Русский хан

— Светлый хан, медикаменты нужно срочно, иначе не ручаюсь за здоровье раненых.

— Список приготовил?

— Сей момент — и выдернул их кармана халата тугой рулон бумаги.

Я развернул — список оказался в два метра длиной.

— Фока, ты обалдел, где я тебе столько возьму?

— Урезай наполовину.

.....

Начальник лазарета закатил глаза и затарахтел, как пулемет — его возмущенные вопли разносились по всей округе. Я обернулся и сказал в полголоса:

— Вася, ведро холодной воды.

Адъютант исчез, а через пару минут Жук замолчал, недовольно отплевываясь.

— Не кипятись, начальник, чем смогу, тем помогу. — Веди к самым тяжелым.

Сломался я на сорок втором раненом — упали шторки.

Очнулся от холодной воды, льющейся на физиономию, отфыркиваясь гаркнул:

— Совсем охренели, утопить хотите?

Надо мной склонились встревоженные Семен с Василием и подпрыгивающий Фока Жук. Скуратов держал кожаное ведро, с которого меня видимо и окатил. Василий подал высокий кубок с красным вином — осушил одним глотком. Слабость в организме отступила.

— Перекусить надобно.

— Стол накрыт, Светлый хан, прошу — Фока указал на свой кабинет.

Зашли, действительно, стол ломился от кушаний. Сели, приступили к трапезе, пока все отщипывали по кусочку, я умял запеченного поросенка и жареную курицу. Запив обед холодным квасом обратился к Фоке:

— Чего сидишь не ешь?

Фока вдруг упал на колени:

Прости, Светлый хан, не верил в твой Божественный дар исцелять людей, а ведь говорили люди. — И наука — медицина не подтверждала сего факта.

— Вставай, образованный ведь человек. — Скажу по секрету, наука многое не может объяснить. Ну, например, я вытянул руку в направлении двери, сжатой в кулак. Через мгновение резко разжал пальцы — дверь кабинета вышибло в коридор, сорвав с петель.

Сотрапезники, с очумелым видом крестились, все, кроме Семена.

— Поехали, нас народ ждет.

Сев в карету, подались на главную площадь города. Крестный ход с большой толпой народа подходил к площади с другой стороны. Мы успели вовремя.

Выступив с речью перед прихожанами, в конце добавил:

— Запомните сей исторический день, православные, сегодня закладываем первый камень Казанского собора, в честь победы над монгольской ордой. — Отец Петр, укажи место.

Отойдя метров десять поп ткнул пальцем — здесь.

3 июля 1236 года от Р.Х. заложили Казанский собор — построили его в рекордные сроки, всего за пять лет.

У ворот терема обнаружили огромную толпу народа и десятка четыре телег со скарбом и детишками.

— Никак переселенцы — предположил Семен.

Люди завидев нас, принялись поясно кланяться. Велев поставить кресло на крыльцо, начал прием. Переселенцы в основной массе с рязанщины, нескольким десяткам молодых парней велел встать в сторонке. Большую часть крестьян отправил во временный лагерь за городом, наказав подойти в канцелярию через день. Что радовало, среди прибывших оказалось несколько ремесленников. Проверку выдержали все, особое внимание привлек молодой парень с ярко выраженной фигурой. Он оказался лодочником, сыном увеченного ратника из дружины рязанского князя Юрия Ингваревича. По портативной рации вызвал Савелия, приказал срочно прибыть за пополнением.

Оставшимся молодым парням объявил о зачислении их в гвардию. Появившемуся Хвату, указал на молодого лодочника.

— Проверь его , только не помни.

Ярославу, так звали парня, предложил рукопашный поединок с генералом гвардии. Перед крыльцом образовался круг, народу прибавилось, набежала дворня. Слава первого рукопашника гвардии — Савелия Хвата известна всему городу.

— Ну, бей меня, парень, — предложил Савелий.

Ярослав вопросительно глянул на меня.

— Бей, не стесняйся, но смотри, генерал — боец опытный.

Парень поклонился мне и мигом очутился рядом с Хватом. Обозначил удар с левой, а ударил правой. Молниеносный удар, публика ничего не поняла. Савелия унесло шагов на пять, на лету перевернулся и встал в стойку. Ярослав спокойно ждал, гвардеец на миг исчез для окружающих, но я видел — он провел атаку по нижнему уровню. Мах ногой — прием "коса по траве" и парень покатился по дубовым плашкам, покрывавшим двор. Моментально оказался на ногах и, стелясь особым шагом, в секунду оказался рядом с Савелием. Тот махнул рукой — конец схватке, испытание прошел.

— Кто учил тебя, малец?

— Батяня мой, он сызмальства гонял меня, как Жучку.

— Заметно ...., а как звать его?

— Батю зовут Фрол, по прозвищу Клин.

— Э, да я знаю твоего отца, в одной дружине служили лет десять назад, отличный боец.

— Как тебе новобранец?

— Подойдет, задатки есть. — Давненько меня с ног не валили.

— Савелий, завтра к вечеру пришли гвардейцев с повозками — заберут у завхоза бритвы. — Даю с запасом — двенадцать тысяч. — Ты рожу-то не криви, потом мне спасибо скажешь, а то ходите ровно обезьяны не стриженные.

Хват забрал парней и двор опустел. Зашли в терем, в столовой испили холодного квасу.

— Вася, сходи узнай, все ли готово для выезда на природу.

— Карчи, как всегда опаздывает, Владимир, сделай ему втык за такие выкрутасы — выдал Семен.

— Что, опять в бассейн уронить?

И мы заржали в две глотки. Шаман легок на помине появился в дверях помещения.

— Невеста где? — взвился коршуном Семен.

Карчи за руку ввел в помещение девушку, она в смущении отвесила мне поклон. Мы с Семеном негодующе посмотрели на шамана:

— Бессовестный ты человек, Карчи, скрывал от нас такую красавицу.

Я подошел ближе:

— Знакомь с невестой.

— Моя Екатерина — с гордостью объявил Карчи.

Он нас, что называется, убил наповал, ай да шаман. Перед нами стояла, настоящая русская красавица с косой до пояса. Держалась Екатерина с чувством собственного достоинства, присущее русским женщинам. Не в пример другим народам и племенам. Хотя на вид ей лет девятнадцать, а большие серые глаза, уже излучали ум и мудрость.

Забежал адъютант:

— Все готово, Светлый хан, можно выезжать

— Найди княжну и мальцов — мы ждем во дворе.

Когда коллектив полностью собрался — к нам присоединились Ильяс с темником, мужикам определил ехать верхом, а сам с девушками и ребятишками сел в карету. За каретой выстроились с десяток фургонов с припасами, шатрами и прочим. Сотня охраны рассыпалась вокруг нас. Тигры, появившиеся внезапно, бежали по обе стороны нашего экипажа. Иван похвастался:

— А меня сегодня Сынок катал и Аленку тоже — и без всякого перехода — княжна нас грамоте обучила, мы все буковки знаем, писать научились. Вот скажи, князюшка, скоко будет трижды семь — и, не дожидаясь ответа, выпалил — двадцать один, верно ведь?

— Вы с Аленкой просто молодцы.

Детишки принялись рассказывать о своих успехах в учебе, Людмила довольная улыбалась. Познакомил ее с Екатериной, и они быстро нашли общий язык. Я с интересом слушал щебетанье ребятишек.

Через час прибыли на место, слуги засуетились, ставя летние шатры и натягивая тенты. Место подобрано удачно — смешанный лес рос рядом с берегом реки Казанки. Прекрасный белый песок пляжа и чистейшая вода — все для полноценного отдыха. Воздух прогрелся градусов до двадцать шести. Подозвал старшего телохранителя Свиста:

— Бредешок с собой взяли?

Он молча кивнул.

— Выдели три человека, пусть потаскают — кроме стерляди и молодой щучки, ничего не брать. — Нам рыбки с пару бочонков хватит — поварам отдадите, остальное себе. — Поешьте свежатинки.

— Как скажешь, Светлый хан, и побежал к охране.

Василий деловито прилаживал колонки к деревьям, детишки возились с тиграми, а Людмила в сторонке беседовала с Екатериной. Ильяс с двумя темниками и Скуратов, слушали байки шамана — он мастер вешать лапшу на уши. Временами от их компании долетали взрывы хохота. Все заняты, один я не при деле.

— Схожу искупнусь — и отправился на пляж.

Вдоволь наплескавшись, улегся на теплый песок позагорать. Ниже по течению доносились азартные крики охранников, тащивших бредень.

— Хорошо-то как, господи, в кои веки выбрался на воду.

Мое внимание привлекли женские голоса и веселый смех из-за кустов. Решил глянуть и, не высовывая головы из укрытия, обнаружил две грации. Людмила с Екатериной полностью обнаженные стояли на берегу и пальчиками ног пробовали водичку. Картина завораживающая — обе красавицы имели потрясные фигуры. А уж формы — я даже крякнул втихомолку.

— Нет, так можно сперматоксикоз заработать, — и отполз от греха подальше.

Отряхнул трусы от песка, оделся и подался к коллективу. Кстати, трусы и карманы ввел тоже я, до моего появления они просто отсутствовали.

Нижнего белья, как у мужчин, так и у женщин — найн.

Когда я Марьяшу ознакомил с данными деталями одежды — она сразу оценила достижения прогресса. Теперь вся женская половина города, носит нижнее белье — портнихи завалены заказами на год вперед. А что началось, когда я по просьбе жены соорудил на компе несколько журналов моды. Казань просто-напросто стала столицей моды, европейские купцы специально приплывали за модной женской одеждой.

Навстречу мне степенно двигались два всадника — Аленка с Иваном на тиграх.

— Проголодались поди, мальцы? — Поехали к столу — тигры послушно повернули за мной.

Круглые низкие столы, покрытые скатертями, ломились от разнообразных кушаний. Метрах в десяти двое слуг готовили шашлык на мангале, ставя готовые вертикально в небольшой котел с острым соусом.

— Кому стоим, чего ждем? — осведомился я. — Прошу к столу.

Народ одобрительно загудел и стал рассаживаться на небольшие подушки, сложенные по несколько штук.

Адъютант включил негромко магнитофон и Алла Борисовна с ансамблём заголосила про знойное лето.

Первый тост естественно за победу, осушили кубки и опробовали и новинку для здешних столов — салат.

Подали дымящиеся шашлыки, поджаренные в самый раз — не перегоревшие. Выпив по второму кубку, продегустировали мясо, всем понравилось, Ильяс сидевший по левую руку, спросил:

— Владимир, мой темник Муса тост хочет сказать, можно?

— Всегда пожалуйста.

Ильяс подал знак темнику, тот поднялся с кубком в руке.

— Уважаемые, предлагаю выпить за нашего Светлого хана, за его добрые дела нынешние и будущие, дай бог ему и его семье крепкого здоровья и благоденствия.

Все поднялись, зашумели и стали со мной чокаться.

Я, конечно, выпил, но чувствуя себя не в своей тарелке, недовольно спросил Ильса:

— На фига нужно всякие дифирамбы петь, ты ведь знаешь, не люблю восхвалений в свой адрес.

Он загадочно улыбнулся и промолчал.

Тем временем Муса подошел ко мне и протянул кожаный сверток:

— Светлый хан, прими мой скромный подарок, от души дарю.

Я с недоумением глянул на темника, тот добавил:

— Сегодня в лазарете ты спас моего младшего брата Юсуфа.

— Сотник в его тумене — подсказал Ильяс.

— Так вот в чем дело.

Муса меж тем продолжал:

— Не откажи, Светлый хан, прими подарок. — Юсуф — мой единственный брат.

— Куда его ранили?

— В левую грудь стрелой.

Я вспомнил, лечил такого — стрела прошла выше сердца на полсантиметра. Да, действительно вытащил парня с того света.

— Хорошо, Муса, подарок твой принимаю, пусть твой брат быстрей встанет на ноги. — Он что из одержимых?

Муса горько вздохнул и кивнул головой.

— Не переживай, я думаю монгольская стрела ему мозги вправила.

У башкир, как и других тюрков, хватало "отмороженных" на всю голову молодых воинов — так называемых одержимых. В бой шли в одних ярких рубахах, без доспехов. Их вооружения щит, сабля и кинжал, а меткой стреле все равно — она валит всех подряд. Потому они и гибли пачками, а на их место становились другие придурки.

— Молодецкая дурь, похвальба, кураж — все в одном флаконе — любимая присказка Скуратова.

Я развернул сверток, внутри лежал кинжал — не оружие, а произведение искусства. Рукоять, с большим рубином в навершии, обтянута шершавой кожей, голубоватое обоюдоострое лезвие сорока сантиметров длиной, не имело клейма мастера. Именитые матера частенько так делали — их работу и без клейма все знали. На полугарде золотая вязь на арабском, ножны отделаны зеленой эмалью с золотым рисунком — знатный подарок.

Муса пояснил:

— Снял с большого монгольского начальника.

Я поднял кубок:

— Предлагаю выпить за холодную голову в бою.

— И за горячее сердце — поддакнул Карчи

— А также за чистые руки — добавил Семен.

Мы троем заржали, остальные лишь удивленно переглянулись.

Откуда местный люд может знать девиз чекистов.

Вино делало свое дело — коллектив раскрепощался на глазах. Семен азартно "тер" по ушам Екатерине, а шаман вставлял едкие реплики. Людмила, наблюдая за ними, откровенно хохотала. Детвора гонялась за тиграми, а башкиры вдруг начали бороться. Кстати, вино они пили наравне с нами, у многих нет запрета на данный напиток. Лишь небольшая часть башкир подалась в ислам. Основная масса делилась примерно пополам — православные и язычники. И ничего, мирно уживались. Ильяс, доселе смотревший, с интересом на возню своих темников, неожиданно спросил:

— Скажи, Владимир, ты специально сберег башкирские тумены?

— Да ...., вопросик? Так уж получилось. — Видишь, Ильяс, башкиры очень редко делали набеги на Русь — ты меня, надеюсь, понял.

Ильяс ощерился.

Подали уху, из только что пойманной стерлядки, выпили под нее и я объявил танцы. Василий прибавил звук. Я пригласил Людмилу, Семен — Екатерину — танцевали танго.

— Людочка, не пора ли нам передохнуть от застолья?

У девушки в глазах запрыгали знакомые бесенята и она согласно кивнула. Мы отправились в дальний шатер, дернувшихся телохранителей, осадил:

— За нами Сынок присмотрит.

Успокоенные Федор с Петром отступили. Сынку, прибежавшему на мой свист, поставил задачу — ляжешь у шатра и никого не пускать. Оставшись одни, бросились друг на друга. Людмила прошептала:

— Я тебя постоянно хочу, просто наваждение какое-то, мне так хорошо с тобой.

Не тратя лишних слов, принялся срывать одежду — девушка тихо засмеялась. Упав на ковры, нетерпеливо вошел в нее, целуя упругую грудь с торчащими розовыми сосками. Людмила застонала, ее тело выгнулось дугой — дальнейшее я помню плохо. Когда пришел в себя — девушка была в обмороке.

— Чудак я на букву "м", совсем мозги заклинило. В темпе привел ее в чувство — большие глаза смотрели на меня с некоторой долей ужаса и восторга.

— Как твое самочувствие, дорогая?

Она не отвечая, поцеловала меня:

— Ты сумашедший, довел девушку до обморока, затем интересуешься здоровьем. У меня нет слов, я люблю тебя — Людмила высказывалась несколько сумбурно, но ничего, главное жива, здорова.

— Поспи немного, милая, — и я провел ладонью над ее головкой — она сразу уснула, по-детски свернувшись калачиком.

Я прикрыл пепельноволосое чудо шелковым покрывалом, оделся и вышел наружу.

— Сынок, посторожи пока, пусть княжна поспит.

Между тем, веселье достигло апогея, магнитофон выключили, и народ пытался петь, что-то невнятное. Сидя за столом и попивая холодный квасок — пробовал определиться с дамами своего сердца и ничего не получилось. Наш уважаемый канцлер Карчи, мирно дремавший на плече у невесты, внезапно вскочил и заревел во все горло: