-А вы чего пялитесь? -скорчив мучительную гримасу, зыркнул на них Женя. -Чего вы ждёте? Какой от вас прок? Тоже мне, друзья называются. Вы — не друзья. Вы — пустышки! Куклы!!! Вас дёргают за нитки, как марионеток, а вы прыгаете, прыгаете. Прыг-прыг-прыг! (Он, кривляясь, попрыгал на месте) И вам плевать на это. Выбираете кукольный театр, вместо школы, жалкие вы Буратины. Биороботы, отрабатывающие свою дурацкую программу. Ради чего? Ради кого?! Друзья... А что вы сделали для дружбы? Что вы сейчас для неё делаете? Я до последнего пытался собрать вас вместе, сплотить, сделать командой, одной большой семьёй. А вы? Что сделали вы? Кто-нибудь из вас пытался помочь мне? Кто-нибудь пытался найти меня? Спасти меня, пытался кто-нибудь?! Неблагодарные эгоисты. Идите вы к чёрту!

Гости вздрогнули, и отшатнулись от него. Их маски приобрели растерянный и обескураженный вид. Кто-то пытался успокаивать его, кто-то надувался, кто-то с улыбкой крутил пальцем у виска.

-К чёрту, я сказал! -сорвался на крик Евгений, и образы друзей начали по очереди рассыпаться, разлетаясь беспорядочным ворохом старых фотографий.

Всё тепло, вся радость запечатлевшихся в памяти моментов, связанных с друзьями, успевших за долгое время назреть каким-то глубоким подкожным нарывом от понимания того, что вернуть их, как и детство, уже невозможно, вдруг разом вышли наружу в виде необычной, мазохистски приятной боли. И рассеялись. Словно рассудок заблокировал эту боль, ампутировав воспалённый сегмент сознания.

Пиная ворохи фотографий, кучками сваленные на полу, Евгений подошёл к трону, и посмотрел в лицо застывшей на нём императрицы. Та, казалось, дремала, низко опустив голову.

-Мама, -позвал он её.

Но та не просыпалась. Тогда он осторожно коснулся её руки. Кисть оказалась холодной как лёд. С ужасом, Женя отдёрнул руку. Скипетр выпал из окоченелых пальцев матери, и со звяканьем укатился за трон.

Позади послышались звуки приближающихся шагов.

-Рано или поздно, это должно было закончиться, -донёсся до его слуха равнодушный голос Хо. -Хорошего понемножку.

-Это ты? Это всё ты?! -гневно обернулся к сумеречнику Евгений.

Хо спокойно приблизилось. Теперь оно имело свой традиционный облик высокого чёрного гуманоида с длинным хвостом, с шишковатой головой, с выпирающими вперёд челюстями, и зелёными глазами-блюдами. Сколько раз Женя видел его таким, но никак не мог привыкнуть к этому простому, и в то же время необычайному, первобытно-страшному образу, заставлявшему поджилки трястись, точно от разрядов тока.

-Да. Это всё я. Теперь ты доволен? -спросило оно.

-Было отлично, пока ты всё не испортило. Зачем ты остановило эту иллюзию? Кто тебя просил?

-Никто. Я не видело целесообразности в её продолжении.

-Не видело целесообразности? Ты всё так здорово придумало с этим балом, костюмами! Собрало всех самых дорогих мне людей! Ты заставило меня вновь поверить в красоту жизни, и потом всё отобрало. Зачем?!

-Хо, -сумеречник ухнул как-то необычно, сдержанно, и даже, наверное, грустно.

Обойдя Евгения, он взобрался на возвышение, и расположился на троне, успевшем опустеть, пока Евгений отводил глаза.

-Зачем ты остановило иллюзию?! -настойчиво повторил Евгений. -Я тебя спрашиваю!

-Ты знаешь, что это была иллюзия, но всё равно нуждаешься в ней?

-Да, чёрт возьми, нуждаюсь! Верни её. Верни всё как было!

-Но это же просто иллюзия.

-Нет, не просто! Верни. Прошу.

-Ты заблуждаешься, Евгений. Это — иллюзия. Это — не по-настоящему. Это — не жизнь. Понимаешь? Выдумка. Визуально-психический обман.

-Я знаю.

-Тогда в чём дело? Почему ты хочешь в него вернуться? Почему сознательно желаешь обманывать себя?

-Потому, что... -голос Евгения задрожал. -Потому, что хочу. Потому, что ничего другого у меня не осталось.

-У тебя осталась жизнь. Жи-изнь! Разве не так?

-Не нужна мне такая жизнь. Какой в ней смысл? Она лишь причиняет боль. А там, в твоей иллюзии, мне хорошо. По-настоящему хорошо. Там я счастлив.

-Хм-м, -Хо оперлось локтем на тронный подлокотник, и задумчиво опустило подбородок на кулак. -Пожалуй, я могу ненадолго вернуть тебя туда. Но тебе ведь не вся иллюзия нужна, я правильно понимаю?

Евгений судорожно закивал.

-Я не сомневалось. Это так предсказуемо. Ты никак не можешь смириться с её потерей, и теперь готов поверить в обычную иллюзию, лишь бы избавиться от своей тоски. Но это не выход.

-Плевать.

-Мне, в общем-то, тоже. Поэтому я не буду тебе её возвращать. Не вижу в этой ерунде решительно никакой выгоды.

-Так тебе выгода нужна...

-Само собой. В отличие от тебя, я — прагматично.

-Что тебе нужно?

-Чтобы ты не морочил мне голову. Уходи, Евгений. Не майся дурью...

-Что тебе нужно?!

-Хо. Что мне нужно — ты знаешь сам.

-Понятно. "Старая сказка про белого бычка", -Евгений отвернулся, сделал два шага, и остановился, закрыв глаза.

Как ни странно, пристального взгляда в спину он не ощущал. Хо не смотрело на него. Оно глубокомысленно молчало, подперев рукой подбородок, и слегка, по-кошачьи подёргивая расплющенным кончиком хвоста. Впервые сумеречник выглядел таким унылым. От привычного агрессивного азарта, который Хо обычно излучало всеми своими фибрами, не осталось и следа. Так выглядит старый охотник, разглядывающий редкого зверя, которого выслеживал полжизни, а теперь вдруг встретил, и... Сразу потерял к нему интерес, что ли. Пыл, кипящий в нём во время предвкушения этого последнего, заключительно выстрела, сошёл на нет, обернувшись пониманием того, что после смерти желанной добычи, жизнь его лишится какого-то существенного смысла. Было удивительно, как может существо, напрочь лишённое человеческих переживаний, испытывать подобное, но Хо сейчас выглядело именно так.

Однако, Евгений думал отнюдь не о нём. Куда больше его заботила кипучая волна, бурлившая в раскалывающейся голове. Он знал, что нужно уходить, но почему-то не мог. Уходить было некуда. Женя не знал, куда ему идти. И какие бы предложения не выдвигал его воспалившийся разум, их тут же смывало этой клокочущей волной, утягивая назад — в прошлое, в воспоминания. Ольга! -неизменно полыхало во тьме перепутанных мыслей одно и то же имя. Ольга! Как жить без неё? О каком будущем может идти речь?

Да ведь это же боле-езнь, -отчаянно возопили остатки трезвого рассудка. -Это не любовь. Это — наркотик. Психический наркотик, вызвавший тривиальную зависимость. Я уже достиг той стадии, когда даже новые дозы не приносят удовлетворения, а лишь слегка приглушают сплошную, непрекращающуюся ломку. И самое страшное, что я вот сейчас об этом думаю, а мысли будто не мои, будто чьи-то чужие, со стороны. Эти мысли не вызывают панику, и не заставляют бороться с отравой. Наоборот, требуют заглушить их новой дозой. Этот яд течёт по моим венам, изменяя меня, уничтожая как личность. И я ничего не могу с этим поделать. Могу лишь в очередной раз вспомнить, как хорошо мне было с Ольгой...

Память включилась, словно испорченный телевизор, сменивший бессмысленную рябь на чёткое изображение. И он вновь окунулся в сладостные сюжеты прошлого, впрыскивающие в деформированное сознание очередную дозу запретного вещества. Тепло... Такое приятное тепло, которого чуть меньше, чем хотелось бы. Всё равно, что забраться в ванну с холодной водой, включить горячую, и, ёжась от холода, ощущать, как тёплый поток постепенно пробивается сквозь ледяную преграду, украдкой касаясь кожи, окостеневшей от холода. Во время этих прикосновений, холод чувствуется особенно, и от контраста с тёплым потоком внутренности сводит судорогой.

Он вспомнил каждую их встречу, каждое ласковое слово, каждое нежное прикосновение, каждый поцелуй. Все эти воспоминания вихрем пронеслись перед ним, фиксируя самые чудесные моменты, и красочно замедляя их, приостанавливая, и прогоняя по нескольку раз. Смакуя каждый миг, каждую деталь.

"Но я всё это потерял!"

В очередной раз, безжалостный рассудок остановил потоки памяти, за считанные секунды успевшие растечься по всему его внутреннему естеству, и заморозил их превратив в одну сплошную, невыносимо-тяжёлую и пронизывающе-холодную льдину.

"Этому никогда не сбыться! Больше никогда! Никогда!!!"

Господи, какое же это ужасное слово — "никогда"! Оно безжалостнее сумерек. Оно холоднее лютой стужи. Оно как петля на шее, которую невозможно сдёрнуть, можно лишь затянуть ещё сильнее. Оно...

Чем больше Евгений понимал это — тем больнее ему становилось. Боль ширилась, распухала, и ей уже стало тесно в хилом человеческом теле. Последние трезвые отголоски разума утонули посреди разлившегося океана безысходности. Он уже не ведал, что творил, превратившись в какое-то жалкое подобие человека, лишённое осмысленности, осмотрительности, здравого восприятия. Обернувшись, он посмотрел на Хо, и коротко произнёс:

-Я согласен.

-Хо? Не понимаю.

-Я согласен!

-Что ты там бормочешь? Громче!

-Я согласен с твоими условиями! Ты получишь то, что хочешь!

-Неужели? А ты уверен, что отдаёшь себе отчёт?

Евгений кивнул.

-Ну что ж. Это был твой выбор, -Хо указало пальцем куда-то в сторону, и когда он обернулся, то сердце его затрепетало с новой силой.

Посреди полутёмного зала одиноко стояла Ольга. Сферическое свечение вокруг неё искрилось хороводом мельчайших пылинок, кружащих в воздухе.

-Спасибо. Спасибо тебе! -ощутив растущую дрожь во всём теле, Евгений тут же бросился к ней. -Оля!

Та подняла голову и посмотрела на него. Подбежав, он схватил её за руку, и заглянул в глаза.

-Милая. Ты... Ты здесь? Ты со мной?

-Да.

-Я так счастлив. Ты ведь не уйдёшь больше? Не бросишь меня?

-Ну конечно же, нет, -Ольга погладила его по щеке. -Как же я смогу жить без тебя?

-Я знал, что ты вернёшься. Это ведь настолько очевидно, что... Что мы с тобой созданы друг для друга.

-Созданы, -ответила девушка. -Друг для друга.

-Ты ведь любишь меня? Скажи.

-Да, дорогой, я люблю тебя.

Евгений обнял её, и она не отстранилась, не отпрянула от него. Наоборот — очень нежно прильнула к нему, как к самому дорогому на Земле человеку. Это напоминало головокружительный взлёт из бездонной глубины — в недосягаемую высь. Такой молниеносный, что дыхание перехватило, и разум как будто бы отключился на время. Он перестал адекватно воспринимать происходящее, словно переместился в иное измерение, наполненное исключительно приятными и позитивными ощущениями. Мечта вмиг стала явью. Тёплая, сладкая патока заполнила каждую щель души, каждую пазуху. Просочилась в самые глубокие и отдалённые уголки и трещинки.

Близость Ольгиного личика была столь соблазнительной и вдохновенной, что Евгений не мог удержаться от соблазна. Этот поцелуй должен был стать откровением. Их губы всё ближе и ближе. Задержав дыхание от предвкушения момента благоговейного торжества, они двигались навстречу друг другу. Губы соприкоснулись и...

Всё исчезло. Евгений самозабвенно поцеловал туман. Мистическое исчезновение Ольги случилось так скоропостижно, что он даже не смог понять, когда это произошло. Только что она была рядом, и вот её уже нет. Он хватает руками рассеивающийся туман, оставшийся от неё, а тот, холодея с каждым мгновением, развеивается, просачивается сквозь его пальцы. Как насмешка.

-Нет! Куда?! -обиженно восклицает он.

-Достаточно, -слышится ответ Хо. -Ты просил Ольгу, ты её получил. Я выполнило обещанное.

-Этого мало! Почему так мало?!

-А сколько тебе нужно времени, чтобы было достаточно?

-Ну, хотя бы, чуть подольше...

-Минута, пять минут, полчаса, час, день — какая разница? Сколько бы времени я тебе не предоставило, тебе бы всё равно не хватило. Не трать моё время.

-Ах, так? Решило поиздеваться? Ну, что ж. Тогда и от меня ты ничего не добьёшься!

Хо как-то странно, утробно ухнуло, а потом гомерически расхохоталось. Эхо его нечеловеческого хохота носилось под сводами, словно стая сов, мечущихся в темноте.

-Что тебя так насмешило?!

-Воистину, любовь разжижает мозг. Всё, что хотело, я уже получило! Ты что, до сих пор ничего не заметил? Хотя, тебе же сейчас не до этого.

-О чём ты? К-как?

-Да вот так. Всё очень просто, Евгений. Тебе шах и мат.

-Но ведь наша игра...

-Продолжалась.

-Но, как ты могло?

-Не-ет. Как ТЫ мог, так нелепо попасться? Признаться, я было о тебе лучшего мнения.

-Вот как? Выходит, что я сам тебе подыграл?

-Наконец-то начало доходить. Это фиаско, Евгений. Знаешь, что такое "фиаско"? Бутылка. Именно методом бутылки я и смогло тебя одолеть. Не понимаешь? Сейчас объясню. Вот, гляди.

Хо нагнулось, и выудило из-за трона, куда укатился царский скипетр, пустую бутылку.

-Как её разбить? Можно сделать так.

Пальцы, удерживающие горлышко, расцепились. Бутылка со звоном упала на пол, и, дребезжа, покатилась в сторону.

-Но, как видишь, такой приём не всегда помогает. Стекло может оказаться слишком прочным. И тогда, -подогнав хвостом укатившуюся бутылку к себе поближе, Хо подняло её с пола. -Нужно сделать вот так.

Оно размахнулось, подняв бутылку выше своей головы, а затем изо всех сил швырнуло её об пол. С оглушительным звоном бутылка разлетелась вдребезги. Несколько мелких осколков долетело до инстинктивно вздрогнувшего Евгения.

-Теперь ты видишь? -Хо развело руками. -Бутылка — это ты. Мне не удалось разбить тебя обычным способом. Тогда я позволило тебе подняться, дабы обрести ложное ощущение своего превосходства надо мной. Ведь чем выше человек поднимается, тем больше притупляются его чувства осторожности и осмотрительности. Вдохновлённый успехами, он начинает переоценивать собственные силы, и слепнет от чувства собственного величия. А это очень опасная слепота. Многих она погубила... Хо! Хо! Ну а когда ты на пике этой ложной самоуверенности, когда ты взлетел выше, чем нужно, мне осталось лишь сбросить тебя с этих высот одним единственным толчком. Быстро и эффективно. Каждый знает простую истину. Чем выше поднимаешься — тем больнее падать.

Евгений не спеша подошёл к трону. Под его подошвами хрустело битое стекло.

-Значит, всё? -спросил он.

-Для тебя — да, -ответил сумеречник.

-Не надо. Я не хочу.

-Поздно, Евгений. Слишком поздно. И не смотри на меня так осуждающе. Это был твой собственный выбор. Что до меня, так я напротив — всячески препятствовало подобному финалу. И ты сам это знаешь.

Евгений дёрнулся. В его голове лихорадочно промчалась вереница последовательных образов: открытая дверь на выход, лысый лакей, царица-мать. Проклятое Хо не лгало, как ни горько было в этом признаваться.

-Да, моей целью было тебя одолеть, и я этого не скрываю, -продолжило Хо. -Но я также не скрывало и своего уважения к тебе, к твоему сопротивлению, к твоей воле. Мне было действительно интересно играть с тобой. И я жутко не хотело, чтобы эта прекрасная игра завершилась столь банальным и нелепым образом.

-Ты всё равно бы меня не отпустило.