— Маккензи же сказал — сыпать всё вместе, — снова подал голос Иджес, увидев, что Гедимин перемешивает металлический порошок с красной жидкостью и отодвигает ёмкость в угол. — Туда ещё, наверное, полкило войдёт. Давай я бочку сюда прикачу, и в ней сразу перемешаем. Весь ирренций выделится...
Гедимин качнул головой.
— Не надо его выделять. Засунем в бак, как есть. Маккензи хочет "быстро" — так и сделаем.
Иджес недоверчиво хмыкнул.
— А тот контейнер тогда зачем? — он кивнул на отодвинутую ёмкость. Мея в ней постепенно темнела, вбирая радионуклиды. "Оставлю до утра, потом промою," — думал Гедимин. "Триста граммов чистого сингита — для реактора мало, но на опыты хватит."
— Это мне, — ответил он. — Пригодится.
— А-а, ясно, — протянул Иджес. — Верно. Как же атомщику без ирренция?.. Только, смотри, не взорви нам штаб. Скегги с Ренгером не пострадают, но сильно расстроятся!
05 сентября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Пока над жаропрочным поддоном гудело бесцветное пламя, превращая чистый ирренций в сингитовую пыль, Гедимин слил остатки щёлочи и посветлевшую, снова ставшую жидкой мею в отдельные ёмкости и проверил дозиметром. Убедившись, что оба вещества годятся для повторного использования, он повернулся к догоревшему ирренцию. Его осталось немного — чуть больше трёхсот граммов, как раз на три миниатюрных контейнера. Он "светил" спокойно, без всплесков, но Гедимин всё равно не стал ждать — быстро разделил его, спрятал под защитное поле и разложил по "карманам" скафандра. "Пока Иджес не видит," — едва заметно ухмыльнулся он, ставя пластины брони на место. "Не объяснишь же ему, что это — самое надёжное хранилище. Два слоя ипрона, полное экранирование..."
Из-за стены защитного поля донёсся гул — Иджес дотянулся до кабеля, свешенного с потолка, и запустил биконусный смеситель. Гедимин прислушался к шуму агрегата и довольно хмыкнул — ремонтники "Налвэна" своё дело знали. "Тем лучше. Не тратить время на починку. И так — хорошо, если за день управимся."
Он взял в руки излучатель, тронул откидную пластину на корпусе, задумчиво сощурился — и отложил установку в сторону. "Разбирать не буду. Пригодится."
Отодвинув на край стола несколько ёмкостей с "затравкой" — такого количества должно было хватить на излучатель над баком — сармат взял двухсотграммовый контейнер, покачал его на ладони и, закончив расчёты, вышел из-под защитного поля. Иджес, увидев его, радостно хмыкнул и похлопал по остановившемуся биконусу.
— Ну что, начнём? — он кивнул на ближайший мешок с железным порошком. — Загрузка — два центнера, больше не лезет! Ирренций у тебя?
Гедимин показал контейнер.
— И что, этого хватит? — Иджес недоверчиво сощурился на миниатюрную ёмкость. — Тут сколько?
— Двести граммов, — Гедимин старался говорить ровным голосом, не показывая досады. Иджес попал в точку — "затравки" было мало, ничтожно мало для такого огромного объёма субстрата.
"Думал, сначала мы всё проверим. Одна-две пробные закладки, два-четыре месяца — а там и охрана Пласкетта успокоится," — Гедимин держал вскрытый мешок над смесителем и был доволен, что можно не смотреть на Иджеса. "А выходит — или нам сейчас взорвать ещё один могильник, или оставить закладку с четвертью нужного реагента. И так-то успех был под большим сомнением..."
Он бросил четвёртый пустой мешок в ящик для отходов и, запустив руку в биконус, осторожно высыпал радиоактивную пыль и сразу прикопал её, засыпав железом сверху. Иджес на время "опасной работы" отошёл в сторонку, но тут же вернулся с четырьмя полными мешками. Металлические порошки фасовали понемногу — у непористого скирлина был свой предел прочности...
Установка зарокотала, биконус медленно провернулся и начал вращаться, постепенно наращивая обороты. Иджес покосился на часы.
— Долго ему бултыхаться?
— Пяти минут хватит, — ответил Гедимин. — Я пока подгоню лебёдку.
...Металлический порошок громко шуршал, высыпаясь на дно бака; там уже лежал ровный слой того же вещества, и Гедимин старался распределить вторую порцию так же равномерно.
— Двенадцать минут на один заход, — сообщил снизу Иджес — пока Гедимин работал с лебёдкой, он загружал железо в опустевший смеситель. — Двое суток провозимся!
— Возьми ирренций в углу и засыпь в биконус, — отозвался Гедимин. — Дело пойдёт быстрее.
Иджес хмыкнул.
— Нет уж, атомщик. Эти... вещества я трогать не буду. Чтоб потом никто не сказал, что из-за меня ничего не вышло.
Гедимин ошеломлённо мигнул — такого хода мысли от Иджеса он не ожидал.
— Не выйдет — добавим ирренция, — сказал он, надеясь, что механика это успокоит.
...Бак был загружен чуть меньше, чем наполовину, когда Гедимин, разворачивая лебёдку, жестом сказал Иджесу "достаточно". Тот, пожав плечами, поставил мешок на пол и полез обесточивать оборудование. Гедимин заглянул в бак. В тёмно-серой металлической пыли светлые кристаллы сингита были незаметны — только слабое омикрон-излучение показывало, что ирренций в ёмкости есть. Сармат выждал почти минуту, прежде чем закрыть бак защитным полем, — омикрон-кванты сочились со дна, зажигая цифры на дозиметре и приводя в действие омикрон-датчики в стенках бака, но интенсивность потока не возрастала.
— Восемнадцать тонн, — сказал Иджес, с довольным видом глядя на полный ящик пустых мешков. — Работы на завтра на день и на послезавтра — что останется. Ну, как оно там? Светится?
Гедимин качнул головой.
— Рано. Ещё излучатель не готов. Само оно засветится месяцев через восемь. У нас тут слабое излучение — не то что Пучки на орбите Марса...
— Да, в таком Пучке что угодно засветится, — Иджес поёжился и отошёл от бака подальше. — Кто как, а я — спать. Вот кто придумал эту мутацию, из-за которой за шесть часов еле-еле отдохнёшь?! Раньше, говорят, пятнадцати минут хватало...
Гедимин поморщился. "Не хватало. Но больше не давали. А победил бы Маркус — мы и сейчас спали бы по пять минут в сутки. Хоть какая-то польза от победы "мартышек"!"
06 сентября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
"Фланн! Передай Маккензи, что нам нужен обсидиан", — написал Гедимин на листке ежедневника, прежде чем прикрепить его у замаскированной двери, и, подумав, добавил в скобках параметры "стеклянного" листа. Он подозревал что лист ему всё равно не пришлют, а снова подсунут крошево и ошмётки, и придётся в очередной раз возиться с переплавкой, отливкой и прокатом стеклянной смеси. "И тигель", — добавил он к перечню перед тем, как погасить свет и уйти в "лабораторию". Из неё уже доносился шорох стального порошка — Иджес засыпал сырьё в биконус.
Где-то на пятой засыпке в зале потянуло сквозняком, и сарматы, насторожившись, развернулись к невидимой двери. Из-за перегородки донеслись нарочито шумные, шаркающие шаги, затем высунулась рука с широкополой шляпой.
— Спокойно, парни, тут свои, — Кенен нервно ухмыльнулся, глядя на плазморез за плечом Гедимина. — Джед, тебе не тяжело таскать эту махину?
— Инструмент лучше держать под рукой, — отозвался Гедимин, недовольно сузив глаза — издалека было видно, что у Кенена с собой нет никакого обсидиана. "Ну и что он тут шляется, если ничего не приносит?!"
— Дело, как вижу, движется, — довольно усмехнулся Маккензи, заложив руки за спину. Шляпу он надевать не стал.
— И когда торжественный запуск?
Гедимин поморщился.
— Фланн сказал про обсидиан? Это для излучателя. Пока его нет, до запуска не дойдёт.
Кенен досадливо хмыкнул.
— Джед! Я, конечно, не Айзек — но кое-чего нахватался. Зачем тебе в сигма-излучателе обсидиановый пласт?
Гедимин недобро сощурился. "Догадливый теск. Хорошая память."
— Хочу добавить мощный поток "омикрона", — сказал он. — "Сигма" — "сигмой", но чем больше вброшено квантов, тем лучше.
— А, ну-ну, — Кенен смерил его недоверчивым взглядом. — Значит, кванты... Джед, скажи, нам же не придётся тебя обыскивать по завершении работы? В твоих карманах не будет ничего, за что полагается расстрел? Так не хотелось бы испортить с тобой отношения...
— Не веришь мне — работай сам, — отозвался Гедимин. Ему удалось сдержать рефлекс и не покоситься на "карман", в котором лежал контейнер с ирренцием — и на его лице, как он надеялся, ничего лишнего не отразилось.
— Ищи обсидиан, — добавил он. — Я излучателем займусь, но ускорить синтез — в твоих, вообще-то, интересах.
Кенен тяжело вздохнул.
— Джед! Ты, кажется, думаешь, что материалы на меня с неба падают. Ты ещё помнишь, что обсидиан — стратегическое сырьё, а дружественной базы снабжения у нас больше нет? "Уран" и "Торий" свернули проекты, теперь каждый сам за себя — и нам приходится довольствоваться малым.
"Опять голова гудит," — думал Гедимин, угрюмо щурясь на многословного сармата. "Столько звуков — и никакого смысла."
— Скажи Айзеку, чтоб с Равнины привёз, — буркнул он. — Там есть, и макаки не мешают. Две-три тонны в деревянных бочках — или насыпью на волокуше, главное, борта нарастить...
Он замолчал, увидев, как лицо Кенена идёт волнами.
— Джед, прикуси-ка язык, — ровным голосом попросил Маккензи; на его коже блестела испарина. — Чего не знаешь — о том молчишь, уяснил? Стекло попробую достать. До скорого!
07 сентября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Твой друг-шериф расследует наш бабах в Пласкетте, — сообщил Иджес, спустившись в лабораторию после долгой передышки. — Вот, слушай: "Авария на полигоне промышленных отходов "Пласкетт" имела внешние причины, — уверен шериф Кларкского округа Чарльз Фостер. В настоящий момент место аварии оцеплено, ведутся следственные мероприятия. Персонал полигона сообщает о неопознанном летающем объекте, зафиксированном камерами..." Выходит, они засняли мой дрон в первом вылете. И портал, наверное, тоже. Жёваный крот!
Гедимин, не отрываясь от работы, равнодушно повёл плечом.
— Сделай на корпусе пару лишних гребней, покрась пятнами. Пусть ищут...
На секунду в мозгу мелькнули соображения, что на камерах в сигма-диапазоне остался не только внешний корпус дрона, но и все его "внутренности". Иджес, видимо, подумал о том же — он покосился на ящик, в котором лежали ненужные уже механизмы, и досадливо сощурился.
— Разберу я его. Надо же было так глупо "засветиться"!
...К вечеру ни Фланн, ни Кенен в лаборатории не появились; Гедимин сам сходил к выходу, но ящика с обсидианом там не было. "Ну, твоё дело," — недовольно думал сармат, возвращаясь к почти собранному излучателю. Сложная воронка, свёрнутая из защитного поля, была приделана к источнику излучения — слою ирренция, засыпанному между двух стеклянных пластин; оставалось закрепить излучатель на крышке бака, запитать воронку от стационарного генератора в подвале — и ждать, пару раз в сутки поглядывая на датчики омикрон-квантов. Иджес приволок старый монитор, три разломанные клавиатуры от телекомпов и пучок разноцветных проводов — и теперь возился, собирая из них щит управления. Гедимин, проходя мимо, одобрительно хмыкнул и прикрыл механика защитным полем — на случай, если радиоактивная смесь не улежит в баке и полезет наружу.
...Когда обруч-фиксатор плотно прижал крышку к баку, и Гедимин, вогнав в паз последний крепящий штырь, спрыгнул на пол, Иджес уже вылез из-под защитного поля и стоял поодаль, глядя на бак и периодически дуя на ладонь. В руке он держал круглую кнопку, только что покрашенную красным лаком.
— Ну что, дело к пуску? — спросил он с нервной ухмылкой. — К чему приделывать красную кнопку?
— Всё уже запущено, — отозвался Гедимин. Под лопаткой неприятно кольнуло — вспомнился Линкен, азартный белый огонь в его глазах... "Зря Иджес покрасил. Надо было сказать, чтобы не делал..."
— Датчики на монитор вывел? — быстро спросил он. — Повесь на стену, будем следить. И излучатель... дай сюда, сам доделаю. А ты иди вешать монитор.
Иджес удивлённо посмотрел на него, пожал плечами и, метко закинув кнопку в ящик с мусором, пошёл к монитору. Гедимину на секунду стало не по себе, и он, отгоняя бесполезные мысли, включил дозиметр и направил на бак. Излучение наружу не проникало — всё было закрыто герметично, даже патрубки в нижней обечайке до поры до времени были заткнуты.
— Готово, иди сюда, — окликнул его Иджес. — Тут всё видно. Вот твоё ЭСТ-излучение — видишь, пульсирует?
Гедимин посмотрел на пляшущие цифры и кивнул — "работает...".
— Теперь надо следить, — он указал на зелёные буквы "ЭМИА" и строку рядом с ними. Она не пустовала — сорок четыре килограмма ирренция всё же излучали немало омикрон-квантов, только на реакцию синтеза это не тянуло.
— Будем смотреть по очереди. Когда начнёт расти — зови меня.
— Знаю-знаю, — Иджес нетерпеливо закивал. — И скоро оно начнёт?
Гедимин пожал плечами.
— Может, через полгода.
08 сентября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
"Всё-таки повезло, что ирренций по свойствам похож на кальций. А не, к примеру, на плутоний..." — думал Гедимин, высчитывая, сколько тонн углекислоты понадобится, чтобы выделить ирренций, когда синтез закончится, и реактор разгрузят. "А ванну надо будет охлаждать. И прикрыть от света... если осадок выпадет раньше времени, будет много возни..."
— Пока не растёт, — виновато сказал Иджес, отвернувшись от монитора. — Всё то же, что вчера.
— Это ничего, — отозвался Гедимин. — Сменить тебя?
— Да ну, — Иджес снова покосился на монитор и протяжно зевнул в респиратор. — М-да... Жаль, что Маккензи не достал урана. С ураном получалось куда быстрее.
Гедимин рассеянно кивнул — он снова думал об углекислоте и о скорости подачи газа в охлаждаемый бассейн.
— Разумеется, быстрее. Одно дело — склеить вместе два ядра, другое — собрать и соединить шесть...
— Ядра? — озадаченно переспросил Иджес.
— Ну да, ядра атомов, — на секунду вышел из задумчивости Гедимин. — У ирренция огромное ядро — как два урановых. А железо — вообще мелочь. Маккензи бы ещё из водорода взялся синтезировать... Sa hasulu!
Иджес неуверенно усмехнулся.
— Значит, на один ирренциевый атом нужно шесть железных? Сложно... — он опасливо покосился на реактор. — И они слипнутся вместе?
— Ну, так получается, — пожал плечами Гедимин. Как именно это "получается", до сих пор не знал ни он, ни, по всей видимости, учёные из Лос-Аламоса и Канска. "Шесть атомов... хотя — не шесть. Чуть больше пяти. Пять и... Hasu! Там же ещё осколок. И он крупнее, чем..."
— Sa hasu! — выдохнул он вслух, наклоняясь над обрывком листа. Запоздалые расчёты много времени не заняли — строение известных атомов сармат помнил наизусть.
— Sa hasu... — прошептал он, медленно поднимаясь со стула. — Тащи насос! Если туда попадёт кислород...
...Через несколько секунд газовые датчики перестали что-либо чувствовать, но Гедимин выжидал ещё минуту, не выключая насос. Испарина, выступившая на лбу, начала было высыхать, но тут он вспомнил ещё об одном факторе, до сих пор не учтённом, и снова шёпотом выругался.
