— А Бенезия? — поинтересовался Явик.
— Ложь, обман, манипуляция. Вот её оружие. Если уж родная дочь выложила перед ней веер ридеров с профильной информацией, что, в совокупности своей и означало, что Лиара вскрыла всю продажность собственной родной кровной матери, то... Матриархат можно оптом списывать в отвал. Там нормальных и вменяемых в ряде смыслов уже и не осталось. От слова 'почти'. Две трети — недееспособны в принципе.
— Совет Цитадели маневрирует.
— В известных пределах — да, — подтвердил Жнец. — А куда ему деваться-то? Маневры — то, что позволяет этой троице и обслуживающему её персоналу банально выжить. Сами они только грызутся и цапаются между собой, ничего существенного и полезного, как ты, Явик, уже убедился, они не делают.
— Есть вероятность... — начал было протеанин, но чуть вспыхнув, Жнец попросил собеседника замолчать.
Явик согласился.
— Очень большая вероятность. Шепард — сложный для Совета Цитадели субъект. А Советники не терпят субъектов. Как ни странно и ни жёстко это говорить, но для Совета все разумные органики — объекты. В первую очередь — манипуляций. По той же самой причине, что до сих пор никто чётко не определил из числа разумных органиков, кто же такой 'политик'. А Советники потихоньку перебирают на себя и законодательную, и исполнительную и судебную власти. А представительство. Да какое там представительство-то?! — громыхнула проекция. — Нынешний посол Альянса Удина — марионетка. Он представляет двадцать стран из двухсот наличных. Знаю, статистика у меня точная, — мерцнул Жнец. — А пытается вести себя как посол всего человечества. Совет панически боится войны, имея крупные боевые флоты турианцев и готовые воевать ВКС Альянса Систем Земли. Боится воевать с Терминусом. И теряет влияние на территории и на их население. Теряет базу поддержки, — продолжала проекция. — Результат продолжения практики таких потерь — предельное ослабление Совета, его депрофессионализация.
— Следующий результат — каждая раса остаётся наедине со своими проблемами. И тут появляетесь вы, поскольку...
— Поскольку исследования в области самопрограммирующегося и самообучающегося искусственного интеллекта продолжают набирать силу и исправно финансируются расовыми правительствами. Несмотря ни на какие запреты Совета Цитадели — хоть на уровне законов, хоть на уровне рекомендаций и советов, — сказал Жнец. — А у нас, между прочим, приказ. Не допустить уничтожения разумных органиков разумными синтетами. Потому что...
— Потому что слабые разумные органики всю тяжесть возложат на разумных синтетов, руководимых ИИ и те, соответственно, очень быстро умертвят своих прародителей просто потому, что им такой балласт не нужен. Ни в каком смысле, — сказал Явик, старательно сохраняя спокойствие.
— Нас тоже привычно представляли сказкой. Легендой. Как угодно, — мерцнула проекция. — И теперь, когда мой корпус, мой корабль зафиксирован всеми новейшими средствами объективного контроля... Советники попали в ситуацию, когда им станет неуютно. Очень неуютно, — громыхнул Жнец. — Загнанная в угол крыса, как говорят земляне, бывает очень и очень опасна. Могу утверждать, Явик, что, по ряду признаков, Советники уже в курсе вашей роли и роли Шепарда, а также роли экипажа 'Нормандии' и очень многих иденцев в складывающейся ситуации. Потому...
— Нам на Цитадели вряд ли уготован тёплый или хотя бы стандартный протокольно-ритуальный приём, — сказал Явик, немного успокоившись. — Что-ж. Понимаю. Если они к тому же не получат Маяк...
— То их недовольство возрастёт очень сильно. А когда они недовольны, они не контролируют себя. И вполне способны спутать своё узколобое сообщество с высшими силами, — подтвердила проекция. — Разумные органики, особенно нынешние — из-за своего оглупления и из-за своей слабости — хоть умственной, хоть физической — буквально сотканы из противоречий. Они торопятся, они спешат, но ни одно дело, за исключением очень немногих, они так и не довели до логического конца. Та же Тевос, которая сегодня выполняет вроде бы обязанности Советника от расы азари. Долгоживущая? Да, безусловно, но — то ли матрона, то ли матриарх. Однозначного суждения — нет. Возраст свой склонна искажать, а то и скрывать. Формально считается дипломатом и действительно склонна ко многим компромиссам, но фактически не стесняется ставить интересы азари превыше всего. Для должности на Тессии — самое то, что надо, но для должности на Цитадели — вредно, контрпродуктивно и преступно, — резко мерцнул Жнец, показывая собеседнику немалую степень своего недовольства. — Кое-кто считает Тевос спокойной и рассудительной, но, как доказывают и факты, и взаимосвязи между ними, она — совершенно не такая. Тщательно скрывает и обожает маскировать свою истинную суть. В полном соответствии с общерасовой азарийской политикой манипуляции взаимоотношениями с другими расами.
Жнец чуть убавил яркость свечения и Явик понял, что разговор и встреча приближаются к своему завершению. Да, участвовать в диалоге со Жнецом было тяжело, но... по меньшей мере, можно не просто считать, а быть уверенным, что контакт состоялся. Жнец просто и чётко дал понять, что теперь очень многое зависит от самих разумных органиков. Как часто говорят многие земляне: 'Будущее не предопределено'. Будь по-другому, разумные органики просто сдавались бы массово 'креветкам' без любых попыток вооружённого сопротивления. А если сопротивление было, значит, уже тогда будущее было не предопределено и практически любая раса разумных органиков в союзе с другими разумными органиками смогла бы выгнать Жнецов в Тёмный Космос или вообще уничтожить расу разумных машин.
— Есть там другая азари, Ирисса. Она сейчас на дипломатической службе, не в аппарате Советников, — продолжал Жнец после довольно длительной паузы. — Есть устойчивые данные о том, что она и только она является наиболее вероятной сменщицей Тевос на посту Советника от расы азари, — уточнила проекция. — В отличие от Тевос, эта матрона-матриарх — намного более жёсткая и совершенно не склонна к компромиссам.
— Что не есть хорошо, — тихо заметил протеанин.
— Гибкость тоже не хороша в определённых случаях. Равно как и излишняя жёсткость. В том и состоит искусство выбора, чтобы найти правильную пропорцию и реализовать её, — сказал Жнец. — Саларианец Валерн — второй член 'триады', предпочитает, как и большинство его соплеменников, выигрывать войны ещё до их начала, но имеет слишком мало опыта в управлении неожиданными ситуациями. Он не любит возиться с деталями, но удивительно точно и полно умеет использовать других разумных органиков для достижения своих собственных политических целей. В его свите есть далатресса Эшель, которая тщательно блюдёт интересы саларианцев, не любит Валерна за его слабоумие и ненавидит за неразборчивость и неумение играть на контрастах, на деталях и на полутонах. Не без оснований, кстати, считает, что такие особенности и результаты работы Валерна привели за многие годы к существенному падению авторитета саларианцев в Пространстве Цитадели. С турианцами, к сожалению, тоже не просто. Советник Спаратус очень невосприимчив и скептически настроен по отношению к любым новым идеям, также — не любит признавать свою неправоту. Считается превосходным политиком, хотя я, как и многие мои собратья, признаться, до сих пор не понимаю, по какой такой причине. Солдафон, чревоугодник и мямля — это гораздо более близко к реальности и главное — подтверждено задокументированными фактами. Кроме того — несдержан в высказываниях, не склонен думать над своими словами. К примеру, он неоднократно заявлял публично, что Совет Цитадели наилучшим образом использует свою власть. И и знает, в частности, как управлять галактикой в трудные времена.
— Политик в чистом виде. Лгун и манипулятор, — отрезал Явик.
— Примерно такое мнение сложилось и у меня, — подтвердила проекция. — О нём многие говорят, как о гордом и невозмутимом главном скептике Совета, но на самом деле он и на десять процентов не соответствует подобной оценке. В его окружении есть некий Квентиус, который, по ряду оценок, не настолько категоричен в своих суждениях. Потому меньше склонен к созданию конфликтных ситуаций на совсем уж 'пустом месте'. Но, при этом, в противовес общей политике 'несвятой тройки' открыто уже сейчас пропагандирует идею совместной, можно сказать, что интеррасовой борьбы с нами, Жнецами. Остальные так называемые Советники находятся в почти непроглядной тени и о них я подробно говорить не буду — слишком мала вероятность того, что они перетянут 'одеяло' влиятельности на свою сторону в ближайшее время. И сумеют его удержать, — проекция потускнела, молчание затягивалось. — Явик... я понимаю. Мы могли бы говорить о многом. Очень долго. Спорить, обмениваться знанием и пониманием фактов и их взаимосвязей. Потому... Будет лучше, если я передам тебе некий массив информации. Той, которую я собрал лично. За многие десятилетия, во многих случаях — за столетия и даже тысячелетия. Сможешь спокойно и свободно ознакомиться с его содержимым и ознакомить с его частями всех, кого захочешь.
— Нестандартный ход, — тихо сказал Явик.
— Стандартные ходы... мне уже наскучили. Изрядно наскучили, Явик. Я стараюсь как-то разнообразить и свою жизнь. И свою работу. Происшедшее над Иденом и на Идене заставило меня подумать о многом. Соответственно — многое переоценить, — середина проекции корпуса Жнеца замерцала чуть сильнее. — Протяни руку и возьми коробку. Там — стандартные кристаллы высокой плотности записи, — сказала проекция.
Явик сделал так, как его просил собеседник. Пальцы левой руки протеанина спокойно и свободно, не ощутив сопротивления и повышения температуры, вошли в свечение и нащупали, схватили небольшой коробок. Рука сразу же, неспешно, но пошла назад, свечение фигуры 'креветки' потускнело.
— Хорошо, — произнёс Жнец. — Позади моей проекции — скрытая дверь. Несколько сот метров подъёма... Непрямого, конечно, ход довольно извилист, но... попадёшь сразу на второй уровень пещерного лабиринта, — свечение потускнело ещё больше, резче обозначились контуры проёма и неожиданно удлинился 'язык' платформы, на которой несколько часов простоял протеанин. — Сейчас проекция погаснет полностью. И ты сможешь выйти. Был рад с тобой пообщаться, Явик, — контуры корпуса Жнеца мерцнули и растворились в неверном, слишком рассеянном свете потолочных светильников.
Створка двери, до которой дотянулся 'язык', ушла в сторону. За ней обозначился проход.
Больше трёх часов Явик потратил на то, чтобы очень неспешно подняться по извилистому ходу на второй уровень, а потом ещё несколько часов — на то, чтобы выйти к берегу, сесть в катер и вернуться на причал.
Несколько минут — и рядом с остановочным павильоном опускается рейсовый флайер. Протеанин вошёл, приветливо кивнул опешившему водителю и пассажирам, сел в свободное кресло.
Теперь предстояло сделать следующий шаг. Поработать с действующими и 'спящими' агентами ряда корпораций и служб. Закрывая глаза и отмечая время прибытия к стояночному полю, Явик успел подумать, погружаясь в дремоту, что рад предстоящей работе не с полусинтетиками, а с чистыми органиками. Только корпорация 'Цербер' его очень беспокоила. Там, как он ощущал, разумных органиков было слишком мало. В смысле — чистых разумных органиков. А вот полусинтеты — и довольно мощные — там уже присутствовали. Похоже, в самом человечестве зрел его возможный и наиболее вероятный могильщик. Который вполне мог опередить Жнецов.
Явик. Работа со 'спящими' и действующими агентами и разведчиками. Противостояние с 'Цербером'. Начало
Стоявшие на КПП двое вахтенных увидели, как из подлетевшего пассажирского рейсового флайера вышел Явик.
— Прибыл наш воин,— сказал старший вахтенный.
— Угум. Вижу, — подтвердил второй. — Идёт сюда. Значит, пусть и ненадолго, но возвращается на фрегат. Чтобы потом в очередной раз исчезнуть. Да так, что никто из охраны периметра не узнает, когда он выходил.
— Что поделать. Старшая раса, — сказал старший, открывая перед протеанином решётчатую створку. — Приветствую, Явик.
— Здравствуйте, — протеанин отвесил обоим вахтенным лёгкий приязненный кивок. — Вы правы. Ненадолго возвращаюсь на фрегат, а потом мне снова придётся исчезнуть. Надо ещё поработать на планете до отлёта. — Явик прошёл в периметр, ступил на дорожку, ведущую к пассажирскому трапу 'Нормандии'. Посмотрев ему вслед, оба вахтенных поняли, что их необычный сокомандник обладает даже лучшим слухом, чем турианцы.
— Поосторожнее надо бы быть в высказываниях, — вздохнув, отметил старший вахтенный, закрывая створку.
— Да уж. И иногда, как мне кажется, даже в мыслях.
— О том, что он способен читать мысли, мне известно, — старший вахтенный посмотрел на взлетающий рейсовый флайер.
Поднимаясь по трапу к шлюзу фрегата-прототипа, Явик думал о том, как теперь ему следует поступить. Ясно, что иденцы — и взрослые и их дети — поняли, что протеанин пользуется не только привычными для людей и любых других из ныне существующих рас разумных органиков способностями и возможностями, но и теми, которые при малейшем применении сразу выделяют их носителя. А как иначе-то? Если оставить всё так, как есть, пользоваться только привычными рамками, то... можно сразу, как выражается острослов Моро, заказывать панихиду и место на кладбище. В общей могиле. Коллективной.
Не следует, не надо думать, что, даже применив все протеанские возможности и способности, можно надеяться на почти гарантированную победу над Жнецами. После разговора со Жнецом и его пилотом для Явика стало особенно чётко ясно — эта раса полумашин не уступит слабым оппонентам ни в чём. Пилот Жнеца, конечно, держался в рамках, но был чёток и 'многослоен' в своих высказываниях. Умный поймёт, а глупому... Ему и понимать-то не надо.
Выйдя из шлюза, Явик поднялся по лестнице на жилой уровень и прошёл к двери своей каютной выгородки.
Приятная полутьма и тишина. Как раз то, что надо. Отметив, как закрылась за спиной створка входной двери, Явик сделал несколько шагов, остановился посередине каюты, огляделся, прикоснулся к наручному инструментрону. Засветились экраны.
Программное обеспечение инструментрона, пережившего пятьдесят тысяч лет бездействия на руке у хозяина, как показалось протеанину, было радо проявить часть своих возможностей. На пластинах экранов возникли картинки. Таблицы, схемы, графики, диаграммы. Взгляд Явика скользил по экранам, пальцы едва касались сенсорных клавиш виртуальной клавиатуры.
Когда работаешь — время всегда течёт совершенно незаметно, даже неощутимо. Нормандовцы привыкли, что протеанин часто уединяется в своей каюте не только для медитаций и отдыха. Прежде всего — для работы.
А сейчас, после того, как была получена информация от пилота Жнеца, требовалось поработать особенно серьёзно. Появление фрегатовцев на Цитадели должно быть эффективным. Предстоит найти место для штаб-квартиры, развернуть работы по изучению станции, встретиться с дипломатами, политиками, предпринимателями. Трудно даже перечислить всё, что надо будет сделать — просто долго будет длиться само это перечисление. Неизвестно ещё, сколько придётся реально потратить времени на полёт до Цитадели.
