— Ваша нынешняя власть — тяжело больна, — громыхнул Жнец. — Имею в виду власть Совета Цитадели, — уточнил он. — Вы, протеане, теперь многое знаете о реальном положении дел. И знаете, уверен, насколько всё запутано. Формально Совет Цитадели — руководящий орган Цитадели. То есть, если следовать буквальному смыслу, власть этого Совета, должна исчерпываться пределами станции, в крайнем максимальном случае — пределами звёздной системы, в которой размещена станция. Между тем, постоянно утверждается, а точнее — уже постулируется, если же говорить совсем откровенно — насаждается и навязывается положение о том, что у Совета — самый высокий авторитет в пространстве Цитадели. Он-де, этот Совет, выносит некие приговоры за нарушение указов Совета, разрешает некие споры между расовыми, следует понимать, правительствами, если дело касается поддержания закона и порядка, в том числе и за счёт использования собственной спецслужбы — сотрудников специального корпуса тактической разведки Цитадели.
— Это... — помолчав, сказал Явик, — мне известно.
— Ясно, что известно, — отметила проекция. — В других источниках, между тем, роль Совета Цитадели сводится к некоему исполнительному комитету, в состав которого входит один представитель от каждой расы, входящей в Совет. Совершенно открыто заявляется, что у этих представителей нет никакой официальной власти над независимыми правительствами. И при этом указывается, что решения Совета имеют большой вес в Галактике.
— Я также помню, что ни одна раса Совета не имеет достаточной силы, чтобы бросить вызов другим расам и постоянно проводится через СМИ мысль о том, что все расы заинтересованы в сотрудничестве, равно как и в компромиссах, — сказал Явик. — Не понимаю, пилот. Зачем мне этот урок политической грамоты? У нас, протеан, было то же самое. Ну, если не то же самое, то — почти то же самое. Во многих деталях. Знаю, имел время и возможность сравнить.
— А раз имел, то учти, Явик, что тебе придётся действовать на Цитадели очень скоро. Цитадель, как ты сам понимаешь — это не Иден-Прайм. Ты сам знаешь, что там будет сложнее и больнее.
— Знаю, — кивнул протеанин. — И...
— На самом деле, — громыхнул Жнец, — Совет Цитадели не решает, а создаёт проблемы. И дело здесь даже не в том, что Совет обосновался на гигантском ретрансляторе. Дело даже не в том, что он базируется на крупнейшей космической станции из тех, что известны в исследованной нынешними разумными органиками части галактики. Дело в том, что Совет сам не понимает, что он такое и для чего он нужен.
— Я это понял ещё тогда, когда ты старательно воспроизводил общеизвестные положения, — ответил Явик, сохраняя полное спокойствие. — Первый шаг к ограничению власти Совета уже сделан...
— Да. Сделан, — подтвердила проекция. — Маяк Советники и подчинённые им умники-разумники — не получат. Что-ж, сочтём это за достижение. И продолжим смотреть дальше и глубже.
— Продолжим, — подтвердил протеанин.
— Азари, кстати, по данным СМИ галактического, системного и планетного уровней, продолжают рассматриваться неизвестно почему в качестве посредников и дипломатов, хотя, как ты сам понимаешь, эта роль не единственная. Саларианцы — известны, прежде всего, как сборщики разведывательной информации, хотя они же — прекрасные медики и очень эффективные, если так можно выразиться, учёные-исследователи. Турианцы — здесь уж я не согласен — определяются как раса, которая обеспечивает основные военные и в то же время — некие миротворческие силы.
— Да. До сих пор считается, что появление в Большом Космосе людей не слишком изменило изложенный тобой, Жнец, расклад.
— Вот, — громыхнула проекция. — А Советникам общегалактического, условно говоря, уровня, пора бы понять, что люди пришли в Галактику, в Большой Космос — всерьёз и надолго. Прошло ведь три десятка лет, если считать по земному стандарту хронологии.
— Это для людей — много. Может быть — для турианцев. И ещё больше — для саларианцев, — произнёс Явик. — Но основную роль...
— Вот, — чуть тише громыхнула проекция. — Основную роль, если прямо говорить, в этом совете играет раса мутантов. Да, да, Явик. Мутантов. Эти самые мутанты, именуемые формально — азари или чаще 'синекожие красотки'. Тысяча лет, считая опять же по человеческому, земному стандарту летосчисления, гарантированной жизни. Любой саларианец и почти любой турианец обзавидуются. И ведь завидуют. А результат?
— Должна быть стабильность. А её — нет, — сказал протеанин.
— Именно. Мне нравится с тобой общаться, Явик. Ты радуешь меня остротой своего разума и совершенством суждений, — сказала проекция. — Нет этой стабильности потому, что вы, протеане, нарушили стабильность развития и, проще говоря, стабильность эволюции этой расы.
— Мне известно, что мы её — не завершили. И я не могу утверждать, что в оставшееся до столкновения время мы сможем завершить все работы. У нас сейчас нет ни сил, ни ресурсов, ни базы.
— У вас есть кое-что другое, — тихо сказала проекция. — Возможность медленного направленного изменения. Фундаментального изменения.
— Мы только начали. И на борту — только одна азари. С иденскими азари никаких специализированных работ ни мной, ни другими нормандовцами — не проводилось.
— Знаю и об этом, — отметила проекция. — И хорошо, что только начали. И хорошо, что не проводилось, — добавил Жнец. — А вот с Советом Цитадели придётся проводить воспитательную работу. Жёстко, а временами — даже жестоко. Особенно — с азари.
— Я знаю о том, что нынешняя Советница...
— Захватила фактически единоличную власть. Советник-турианец Спаратус и Советник-саларианец, ведомый, кстати, далатрессой-саларианкой, не играют практически никакой заметной роли. Зато — исправно грызутся с Советницей-азари. Уклоняясь фактически от выполнения хоть как-то прописанных функций и обязанностей. Кроме декоративных общих заседаний, легко превращаемых в многочасовую говорильню... ничего нет. Ничего, — громыхнула проекция Жнеца, выражая неподдельное недовольство.
— И что? Вам же легче, — сказал Явик. — Приходите и берите. Как взяли нас. Тогда, когда Цитадель превратилась в 'ромашку', а затем — в гигантский ретранслятор, фактически — в главные входные ворота в нашу галактику.
— Скучно. Откровенно тебе говорю — скуч-но, — подчеркнула проекция Жнеца, чуть мерцнув. — Уже не только мне наскучило, но и большей части Жнецов, моих сородичей. Большей части Пилотов, могу даже сказать и так, если тебе будет легче воспринимать в таком контексте. Скучно воевать и уничтожать, закатывая в пасту, реально слабые расы, позиционируемые, только позиционируемые, да и то, большей частью только на словах, как сильные и наиболее развитые. Скуч-но, — повторила проекция. — А если ещё серьёзнее — то нарушается главный, один из главных принципов Генеральной директивы — воевать только и почти исключительно против действительно сильных рас. Развитых, мощных, могущественных. Ещё два-три цикла, как утверждают сотрудники наших аналитических подразделений — да, у нас есть, как ни странно звучит, и такие отделы — и сильных и развитых рас почти не останется. С кем прикажете воевать-то?
— Считаешь, что 'периоды' Жатв... увеличатся?
— Считаю, — подтвердила негромко проекция Жнеца. — Более того, даже увеличение 'межжатвенных' сроков не приведёт ни к чему хорошему — ни в краткосрочной, ни в долгосрочной перспективе. Расы будут слабеть и всё больше закрепляться не на пути прогресса, а на пути вырождения, а мы. Мы вынуждены будем спать дольше и глубже. Не имея никакой надежды на то, что когда-нибудь, в сколько-нибудь обозримом будущем, столкнёмся с сильным, мощным, изворотливым и, конечно же, профессиональным противником. Сам ведь понимаешь, что тогда в самом нашем существовании не будет никакой необходимости. Главная, называемая ещё и Генеральной, директива, будет отключена и мы — вымрем.
— Здесь есть и другая сторона, — заметил Явик, сохраняя неподвижность и совершенно спокойный тон голоса.
— Есть, ты прав. Мы, разумные корабли, нарушаем основные требования эволюции и природы. Обе эти силы не терпят регресса. Да, периоды отступлений, если угодно, допустимы, даже достаточно часто допустимы, но в целом должно наблюдаться движение вперёд и вверх, к развитию, а не к откату назад. А Жатвы раз за разом доказывают — разумные органики ленятся всё больше и больше. И всё чаще находятся в конфликте с синтетиками.
— Мы получили конфликт с разумными синтетиками очень рано, — произнёс Явик.
— Знаю. Это было мной отслежено, — согласился Жнец. — А потом, предельно ослабленные, вы не устояли перед нами.
— Ослабленные не только вами, но и нами самими, — спокойно заметил протеанин.
— Ценное суждение. Но лучше было бы, если бы оно хотя бы прозвучало где-то в середине Цикла вашей истории, Явик, — ответила проекция.
— Согласен. Считаешь, что люди...
— Не только люди. Хотя люди — в первую очередь. Согласен. Это, если хочешь уточнений, моя личная точка зрения. Не очень многие в нашем сообществе разделяют или поддерживают её, — сказал Жнец. — Сюда, к людям, следует добавить ягов и кварианцев. Считаю, что следует говорить о возможности формирования нового состава Совета Цитадели — вряд ли вы успеете до Вторжения кардинально изменить формат, условно говоря, верховного органа управления делами Галактики. Хотя...
— Ясно, что это всё — условности, — спокойно сказал Явик. — Итак, что же с Советом? Кварианцы — изгои, их база — Мигрирующий флот, две трети кораблей, как любят выражаться технари, уже выработали свой ресурс.
— Неоднократно выработали, — уточнила проекция Жнеца. — И да, они изгои. Везде. И особенно — на Цитадели.
— Тем не менее, они там, насколько мне известно, живут. Скрываются и живут, — сказал протеанин.
— А куда им деваться-то? — спросила проекция? — Полигон, как мы все хорошо понимаем, один и играть приходится строго в его пределах.
— Да уж. Если вот так открывать ретрансляторы, как это сделали люди, — задумчиво сказал воин древней расы.
— А как им ещё открывать ретрансляторы? Кстати, как ты понимаешь, они — часть наследия моей расы. И мы, Жнецы, кстати, летаем, прекрасно обходясь без них. Но если они существуют, работают и подчинены нам — мы ими тоже пользуемся, — проекция Жнеца чуть усилила свечение контуров. — Кварианцы выработали ресурс большинства своих кораблей, есть надёжная статистика, доказывающая, что новые — и даже не очень новые — корабли им не продают под всевозможными предлогами. Куда там Совету Цитадели до изобретательности продавцов в искусстве отказать покупателю! Ладно, это — лирика, но кроме кварианцев есть ещё и яги. Раса хищников, гигантов, обладающих возможностью выхода в космос и пилотируемых полётов. Особенно устойчивой их позиция могла бы быть в среднем радиусе, но — Совет Цитадели и тут нашёл возможность сотворить глупость: за то, что яги уничтожили личный состав миссии наблюдателей, они наложили на планетную систему карантин.
— На планету, — уточнил Явик.
— Возможно, что и на планету, — не стала спорить проекция. — Важно то, что Советники сглупили. И сглупили, как любят выражаться молодые земляне, солидно. Что, впрочем, не прибавило советникам политического веса и не принесло желаемых преференций никому из этой совершенно не святой 'троицы'. Сколько вокруг Цитадели ретрансляторов?
— Несколько десятков, — ответил Явик.
— А сколько рас было под вами, протеанами, в прошлый Цикл?
— Несколько десятков. Минимум, — сказал воин древней расы.
— Вот. А сегодня количество разумных развитых рас исчисляется хорошо, если полутора десятками, — уточнила проекция. — И почти все они знают, что, во-первых, очень легко пользоваться ретрансляторами и, во-вторых, хорошо поселиться именно на Цитадели.
— Понимаю. Система ретрансляторов и вместимость Цитадели рассчитаны на гораздо большее количество рас, — уточнил Явик. — И...
— И результат — Советники Цитадели делают всё, чтобы невозможно было расширить численность Совета даже за счёт включения в его состав тех же батарианцев или кварианцев. Я не говорю сейчас, как ты понимаешь, о землянах. Это — отдельная проблема. Но вот так просто разругаться с четырёхглазыми батарианцами — прекрасными, кстати, медиками, и указать на дверь 'скафандрикам' — лучшим инженерам исследованной части галактики...
— С этим можно поспорить, — отметил протеанин.
— Можно, — мерцнула проекция. — Но лучше отложить спор на более позднее и удобное время. Итог ведь один — в Совет не входят многие Старые Расы.
— И нет никакой возможности в обозримом будущем войти в совет людям, — продолжил Явик.
— Вот. Именно, — подтвердил Жнец. — А неприсутствие в Совете ряда Старых Рас, тех же кварианцев с батарианцами, нежелание Советников завязывать нормальные многоуровневые и многовекторные взаимоотношения с землянами. Это всё указывает на регресс в системе власти в пирамиде сообществ разумных органиков, проживающих в исследованной части галактики. Вспомни, что ты читал о чехарде с посольствами на Цитадели.
— Да, помню. В одном из источников, не самом точном, кстати, я прочёл примерно следующее. — Явик процитировал. — 'Чтобы открыть посольство на Цитадели, расе необходимо иметь одного общепризнанного представителя и лишь тогда она сможет получить некое приглашение от Совета Цитадели. Любая раса, разместившая посольство на Цитадели, считается ассоциированным членом', кстати, — Явик выделил следующие фразы тоном своего голоса, — 'связанным соглашениями Конвенции Цитадели. Ассоциированные члены могут обращаться к Совету с вопросами и просьбами, но — не участвуют в принятии окончательного решения. Совет Цитадели, тоже, кстати, имеет право — как открывать, так и лишать расу посольства на Цитадели'.
— Ничего не настораживает? — осведомилась проекция.
— Очень многое настораживает, — вздохнул Явик. — Во-первых, общепризнанность. Я понимаю, новичков не любят, их часто гнобят, испытывают на прочность, на вменяемость, на гибкость. И это, кстати, не добавляет им, этим новичкам, 'очков общепризнанности'. Следовательно, о мифической общепризнанности можно забыть.
— Здесь, кстати, есть двойное дно, — уточнил Жнец.
— Есть. Одно дело — найти признание за пределами этой 'троицы' и совершенно другое — найти признание у всех членов этого триумвирата. Как говорят люди, 'лебедя, рака и щуки'. Каждый 'дудит в свою дудку' и в результате получается какофония.
— Не получается. Усугубляется. Какофония существовала всегда, даже сейчас за пределами этого триумвирата она сильна, потому и ослабляет все известные расы и — каждую из этих рас в отдельности. Как ты правильно заметил, важно достичь признания у всех 'условно присоединившихся' и у всех членов 'тройки'. Задача.
— Почти невыполнимая, — кивнул протеанин. — Знаю. Потому большинство нормандовцев и некоторые иденцы понимают и знают уже сейчас: миссия 'Нормандии' на Цитадели будет очень сложной.
— А стоянка там должна быть достаточно короткой. По ряду причин, — уточнила проекция. — Вам предстоит хорошо помотаться по исследованной части галактики. Я бы не стал исключать даже захода в неисследованные или в слабо исследованные части, которых сейчас уже хотя бы известно немало.
