— Видишь этот значок? — мрачно спросил он у Иджеса, указывая на неприметную букву "n". — Тут датчики нейтронов. Смотри за ними. Если расчёты не врут, выброс будет бешеный.
"Нейтронностойким фрилом надо было покрыть," — думал он, угрюмо щурясь, пока обматывал реактор защитным полем. "Изнутри. Если просто пробои пойдут — ладно. Главное, чтобы такой поток весь кеззий из стенок не выжег. Маккензи эту штуку явно делал для урана. А там совсем другие остатки и потоки. И я хорош — сразу не посчитал, что там выходит. Как бы не бабахнуло..."
10 сентября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Сквозняком в лаборатории потянуло рано — на часах в углу монитора было полшестого. Гедимин уже в пятый раз думал, что пора их подвести — они спешили на две минуты — и в пятый раз забывал, уткнувшись угрюмым взглядом в неподвижные строки на мониторе. Иджес спал; реактор присмотра не требовал — стоял себе, облепленный датчиками, не грелся, не "фонил" и не вздувался; можно было бы заняться экспериментами, но после двух суток бесполезных наблюдений за экраном в голове было пусто и гулко. "Мозг выжгло," — мрачно думал Гедимин, уже уверенный, что, пока синтезирующий реактор не начнёт, наконец, синтезировать, ни до каких экспериментов дело не дойдёт. "Видимо, сигнал для уранового субстрата на железо не действует. Следовало ожидать..."
— Джед за реактором — родная картина! — Кенен, выйдя из сумрачного коридора на свет, широко ухмыльнулся и помахал шляпой. — Иджес снова дрыхнет?.. Процесс уже пошёл? Сколько выработки?
— Ноль, — отозвался Гедимин, угрюмо глядя на сияющего сармата. — Синтез не идёт. Где обсидиан?
— Вот же память у теска, — пробормотал Кенен, выкладывая на край щита управления небольшой мятый свёрток, из которого во все стороны что-то торчало. — Всё, что есть. Разбирайся сам, атомщик. Тебя в Лос-Аламосе учили. Думай, как его подстегнуть. Может, тебе опять руку туда засунуть? Раньше работало...
Гедимин сердито фыркнул.
— Давай тебя засунем. Взрывной синтез — тоже синтез.
Кенен проворно шагнул в сторону и примирительно улыбнулся.
— Просто шутка, Джед. Давай, собирайся, — сдавай пост Иджесу, отмывайся от плутония и выходи. В девять повезём реактор в печь на прокалку — хоть посмотреть на него успеешь!
"Прокалка," — повторил про себя Гедимин, скрывая довольную ухмылку. "Всё-таки "Вестингауз" объяснил ему, зачем нужна прокалка. Большой прогресс..." Он даже не стал говорить Кенену, что плутонию в лаборатории взяться неоткуда, а был бы он тут — Гедимин не сидел бы три дня, как идиот, у пустого монитора. Только быстро сбрызнул скафандр водой для блеска, растолкал недовольного Иджеса и, спрятав пакет с обсидианом в нишу под бронёй, направился к потайному выходу.
— Накопительный цех покажешь? — спросил он вполголоса, выбираясь вместе с Кененом из-под энергостанции. Маккензи, не замедляя шаг, махнул рукой.
— И накопительный, и сборочный. Всего насмотришься. Если заметишь где-то непорядок, говори сразу, слышишь? Айзека нет, а наши дефектоскописты... — он поморщился. — Велел им каждую ерундовину проверять в движении, так сразу процент брака подскочил. Опять огрёб от "Вестингауза"...
Гедимин еле слышно хмыкнул.
— Днища в этот раз не запороли? А обечайки?
Кенен скривился.
— Хватит шуток, Джед. Выходи и притворяйся ликвидатором. Лицо убери! Пойдём в горячий цех. Бригадиры уже там — велел, чтоб ждали...
...Корпус реактора, судя по его расположению и подсунутой под него платформе, недавно вернулся с дефектоскопии. Гедимин пару минут разглядывал его с галереи и довольно ухмылялся в респиратор. "Мой сплав. Даже по виду не спутаешь. Красивый..."
— Ну? — Кенен нетерпеливо толкнул его в бок. — Смотреть пойдёшь?
Гедимин кивнул и потянулся к шлему, сдвигая с висков экранирующие пластины.
— "Вестингауз" разрешил применять новый сплав? Все бумаги подписали?
Кенен поморщился.
— Не напоминай! Тебе легко — взорвал пару ангаров, отлежался в медчасти, и изобретение готово. А меня наизнанку вывернули, пока я это изменение в протоколе пробил.
Он, резко замолчав, расплылся в улыбке и хлопнул Гедимина по спине.
— "Весты" довольны, Джед. У меня гора заказов на этот новый рилкар. Весь Западный блок в очереди стоит! Жаль, к Восточному не пробиться, — вот там, говорят, золотое дно...
Гедимин покосился на его мечтательную ухмылку, но ничего не сказал.
Толстые стенки из монолитного рилкара блестели на просвет серебром. Гедимин прикасался к ним осторожно, стараясь не оцарапать жёсткой пластиной скафандра. Луч сканера, обшарив корпус, нашёл сварные швы; сам сармат не видел их — только с закрытыми глазами, прижав палец к нужному месту, чувствовал едва заметную неоднородность. Бригадиры — двое филков с непроницаемыми лицами — молча наблюдали за чужаком с галереи, не подходя близко. Кенен жестами уговаривал их развернуть реактор, а Гедимина — забраться внутрь, но сармат только заглянул через патрубки и посветил лучом сканера.
— Работать будет, — сказал он, подойдя к Кенену. — Но после прокалки я бы ещё взглянул.
Маккензи быстро закивал и жестом скомандовал бригадирам: "Вперёд!"
— Ясное дело, взглянешь. Айзек на тебя рассчитывает, — он развернулся на пятках и, ухватив Гедимина за локоть, потянул его к лестнице. — Идём! Тут ещё много смотреть, — коридоры оттока, щиты, сборки...
Когда Гедимин, уже с галереи, оглянулся через плечо, реактор ещё никуда не ехал — филки, собравшиеся со всего цеха, столпились вокруг него, разглядывали и что-то обсуждали. Сармат вспомнил, что никто из них к нему не подходил и ни о чём не спрашивал — даже результат осмотра, по-видимому, слышал только Маккензи. "Ладно, без меня разберутся," — подумал он. "Отливка хорошая. Научились."
... — Ну? — Кенен, обойдя вокруг Гедимина, пристально взглянул ему в глаза. Сармат пожал плечами.
— Пока неясно. Детали исправные. А как будет в сборе...
— Умеешь ты обнадёжить, — пробормотал Кенен, недовольно щурясь, и посмотрел на часы. — Ис там, наверное, весь монитор проглядел. Проводить тебя до шахты?
Гедимину на секунду стало неловко перед Иджесом, но он решительно качнул головой.
— Накопительный цех, — напомнил он. — По моим чертежам. А я не видел. Показывай!
...Шум насоса, прокачивающего омывающий раствор, затих; оператор поднял сетку с заготовками наверх, под яркий свет ультрафиолетовых ламп и тёплые потоки воздуха. Кенен деловито прикрыл глаза тёмным щитком и укоризненно ткнул Гедимина кулаком в бок — тот с удивлением наблюдал за Маккензи и сам напрочь забыл о защите глаз.
— Вот они, — Кенен еле слышно усмехнулся, глядя на россыпь заготовок. Это выглядело, как ворох обрезков толстой прозрачной проволоки, местами искривлённой, местами — закрученной в спираль.
— Первый прогон, "бытовой" накопитель, — вполголоса пояснил для чужаков филк-оператор. — Пойдёт по второму кругу.
— Да, заготовки для переплавки, — наклонил голову Кенен. — Тут их называют вермишелью. Радиоизотопные метки на каждой партии. Учёт до миллиграмма. Никаких ящиков с обрезью, Джед. Никаких кусков по мусоркам. Стратегическое сырьё, уникальный материал.
Он, сдвинув на лоб затемнённый щиток, посмотрел на Гедимина со значением. Тот сузил глаза.
— Да возись ты с ним сам, мне-то... — он ещё несколько секунд разглядывал хаотичную, сбившуюся россыпь "вермишели", прежде чем развернуться к выходу. Под бронёй, близко к телу, лежали образцы накопителя — давний подарок Гварзы; в другом кармане — осколки обсидиана, где-то, наверняка, тоже учтённого до миллиграмма. "Зачем было вытаскивать меня из отряда Скегги? Работать нельзя, помогать не надо..."
...Иджес с облегчённым вздохом поднялся со стула и, не дожидаясь, пока Гедимин сядет на его место, исчез за перегородкой. Ремонтник беззвучно хмыкнул — защитное поле между мониторами и реактором в случае аварии приняло бы удар на себя, а вот выгородки, наставленные по лаборатории, не помешали бы ничему — кроме разве что альфа-излучения, но с ним в таких случаях проблем было немного. Он выставил ещё одно защитное поле, вдоль перегородки, и, скользнув равнодушным взглядом по монитору ("синтез не пошёл"), двинулся к реактору.
Снимать крышку пока можно было без опаски — натрий, побочный продукт гипотетической реакции, ещё не выделился, гореть было нечему. Гедимин покосился на кабели, идущие к излучателю, и, ни к чему не притрагиваясь, наклонился над реактором с самодельным черпаком в руке. "А теперь работаем, как положено. Десять килограммов для начала хватит."
Когда Иджес выглянул из укрытия, новый миниатюрный "реактор" уже был заэкранирован должным образом и поставлен в сторонке, а Гедимин сидел над записями с "дозиметрии Города Каналов" и перечитывал свои пояснения. "Неужели ничего нет про синтез? И здесь тоже? Мать моя пробирка..."
— Не работает, — вздохнул Иджес, покосившись на реактор. — Который день сидим, и без толку. Маккензи что-нибудь принёс?
— Осколки. Дрянь, но сгодится, — рассеянно отозвался Гедимин, выключая наручный смарт. "Видимо, про синтез никто не спросил. Ладно, пойдём старым путём. Сигнальная пульсация не сработала в новых условиях. Как её под них подогнать?"
— Ты теперь будешь обсидиан плавить? — осторожно спросил Иджес, оглянувшись на брошенный всеми щит управления. — Мне сесть за пульт?
— Незачем. Я вывел сигнал себе на передатчик, если что, заорёт, — отозвался Гедимин, задумчиво щурясь. "Надо слепить в один атом не два ядра, а шесть. Может, это существенно? Если пульсацию в три раза усилить... или ускорить... хм, а там не ровно шесть — там пять с дробью. Надо высчитать точнее... или взять с округлением? Лишнее в любом случае не прилипнет — как слипнется, так и отвалится..."
— Что там у тебя? Ирренций? — Иджес недовольно сощурился на контейнер в углу и полуразобранный излучатель на столе. Гедимин снял все лишние трубки — не хватало ещё случайно скрестить лучи на радиоактивной "мишени"...
— Для опытов, — кивнул ремонтник. — Маккензи, наверное, хотел, чтобы мы экспериментировали на работающем реакторе. Sa hasu!
— Угу, — поддержал его Иджес. — Маккензи вечно лезет в то, в чём ни черта не смыслит. Значит, мне посидеть за пультом, пока ты... занят?
— Ни к чему, но хочешь — посиди, — Гедимин недовольно сощурился — из-за болтовни он никак не мог сосредоточиться. "Ускорю пульсацию в три раза — и посмотрим, как пойдёт..."
12 сентября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
"Ничего," — Гедимин с досадой зачеркнул ещё одну строчку в записях и отсоединил излучатель от контейнера с облучаемой смесью. Интенсивность омикрон-излучения, как и вчера, даже не думала расти, — ничего нового, что на экране наручного дозиметра, что на мониторе щита управления.
"Теперь это," — он отметил следующую строку крупной точкой и, уложив излучатель на стол, привычным движением вскрыл корпус и погасил защитные поля. Дрожащее тёплое волокно легло на висок, разветвилось, запустив отростки под веко, и сармат сердито мигнул и посмотрел наверх — туда, где должен был стоять основной защитный купол, прикрывающий чужаков от излучения энергостанции. Купола не было — только многосоставные арки и перекрытия промежуточного свода.
"Не подновил вчера поле, за ночь выгорело," — Гедимин, досадливо щурясь, потянулся к генератору. "Вот что значит зарыться в бесполезные опыты... Ещё и шлем надет не по инструкции. Будет после этого мозг работать, жди..."
Невидимые нитчатые щупальца отодвинулись от глаз и плотно прилипли к коже на висках, на лбу, затрепетали на скулах. Они все непрерывно двигались, и ощущение тепла от них постоянно менялось, как будто они то нагревались, то остывали. "Ни один термодатчик ничего не покажет," — думал Гедимин, глядя на экран дозиметра. Цифры рядом со значком "сигма" прыгали, сменяя друг друга, — излучение нестройно пульсировало, и прибор это чувствовал, как и сам сармат.
Поток дрожащих волокон спустился на плечо и расползся вдоль руки, от плечевого сустава до запястья. На долю секунды Гедимин почувствовал жар в правой ладони. Он посмотрел на неё — она прикрывала корпус излучателя, но жгло не снизу, не от ирренциевых элементов внутри установки, — горячие волокна отчётливо спускались с запястья к ладони и подушечкам пальцев. Ненадолго остыв, они снова налились теплом. Дозиметр негромко пискнул и качнул стрелкой — сигма-излучение внутри миниатюрного "реактора" с десятью килограммами загрузки резко усилилось.
— Это ты? "Налвэн"? — с кривой ухмылкой спросил Гедимин, бросив взгляд на арки свода. Ему было неловко — как обращаться к "хранителю", он до сих пор не понимал. Существо, кажется, отреагировало — все волокнистые щупальца налились теплом и ненадолго перестали дёргаться. Болезненного жжения сармат не ощутил — видимо, "хранитель" не был ни испуган, ни рассержен.
— Скучаешь? — он неловко усмехнулся. — Айзек давно не говорил с тобой... Я тоже не знаю, где он.
Гедимин не был уверен, что "хранитель" его слышит (и очень надеялся, что ничего не слышно Иджесу, спящему в огороженной комнате), но волокна замирали, когда он говорил, а пульсация усиливалась, когда замолкал, — это можно было принять за реакцию.
— А я работаю, — сообщил он, когда щупальца снова обвились вокруг правого запястья. — Вспоминаю, как это делается.
Он со вздохом отодвинул излучатель и склонился над контейнером с железным порошком. Датчиков на него не хватило, да они и не требовались — ёмкость из тугоплавкого фрила отлично пропускала все излучения, и они отражались на её защитном куполе. Сейчас он подёрнулся красными разводами. Они расходились от верхней точки, будто кто-то прижал к ней палец и надавил, заставив купол пойти рябью. Гедимин со смутной надеждой поискал зелёные пятна омикрон-излучения, — они, как и раньше, были разбросаны по всему полю едва заметными бледными точками и ярче не становились.
"Столько пульсаций, такая интенсивность, а эффект нулевой," — с мимолётной досадой подумал Гедимин, покосившись на "фонящие" своды, но тут же одёрнул себя. "Это просто проявления "хранителя". Они и не должны влиять на синтез. А мысли оно, похоже, слышит..."
Волокна, оставив в покое руку, оплели голову сармата и там замерли, практически не шевелясь. Дозиметр показал, что интенсивность излучения плавно снижается и застывает на незначительной отметке — будто огромное существо, нависшее над сарматом, втягивает в себя свешенные щупальца.
— Глупо спрашивать, наверное, — прошептал Гедимин, неловко ухмыльнувшись. — Откуда тебе знать, как ускорить синтез. Это затеи Маккензи — выдавить максимум из негодного сырья. Заменить уран железом... Оно не перерождается. Даже если замкнуть вокруг него два твоих реактора... хотя — это может сработать.
Он снова ухмыльнулся. Красные волны по защитному куполу перед его носом перекатывались из стороны в сторону, будто кто-то в задумчивости гонял радиоактивный порошок из угла в угол невидимой лапой.
— Если бы два реактора... или ирренциевый взрыв, или размыкающийся Пучок... или по тонне ирренция на тонну субстрата, — пробормотал Гедимин, задумчиво глядя на красные линии. — Сигма-излучение тут, наверное, ни при чём. И ты тоже. Ладно, хватит болтать. Работа не ждёт.
