Ведь если отрубить голову станет легче?
К сожалению, знакомый палач был только один, это, по мнению товарищей офицеров, был я! Они видели, что я тоже страдал, как и они, но изредка бросали на меня подозрительные взгляды, которые я замечал. Их взгляды я смог понять, они думали, что я притворялся! Вот ненормальные. Или я очень убедительно рассказал о нравах государственных "убийц"? Решил не обращать на них и их взгляды внимания. Башка раскалывалась, а во рту ..., ну, было очень гадко ...
До обеда молодые организмы при помощи воды побороли полученную смертельную дозу яда, попавшего в него вместе с водкой. Яд, выдавливаемый водой, вышел в писсуар и пошёл по трубам на городские очистные сооружения. Ожившие товарищи, побежали с известными им новостями по нашей конторе.
Тогда я понял почему, нам доплачивали за секретность! Когда за молчание платят, болтать просто легче и престижней.
Так я и вписался в дружный коллектив канцелярских работников конторы с грозным названием. Основным требованием для работников управления было одно, сидеть всё положенное время и немного сверх него на своём рабочем месте. Теперь, поставленный в эти жёсткие рамки жил, как настоящий чиновник. С 09.00 до 18.00 сидел на стуле за своим столом, что-то писал, что-то читал, куда-то звонил и немного ходил. Имеется в виду на обед и в кабинеты других работников, это если не было политучёбы и полит информации. Так и мучился, привыкал с трудом.
В связи с изменившейся производственной обстановкой, в семейном кругу с Зиной и Виталиком я обедал теперь два раза в неделю, вечером в среду и днём в воскресенье. Подросшая дочка моих друзей иногда называла меня "папой". Зину и Виталика это веселило, а тёщу ввергало в ужас. Она со страхом ожидала, что когда подрастёт сын младшей дочери, он станет обращаться ко мне также. Этот имеющийся и ожидаемый ужасный кошмар портил ей радость от наличия внуков. Свекровь Зины имела отношение к медицине, поэтому перед тем, как переживать по поводу того, что говорит её внучка, она внимательно осматривала девочку и вздыхала облегчённо. Лицом и фигурой та была точной копией Виталика, но, к её сожалению, характером внучка напоминала свою маму. Это бабушка выяснила, сделав девочке замечание, как нужно называть меня. Девочка ей ответила ..., услышав ответ дочери, даже сама Зина пришла в ужас. Понять так и не смогла, где дочь набралась этих слов? Но эти мелкие недоразумения не мешали нам жить дружно и счастливо.
На работе тоже всё было нормально и серо. Слух обо мне страшном и ужасном расходился по конторе и все с любопытством смотрели, как я ем в обед в столовой, что ем, сколько раз хожу в ..., комнату для мужчин. А я, не привыкший целый день сидеть на месте, мучился и ходил с хмурым, кислым лицом.
Народ объяснял это моё состояние просто. У меня была ломка, от отсутствия трупов и крови, поэтому обедал в столовой за столом я в одиночестве. Есть рядом с непредсказуемым кровожадным тигром ведь опасно? Кто хочет проверить? Вначале желающих не было. Но в этот четверг моё столовское одиночество было нарушено.
К моему столику подошла первая красавица конторы, девушка 26 лет с погонами капитана, в короткой юбке и кителе в обтяжку. Она числилась инспектором финансового отдела, но была первым претендент на должность заместителя начальника этого отдела. Имеющийся на данный момент заместитель начальника отдела, женщина-подполковник через полгода уходила на пенсию по полной выслуге лет.
Красавица-капитан была талантливым финансистом по рождению, ибо она являлась, дочерью заместителя начальника нашей конторы по политической и воспитательной работе и плюс к этому была ещё женой перспективного работника аппарата ЦК КПУ. Перспективу сыну обеспечивал его папа, советник Генерального секретаря этого же ЦК КПУ. Естественно вела она себя соответственно. Если кто-то посмел засомневаться в том, что она первая красавица? То он имел только один выход в жизни, кончить свою жизнь самоубийством, ибо это был для него лучший, самый безболезненный и самый простой вариант!
В конторе все были умными, жить хотели, поэтому она и слыла первой красавицей нашего курятника. Другое мнение могло быть только у того чьи родители или родственники были круче её родни, но таких людей у нас в конторе не было.
И вот эта краснеющая красавица стояла у моего стола, и томным голоском спрашивала разрешения у старшего лейтенанта, которого она даже не заметила бы если бы, не ...
Я не был полным кретином, её смущение и нерешительность не могли скрыть от меня её неземной красоты, мгновенно вскочив, я подскочил к ней и любезно отодвинул стул, помогая красавице присесть. Победно окинув взглядом всех находившихся в этот момент в столовой, она грациозно уселась на предложенный ей стул. А дальше открыла свой рот ..., и принялась щебетать о духах и кремах, при этом жестами предлагая толи понюхать, толи потрогать её. На всех мнение всех окружающих посетителей столовой о её слишком свободном поведении, по меркам общепринятой, лицемерной, но строгой морали тех лет, ей было наплевать. Наверно на её свободное поведение и презрение к окружающим влияло и то, что высшие руководители конторы обедали в отдельном зале, а здесь в помещении самой столовой обедали чины не выше зама начальника отдела. Мнения этой мелочи её и не интересовала, прекрасно знала, что вслух никто её осудить, не решиться. А лично для неё главным было то, что она сидела с тигром, смело чесала его за ушами, и он мурлыкал!
С этого дня в обед наш столик всегда был накрыт, даже если я отсутствовал. Заведующая столовой была мудрым советским человеком, как и работники бухгалтерии, выдававшие мне зарплату вне очереди. Мнения подполковников, майоров и капитанов, терпеливо ожидающих своей очереди, их не интересовали. Обслуживая меня, кассир преданно смотрела на перспективную помощницу начальника отдела. Уловив её одобрительный взгляд, они замирали от счастья. Отношение первой красавицы дочери такого отца и жены такого мужа, работало на легенду обо мне. Ведь такие люди знали всё обо всех! Свою благосклонность и драгоценное внимание они кому попало, не дарили, а тут ещё всплыли дружеские отношения двух полковников и генерал-майора со старшим лейтенантом. Глаз и ушей в конторе хватало. Вот и подумайте! Никчемный старший лейтенант и такие люди. А может он совсем не старший лейтенант, а полковник, которого укрыли здесь в конторе от бдительных глаз врагов?
Слухи ходили разные, а получив столько обоснований и подтверждений, они обрели твёрдую уверенность среди всех работников нашей конторы низшего звена. В слухи поверили так крепко, что если бы враги смогли поставить моих товарищей по ремеслу к стенке перед расстрельным взводом и сказать, что всё это ложь и выдумка, результат будет не однозначным, но в основе один. Большинство героически примут смерть, а те, кто проявит слабость, спасая свою жизнь, согласятся с этим утверждением врагов. Но согласятся они только на словах, основываясь на надежде остаться в живых, получив обещанную жизнь, они всё равно останутся при мнении, что всё в этих слухах, правда! Увы, слаб человек и не все готовы умереть за свои убеждения, хотя опять-таки на словах все утверждают обратное ...
Любая канцелярская контора имеет не только сплетников, но и лгунов. В своих отчётах и сводках они лгут постоянно, улучшая общую статистику, знают об этом и эту свою приобретённую привычку лгать, они переносят и в нашу общую жизнь. Благодаря умению верить в свою же ложь, они показывают свою мнимую осведомленность и мнимую близость к высшему руководству, поднимая в глазах окружающих свою значимость.
Как выяснилось через неделю, слухи дошли и до старших руководителей конторы, а они на всякий случай, у нас в конторе, по мнению знающих людей, могло иметь место всякое, тоже согласились с ложной версией.
Это был обычный вечер. Я со старшими товарищами мирно ужинал в ресторане. Мы болтали о разных мелочах. Товарищ генерал-майор пребывал в счастливом состоянии "нирваны", единственным вопросом, занимавшим его сознание, был вопрос:
— Почему жену не перевели раньше?
Ему было спокойно и хорошо.
Выпив очередную рюмку, Борис Валерьевич крякнул и наколол на вилку солёный огурчик. Он внимательно осмотрел его, откусил, прожевал и сообщил новость:
— Вы слышали друзья-однополчане последнюю новость? У нас в конторе есть человек, переведенный из первого управления, чистильщик!
Услышав это, я едва не подавился куском буженины, которую в этот момент засунул в свой рот. Но обошлось! Борис Валерьевич снова откусил огурчик, с аппетитом прожевал его и продолжил, но теперь в его голосе звучала обида:
— И самое интересное, что об этом я узнаю от моих подчинённых! А самое противное это то, что слушая их, я вынужден кивать головой, чтобы не уронить свой авторитет в глазах этих же подчинённых. Ведь такое не может пройти мимо меня! Или может?
Он подозрительно посмотрел на товарища генерала, но тот, пребывая в этот момент где-то в мире грёз, не воспринимал слов окружающих. Хотя понять это по его поведению было очень трудно, большие начальники умеют делать деловой вид, даже пребывая в нирване. Он многозначительно кивал головой, периодически пожимая плечами и сохраняя многозначительное выражение на задумчивом лице.
Я был уверен на 100%, что он даже не слышал вопроса Бориса Валерьевича. Но Борис Валерьевич кивок, пожатие плеч товарища генерала увидел, понял как ответ ему на его вопрос и надулся. Уже с обидой он посмотрел на нас и с горечью сказал:
— Не думал, что в нашем управлении есть секреты от меня. Такого ещё не было!
Он выпил две рюмки подряд, снимая стресс и глуша свою обиду. Павел Васильевич подозрительно посмотрел на меня, он умел быстро складывать 2+2 и делать выводы. Но я уже овладел собой и занимался нелёгким делом. С лицом невинного младенца пытался достать кусок мясного балыка из тарелки с нарезкой. Не знаю, как кому, но мне в этот вечер точно не везло, ибо тарелка случайно попала очень близко к товарищу генералу. Занятый своими мыслями он взял её под свою бдительную охрану и успешно отражал мои попытки поживиться кусочком мясного балыка.
Павел Васильевич за время нашего долгого знакомства знал, что чекистские штучки типа признайся во всём и мы тебя поцелуем, со мной не проходят. Я твёрдо знал истину, набьют в обоих случаях больно, не зависимо от того, признался ты или нет? Но в первом случае хоть знаешь, за что тебя бьют. Всё-таки легче! А во втором случае бьют тоже, не смотря на твоё признание, осознание и покаяние. Тогда к боли от побоев добавляется ещё обида за свою доверчивость, точнее глупую веру в правдивость других людей. На такое я бы не повёлся! Поэтому он махнул рукой, пытать меня не стал, справедливо решив, что почешут языками и забудут. Старое правило гласило, что если пропустить сплетню мимо ушей, она быстро теряет свою актуальность и умирает. Руководствуясь этим, он с удовольствием выпил водки, налив её прямо в фужер.
Так болтовня моих изнывающих от тяжёлой работы коллег дошла до верхов. По боязни принадлежавших к руководству людей, что от них есть тайны в жизни управления и это указывает на их низкий статус в нашей структуре, версия получила подтверждение кивками, многозначительными взглядами и другими жестами, от которых всегда можно при необходимости отказаться. Жест это жест, а не сказанное и услышанное кем-либо слово! Павел Васильевич тоже непроизвольно подтвердил эти слухи, хотя сделал это без умысла, а чисто из гуманных человеческих побуждений. Он понимал, что я привык к свободному бесконтрольному образу жизни и тяжело переносил ежедневное сидение за столом. Человек добрый он посылал меня с незначительными поручениями в областные, городские управления. Но это было не единственное и не только его деяние способствовавшее утвердиться ложной информации обо мне. Приложил руку к этому всему и я, и товарищ генерал. Чтобы показать полную картину мне придётся в своём рассказе вернуться во времени назад ...
... Ещё учась в институте, я ходил на тренировки на стадион Динамо в зал борьбы. Там наш институт арендовал на два часа, два раза в неделю зал и тренера по вольной борьбе. Говорили, что Бровченко Василий ..., его отчества, к сожалению, уже не помню, был учеником самого Подубного! Правда это или нет? Не знаю! Помню только, что тогда ему было 62 года, по моим тогдашним понятиям это был глубокий старик. Но этот старик ухитрялся делать стойку на плечах, да и каждый попадавший в его захват знал, что такое "железные тиски" лично. Вот у этого тренера я и тренировался. На одной из тренировок нам предложили дружескую встречу с подопечными тренера Школьника, энтузиаста и пропагандиста борьбы самбо, тогда она только зарождалась как вид спорта. До этого детище Замятина использовалось для подготовки десантников, армейских разведчиков и милиции. Эта встреча меня впечатлила, будучи не сильно обременён учёбой в институте, я ещё два раза в неделю посещал тренировки по борьбе самбо. Тогда все секции для желающих работали бесплатно, о новых экономических отношениях ещё не подозревали, поэтому занятия спортом были не накладны для граждан. Я тренировался, постигая премудрости самбо без какой-либо цели, просто для себя, но оказалось, что полученные навыки и знания мне пригодились позже.
... В бывшей столице братской республики городе Киеве улице Красноармейской параллельно шла улица Горького, а в одном месте две улицы Д.Ульянова и Фёдорова, тоже параллельные, пересекая их, создают квадрат, на котором расположился Полицейский сквер и комплекс старых зданий. Эти здания закрывает интересный старый забор, из кирпича выложенные колоны и низ, а между колонами металлическая решётка из кованых квадратных пик. Сзади эта решётка заварена цельными металлическими листами, забор и эти листы тогда были покрашены в жёлтый цвет. Так вот, здесь тогда размещалась республиканская школа подготовки оперативного состава и республиканские курсы повышения квалификации работников нашей конторы. В то время любая организация имела штатное расписание, имело его и это учреждение. Преподавателей политэкономии и основ марксизма-ленинизма было в нём две единицы, а преподавателей-инструкторов по стрелковой подготовке и физической боевой подготовке было по одной единице преклонного возраста. После института именно в этой школе я и занимался перед зачислением в штат и отправкой в учебный центр в Чернигове, поэтому всё это знал.
После возвращения из черниговского центра подготовки, вступив в ряды холодильщиков, будучи не очень обременённый работой я долго не колебался и снова вернулся в эту школу подготовки, точнее в её спортзал и тир, расположенные в обширных подвалах старого комплекса зданий. Помог мне в этом товарищ генерал, он позвонил начальнику школы и приказал разрешить мне посещать эти подвальные помещения. Так я все годы работы в холодильном цехе этим занимался. Теперь перейдя в штат управления, я выторговал себе право продолжать заниматься тем же, там же, но два раза в неделю после обеда. Товарищи, полковник и генерал мою просьбу уважили и после непродолжительного спора согласились. Так получил возможность ещё два раза в неделю сбегать от сидения за столом, даже не предполагая о последствиях полученных поблажек ...
