.

Дверь скрипнула, пропуская в комнату настырных котов, они ввалились, словно мохнатый монстр с множеством неподвижных глаз и застыли у входа.

Яна схватила пистолет и выбежала в коридор, не единожды наступив на разные части кошек. Только в своей комнатке она перевела дыхание. Женщина укуталась в одеяло и засунула под подушку руку, чтобы чувствовать оружие. В животе холодело от непривычного животного ужаса, но его источник оставался неясен. Яна не могла понять, отчего страх сотрясает её тело и накатывает тошнотой. Вряд ли коты, хоть и в таком количестве, могли вызвать подобные ощущения.

Женщина даже не заметила, как сон склеил веки, отгораживая от страха.

Не прошло и часа, как Яна снова проснулась, но в этот раз не по своей воле. Едва она разлепила сонные глаза, как увидела перед собой взволнованное лицо Демьяна.

— Вставай. Горит дом соседки. Кеша уже вызвал пожарных, но огонь рядом, может и сюда перекинуться.

Дрема слетела в одно мгновение. Яна вскочила, быстро оделась и выбежала вслед за мужчиной. На улице было светло, но не от солнца, красные всполохи облизывали старый дом, добираясь до яблонь. Стекла треснули, выпуская наружу жадные языки пламени. Демьян взволнованно оглядывался в поисках друга. Ещё минуту назад он оставил Кешу у уличного крана с двумя ведрами. Сейчас двор заполнили воющие кошки. Они путались под ногами и орали оглушительней сотни младенцев. На крыльце соседнего дома мелькнула тень, огонь дрогнул и выплюнул новую порцию искр на ступеньки. Демьян перебрался через сетчатый забор и попытался приблизиться к горящему дому.

Яна дернулась вперёд и замерла.

— Ты сгоришь! Стой!

С соседних дворов бежали люди, к ору кошек добавились крики женщин, плач и громкие распоряжения подоспевших мужчин. Среди суматохи и криков, Яна пыталась найти Анастасию Павловну. На фоне яркого огня четко выделялась высокая фигура Демьяна, он не успел приблизиться к дверному проему, как на пороге показался Кеша. Мужчина выходил спиной вперед, и тащил обмякшее тело соседки. Мокрый пиджак закрывал его голову и касался рукавами бесчувственного тела. Демьян кинулся к другу и помог перенести старушку через дорогу. Сюда не доставал огонь, но жар ощущался даже на земле. Прибитая изморозью трава подтаяла и превратилась в размокшую грязь. Яна подбежала к мужчинам и опустилась на колени около соседки. Её ноги сильно обгорели, край юбки дымился, но лицо, не тронутое огнем, выглядело безмятежным. Веки женщины вздрогнули и приоткрылись. Мутный взгляд с трудом сфокусировался на лицах людей, губы зашевелились.