— Джереми, ты больше никогда не посмеешь поднять руку ни на одно живое существо.
— Я больше никогда не посмею поднять руку ни на одно живое существо, — как завороженный повторил парень.
— Ты никогда не посмеешь тем или иным образом навредить Джинни.
— Я никогда не посмею тем или иным образом навредить Джинни.
— Ты немедленно отправишься домой и передашь своей матери, что если еще кто-нибудь попробуют причинить Джинни вред, я собственноручно уничтожу ее саму и все ее семейство. Ты меня понял и передашь это?
— Я понял и передам это.
Яго разжал руки, сжимавшие ворот парнишки, взял Джинни за руку и молча, не оглядываясь назад, повел ее к месту их пикника. Потрясенная всем произошедшим девушка, безропотно шла рядом, стараясь переварить все, что только что видела. Да с ней рядом действительно шел не Яго, а Великий Корин Куори. Никогда она не ощущала в друге детства такой власти и силы. Это так ошеломило, что она, наконец, разжала руку, выпустив несчастного жука на волю. Когда они дошли до своего одеяла, Яго устало сел. Похоже, он сам был под впечатлением, от того, что произошло. Джинни растеряно стояла рядом и не знала, что делать. Когда Яго поднял голову, и Джинни увидела на его лице знакомую мальчишескую улыбку и обворожительный, многозначительный взгляд, она чуть не упала от неожиданности.
— Дорогая, я не хотел бы обременять тебя столь нетактичной просьбой, но не могла бы ты снять с меня рубашку...., и вытащить стрелу. — Когда просьба дошла до ее мозга, затуманенного улыбкой и взглядом Яго, Джинни поняла, что совсем потеряла голову. Как она могла забыть, что перед ней находится человек в спине, которого торчит стрела, предназначавшаяся ей! И в этот момент она поняла, что несколько минут назад, закрыв собой, Яго спас ей жизнь. Девушка стояла и потрясенно моргала, стараясь сосредоточиться хоть на чем-нибудь. В голове проносился целый ураган мыслей, но ни на одной из них она не могла остановиться.
— Как ты узнал, — выпалила Джинни первую четко оформленную мысль.
— Услышал его страх, — пожал плечами Яго, напомнив этим жестом Мину. Увидев, что Джинни так и не пришла в себя, молодой человек состроил трогательную физиономию и жалобно проканючил, — неужели я дошел до того, что вынужден умолять девушку раздеть себя!
— Прости, я что-то растерялась.
Джинни тряхнула головой, чтобы привести себя в чувство. Она опустилась перед Яго на колени и, взяв за изящный кружевной ворот его белоснежную рубашку, резко разорвала ее. Молодой человек впечатлено сверкнул глазами.
— Начало многообещающее, — его многозначительная улыбка и игривый взгляд почти заставили Джинни остановиться. Это и было в нем всегда самым обворожительным! Он с легкостью играл чувствами находившихся рядом девушек, просто глядя им в глаза и улыбаясь. А уж когда он привычно облизнул губы.... Как с этим справиться, Джинни знала с детства. Надо перестать дышать, и дождаться, когда недостаток воздуха заставит оторвать взгляд от лица этого обворожительного обормота. Дождавшись, когда сможет управиться с навалившейся напастью, она решительно обошла Яго со спины, и, передернувшись, начала обрывать рубашку, как можно осторожнее, чтобы минимально потревожить стрелу. Когда ей удалось избавить Яго от остатков рубашки, она ахнула. Рядом с воткнувшейся в спину стрелой зияла незажившая рана от копья. Бессмертие молодого Корина Куори заставило ее забыть о том, что ему так же, как и Джейсону была нанесена рана.
— Создатель! Почему ты не пришел ко мне с этим! Ты что, так и собираешься ходить с дырой в груди!
— Говорят, мой папенька ходил с дырой от шпаги в груди около полугода. Ничего, пережил.
— Ну, это же не повод поступать так же, как он! Можно подумать, твой отец лучший в мире пример для подражания! Если бы ты пришел ко мне в тот же день, рана уже затянулась бы, и не осталось бы и следа!
— Ну, давай считать, что я решил дождаться следующей, чтобы ты могла ими заняться сразу обеими.
— Ты глупый, безалаберный мальчишка! — возмущенно фыркнула Джинни и резко выдернула стрелу. Она знала, что наконечник стрелы будет рвать ткани по ходу обратного движения, и знала, какую боль это причинит Яго. Слишком свежи были воспоминания о том, как учитель вынимал из ее спины дротик с таким же наконечником. Поэтому постаралась сделать это неожиданно. Крик, вырвавшийся из груди молодого человека, заставил ее всю сжаться от сочувствия.
— Прости, прости, — жалобно прошептала Джинни.
— Я уверен, ты сделала это как никто другой, — еле живой от боли прошептал Яго.
— Нам придется вернуться домой и обработать раны мазями. Ты же не собираешься, так и ходить с дырками. К тому же ты остался без рубашки.
— Извини, но я бы предпочел, сперва съесть нашего цыпленка и выпить пару глоточков фари. — Бессмертный Корин Куори быстро приходил в себя. — Как лекарь ты должна знать, что молодое фари весьма благотворно влияет на ослабленный потерей крови организм.
— Как лекарь, я это конечно знаю, но так же вынуждена отметить, что крови ты фактически не потерял! Я такого никогда не видела.
— Наверное, тебе не приходилось видеть открытые раны бессмертных существ, — снова пожал плечами Яго, и поморщился от боли. Хотя он и был бессмертным, ранения подобные этим, первые пару часов были болезненными даже для него.
— Точно. Не приходилось. Яго, извини, но от одного взгляда на зияющую у тебя в груди дыру, у меня пропадает всякий аппетит. Так что, бери нашего цыпленка и давай вернемся в Малкури. Сначала я обработаю твои раны, найдем тебе рубашку, а вот затем прикончим цыпленка и фари.
— Создатель, ты еще большая зануда, чем Мина!
— Извини, но подобного обвинения я не заслужила, — возмущенно фыркнула Джинни и встала с одеяла. — Все Яго, хватит валять дурака, мы уходим!
— Я твой послушный и преданный раб, о, моя госпожа! — драматично склонившись перед девушкой и продемонстрировав ей свою спину с двумя ранами, Яго вырвал из груди Джинни возмущенный стон.
— Яго! Фарана тебя побери, прекрати немедленно!
Мартин шел по коридорам собственного дома и проклинал тот день, когда ему приспичило, залезть под юбку Габриэллы. Мало того, что Малкани Куори к тому моменту уже неплохо научилась ставить ментальные блоки, так еще к тому же у нее оказался отлично отработан удар коленом снизу вверх. Все это было бы ничего, этот позор пережила почти каждая из Персон мужского пола. Впрочем, не только мужского.... Но этот вечно лезущий не в свое дело Хулиан.... Первое время Мартин бесился, что лишился основной массы своих сил. И вдруг, неожиданно для себя прочувствовал всю прелесть нового положения. Мир уже давно устаканился, борьба за власть была столь неприлично вялотекущей, что, по сути, его участие в этом процессе и не требовалось. И он неожиданно для себя почувствовал облегчение. Как будто всю жизнь влачил на себе огромный валун, и вдруг кто-то это валун убрал и вместо него дал ему просто тяжелую сумку. И с этой сумкой за плечом он мог оббежать весь мир. Конечно, вслух он никогда не признался бы, что рад своим неожиданным каникулам. Но в глубине души с ужасом ждал, когда срок его "наказания" истечет. Так было до последних пор. Пока не грянули глобальные перемены, и дети Персон стали перенимать способности родителей. Камушек был брошен в воду и круги стали расходится. И такой привычный и комфортный мир стал вызывать всю большую и большую обеспокоенность. А теперь, когда все неожиданно так быстро закрутилось, нехватка силы стала казаться значительным ущербом. Особенно сегодня, когда проходя в холе своего собственного дома, он почувствовал след Хулиана. Еле уловимый, уже почти развеявшийся.... Мартин проследовал по нему и оказался в спальне Августы. Обнаружив труп дочери, он тяжело вздохнул.
Корин Темо довольно быстро понял, что из Николь выйдет никудышная мать, но никогда не вмешивался в процесс воспитания детей. Ведь часть вины такого отношения жены к детям лежала на нем. К тому же, он уже очень давно научился не испытывать чувство привязанности к своим отпрыскам. Искусство не замечать их рождение и уход, он освоил в первые 500 лет своей жизни, и с тех пор никогда не нарушал сего принципа. Августа была весьма интересной девушкой даже в свои нелепые шестнадцать лет. Возможно, доживи она хотя бы до двадцати, все мужчины высшего света были бы у ее ног. Мартин хорошо разбирался в женской красоте и мог увидеть потенциальную красавицу в пятилетней девчушке. Его последняя дочь, даже сейчас, будучи мертвой, была довольно красивой, хот смерть мало кого красит. Мартин осмотрел воткнутый кинжал в грудь. У него не было сомнений, кто нанес этот удар. То, как вылетел из его кабинета вчера Эрик, позволило Мартину с девяносто девятью процентной уверенностью утверждать, что до утра Августа не доживет. Тем более этот кинжал он подарил Эрику сам, когда сыну было пять лет и его слишком сильно задирал Джейсон. Он понимал, что Николь растит абсолютных социопатов, но при этом Эрик с первых дней выделялся среди остальных их детей. Пожалуй, первый раз за многие-многие тысячелетия Мартин проявил сочувствие к собственному ребенку. Он понял, что если парнишку не научить защищаться, то он просто не выживет. Джейсон, Кевин и Матиус были одного поля ягоды. Они были из тех молодых волков, что вгрызаются вам в глотку, не задумываясь над тем, зачем это делают. Просто они это могут. Эрик был не таким. Он был чувствительным ребенком. И пока он жил только в рамках их семьи это не было так заметно. Но когда Николь сбагрила их с Матиусом в гимназию, оттуда он вернулся уже с абсолютным неприятием собственной семьи. К счастью инстинкт самосохранения в Эрике был развит, пожалуй, лучше, чем во всех его братьях вместе взятых. Поэтому он постарался скрыть перемены, насколько это было возможно. Впрочем, Мартину не составляло труда замечать, как парень мучается, от осознания того, частью какой семьи он является. Николь всегда раздражало, что в отличие от Джейсона, который просто взбунтовался и стал жить самостоятельно, Эрик никак не мог определиться, какой дорогой он собирается идти по жизни. Она никогда не знала, может ли на него рассчитывать. Когда утром Мартину доложили, что Эрик покинул дом ночью с вещевым мешком, он понял — сын ушел навсегда.
Неожиданно размышление Мартина прервал топот ног и возмущенное сопение за спиной. Джереми всегда был слишком шумным ребенком.
— Что ты хочешь? — за последние дни частота, с которой дети стали к нему обращаться, начинала раздражать.
— Корин Куори..., он что-то сделал со мной...., — возмущение в любимом отпрыске Николь било через край. Мартин с интересом обернулся и осмотрел мальчишку. Когда он понял, что конкретно Джакомо Альфредо сотворил с его чадом, он невольно улыбнулся.
— И что же ты натворил?
— Почему сразу я?
— Ну, не я же, — добавив металла в голос, передразнил Мартин.
— Попал стрелой ему в спину, — раздраженно фыркнул Джереми.
— Умнее ничего не придумал?
— Я метил не в него!
— Слава Создателю, а то я подумал, что ты растерял последние остатки мозгов и решил выстрелом из лука убить бессмертную Персону.
— Почему ты осуждаешь все, чтобы я не сделал?
— Джереми, возможно, дело в том, что мне не нравится, как бездумно ты выполняешь указы своей матери?
— Мама была права! Из-за этой девчонки погибли Кевин и Матиус!
— Да кого это волнует! — простонал Мартин. — Ты понимаешь, что своим поступком поставил под угрозу, сохранявшиеся тысячелетиями дружеские отношения с нашим единственным стратегическим партнером? Ты стрелял в человека, который настолько дорог Корину Куори, что тот прикрыл его своим телом! Ты довел его до того, что он угрожает уничтожением всем вам во главе с вашей чокнутой мамашей. А все вы, к моему глубокому сожалению, являетесь членами моей семьи. Что естественно приводит к тому, что Корин Куори угрожает Корину Темо. И мне плевать, сколько членов семьи угрохала его подружка, пока это не влияет на наши партнерские отношения. Джакомо Альфредо только-только принял сан. Для него не существует тысячелетиями выстраиваемых отношений. Он будет руководствоваться тем, что происходит здесь и сейчас. И с первых дней его нахождения у власти, он только и делает, что сталкивается с агрессией со стороны нашей семейки. И это при том, что его лучший друг сын Корина Шагрин! Ты понимаешь своей безмозглой головой, что вы подвергаете угрозе полной изоляции и абсолютного меньшинства весь сейм Темо.
— Да кому нужны эти Куори! — презрение, сочившееся из уст мальчишки, потрясло даже Мартина. — Яго слабак, ему потребуются тысячелетия, чтобы сравняться в силе с остальными, их Малкани — коматозница, которая, скорее всего, никогда не очнется, Кейсару Гастону вообще нет ни до чего никакого дела, кроме как до прелестей его жены. Максимум через месяц, от былой славы Куори не останется и следа. Уверен, Корин Хулиан не упустит возможности уничтожить своего основного политического соперника.
— Создатель, ты не просто идиот, а к тому же еще повторяющий за другими глупости, идиот! От того, что всю эту чушь нес Матиус, которого ты превозносил до небес, не значит, что все обстоит именно так. И я надеюсь, что когда Джакомо прочитал это все в твоей безмозглой голове, он не решил, что наши с тобой мнения по этому вопросу совпадают!
Мартин бросил последний прощальный взгляд на Августу, и подумал, что надо отдать распоряжение, чтобы позаботились о теле. Николь об этом даже не задумается. Впрочем, она как всегда совершенно неожиданно объявила о своем отъезде и исчезла в неизвестном направлении. Внезапные исчезновения супруги всегда мало волновали Мартина, не тронули и в этот раз. Корин Темо презрительно глянул на взъерошенного и так ничего и не понявшего Джереми, и решительно отправился в свой кабинет. Ему надо было срочно подумать над тем, когда лучше нанести визит Яго и что предпринять, чтобы оказать поддержку этому очень молодому, но весьма перспективному политику. Все они видели, на что способен этот парень, особенно в тандеме с Джельсаминой.
День завершился в полудреме качающейся кареты. Как ни странно, с наступлением темноты Джельсамина взбодрилась и окончательно пробудилась. Она в очередной раз просчитывала тактику общения с Кейсаром Темо, когда чувство тревоги легким покалыванием пробежало по коже. Мурашки от напряженности стянули кожу головы. Кинжал оказался в руках раньше, чем Джельсамина поняла, что происходит. Топот копыт и крики заставили ее выглянуть в окошко. В свете покачивающихся на углах кареты кристаллов, она увидела, как почти одновременно были убиты оба ее охранника. Нападавших на карету было трудно сосчитать, но только в поле зрения их было около шести. Один из нападавших соскочил с лошади и подбежал к двери, в которую выглядывала Мина. Он уже почти открыл карету, когда исчез под копытами налетевшего всадника. Отпрянув, Джельсамина кинулась к противоположенной двери и как раз вовремя, ибо не только она о ней подумала. Дверь уже была открыта и злобная, наглая рожа с ухмылкой окидывала ее взглядом. Полоснув ножом по горлу нападавшего, Мина ударом ноги в грудь выкинула его из кареты как раз вовремя, чтобы не быть окатанной фонтаном крови. Лежавший на соседнем сиденье рюкзак с экстренным набором для побега она схватила, даже не задумываясь. Сотни раз дядя Густаво заставлял их с Джинни отрабатывать сценарий похищения. И в данный момент ей было абсолютно не важно, кто на них напал, сколько их, кто ее сейчас защищает. Строго выстроенный алгоритм действий был отработан до автоматизма. Джельсамина осторожно выбралась из кареты, переступив через тело своего незадачливого противника. Звуки ожесточенного боя с другой стороны кареты заставили ее действовать решительней. Она подкралась к лошади своего погибшего телохранителя, закрепила на седле рюкзак, чтобы освободить для кинжала руки, взяла под уздцы напуганное криками животное и осторожно направилась вглубь леса. Устланная хвойными иголками земля заглушала топот копыт, и через несколько минут Мине стало казаться, что ей удалось скрыться незамеченной. Но именно в этот момент кто-то сбил ее с ног, повалил на землю и приставил нож к горлу.
