Он поднялся на ноги и шагнул к столу. Это заняло считанные секунды — и ровно на столько Гедимин отвёл взгляд от контейнера, прежде чем его глаза обожгла белая вспышка. Мгновение спустя он лежал, уткнувшись лицом в бронированный локоть, и видел только бесформенные красные пятна, а над головой колыхалось выгорающее защитное поле. Вскинув руку, сармат бросил ещё несколько сфер, уплотнённых до непрозрачности. Дозиметр заверещал и тут же замолк — бросок попал в цель, источник излучения накрыло колпаком.
— Мать моя пробирка, — еле слышно пробормотал Гедимин, пытаясь проморгаться. — Черенковское свечение...
— Эй! Что там? — услышал он взволнованный голос Иджеса. — Атомщик, ты живой?
— Не выходи, — крикнул Гедимин в ответ, с трудом поднимаясь на ноги; дозиметр замолчал, но показаний сармат разглядеть не мог. — Тут опасно. Накройся куполом и жди!
— Ага, как же, — сердито пробормотал Иджес, и через пару секунд Гедимин услышал быстрые шаги. Сетчатка постепенно восстанавливалась — сармат уже видел не только красное марево, но и очертания защитных куполов. Тот, что поближе, подёрнулся изнутри чёрно-зелёной рябью; чёрное постепенно рассеивалось, но зелёное разгоралось всё ярче.
— Глаза прикрой! — крикнул Гедимин, услышав чужие шаги. В ответ сердито фыркнули.
— Лежи, где лежишь, я иду!
Гедимин сделал неуверенный шаг; глаза немного слезились, но зрение возвращалось. Он опустился на пол рядом с миниатюрным реактором и вгляделся в узоры чёрной и зелёной ряби. Чёрные точки появлялись и исчезали, хаотично разбросанные по всему куполу; зелень проступала изнутри, равномерно окрашивая защитное поле. Сармат посмотрел на дозиметр и увидел, что сигма-излучение почти пропало — остался слабый-слабый фон, источник которого висел прямо над головой. Секунду спустя тёплое волокно притронулось к его виску и тут же пропало. Через пару секунд оно потрогало сармата ещё раз, и он почувствовал пристальный взгляд с потолка — отовсюду одновременно, словно глаза были рассредоточены по всему своду. Он резко вскинул голову — ощущение тут же пропало.
— Чёрное — нейтроны, — прошептал Гедимин, глядя на контейнер. — Синтез пошёл. Всё-таки два реактора — это существенно...
В глазах снова зарябило, и он поспешно зажмурился. Невесомое щупальце тронуло висок. "Будто пальцем трогает," — мелькнуло в голове Гедимина. "Проверяет, живой ли..."
Он слабо усмехнулся, но додумать эту мысль не успел — его крепко схватили за плечи и потащили назад, в коридор. Иджес шумно дышал в респиратор и еле слышно поминал размножение "макак". Отцепился он, когда оба реактора — и вся лаборатория — исчезли за стенами защитного поля, выставленными среди перегородок.
— Что там было? Взрыв? — голос Иджеса дрожал от волнения. Его глаз Гедимин не видел — они были закрыты затемнённым щитком. "Всё по инструкции," — сармат слабо улыбнулся. "Один я, как обычно..."
— Активный синтез, — ответил Гедимин. — Внезапное срабатывание. Я прозевал, вот, глаза прижгло...
Он досадливо поморщился — и, вздрогнув всем телом, метнулся к выходу. "Натрий!"
...Контейнер всё-таки выдержал. Крышка вздулась пузырём, стенки слегка оплыли, и Гедимин обмотал их для прочности защитным полем, — но кислорода внутри было немного, он быстро закончился, и температура перестала расти. Пять минут сарматы выжидали, потом осторожно размотали поле, позволив стенкам охладиться. Смесь внутри контейнера местами светилась тёмно-красным — натрий, выгорая, хорошо прогрел металлы вокруг.
— Там теперь щёлочь, — вполголоса напомнил Иджес. — Не разъест?
— На синтез не влияет, а стенки выдержат, — отозвался Гедимин, поднося к остывающей поверхности дозиметр. Интенсивность омикрон-излучения возросла в двадцать раз и продолжала повышаться, но теперь уже плавно.
— Бассейн надо термоустойчивый, — вслух подумал сармат. — И вымывать натрий, пока весь не вытечет. Без этого — пустая трата углекислоты, с таким-то нагревом...
Иджес неопределённо хмыкнул. Он уже проверил реактор своим дозиметром, что-то прикинул про себя, обошёл его по кругу и оглянулся на излучатель — тот так и лежал на столе, не затронутый ни лучевыми, ни температурными всплесками.
— Чем ты его так? — он кивнул на контейнер. — Вроде и облучить не успел...
Гедимин пожал плечами.
— Тут бешеный фон. Видимо, что-то отреагировало... — он покосился на потолок и поднял руку с генератором. "Хватит межвидовых контактов. Оно, конечно, здорово, но как я его к большому реактору прикручу?"
Защитное поле прикрыло лабораторию, и оба сармата облегчённо вздохнули. Гедимин покосился на дозиметр. Реактор, вопреки его опасениям, работать не перестал — омикрон-излучение постепенно усиливалось.
— А вон с тем ты так же сможешь? — осторожно спросил Иджес, указывая на большой бак. Гедимин досадливо сощурился — механик, похоже, перенял от "хранителя" навык чтения мыслей.
— Подожди... — он отошёл к столу, включил дозиметр, развернул ленту записи на полчаса назад. "Вот оно — здесь разрушилось поле, резкий рост фонового излучения, основной источник вверху. Дальше хаотичные пульсации... А, вот указатель на реактор. Снова хаотичные пульсации..." — он отмотал ленту до резкого всплеска нейтронов и заинтересованно сощурился на оставшийся участок. Там пульсация "сигмы" была упорядоченной — мало того, последовательность пиков и спадов выглядела очень знакомо. "Стартовая пульсация, сигнал к ускорению синтеза," — сармат развернул участок записи в график и еле слышно хмыкнул. "Да, это она. Только вот эти пики... в норме они гораздо короче, а здесь... Да, похоже, дело в них. Чем меньше исходные атомы, тем длиннее пики. Надо запомнить..."
Он несколько секунд смотрел на график, пока последовательность не отпечаталась на сетчатке зубчатой багровой линией, и, прикрыв дозиметр нарукавной пластиной, взялся за излучатель.
— Иджес, ты иди,— запоздало напомнил он, поднимаясь из-за стола с настроенным излучателем в руках. — Уходи под экраны. Тут будет ирренций...
Иджес сердито фыркнул.
— Ага, сейчас! Опять за эксперименты? Я буду тут. Хоть вытащу тебя, если что.
...Первый контейнер отодвинули подальше. Он всё ещё "фонил", разбрасывая в разные стороны нейтроны и омикрон-кванты; синтез не замедлялся и шёл довольно быстро. Новый контейнер, наполненный смесью железа с ирренцием, Гедимин закупоривал особенно тщательно, долго откачивал воздух и подозрительно щурился на излучатель, торчащий из крышки, — достаточно ли герметичны стыки?
— А обязательно его руками держать? — угрюмо спросил Иджес, выглядывая из-за экрана — в этот раз его удалось отогнать, вот только он не хотел уходить один. — Вот к бомбам ты придумал часовые механизмы. А к этой штуке прикрутить стопор секунд на тридцать?
Гедимин досадливо сощурился — его сейчас занимало совсем другое. "Пульсацию я воспроизвёл. Но интенсивность будет не та. Ту мне не вытянуть. Сработает, нет?"
— Ничего опасного, — буркнул он, опуская на глаза тёмный щиток и оборачивая контейнер ещё одним слоем защитного поля. — Всего-то нейтронный всплеск.
"Хорошо, Конар меня не слышит," — думал он, дожидаясь, пока Иджес уйдёт в укрытие. "Вот бы они с Вольтом мне рассказали про технику безопасности..."
Он щёлкнул переключателем и рухнул на пол, оставив за экранами только "щупы" дозиметра. Потянулись секунды, мучительно долгие; так и подмывало вскочить, проверить, что с излучателем, почему нет эффекта, — но Гедимин вжимался в пол и не открывал глаз, пока на двадцать восьмой секунде не услышал пронзительный писк дозиметра.
Он ждал, что защитное поле выгорит, и понадобится непрерывная генерация, но нет — чёрные точки на полупрозрачной стене проступили, зелёные блики зажглись, но поле выдержало. Гедимин замерял фон, мысленно сравнивая с показателями по первому реактору, следил за неспешным ростом интенсивности омикрон-излучения и задумчиво щурился. "Работает. Но скорость всё-таки не та. Видимо, два реактора — это не трубочка с ирренцием. Но работает. Хорошо..."
— Ну? — нетерпеливо спросил Иджес, выглянув из укрытия. — Не рвануло?
— Выходи, — кивнул ему Гедимин. — Процесс пошёл.
Иджес шумно выдохнул.
— Значит, не рванёт?..
...Гедимин остался с малыми реакторами; Иджес, понаблюдав за ними немного, перебрался к большому монитору, но время от времени выглядывал из-за экрана и настороженно щурился.
— Большой излучатель будешь настраивать? — осторожно спросил он, когда прошло два часа, а синтез так и не замедлился. Гедимин качнул головой.
— Дня через три. Минимальная проверка. А лучше бы — через месяц.
Иджес сочувственно хмыкнул.
— На месяц Маккензи от нас не отвяжется. Как бы завтра не прибежал, мартышка драная. Надо было додуматься — атомщику советы давать...
Гедимин вяло усмехнулся.
— Из меня плохой атомщик. Видимо, это заметно. Каждый норовит дать совет.
Он покосился на потолок. На защитном поле почти не было красных линий, как будто сигма-излучение внезапно ослабло. "Странное дело. Это... существо как будто само испугалось. Надеюсь, на станции не отразится..."
13 сентября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Разбудил Гедимина истошный вой — где-то рядом надрывалась аварийная сирена. Он вскочил, на ощупь закрыл глаза тёмным щитком и, едва разлепив веки, уставился на дозиметр. "Станция?!"
— Подъём! — заорали в коридоре, и сармат облегчённо вздохнул и недобро сузил глаза. "Маккензи! Дать по голове за такие шутки, совсем с мозгами рассорился!"
— Fauw! — Иджес, тоже потревоженный ложной сиреной, подскочил на матрасе и судорожно задёргался. — Fauw!
— Тихо! — Гедимин крепко встряхнул его за плечо. — Никаких аварий. Это Маккензи развлекается.
— Sa hasu! — выдохнул, как сплюнул, Иджес, садясь на матрасе. — Кен, твою мать! Чем думал?! Тут ИЭС, а не зоопарк!
Хлипкие стенки зашатались — кто-то с силой налёг на дверную створку, сдвигая её в сторону.
— Вот именно, что ИЭС, — мрачный взгляд Кенена Маккензи не предвещал ничего хорошего. — Джед, иди сюда — и живо наверх! Не знаю, что ты тут наделал — но сейчас ты пойдёшь и сделаешь, как было. Экспериментатор, мать твоя пробирка...
Гедимин мигнул и медленно поднял руку с дозиметром, на ходу стряхивая с экрана пластину брони.
— Что на станции? Давно?
Кенен молча поманил его к себе.
— Идём, по дороге расскажу, — он развернулся к выходу. — Обещал смене тебя притащить, так что не мешкай.
Гедимин и Иджес переглянулись.
— Сиди тут, — тихо сказал ремонтник. — Накрой экраном себя и реакторы. Что бы там ни творилось, арки убежища выдержат, главное — не впустить излучение.
Иджес судорожно сглотнул и быстро закивал.
Гедимин нагнал Кенена уже у замаскированной двери. Здесь экрана не было, но дозиметр по-прежнему молчал — и на "сигму", обычно заливающую всё вокруг, тоже не реагировал. "Падение интенсивности," — отметил про себя озадаченный сармат. "Не встречал такого. Что это может значить?"
— Падение мощности на обоих альнкитах, — ответил на незаданный вопрос Кенен, быстро поднимаясь по лестнице. — Сейчас на одну десятую еле тянут. Началось вчера. Сперва понемногу, а потом...
Он резко остановился и развернулся к Гедимину.
— Что с этой штуковиной, а? Что теперь делать?
Гедимин недобро сузил глаза.
— Спроси Гварзу. Инструкции — у него.
Под рёбрами неприятно похолодело. "Падение мощности? Отравление реактора... или ипроновое, или урановое," — он поморщился — под лопаткой опять заныло. "Видимо, из-за этого и всплеск был. Надо глушить, разбирать твэлы, всё чистить..."
От перспективы полной замены топлива на двух альнкитах в груди заныло ещё сильнее. "Восемь тонн... ah-has-sulesh... и глушить надо сразу, чего они ждут?!"
— Альнкиты заглушены? — спросил он, не вслушиваясь в несвязные ругательства — Кенену почему-то не понравилось предложение пойти к Гварзе. — Командуй полный останов. Твэлы под сканер. Или ипрон, или уран, — и если уран, вам ещё повезло.
— Hasu! — выдохнул Кенен, глядя на Гедимина потемневшими глазами. — Джед, ты меня слушаешь? Ясное дело, нет... Альнкиты должны работать, понятно? Я не могу потерять сутки. Мы и так с новыми блоками под колпаком у "вестов". Если там узнают об остановке двух альнкитов...
Он вздрогнул.
— "Весты"... — Гедимин поморщился; хотелось постучать Кененом о стену, но сармат давно усвоил, что это ничему не помогает. — Вы реактор добьёте, это понятно? Об останове можно не орать на весь Атлантис. А вот взорванную станцию в карман не спрячешь. Командуй останов!
Когда он почти выкрикнул последнюю фразу, шлюзовая камера уже открывалась внутрь, в отсек управления. Гедимин быстро шагнул к мониторам, скользнул взглядом по основным показателям. "Одна десятая от "омикрона". А "сигма" вовсе исчезла. Видимо, всё-таки ипрон... Плохо!"
— Ипроновое отравление, — сказал он, глядя на старшего оператора. Этот филк, как и все остальные, испуганно съёжился в кресле при звуках чужого голоса. Гедимину на секунду стало его жалко.
— Был вброс ипрона? — резко спросил он, глядя оператору в затылок. — Причина?
Филк замотал головой, на мгновение обернулся — и снова уставился на монитор.
— Не было. Всё штатно, — пробормотал другой филк, опомнившийся немного быстрее. — Был всплеск ЭСТ-лучей, и мощность начала падать.
Гедимин наклонил голову.
— Глуши реакторы. Все твэлы под сканер.
— Стоп! — Кенен вцепился в плечо старшего оператора, и тот съёжился ещё сильнее. — Ничего не глуши. Вытащи твэл для осмотра. Сколько тебе, Джед? Один, два?
...Филки остались снаружи, за стеной из кеззиевого "стекла"; Гедимин прошёл к сканеру и остановился, разглядывая полую "трубу" из защитного поля. Внутри тускло светился извлечённый твэл, и поле заметно позеленело. Сигма-источники сканировали, не облучая, — их излучение само всё "рассказывало", достаточно было подставить ему экран с анализатором.
— Джед, не молчи, — прошипел под ухом Кенен. Гедимин с вялым удивлением покосился на него — он совсем не ожидал, что Маккензи вылезет из-за экранирующих барьеров. "Не отвлекайся," — одёрнул он себя. "Анализируй..." Он покосился на экран наручного сканера. "Содержание ипрона — в пределах норм. Кеззий — в пределах норм. Уран..."
— Что? — вскинулся Кенен, услышав из-под шлема Гедимина сдавленное шипение.
— Ничего не понимаю, — отозвался тот. — Твэл не отравлен. Всё в норме. Где мощность?!
Кенен нервно хихикнул.
— Джед... Тебя позвали, чтобы ты это выяснил, ты помнишь? У меня спрашивать не надо!
Гедимин досадливо поморщился. "Нашёл время для шуток! Мартышка драная... И всё же — что с этим грёбаным альнкитом?!"
— Второй твэл, — сухо скомандовал он, отвернувшись от Кенена. "Проверить краевые стержни. Если отравлены только они — могут блокировать поток. Куда-то же он делся?"
...Поле сканера погасло. Гедимин выходил из опасной зоны последним и слышал, как шипят пневмозатворы, и гудят, сдвигаясь, экранирующие плиты — в такт гулу внутри черепа. "Ничего не понимаю," — повторял про себя сармат, пытаясь ухватить за хвост хоть одну дельную мысль. "Ничего не понимаю..."
