Она шла к нему. Его мечта, его отрада, его любовь. И пламя тысяч свечей подрагивало, когда она проходила мимо них, неся с собой ароматную, воздушную свежесть.
Слуги почтительно склонили свои напудренные головы. Гости шептались всё с большим и большим оживлением. Хо отступало назад, продолжая беззаветно улыбаться. Пятилось прочь, оставляя человека один на один со своей судьбой.
Наконец, Ольга миновала длинный коридор, и её аккуратная ножка, скрытая от посторонних взоров подолом длинного широкого платья, обутая в перламутровую туфельку, ступила с мягкой, поглощающей звуки шагов, ковровой дорожки, на твёрдый гладкий пол церемониального зала. И как только послышался первый короткий стук её каблучка по прохладному мрамору, оркестр воскрес, неожиданно наводнив пространство притихшего помещения долгожданными торжественными звуками бодрящей душу, живительной музыки. Словно Ольга запустила волшебную музыкальную машину, нажав каблучком на потайную кнопку, скрытую в полу.
Она шла дальше, тихонько постукивая туфельками по кристально чистому, идеально гладкому камню, и её отражение чётко вырисовывалось на его зеркальной поверхности. Девушка вошла в зал, и слуги за её спиной также беззвучно сомкнули толстенные дверные створки, издав лишь лёгкий хлопок, когда те сошлись воедино.
Сияя беззаботной улыбкой, способной растопить лёд в самом безнадёжно закоченевшем сердце, она не подошла — подплыла к Евгению, как грациозный лебедь, скользящий по глади чистого пруда. Подплыла, и остановилась напротив. Совсем рядом. Не спуская с него своих пронзительно смеющихся, небесных глаз. И он подумал, что если ангелы и существуют в действительности, то она безусловно обладает их красотой во плоти. Если не является одной из них...
Ольга Верховцева действительно как будто только что спустилась с небес. Такой Евгений её ещё никогда не видел. В платье, цвета девственно-чистого снега, лежащего на вершинах великих Гималайских гор, нетронутого грязью цивилизации, ослепляющего своей прилежной чистотой. Оно, подчёркивая её точёную, пропорционально-слаженную фигурку статуэтки, вырезанной из слоновой кости, безупречно сидело на этом худеньком, но чрезвычайно стройном теле, олицетворяющем по истине эталонную женственность. Придавая ещё большую вдохновенную хрупкость прирождённой и благородной барышни.
В меру аляпистых украшений, броских кружев, и глупеньких рюшечек. Ничего лишнего. Платье украшено маленькими, но необычайно прелестными, кремовыми цветами, как бы вплетёнными в ткань, подчёркивающими богатство и пышность этого великолепного наряда, магически наделяющего свою обладательницу гладкостью античной амфоры. Её платье было необыкновенным, нежно облегающим статный, дышащий грацией торс, полуобнаженные нетронутые загаром плечи, и мягкие пластичные руки. Лёгкие, как лебяжьи крылья.
На груди, стиснутой тесными оковами корсета, словно кусочек солнца, сверкала причудливая брошь. Она представляла из себя маленькую золотую ящерку с глазками-изумрудами, вдоль спинки которой сиял, переливаясь, ряд блестящих бриллиантовых камешков. Да ведь он сам имел честь подарить ей это украшение. Но когда? Вспоминать об этом не было ни времени, ни желания.
Он упивался её красотой. Смотрел, как её гибкая ручка, облачённая в шёлковую, полупрозрачную перчатку, играет с небольшим, пушистым веером, как переливаются волнами её роскошные волосы, из которых слегка выступает небольшая, но чрезвычайно красивая серебряная диадема, усеянная сапфирами и аметистами, а в центре — крупный агат.
На хрупкой шейке девушки, широким невесомым кругом поблёскивало золотое колье, словно сотканное из воздушной паутинки, сплетённой искусным паучком. А над ним, на цепочке белого золота, опускалась до самой груди небольшая овальная камея, обрамлённая бриллиантами. В центре украшения просматривался миниатюрный портретик, вот только чей — этого Евгений рассмотреть не успел.
Особого внимания заслуживало лицо этой очаровательной молодой нимфы, словно вышедшей прямиком из сказки. Оно сияло подобно полуденному солнышку, смеялось, лучилось, завораживало своей пленительной миловидностью. Тонкие подведённые брови, блестящие, спелые, нежно-розовые губы, расступающиеся в лучезарной улыбке, и обнажающие ровные сахарные зубки. Румяный блеск на щеках, и, конечно же, знаменитые ямочки. Лёгкие морщинки у глаз отнюдь не являлись признаками далёкой, но неминуемой старости, ни в коем случае нет. Напротив. Приметы весёлой молодости, беззаботной юности, ещё не разучившейся смеяться над всем вокруг, в том числе и над собой.
А эти глаза — как целый неизведанный мир. На тонких веках сверкают мельчайшие серебряные блёстки, делающие Ольгу похожей на волшебницу-чародейку. А в зеницах, в самой их глубине, под смеющейся радугой небесных озёр, в зазеркалье лучистых зрачков — манящая, зовущая к себе поволока. Сколько чувств и эмоций теперь изливают эти ласковые серо-голубые очи: Детскую наивную радость, душевную теплоту, истинно дружескую преданность, озорную игривость, лёгкую кокетливость, и любовь, любовь, любовь... Чистую, нежную, вечную.
И больше нет в этих глазах таинственности накрепко закрытых от внешнего мира дверей, и больше нет в них холодной скрытности, нет тоскливой отрешённости, нет боли, нет грусти. В них утопаешь. В них растворяешься. Ими дышишь. И невозможно отвести от них взгляда. И обнажённая, открытая душа сладко трепещет, чувствуя на себе их тёплые лучики. И страха больше нет, и метания закончились, и горе безнадёжности отступило, кажется, навсегда, и месяцы адской боли, и ангельского терпения, наверное, окупились сполна. Её глаза исцеляют, несут покой, дарят радость, обещают, что все мечты сбудутся совсем скоро. И им невозможно не верить.
Эти глаза — кусочки осеннего неба, говорят, что он им нужен, что он не зря живёт в этом страшном, погрязшем в грехе мире. Что, несмотря на всю испорченность этого мира, в нём-таки осталась ещё капля святости, ради которой, собственно говоря, и нужно жить!
И Евгений трепетал от счастья, таял как восковая свеча, не мог вымолвить ни слова. Он смотрел на неё, а она смотрела на него. Как будто мощный энергетический заряд воспылал между этими красивыми людьми, остановившими мгновенье. Словно сами небеса разверзлись над ними, ниспослав из райских кущ благословенный свет, озаряющий эту великолепную пару. Единение двух трепещущих душ, слияние двух пламенных взглядов, идеальное взаимодополнение.
На какое-то мгновение, они словно остались совершенно одни, видя только друг друга, и с наслаждением любуясь друг другом. Но вот, наконец, мгновенное забвение от счастья долгожданной встречи отпустило их. Опьянённый красотой своей возлюбленной, Евгений с трудом поборол в себе волнительную дрожь, и поспешил поприветствовать её, сделав медленный почтительный поклон. Ольга ответила ему глубоким реверансом.
-Позвольте выразить Вам моё почтение, сударыня. Я несказанно счастлив видеть Вас здесь, в этом чудесном зале. Вы великолепны, -произнося эти тихие, но переполненные жаркой страстью слова, он не спускал с неё глаз.
Уверенными движениями гибких рук, Евгений снял свои белоснежные перчатки, и, не глядя, протянул их слуге, так кстати возникшему рядом, словно из воздуха, подобно тому лакею, что несколько минут назад едва не заставил его покинуть эту сладкую феерию. Перчатки бесшумно легли на поднос с бархатной подушечкой, и слуга исчез, растворившись в пространстве, как мираж.
Расставшись с перчатками, и наслаждаясь прохладой, мгновенно охватившей его измученные плотной тканью кисти, Евгений протянул свою правую руку очаровательному созданию, стоящему напротив него. Дождавшись этого момента, Ольга выразила свою признательность ответным жестом. Веер в её руке легко сложился, и, как бы выпав из нежных пальчиков, безжизненно повис, качаясь на тонком запястье. Рука потянулась навстречу руке Евгения. Плавно, вальяжно, неторопливо. И он принял её, ласковым движением пальцев объяв эту любимую прелестную ручку, такую мягкую и такую тёплую.
Чуть склонившись, он аккуратно поднёс её к своим губам, с трудом сдерживающим слова восхищения и восторга. Губы, вздрагивая от волнения, дабы не осквернять этой милой сердцу руки даже своим дыханием, легонько коснулись жемчужного перстенька, украшавшего её безымянный пальчик. О, боже! Как же ему не хотелось отпускать её руки! Как неистово желал он до бесконечности вдыхать аромат её кожи, ласкать своими губами, прижимать к своему колотящемуся в любовной агонии сердцу...
Но он отпустил её, также аккуратно вернув на прежнее место, туда, где принял. И, освободив от своей мягкой хватки, заложил руки за спину, выпрямившись, и приветливо улыбнувшись.
-Примите мою искреннюю благодарность, сударь, -зазвенел в ответ её хрустальный голосок. -Я счастлива вновь встретиться с Вами. Прошу Вас великодушно меня простить. Как видите, к величайшему сожалению, пунктуальность — не моя добродетель. Надеюсь, что сие досадное опоздание не слишком Вас огорчило?
-Не тревожьтесь по этому поводу. Ведь Вы здесь. И это самое главное.
-Значит, Вы не сердитесь на меня?
-Ну что Вы, сударыня, как я могу на Вас сердиться?
Она вновь одарила его ослепительной улыбкой, и глаза-поднебесья засверкали миллионами озорных солнц.
-Я надеюсь, княгиня, что Вы не откажетесь составить мне компанию во время сегодняшнего бала? -продолжал Евгений, улыбаясь ей в ответ. -Я был бы несказанно счастлив, если бы Вы согласились украшать своей божественной красотой мою скромную серую персону.
-Сочту за честь, сударь. Если не будете столь критичны к себе.
И вновь поклон c одной стороны, и лёгкий реверанс с другой. А вместо музыки в ушах пение небесных ангелов. И врата рая разверзлись перед ними. Они не могут отвести взгляд друг от друга. Не могут двинуться с места. Они словно вознеслись к самым недосягаемым вершинам духовного сладострастия. Миновали все пределы, прорвали все горизонты, проникли за грань физических восприятий. Они двое были единым целым, воссоединившись как инь и янь. Совпав друг с другом в безупречной пропорции. Они были вместе.
Но вот, пелена счастливого головокружения, вызванного любованием друг другом, постепенно сползла с их горящих беззаветной радостью глаз, и всё понемногу начинало становиться на круги своя. Они вспомнили, что находятся в большом гостеприимном зале, наполненном звуками старинной музыки, что они не одни, и что рядом с ними присутствует много красивых приветливых людей, чьи лица сияют дружелюбием и нетерпеливым любопытством. Нужно было их поприветствовать.
Ольга плавно повернулась к гостям, и по мере того, как она поворачивалась, наивно и весело улыбаясь незнакомым ей людям, их сдержанные выражения лиц, от края до края этой шевелящейся людской массы, встречаясь с теплотой её прелестной улыбки, также начинали сиять ответными улыбками, зажигающимися подобно рождественским свечам. Она поприветствовала их лёгким красивым жестом, и толпа зашуршала, зашелестела в ответ, когда все гости разом ответили ей своими встречными приветствиями. И уже не было предвзятости в их лицах. Не осталось и надменности. Лишь радость от этой приятной встречи, и от знакомства со столь необыкновенной девушкой, решившей разделить с ними такой милый праздник.
Евгений протянул ей руку, приглашая пройти к остальным гостям, и та приняла её, грациозно опустив свою шёлковую ладошку сверху на его подрагивающую от лёгкого волнения кисть.
-Прошу, -он сделал услужливый жест свободной рукой, и Ольга, одарив его теплотой своего взгляда, двинулась в сторону ожидающих их людей.
Евгений направился следом, двигаясь чуть-чуть позади, и легонько придерживая спутницу за руку.
Люди почтительно расступались перед ними ровным полукругом, пропуская их в самый центр столь живописной плеяды блистательных особ. Наконец, они окружили их плотным кольцом, которое медленно сжималось, всё плотнее и плотнее. Волнения и стеснения вежливых гостей поочерёдно рушились, сталкиваясь с бескорыстной, очаровывающей души, улыбкой миловидной Ольги. Даже дамы-сплетницы и завистницы молчали, скромно улыбаясь ей в ответ, и не находя придирчивых слов, которые обычно давались им так легко. Никто не решался подойти первым. Гости шептались, обступая счастливую пару со всех сторон, прятали глаза за веерами и масками, стыдливо отводили взор. Но всё их внимание было приковано к Евгению и Ольге.
Вдруг музыка сменила своё настроение, начав играть весело и задорно. Это событие быстро разрядило обстановку. Шум людской массы начал нарастать, расходясь всевозможными репликами, и столпотворение стало потихоньку разрежаться вокруг них, как будто успокаиваясь, входя в обычное праздничное русло. Вскоре зажурчали ручьи отвлечённых разговоров, и где-то даже послышался смех. Как будто ничего и не происходило. Как будто Ольга всегда была здесь.
Вот к ним подошла другая пара — высокий светловолосый мужчина в очках на золотой цепочке, при бабочке, в угольно-чёрном фраке, и накрахмаленной, с белыми кружевными обрамлениями сорочке. Он шёл под ручку с симпатичной барышней, чуть пониже его ростом, одетой в шикарное небесно-голубое платье.
-Сегодня такой чудесный вечер, не правда ли? -приветливо улыбаясь, подошедший господин пожал Евгению руку. -Мой дорогой Евгений, видит небо, как я счастлив, что Вы сегодня с нами. Но ещё больше меня радует то обстоятельство, что Вы изволили явиться на сей прекрасный бал в компании столь очаровательной, радующей всех нас своей небесной красотой, мифической богини, которую мне до сих пор, к великому сожалению, ещё не представили.
-Прошу прощения, дорогой друг, -смущённо улыбнулся Евгений, и лёгким движением руки указав на незнакомого господина, представил его стоящей рядом с ним Ольге. -Позвольте представить Вам графа, Дмитрия Павловича Рудакова. Он — мой старинный и очень хороший друг. Граф увлечён географией, и в данное время занимается серьёзным научным трудом, пишет книгу о природе, и географических особенностях нашего континента. Дмитрий Павлович является почётным членом Российского Географического Общества. Несмотря на свою молодость, он уже сумел добиться на этом поприще небывалых результатов, и совершить массу открытий. Очень способный и очень талантливый учёный. Замечательный человек.
-Сударыня, -поклонился граф.
Затем, Евгений представил ему Ольгу, а Рудаков, в свою очередь, представил им свою спутницу. После этих недолгих расшаркиваний, друзья перебросились несколькими фразами о грядущей экспедиции Дмитрия Павловича куда-то на Север. И Евгений был приятно изумлён тем фактом, что Ольга не только заинтересовалась этой темой, но и задала графу пару весьма толковых вопросов, которые явно произвели впечатление на последнего.
Пока они беседовали, от общего скопления людей отделились два шумных гусара, которые, как будто только что заметили присутствие Ольги и Евгения, несказанно этому обрадовавшись.
-Бонсуар! Кого я вижу! Евгений, мон шер! Ты ли это? -тот, что был пониже ростом и посмазливее, слёту бросился к Евгению, раскинув руки. -Дай мне обнять тебя! Сколько лет не виделись!
