— Как и стометровые демоны из чакры, способные, при желании, принимать любой облик любого размера. Но не делающие этого из-за собственного безумия, — парировал я.
Синигами. И это пространство, из которого, вроде как, пришла чакра. И исчезновение Рикудо. И слова Курамы о том, что Кагуя сама не успела осознать, какой силой обладала, но могла по собственной воле просто брать и делать из людей синоби.
— Нет, Итачи. Муген Тсукуеми — это не завершенная версия Тсукуеми. Наоборот. Тсукуеми — это упрощенная версия некой другой техники. Все техники вашего клана — это упрощение техник, которыми вы не могли пользоваться, потому что были слишком слабы.
Чакра — энергия, способная становиться материальным объектом. Предел изменения материального мира зависит только от способностей синоби, его контроля и количества чакры. Возможно ли само по себе наличие техники, меняющей весь мир по одному желанию своего пользователя? Сложно поверить. Но, к сожалению, это возможно.
— Но... Это значит... — Итачи, проглотив пассаж о своем клане, сосредоточил взгляд на мне. — Что план по превращению всех людей в синоби вполне реален. Разве нет?
Отрицательно качнул головой:
— Нет.
Учиха нахмурился:
— Почему?
— Потому что, если бы это было возможно, мы бы и так все были синоби. Мы чего-то не знаем. Чего-то, что не позволило Рикудо вернуть хвостатых в нормальную форму. Что не позволило ему исправить сделанные Кагуей ошибки, — я перевел внимание на Като. — Где вы строили эту хреновину?
Като кивнул на Итачи:
— Он знает и покажет.
— Я ему не доверяю, — ответил я. — Так что тебе самому придется все показать.
Но тот отрицательно качнул головой:
— Я не дотяну, — он поднял руку.
Ладонь уже исчезла, распад шел дальше. Тот же процесс, что мог произойти со мной. Но сейчас этого не происходит. По многим причинам, не только из-за артефактов.
— Но если тебе так интересно...
Он достал из стола карту, выглядело это забавно, но он еще мог цеплять предметы с помощью чакры, и положил передо мной. Ткнул рукой, оставив на карте дырку.
— Под этим зданием.
Это был план города, который они строили, насколько я понимаю.
— Если тебе от меня больше ничего не нужно, то я хочу провести оставшееся время с Ино. Итачи, наложи на меня иллюзию.
Учиха сосредоточился, преодолевая даваемое мной искажение, и через пару секунд Яманако Като выглядел относительно нормально. Он осмотрел себя, улыбнувшись:
— Совсем размяк, сразу об этом не подумал.
Я задумался над тем, что еще могу спросить у него. Но... Это идиот...
— Проваливай, — отмахнулся от Като, поворачиваясь к Итачи. — А вот тебе я буду задавать вопросы.
Като поднялся, хотя и делал это достаточно неуклюже, и вышел, оставив нас с Учихой вдвоем.
— Как он умер? — спросил Итачи.
— Вопросы буду задавать я.
— Ответь только на этот, и я буду сотрудничать.
Забавно.
— Он был на миссии в Стране Воды. Подробности пока не известны.
— Так ты не уверен?
— Уверен, — отрезал я. — Смерть связанного со мной человека я могу определить с гарантией.
Оракул на это утверждение промолчала. Итачи опустил взгляд и прошел к столу. То, что не смог сделать Като, сделал он. Налил себе чего-то выпить и залпом опустошил бокал.
— Спросишь о составе Акацки? — он стоял ко мне спиной, но я в любом случае видел его насквозь.
— Да, но позже. У меня есть еще один источник, надо бы сверить.
— Даже так. Тогда что?
Забавный вопрос.
— Что ты делаешь? В чем твой мотив?
Итачи все же развернулся, глядя мне в глаза.
— Разве не очевидно? Я пытаюсь сделать мир лучше.
Но я отрицательно качнул головой:
— Нет, Итачи. Ты не идеалист и не фанатик. Ты все время дистанцировался от Акацки, редко участвуя в прямых акциях. А в последнее время и вовсе засел здесь, видимо.
Я еще раз его осмотрел, и зацепился за одну деталь. Если я прав... Если я правильно его понимаю... Да, риск того стоит.
— Ты из другой породы людей, Итачи. Твоя сила для тебя бремя. Ты хотел бы жить простой жизнью, подальше от всех этих разборок, но не можешь. Слишком силен для этого. Но и не можешь не быть собой. Поэтому переживаешь из-за Саске. Поэтому, в отличие от меня, обвенчался. Кольцо лежит у тебя в кармане, — сосредотачиваюсь. — Изуми. Так ее зовут.
Итачи напрягся, в глазах снова загорелся шаринган.
— Ты сентиментален, Итачи. Когда ты услышал о смерти Саске, твое сердцебиение ускорилось, дыхание изменилось. И не восстановилось до сих пор.
"Он не один, Пепел" — сообщила мне Оракул. — "У него есть жена и дочь. И люди, которые связаны с ним. Которых он оберегает. Много людей"
Если бы мог улыбаться — улыбнулся бы. Даже засмеялся бы, наверное. Как же все просто, на самом деле.
— Твой мотив должен быть простым, Итачи, такой уж ты человек, — продолжил я. — Тривиальный мотив. Простой. Или точнее — человечный. Ты защищаешь свою семью, жену и ребенка. Все это время, все эти годы. Не весь клан Учиха был уничтожен в ту ночь. Ты сохранил какую-то его часть. Детей, я думаю. Детей и подростков. И так же ту, которую любил. Изуми. Как и любимого младшего брата.
Итачи не выдержал и отвел взгляд в сторону, промолчав. Но это лишь подтвердило, что я прав. Его лицо не дрогнуло, и, если бы не чувствовал его напряжения, я не сказал бы, что он испытал именно... что-то. Стыд? Или страх?
— Ты пытаешься их защитить. Я не буду их искать, Итачи. Ни у меня, ни у Конохи нет причин искать твой клан. Ты, лично ты, все еще враг Конохи. Но не твой клан.
Он взял себя в руки и снова уверенно посмотрел на меня.
— Что дальше?
— Пойдешь вместе с нами, — я кивнул на карту. — Туда. Хочу посмотреть на...
Като исчез. Я заметил его исчезновение. Но ничего не почувствовал. Надо будет расспросить Оракула, как она его ощущала.
— Посмотреть на то, что вы там настроили.
Учиха кивнул. Мы вместе с ним и Зако вышли из кабинета, и в коридоре наткнулись на Ино. Девушка была серьезно и сосредоточена.
— Он... исчез...
Было заметно, как сложно дались ей эти слова.
— То, над чем он работал. Республика, — может Учиха решил сменить тему, а может действительно был заинтересован. — Что с ней будет?
Куноити неопределенно качнула головой, совсем не увидевшись появлению Учихи:
— Ничего не измениться. Мы восстановим потери. Все с самого начала задумывалось так, чтобы система не зависела от одного человека. Я знаю, что он создавал. Он все рассказывал.
Еще один наивный идеалист. Впрочем, может быть из этого, со временем, что-нибудь и выйдет.
— Тогда удачи тебе, — желаю ей, пожалуй, даже искренне. — А мы попытаемся сделать так, чтобы тебе больше не мешали.
Займу Шикамару, пусть установит причины нападения. Два сеннина — это не мыло по тазику гонять...
Запнулся от собственных мыслей. Что за глупая неуместная шутка?
"Что-то меняется, Пепел. Что-то меняется в тебе" — порадовала Оракул.
Вот как. Потом, все потом. Сейчас у меня нет времени на самокопания.
Больше не говоря не слова, я и Заку двинулись на выход. Итачи, чуть постояв в молчании, двинулся за нами.
Глава 4/7.
— Курохай. Давай хотя бы один раз переговорим, не начиная бессмысленного боя?
Мой собеседник сидел на куске камня, валявшегося посредине темного зала. Он направлял одну свою руку на Итачи, замершего справа от меня, вторую на Заку, с те же эффектом. Увидеть его снаружи я не мог, потому что этот зал был хорошо экранирован, в том числе от моих способностей. Я стоял на месте, выпустив клинки.
Путь сюда не составил много времени. Три синоби, два из которых "S" с плюсами ранга, а третий просто не может устать физически. Хуже всего пришлось Итачи, но и он всю дорогу хмуро о чем-то думал. Предполагаю — о своем брате. Немного удивил город, который строил Като. Да, я понимал, что они будут работать ударными темпами, но... Город уже почти перерос Коноху, не считая еще строящихся районов. По местным меркам работа не просто шла очень быстро, а как-то совсем из ряда вон. Понимая, какие ресурсы в это дело вкладывал Като... Что же, время покажет, был ли он прав.
Подземный комплекc оказался скромным, потому что в городе было много других подземных коммуникаций. Тем не менее, Итачи снял пару барьеров, прежде чем мы вошли. И вот, здесь, вместо установки, которая, по словам Учихи, занимала почти все внутреннее пространство, лишь пустой зал. И некто в его центре. Впрочем, способности я узнать могу.
Нагато, предположительно, Узумаки, причем, судя по всему, лично и в своем теле. Черным плащ с облаками закрывал его тело, и я не видел, что находится под ним. Открытой была только голова и механические ладони рук. Лицо демонстрировало истощение и общую усталость. Но взгляд уверенный и спокойный. Волосы лишь отдаленно намекают на принадлежность к клану. В глазах риннеган.
— Нагато Узумаки.
Он медленно кивнул:
— Старик меня все же узнал. Но это не важно. Давай немного поговорим. Последний наш разговор, Курохай, я могу это обещать. Точно последний, — у него был немного хриплый спокойный голос, совсем не напоминающий голос Пейна.
У меня были вопросы, на которые он может дать ответы. Да, он будет юлить и пытаться меня обмануть. Но чтобы ложь была правдоподобной, в нее нужно добавлять правду. И даже по лжи я смогу понять что-нибудь. Поэтому, повинуясь моей воле, клинки возвращаются в ножны. Сегодня прямо день откровенных разговоров, похоже.
— Я хочу начать с Учихи, если ты не против, — он чуть кивает на Итачи. — То, что ты находишься здесь — его предательство. Но я его не виню. Итачи не такой, как мы с тобой. Он может быть великолепным профессионалом, собранным и хладнокровным. Но только тогда, когда дело не касается его лично. Думаю, ты сообщил ему нечто, что выбило его из колеи. Так же в свое время поступил Тоби.
— Обито Учиха, — поправил я.
Нагато чуть улыбнулся:
— И о нем узнали? Да, Обито. Итачи получил приказ от Третьего Хокаге и лидера Корня... Как же их звали... — Нагато задумался, а я не торопился ему помогать. — Не важно. Он получил приказ — захватить власть в клане, чтобы избежать кровопролития. Но ему казалось в тот момент, что ничего не выйдет. Что клан взбунтуется и начнется резня. Полагаю, тебе это знакомо, да? Когда сам находишься на самом острие происходящего — все видится совсем по-другому. Итачи был в замешательстве. И именно в этот момент появился Обито, и предложил спасти хотя бы кого-то.
Акацки все это время говорил так, будто Итачи здесь и не было, и он не являлся молчаливым слушателем.
— Насколько я знаю, лидер Корня должен был осуществлять страховку. Поставил своих людей вокруг квартала, чтобы никто не смог случайно убежать. И, поскольку он был параноиком, рядом так же находились команды из клановых синоби Сарутоби и их вассалов. На случай чего-нибудь непредвиденного. Он не ошибся. Обито помогал выводить тех, кого сочли нужным, из Конохи. Итачи занимался теми, кто что-то успел заметить. Сколько-то они успели спасти, полсотни, примерно. А затем Итачи пришел в свой дом, потому что хотел вытащить братика. Но не справился с отцом. Поэтому так и не успел вытащить брата из квартала. Завязался бой. Учихи восприняли это, как нападение. И бойня. Я же прав?
Он перевел взгляд на Итачи, но тот смотрел перед собой, не реагируя.
— Я же говорю. Он слишком идеалист, слишком сентиментален, слишком совестлив, — вздохнул Нагато, снова переводя внимание на меня. — Но я его за это уважаю. Итачи потом хотел все же вернуться за братом, но их отец успел поставить на мальчика технику. Обман. Ненависть к собственному старшему брату.
Забавно. Значит, если это правда, то... То я в тот раз, в лесу, чудом не свел Саске с ума. Технику ставил не Итачи. И не он бросил брата в деревне. Пожалуй, это звучит правдоподобно.
— Кстати, Итачи все еще считает себя обязанным тебе за то, что ты помог младшему братику. Поэтому у меня к тебе просьба. Не убивай его. Хороших людей в нашем мире и так очень мало, и мне все еще немного стыдно за смерть... Наруто. Я видел всю его жизнь. Он был хорошим парнем, честным, добрым, искренним. Я хочу построить мир, в котором будут нужны такие, как Наруто, а не такие, как мы. Просить озвучивать обещание вслух не буду, это глупо.
Я кивнул. А Нагато перевел внимание на Итачи:
— Не беспокойся о своем клане и о своей семье. Я не буду искать их. Ведь я не раз говорил, что стремлюсь приуменьшить смерти, а не преумножить их.
Пора переходить к нему самому.
— Так уж? Действия Рассвета в последние годы как-то не сходятся с этим утверждением.
Узумаки кивнул:
— Я не отрицаю. Но какой у меня был выбор? Мы с тобой оба знаем, что если бы мы захватили одного из хвостатых, то последовал бы мгновенный ассиметричный ответ. Рассвет бы уничтожили. Создание напряжения было необходимо для нашего выживания, и для того, чтобы у нас было время для осуществления своих планов.
Я медленно пошел по кругу, выдерживая одну дистанцию между собой и Нагато.
— И осуществление этого плана окупит все, что было принесено в жертву?
Узумаки отрицательно покачал головой:
— Я не ищу искупления, Курохай. Я знаю, что вина за все эти смерти останется моим бременем навсегда. Но я изменю этот мир. Остановлю войны. Раз и навсегда.
— Каким образом, Нагато? Причины войн заложены в человеческой природе, в нашей природе. Единственный способ остановить конфликты — изменить саму суть людей. Или уничтожить всех нас.
— Это слишком узкий взгляд на вещи, Курохай, — не согласился Нагато. — Люди такие, какие есть, потому что не могут быть другими. Законы нашего мира не позволяют нам быть другими. Сначала я изменю сам мир. А затем буду воспитывать новых людей в новом мире, по новым правилам. Я не идеалист и не слепец. Я изучал этот мир, изучал законы жизни, от обычного крестьянина до Дайме. Я не говорю, что щелкну пальцами, и всем станет хорошо. Придется работать, много работать. Но я знаю, в каком направлении идти. Я знаю, что синоби и люди отличаются по своему статусу. Знаю, что сами люди не равны, просто по факту происхождения. Мы работали над этим, Курохай. В Стране Дождя. Мы победили нищету, голод, болезни. Мы дали всем будущее. Всем!
Я остановился. Что же, он не безумец.
— Тебе стоило начинать первый разговор со мной именно с этих слов Нагато, — произнес я. — Тогда, возможно, все сложилось бы иначе.
Не совсем правда. Точнее... Я не уверен. Возможно, все это действительно могло бы закончиться по-другому.
— Мало кто из синоби способен понять это. Многому меня самого научил Ханзо. Но большинство... Для синоби крестьяне — просто говорящий прямоходящий скот. Даже дайме для нас не более, чем... Даже не знаю, с чем сравнить... Но не люди, не равные нам. Феодалы, это сторожевые псы, которые помогают пасти скот. Может многие из нас над этим не задумываются, но... Даже если синоби хотят помочь, то как они это делают? Не ставят в известность людей. Не объясняют им, как и для чего оказывают помощь. Не считают нужным.
