А ночью в июля хорошо, не жарко, но тепло. А в самолете можно и кое-чем заняться с девчонкой. Впрочем, нужно спросить кое о чем у Роммеля.
Лис пустыни бодро отрапортовал:
— Нефтяные скважины на Севере Ирака, уже в основном под нашим контролем. Их удалось захватить не взорванными. Так, что в ближайшие дни будет налажена поставка нефти и для наших войск.
Фюрер строго спросил:
— А Кувейт? Что, вы он нем забыли?
Роммель возразил:
— Нет! Наш десант как раз в этот момент осуществляет там высадку. Пока потерь нет, а местное население активно нас поддерживает, помогая разоружать англичан!
Фюрер обрадовано заявил:
— Что же! Ты молодец! Вот как-то в Александрии мы с тобой не встретились. А там хотел вручить тебе Рыцарский Крест Железного креста с дубовыми листьями и мечами. Ты это, конечно же, заслужил. Да и звание фельдмаршала не за горами. О его присвоении и награждении, я объявлю тебе лично.
Роммель скромно ответил:
— Лучшая для меня награда это победы Германии. Не ради чинов мы воюем!
. ГЛАВА Љ 14.
Батальон, состоящий из бойцов Юнгфольк, трехсот двенадцатилетних мальчишек был на месте перестроен, и переброшен далее на юг. Сначала пацанов провезли пару километров на машинах, но затем руководство видимо передумало и решило устроить мальчикам бег на выживание.
Пацаны вынуждены были раздеться, оставшись в одних военных шортиках, и так почти голышом и босиком с ранцами на плечах, бежать к югу.
Конечно, им разрешили смазаться новым, достаточно эффективным солнцезащитным кремом, а маршрут пролегал не по пустыне, а по более мягкой и не столь жгучей траве, так как пролегал вдоль реки Нил, а вокруг полноводного источника, росли и трава, деревья, но все же испытание было тяжелейшим. Ибо пришлось бежать, в условиях дикой африканской июльской жары, да еще и пистолет-пулеметами, а так же рюкзаками с припасами.
Конечно, в батальоне были мальчишки представляющие цвет Германской нации и имеющие приличную физическую подготовку, но все -таки.
Юных воинов построили и их командир, такой же сопляк как и они, правда довольно рослый, с мускулатурой Аполлона приказал:
— Ну что братва! Я знаю, вам будет тяжело, но долг есть долг! Нужно до вечера покрыть пятьдесят километров! Это приказ.
Олег заметил:
— Мм-да! Слово это приказ звучит как заклинание! Нельзя его игнорировать.
Данька заметил:
— Готов спорить, что мы его не выполним!
Ганс Фойер возразил:
— Обязаны выполнить, ибо мы арийцы! И вы русские тоже арийцы если записать в лучший батальон Юнгфолька.
Рюкзак за спиной вместе с боеприпасами, водой и пайкой, это килограмм восемнадцать, плюс еще пистолет-пулемет в три килограмма. Двадцать один килограмм, это и взрослому тяжело, если долго идти, а тут бежать, да еще под палящим солнцем.
Олег потер ногу об траву. Избавление от обуви мальчишки восприняли с энтузиазмом, в кожаных сапогах( кожа правда искусственная, но все равно не какой-то кирзач), тут бежать тяжело. Кеды или теннисные туфли подошли бы лучше, но в условиях воюющей Германии это роскошь, и пацанов решили не баловать.
Прозвучала команда, и воины из Юнгфолька бросились бежать, стараясь при этом соблюсти подобие строя.
С Нила подул свежий ветер, приятно обдувая обнаженные, мускулистые торсы мальчишек. Они чем-то напоминали отроков-титанов готовых штурмовать небо. Бежали размеренно дыша, почти нога в ногу. Впереди были самые высокие, и конечно же рослый Данька, хотя шестеро пацанов включая и командира были выше его. Олегу, который был лишь чуть выше стандарта, своего одиннадцатилетнего пришлось нестись, чуть ли не в самом конце. Правда в этом было и преимущество, меньше шанс отдавить пятки, или получить ногой подсрачник. Он тут самый младший, но конечно же не самый слабый или тем более глупый.
Нагрузка ощутимая, но пока приемлемая, а опыт пробежек с грузом есть у всех. Даже с большим весом, когда несли, например напарника на плечах.
Под босыми ногами огольцов время от время похрустывают в обломанные ветви пальм или шишечки, иногда бывают и колючие растения, которые мальчишки пытаются обойти. Трава нагретая, часто сухая, но конечно же не обжигает подобно песку пустыни. В целом пока жить можно, вот только Солнце поднимается и усиливает, жар.
Высокий Ганс, примерно ростом как на Данька и они бегут плечо к плечу. Немецким мальчик спрашивает советского:
— Ну, вот теперь ты на войне! Пороху конечно же пока не понюхал, но у нас все впереди. Испытываешь ли ты хоть какой-нибудь восторг?
Данька честно ответил:
— Пока нет! — И добавил. — Признаюсь, честно нет!
Ганс презрительно фыркнул:
— А я да! Признаюсь честно да! Ну, что из мальчишек моего возраста может легально побывать на войне. Сражаться, стрелять, убивать, взрывать, брать в плен. Ведь это романтика. Вы ведь тоже с Олежкой хотели ощутить себя живыми воинами, уйти от рутины!
Данька возразил:
— Наша жизнь не рутинная. Вообще быть пионером, даже еще передовиком и спортсменом очень интересно.
— Так чего, ты к нам записался? Не боишься быть убитым или искалеченным? — Ехидно подколол Ганс.
Данька набычился:
— Вот для того и записался, чтобы показать, что русские могут воевать не хуже немцев. А то весь мир пишет и говорит о ваших победах...
Ганс хихикнул:
— Ну да! О наших победах, слава по всей Вселенной. А вы русские с трудом потесни крохотную финскую армию. Вам то хвастаться нечем!
Данька возразил:
— Еще и Халхин-Гол у нас есть!
Ганс презрительно фыркнул:
— Мелкая стычка, где в Азии. А наши парни уже и Европу взяли, и почти всю Африку с Азией. И Россию захватим, это нам раз плюнуть!
Данька зло сверкнул глазами:
— Не захватите, руки коротки!
Ганс рассмеялся:
— А как мы заставили вас подписать Брестский мир? Вы нам отдали земли, считай до Днепра, имея втрое больше штыков и сабель. Что можно сказать о русском как о солдате в этом случае?
Данька хотел двинуть Гансу кулаком в рыло, и зная свою силу чемпиона "полумира", он бы наверняка вырубил бы наглого немецкого пацанчика, но... Не хотелось разбивать строй и устраивать схватку. Да и не хорошо, во время полемики пускать в ход кулаки. Кроме в этом случае, скорее всего его, арестуют, и он не успеет показать, что русские дерутся не хуже немцев. Поэтому Данька спокойно возразил:
— Мы русские били вас и при Фридрихе втором, причем даже брали Берлин. И когда вами командовал Наполеон Великий, в его армии половина была немцы, да в первую мировую войну был Брусиловский прорыв. Да и Париж вы не взяли потому, что наши войска чуть не овладели Кенигсбергом.
Ганс возразил:
— Но ведь все равно в последних боях с нами вы были разбиты!
Данька вполне резонно возразил:
— При царе у нас была отсталая промышленность особенно в военно-технической сфере. А сейчас, мы развили нешуточную индустрию. Например, вы видели танк КВ-2. На нем установлена гаубица калибра 152 -миллиметра. Разве у вас немцев есть хоть, что-нибудь подобное?
Ганс хихикнул:
— У французов на танках С-2, тоже были гаубицы еще больше калибра в 155-миллиметров, но не помешало нам разгромить лягушатников, имея технику слабее, чем сейчас. Главная сила Вермахта — это превосходство человеческого фактора!
Данька скривил лицо:
— А почему вы считаете, что у вас есть преимущество над нами в человеческом факторе, если стал чемпионом "полумира"? Причем побеждая самых лучших ваших ребят?
Ганс вполне резонно заявил:
— Исключения порой лишь подтверждают правила. Вернее почти всегда! Вот если брать не отдельных феноменов, а уровень войсковой подготовки в целом, то тут...
Данька рассердился:
— Ты не знаешь, какой у нас уровень боевой подготовки и как проходят учения в советской армии. Так, что не надо строить домыслы!
Ганс логично заметил:
— В Испании было состязание советской военной школы, доктрины и немецкой. Мы обкатывали свою технику и оружие. Результат — победа нашей военной школы, и стратегического искусства, и закрепление режима Франко. Так что мы уже дрались с вашими ребятами и победили!
Данька с грустью заметил:
— У вас было куда больше войск, чем у нас! Вы просто взяли количеством!
— Я бы так не сказал. — Ганс опустил голову и замолчал, начали проявляться первые признаки усталости и, говорить стало трудно.
Самое страшное это, конечно же жара. Солнце неумолимо шло к зениту. Никто из мальчишек, не имел к ней привычки. Германия и Россия страны северные, и летом в них редко бывает выше тридцати градусов. А это Африка в июле, да еще с Нила перестало тянуть ветерком.
Ноги мальчишек стало сильнее колоть сухой травой, а затем вдруг она кончилась, и целый километр был покрыт обжигающим гравием. Это было очень больно, не которые не слишком выдержанные мальчики запищали. Пот стекал с них и с шипением капал на раскаленный гравий. Олег и Данька, да большинство других пацанов старалось улыбаться и не выдать муки. Они думали о чем-то другом. Вот Олег представил себе, это босые ступни лижет пламя на дыбе, и у него хотят вырвать важную государственную тайну. А он обязан это выдержать и не показать, что ему больно или страшно. Кроме того, мальчишки росли в суровых условиях и их пятки не были такими изнеженным, поэтом и черных гравий хоть и палил, но не настолько, чтобы облазила огрубевшая кожа.
Вскоре последовали тепловые удары. Почти одновременно несколько перегревшихся пацанов упала в обморок, и их пришлось подхватить на легкие, раскладные носилки.
Олег про себя отметил, что у немцев в общем хорошее оснащение. Вот разве в Красной Армии найдешь, приспособление для ношения раненных из дюраля, которое при этом легко прячется в рюкзачок.
Но вот бежать с дополнительным грузом в руках тяжелее, а босые пяточки жжет сильнее, так как давление возрастает. Так своего рода они в добровольно-принудительном аду. Олег даже подумал: а как бы его товарищи отнеслись к подобному испытанию, все бы выдержали.
Широкие полосы раскаленного, почерневшего гравия, сочетались с колющей, высохшей травой. Кроме того, командир постепенно уводил пацанов от Нила, видимо, чтобы избежать вхождения в населенные пункты Египта.
Снова некоторые пацаны начинали заваливаться и обессилевших или оглушенных солнечной дубиной мальчиков, укрыв головы смоченной водой тряпкой, укладывали на носилки. Кое-кто из ранее перенесших световой удар вставал в строй и продолжал бег.
Но силы юных парней убывали, а из строя вышла почти половина.
Наконец и командир, тоже изрядно уставший заявил:
— Все приказываю отдохнуть! Мы достигли предела! Накрыться противосолнечными тентами, выпить воды с уксусом и шоколадом. После чего будете лежа делать дыхательную гимнастику!
Мальчишки воскликнули слабым хором:
— Мы готовы выполнить любой приказ!
Несмотря на солнцезащитный крем, детская кожа покраснела и саднила. Лежать на колючей сухой траве было неудобно и, мальчишки постелили целлофан и под себя.
Данька и Олег расположились рядом в одной палатке. Мальчишки казались слегка посушенными, а кожа потемневшей. Босые ступни пылали и сильно чесали, ноги приходилось задирать вверх, чтобы кровь оттекала и становилось хоть чуть-чуть легче.
Данька заметил:
— То, что война не мед, мы это знали, но не до такой же степени!
Олег хмуро пообещал:
— Это еще цветочки. Вот увидишь кровь и посмотришь на первый свой труп, то поймешь, что все эти беганья по раскаленной поверхности пустячок!
Данька втянул в себя живот и произнес:
— В книгах, конечно же, пишут, о том, какое ощущение бывает, когда ты впервые убиваешь человека. Пусть даже плохого человека и твоего врага, готового выпустить кишки. Но все же это..
Олег заметил:
— В книге Буссенара "Капитан сорвиголова", тоже был целый батальон молокососов, что сражался с англичанами. Чем-то нас напоминает. Но там проблема психологии, мол, какого это убить человека, только один раз мельком затрагивается, когда пуля случайно скосила юного барабанщика. А так в целом там отношение к смерти довольно легкомысленное. Вроде бы даже не война, а праздник!
Данька логично возразил:
— Это книга для детей и подростков; которым скучно читать, о психологических переживаниях. А конец и так плохой, почти весь батальон молокососов погиб, а продолжения так и не было написано!
Олег заметил:
— Зато это такая книга, о которой жалеешь, как быстро она кончилась. А ведь куда чаще бывает наоборот, что ты буквально мучаешься стараясь одолеть, то или иной произведение!
— Если ты имеешь роман Льва Толстого "Война и мир", то Олежек, несомненно прав! — Согласился Данька.
Юный напарник и тут возразил:
— В книге "Война и мир" есть и интрига, и несколько сюжетных линий, и подробно раскрытые характеры. Она нет, не пустышка. Ни в коем случае не скучная! Хотя конечно вначале идет далеко не самое интересное.
Данька согласился:
— Да верно... Многие писатели грешат вялой завязкой, когда до того как начнется интереснейшее действие, ты успеваешь отбросить кажущуюся скучной книгу.
Разрешив переждать мальчишкам самый пик солнцепека, командир бодрый Вольф Штих, очень мускулистый пацан приблизительно четырнадцатилетний на вид. Лицо красивое, но строгое, детское и взрослое одновременно. Вольф сам еще из Юнгфолька, но его командование принцип: молодыми должны руководить молодые. И то что Штих, не имеет опыта и считай еще ребенок никого не волнует. Главное что он ариец и командует арийцами, а значит, способен сотворить невозможное, обычным людям. И что же? Творят!
Снова бег , забыв про боль, усталость, мальчишек, которым даже стыдно( таково воспитание!), вспоминать маму, папу, или думать о чем-то нежном. Это когда способность переносить страдание, и само испытание есть великое благо.
Юные воины бегут, и не думая об ослушании, и если им чего-нибудь и хочется так это драки!
Жара, все еще очень сильна, и снова пацаны выбегают на колючий раскаленный гравий. Причем ему что-то даже конца не видно. Боль становиться не выносимой и многие из юных воителей уже не могут сдерживать стоны от боли.
Тогда Олег начал петь сочиняемую им на ходу песенку, настоящий марш:
Хотим достичь мы для людей свободы:
Достать с небес вечернюю звезду!
Ведь благо цель, что всем несут походы;
Господь сказал, я с армией приду!
Но наша вера — вера коммунизма,
Наш путь тяжел, но скоро мы придем!
Капиталист надулся, полн цинизма,
Но сокрушим мы гадину мечом!
Построим мир, для будущих потомков;
Чтобы мечта враз воплотилась в явь!
Чтоб золотник звенел монетой звонкой,
За Русь сражайся, смело и дерзай!
Мы дело знайте, веры затеваем,
Чтобы планета пышно расцвела!
Чтобы каждый месяц был как цветик в Мае,
Чтобы единой стала вся Земля!
Тогда не будет войн и злых деяний,
А будет счастье, и свобода всем!
Да много в мире адских злодеяний,
Но есть прогресс в решении проблем!
У человека разум — это сила;
