Василиска 3

На то, чтобы выскользнуть за ворот города, Лиска сценку разыграла, главным героем, в которой стал Куська, которого за магическую нить тянул призрачный фамильяр. В густой тени его практически не было видно. Если он сам не желал показаться. Да и что бы сделать какое-либо действие. Ему надо было материализоваться и желательно полностью.

Лиска сама ещё не понимала, что с ним и как? И сам он это объяснить не мог. Днём она его не чувствовала, и на вопросы, почему? Он отзывался лишь чувством непонимания. Не знает он! Маленькие они ещё с ней. Оба! И ведь не спросишь об этом ни у кого. Или:

Огромная кровавая луна взошла над чёрным рубленным горизонтом. Казалось, что далёкие горы расположились боком, и имели какой-то плоский вид. Не удивительно, что именно их некие стаи оборотней выбрали своим убежищем. Да и Глеб. Не сомневалась белянка, что близко подойти к ним невозможно. Ей-то не знать? Прошедшую не одну милю скальных пород в одной сцепке с братом. И что там чёрный говорил об ущельях? Вот-вот! Не знающий безопасную тропу там не выживет. Она не сомневалась.

После восхода луны, Дан начал резвиться, словно, действительно, маленький щенок. И напоминал он Риса. То рядом трусил, виляя хвостом, то срывался с места, пропадая в зарослях. И чем дальше они отходили от города, тем дорога становилась труднее. Поля кончились. Начался лес. Лиска надела специальные очки с ночным видением, но вот маленький ящер устал, и всё норовил лечь в траву, отдохнуть.

— Ну, потерпи немного, — шептала она, подпихивая малыша под бока. — Чуть-чуть осталось.

Чуть-чуть, не чуть-чуть. Она не знала. Просто понимала, что сама долго не выдержит. Ещё чуть-чуть:

Глеб сказал двигаться на восход луны. Но вот сразу не получилось. Дан всё что-то вынюхивал. Она так поняла, что он специальную тропу оборотней искал. И нашёл: Позвав мысленно следовать за ним. Через два часа продвижения по густым зарослям, белянка уже была готова плюнуть на всё и, дав Куськи отбой, лечь рядом. Но фамильяр подбадривал её, что ещё немного, ещё чуть-чуть: И она шла.

'Оборотни!' — прислал Дан картинку зверей, притаившихся чуть впереди у тропы. Что делать? Что делать? Идти вперёд! Лиска и прошла, сделав вид, что не заметила. И чем дальше заходила, тем больше становилось её сопровождение. Чувствовала она движение по бокам от себя. Но это были не ребята Глеба. Поэтому она и не окрикивала их, не показывая, что знает об их присутствии.

Видимо, самим оборотням надоело за ней следовать, прислал фамильяр картинку вставшего на тропе голого самца, в ожидание 'нечаянной встречи' сложившего руки на груди, и, по всей видимости улыбавшегося, если его оскал можно было за улыбку принять. У-у-у: конечно, темно: Но вот, захотелось встать напротив и руки кулаками в бока упереть. Чисто по-женски высказать своё 'фи'!

Но чисто по-женски она просто свернула с тропы и обошла ждуна, пришпорила Куську, и помчалась сквозь кусты. Понимая, что далеко не убежит, но она и не пыталась. Куда можно убежать с подводной лодки? Выскочила на просторный луг перед каким-то обрывом, надеясь, что это именно тот овраг или ущелье, о котором говорил Глеб.

Выскочила она на луг и, спрыгнув с хрипевшего ящера, встала в стойку. Куська тут же рухнул на траву. Ещё и уставшие ноги вытянув. Решила белянка, что поговорит с ними, что она своей дорогой идёт, их не трогает, и они бы её не трогали. Дана она попросила не вмешиваться. По крайне мене, пока они не посягнут не её жизнь.

Хищники выскочили из темноты леса под свет луны. Лиска засмотрелась на скользившие по земле гибкие тени. Не торопились они приближаться к ней, нападать. Обошли, правда!

Красивые хищники! Один прыжок, понимала белянка, и от неё и мокрого места не останется. Мышцы под их гладкими шкурами канатами перекатывались. У-у-у:

И давили они на неё своей звериной аурой, ментально угрожая и запугивая. Наверное, если бы она раньше не сталкивалась с ними, то сейчас бы бежала в страхе. Страх и сейчас был. Но...

— И куда это у нас ребёнок идёт? — вышел на луг ждун, опять руки на груди сложив.

— Заблудился ребёнок! — пробурчала Лиска. И чуть подумав, скинув рюкзак, села на землю. — Здесь отдохну, утром домой уйду!

— А здесь хищников много... — промурлыкал хищник, добавив в голос рычащих ноток.

Наигранно вздохнула Лиска и отвернулась. Дан прислал картинку, что не так далеко находится ручей.

— Вода здесь близко, это хорошо... — поднялась Лиска, но уставшие ноги подвели, пошатнулась она, и села. Эх! Сил никаких не осталось. Ноги словно камень. Уставшие мышцы огнём горели. Массаж бы. И надо бы помедитировать. Но... для этого ей надо было бы хотя бы капюшон снять. Почувствовать прохладу ночи. И свет луны на своей коже. И вообще, она помагичить собиралась. А тут... 'Пф!' Она на них хотела. Подошёл самец к ней ближе, уже не стесняясь, осматривая и обнюхивая. Но пока ещё воздух вокруг неё.

Потянула Лиска за завязки, стягивая капюшон, снимая с головы обруч, в который был встроен прибор ночного видения. Сразу стало легче. Вздохнула она, шепнув себе под нос, что есть хочет, и кровь, тёплая, сейчас была бы кстати. При этом, неосознанно прощупывая жилу на шее своего лежавшего ящера. А что? Поесть она поела в городе. И с собой кое-что взяла. Но тары для воды у неё не было.

Двуногий оборотень, ухмыляясь, обошёл дерзкого ребёнка, слыша её бормотание. Но даже соплеменники не поняли, странной реакции, последовавшей, как только ребёнок поднял голову и глянул на крутившегося рядом самца. И ведь ничего не сделал, ни резкого движения, ни слова. А оборотень угрожающе зарычал и перекинулся в звериную форму. Зарычали и другие...

— Мама... — не сдержалась белянка, всхлипнув. И, наверное, она бы стала действовать, но из темноты раздалось другое рычание. Знакомое! — Сладкий... — крикнула она в темноту.

Глава 29

Сладкий, сладкий. Молодой оборотень, что находился при Глебе так и не представился ей. И некоторое время обходил стороной. Но сладостями она его подкупила. Затискала. За ушками зачесала.

В своей звериной форме он уступал окружившим её матёрым самцам, но своего сородича они не стали трогать, пропустили, кинувшегося к ней, облизавшего мягким языком её заплаканное лицо. Покрутившегося вокруг и лёгшего прямо на её ноги. Лиске ничего не оставалось, как обнять своего сладкого за шею.

Шустрый он, быстрый, поэтому и опередил основную стаю. Хотя, они вот уже сутки как тут крутятся, рассредоточившись по округе. Так и знали, что она появится.

Через несколько минут из темноты леса послышались тяжёлые шаги не скрывающихся хищников. Сначала притормозили они на границе сумрака, порычали, и начали высовываться, показывая, что драться не хотят. Оскал спрятан, головы прижаты к земле.

Глеба не было. Осмотрела Лиска вышедших, потом догадалась, что он задержался в темноте, чтобы перекинуться. Показался он, неуверенно стоя на ногах. Так оно. После оборота некоторое время им трудно стоять на ногах. И поэтому, уязвимы. Сердце сжалось у неё за него. Крепче прижала к себе Сладкого, стёрла об его шерсть свои слёзы, потеревшись лицом.

Подняла она на него взгляд, и сама отвела заплаканные глаза, понимая, как выглядит. Глаза красные, кожа в свете луны прозрачно-белая, губы обветренные, разбитые, ещё и синяк на пол-лица. Щека, скула, губа... от удара водника пострадали. А так хотелось кинуться в его объятия. Почувствовать его тепло, силу, чтобы забрал, защитил. Вот когда она и вспомнила свою бывшую купольную внешность, нежную, женственную. Подумала, что Глебу бы понравилась. Наверное. Но не сейчас. Страшное умертвие, которым только оборотней пугать. Всхлипнула она.

— Ужик... — осторожно подошёл чёрный оборотень, самое интересное в штанах. Сел рядом, притянув девчонку к своей груди. — Испугалась?

— Чуть-чуть, — всхлипнула белянка, дождавшись своего, и уткнулась в волосатую грудь. — Мной, оказывается, оборотней хорошо пугать. — А про себя подумала, что если бы чужаки кинулись, ей пришлось бы их устранить. Всех! И Глеб бы расстроился.

Лиска чувствовала, как от её самца идет уверенная сила альфы, которой он подавлял волю чужаков, посягнувших на его. 'Твоя!' — шепнула она, чувствуя, как от этих слов по телу растекается сладкая истома, а Глеб отвлекшись от посторонних, зарылся носом в её волосы.

Сколько у неё было вопросов. Хотелось поговорить, рассказать, как устроилась, спросить, как они. Но её сознание, решив, что хозяйка в безопасности, просто уплыло в нирвану. 'Два-три часа!' Разрешила Лиска себе отдохнуть. Как раз луна войдёт в самую силу. Достигнет своего пика. 'Хоть бы не проспать...'.

Да разве тут дадут поспать? Лиске показалось, что она только глаза закрыла, но уже отдохнула. Чуть-чуть! И всё так же в горячих объятиях Глеба. Ещё он слегка придерживал её одной рукой за мягкое место. И так хорошо и расслабленно находилась его лапища на женской прелести.

Жарко было и от мужского тела, жар шёл и от горящего и потрескивающего костра, что, как она поняла, находился прямо перед ней, и под ней живая грелка. Глеб полулежал, облокотившись на сложенные ветки, а под его колени подобрался Сладкий в своём хищном обличие. Ёрзал он под ней, видимо, виляя хвостом. Мало того, ещё и её голые ступни в захват взял, играл с ней, облизывал, покусывал, обнимая лапами, ну и грел. Хулиган! Глеб время от времени осаживал заигравшегося паршивца. Лапку свою тяжёлую опускал тому на голову. Хватало ненадолго.

Запах жареного мяса достиг проснувшихся рецепторов, желудок издал тоскливую ноту. Есть хотелось, но пить больше. Язык у неё к нёбу присох. Прежде чем Глеб почувствовал её пробуждение и спросил насчёт еды. Дан прислал картинку со стороны, где она сидела у костра в окружение двух десятков оборотней, находившихся кто в человеческой форме, а кто в звериной ипостаси. И не там, где уснула, а у того ручья, что показывал раньше.

Мужчины они везде мужчины! Хоть двуногие, хоть хвостатые, хоть рогатые.

Разговаривали об охоте, охотничьих угодьях, загонах, ловушках. Где, что, как? Мужчины!

— Пить... — прошептала белянка. Глеб потянулся и, достав её рюкзак, всунул ей в руки. Видимо, решив, что вода у неё в рюкзаке. Высыпала она с него содержимое прямо на землю. Немного там. И ничего напоминавшее тару с водой. Выбрала маленькое полотенчико и мыльницу. Глеб понял посыл. Поднялся вместе с ней на ноги и пошёл к воде. Взглядом она поймала настороженный взгляд Ярца. Что хотел проследовать за ними, но старший не открывая рта, издал утробный рык. И тот остался.

— Вода здесь чистая, родниковая, можно пить, — поставил он её, но Лиска не устояла. Мышцы после стольких часов езды не слушались. Да и поза, в которой она отдыхала, не очень благотворно повлияла. Глеб удержал девичье тело, опустился с ней. — Хвост хочется твоему отцу откусить. — Пробурчал низким рычащим голосом. Запустил свою руку в ручей, зачерпнул воду, поднёс к её лицу.

Если он ещё сомневался, примет такую помощь девушка, то Лиска не сомневалась в своих действиях. Притянула его руку поближе, прикоснулась своими сухими губами. Она была уверенна, что Глеб не причинит ей вреда. Не тот он человек... мужчина... самец...

— Ещё... — и только утолив жажду, спросила она о возможности помыться. Всё-таки два дня в пути.

— Здесь маленькая заводь есть, — поднялся он со своей ношей, и понёс. Недалеко. От основного ручья был сделан отвод, где за день вода нагревалась. И практически всю ночь сохраняла приятную для тела температуру. Да и камни, что окружали заводь, долго сохраняли тепло дня. Яркий свет полной луны прилично освещал островок, спрятавшийся в лесной чаще. И даже дно той самой заводи просматривалось.

— Маленькая?.. — хмыкнула Лиска, увидев то, что он назвал маленькой заводью. И не глубокой. Это ему, наверное, по грудь. А ей? Да по макушку и больше.

— Боишься?.. — выдохнул оборотень ей в губы.

— С тобой — нет!

Тушка маленькой магички его не интересовала, на её честь он и не посягал. Тут было нечто другое. Отношение! Он давно свыкся, что его побаиваются, и не только самцы. Огромный, сильный, свирепый. Да и в хищной ипостаси не в меру агрессивный. Нет в нём той хоризмы, которой самцы самок привлекают. Только подавляющий флёр вожака. Хозяин! Приказ — чёткое выполнение. А она...

Лиска не боялась. Он её чувствовал. Она восторженно смотрела в его чёрные, как ночь глаза, в которых мерцали желтоватые крапинки. Смотрела сначала на него, потом на звёздное небо. Сравнивала. И не стеснялась об этом говорить. Прямота и бескорыстность подкупала. Но также подталкивало проверить предел.

— Я тебя полечу?.. — присев на корточки, провёл оборотень языком по её пострадавшей щеке, губам. А присел, думая, что девушка испугается его предложения, и начнёт вырываться. Так хоть с высоты его роста ей не придётся спрыгивать. Удерживать же он её и не собирался.

— Нет... — замотала белянка головой, отчего Глеб облегчённо вздохнул. Вот! Нормальная реакция! — Сначала помой, а то я два дня в пути, все подворотни собрала, и массаж хочу...

Да... реакция... Оборотень в ступор впал. Лиска улыбнулась и сползла с его рук на землю. На четвереньках отползла в сторону. Стянула с себя кофту, рубашку, штаны.

— Обалдеть, песок даже в нижнем белье... — потрясла она спортивный топ.

— Где ты песок нашла? — задал оборотень закономерный вопрос.

— Где, где? — фыркнула она, избавившись от нижней части своего гардероба. — В долине смерти в бурю попала. С Больших лугов через портальную арку в прибрежный город переместилась, а оттуда сюда — в Восточный. Нормально так прогулялась!

— Нормально... — недовольно пробурчал низким голосом оборотень. — Но ты не говорила, что придёшь.

— Не говорила, — подтвердила она. Понимая, что злость направлена не на неё, а на беспокойство за неё. Родители бы за такое поругали, а брат бы не пощадил, ремнём бы отходил по мягкому месту. А муж?..

— А если бы не дошла?

Не дошла бы и не дошла! Лиска не стала отвечать, открыла мыльницу, достав мыло. Зачерпнула в ладони воду, облила тело, брызнула на так и сидевшего на корточках самца, погрузившегося в свои мысли, даже не смотревшего на скользившее по девичьему телу скользкое мыло в её ладонях.

— Не надо! Пускай сидит! — остановила белянка Глеба, когда он, насторожившись, прислушался и принюхался, оскалился. Сладкий подкрался к ним, и залёг совсем рядом. Да так это проделал, что даже вожак не сразу заметил. А выдало младшего соплеменника нетерпение. Заёрзал он в засаде. — Всё! Я мыло смывать. Если что, подстрахуешь!

Сказала и нырнула с головой в воду. Проплыла по дну, пугая рыбок, потрогав гладкие камни. Подстраховка появилась сразу. Крепкая рука перехватила её за тонкую талию и вытащила на поверхность.

— Не бойся! Не трону! — хрипло шепнул самец испуганной самочке, прижав к своему телу. Штаны его лежали на берегу, а под ним... — Маленькая ты ещё! Подрасти ещё немного, а потом, если захочешь... Можешь повторить, как ты по мне скучала, любишь, целуешь... — У-у-у... как ей хотелось закричать, что не маленькая. Но положение такое... И вроде, нравится ей этот грозный самец, даже тянет к нему, но он прав. Маленькая она ещё! Учиться надо, а не о любви думать! — Самцы, о которых ты говорила, когда будут?