— Умная ты, — вздохнула хозяйка вигвама. — Не перемудри только.
"Попробую", — вздохнув, подумала Фрея, закутавшись в одеяло. И вновь ей приснился кошмар. Две темные, бесформенные фигуры волокли девушку по бесконечному полутемному коридору. Она упиралась, пытаясь вырваться. Но то ли мокрые пальцы, то ли щупальца только крепче стискивали ей руки, причиняя острую боль.
Девушка вскрикнула и проснулась. Мечась во время сна, она всем телом навалилась на неловко подвернутую руку. Теперь же в затекшей ладони мучительно восстанавливалось кровообращение.
Узнав, на что её приемная дочь собирается пустить подарок Одинокого Ореха, Расторопная Белка негодующе возопила, воздев к небу узловатые, корявые руки.
— Да ты рехнулась! Извести прекрасную, большую шкуру на такую глупость?! Ладно бы на терики жениху в подарок! А то себе! Да еще такое безобразие. Ни одеть, как следует, ни присесть, когда приспичит. Дурацкая одежда! Не должны женщины носить такое.
— Но я же появилась здесь в них! — попыталась воззвать к разуму собеседницы Фрея. — И до сих пор ходила бы, если бы не эти дрянные девчонки.
— Здесь тебе не там! — нисколько не смутилась старуха. — Попала к Детям Рыси, так и одевайся как человек!
— Не нравится мне так! — взмолилась девушка, продолжая шкуру скоблить.
— Привыкнешь! — безапелляционно заявила Расторопная Белка. — А хорошую вещь я портить не дам!
— Посмотрим, — буркнула Фрея.
— Чего пристала к девчонке? — громом с ясного неба прозвучал голос Мутного Глаза.
Обычно старик не вмешивался в женские разговоры. Сидел себе в сторонке с Косматым Гусем и плел свои корзины.
— Пусть что хочет, то и шьет. Ей шкуру подарили. Испортит, будет в старом платье ходить.
Расторопная Белка, явно не ожидавшая от супруга такой отповеди, удивленно захлопала глазами. Потом, гордо пождав губы, не вспоминала о неприятном разговоре до вечера, пока девушка не разложила на выделанной шкуре детали джинсов. Глядя, как она старательно обводит их угольком, старуха ехидно поинтересовалась.
— Где ты столько ниток возьмешь? У нас в вигваме один клубок остался. Не хватит и трети швов прошить.
— Завтра утром пойду за крапивой, — не глядя на неё, пожала плечами Фрея.
Девушка не находила себе места в предчувствии завтрашнего путешествия, теперь почему-то твердо уверенная, что на озере её ждет если и не "дверь" домой, то по крайней мере "указатель".
Чтобы скорее пришел этот день, требовалось хоть чем-то занять голову и руки. Вот поэтому она и затеяла эту возню с выкройкой.
— Вечером положу крапиву в ручей, а пока не отмокнет, буду шить тем, что есть.
— Ты умеешь сучить нитки? — удивилась Расторопная Белка.
— Лепесток Ромашки рассказывала, как это делается, — не отрываясь от работы ответила Фрея.
Она знала, что аратачи используют нитки из крапивы. Судя по описанию, процесс их получения был хоть и длителен, но все-таки не так уж и сложен. По крайней мере ей так показалось. Тем не менее, девушка добавила:
— А если не получится, ты подскажешь.
Сидевший у костра Мутный Глаз одобрительно хмыкнул, и супруге не осталось ничего другого, как только осуждающе покачать головой.
Расторопная Белка не слишком удивилась, когда Фрея, проснувшись затемно, стала одеваться.
— Куда ты так рано? — пробормотала она сквозь сон.
— Хочу выйти с рассветом, — объяснила девушка. — Когда мы с вождем ходили к Белым Рысям, я хорошую крапиву видела.
— Только сильно зеленую не бери, — предупредила старуха.
— Я знаю, — с трудом сдерживая волнение и путаясь в шнурках, отмахнулась Фрея. — Лепесток Ромашки говорила.
С бешено колотившимся сердцем она выбралась из вигвама в предрассветную мглу и, не оглядываясь по сторонам, торопливо направилась к лесу. Все еще спали, кое-где над очагами поднимались ленивые дымки.
Сегодня девушка не чувствовала ни капли страха, приближаясь ко всё еще тревожно сумрачным зарослям. Все мысли занимал Одинокий Орех. Придет ли? Решится ли тайком от вождя провести её к озеру? Сохранит ли в секрете их разговор?
Сгорая от нетерпения, Фрея побежала по тропинке, высоко подняв подол платья. Скоро она оказалась у кромки леса, как раз там, где петляла между деревьями тропа, ведущая к маленькому водопадику, возле которого две стервы лишили её любимых джинсов и рубашки. Отойдя в глубину зарослей, чтобы её случайно не увидели из селения, девушка беспомощно оглянулась по сторонам. Край солнца уже начал золотить верхушки деревьев. Неужели не придет? Глаза стали набухать слезами обиды и разочарования.
— И этот оказался... козлом! — еле слышно прошептала она сквозь стиснутые зубы. Осталось только досчитать до трехсот и пойти за крапивой.
— Фрея! — тихо окликнул её знакомый голос.
Из кустов выбрался смущенный и, как показалось, взволнованный "рысенок". — Я думал, ты пошутила.
— Какие шутки?! — возмутила девушка. — Мне очень нужно на озеро.
— Тогда пойдем! — широко улыбаясь, объявил юноша. — Я тебя провожу.
Чуть опустив к земле наконечник копья, он бодро зашагал вперед, мягко ступая по толстому ковру упавших листьев.
— Зачем тебе корзина? — спросил молодой человек, спустя некоторое время.
— Крапивы наберу на обратном пути, — объяснила Фрея. — Нитки нужны.
"Хотя, если повезет, они мне не понадобятся", — добавила она про себя.
Выйдя на какую-то малохоженую тропку, они долго шли молча. Горевшей нетерпением девушке ни о чем не хотелось говорить. Все её мысли крутились вокруг Копытного озера, и того зеленого бугра под раскидистым деревом, где она очнулась в этом мире.
Правду говорят, что ты замуж выходить не хочешь? — нарушил тишину юноша.
— Пока нет, — подтвердила Фрея, поспешно добавив. — Но ты же все равно сейчас не можешь взять жену.
— Только через год, — тяжело вздохнул собеседник и тут же спросил. — Ты будешь меня ждать?
Не зная, что ответить, она перебралась вслед за ним через поваленное дерево, густо увитое длинными петлями синих ягод.
— Будешь? — настойчиво повторил "рысенок", останавливаясь.
Спокойно встретив его взгляд, девушка сказала со всей возможной откровенностью:
— Я не выйду замуж раньше, чем через год.
"А там видно будет", — думала Фрея, глядя в широкую спину парня, обтянутую старой заплатанной рубахой.
Вдруг её проводник опять остановился.
"Ну, что еще?!" — едва не взвыла девушка, торопясь как можно скорее добраться до озера.
— Оставь корзину здесь, — неожиданно предложил Одинокий Орех, указав на заросли крапивы. — Что её таскать? А обратно пойдем, наберешь. Смотри, какая хорошая.
Действительно, листья подсохли, толстые стебли побурели. Если судить по словам Лепестка Ромашки, самое то! Не задумываясь, Фрея сбросила корзину и поставила к дереву.
— Только еду не оставляй, — предупредил юноша.
— У меня ничего нет, — отмахнулась девушка, вдруг сообразив, что, уходя на целый день, не взяла с собой ни крошки. Впрочем, откровенно говоря, она надеялась, что возвращаться не придется.
— Я добуду нам еду, — снисходительно усмехнулся Одинокий Орех. — Идем.
Вполне довольная таким оборотом дела, Фрея послушно пошла за будущим охотником. Они сошли с тропинки и теперь пробирались по смешанному лесу, густо прорезанному оврагами.
Спускаясь в один из них, молодой человек спросил:
— Почему ты просила меня никому не говорить, куда мы идем?
Девушка от неожиданности растерялась.
— Ты что-то скрываешь от Детей Рыси? — не оглядываясь, он перешагнул крошечный, еле текущий ручеек и стал подниматься наверх.
— Ничего, — пробормотала Фрея, карабкаясь вслед за ним. — Я... Мне показалось, я что-то вспомнила.
Оказавшись наверху, Одинокий Орех подал ей руку. Лазить по склонам в платье оказалось очень неудобно, и она с благодарностью приняла помощь. Жаль только, что ладонь у парня оказалась противно мокрой.
— Что ты вспомнила? — удивился "рысенок", все еще продолжая крепко держать её за руку.
— Еще не знаю, — девушка попыталась высвободить пальцы. — Увижу, может быть, вспомню.
— Почему ты ничего не сказала вождю?
— Вдруг я ошиблась? — она передернула плечами. — Надо проверить. Вот сходим, посмотрим, а после скажем.
— Корявый Дуб с Гудящим Шмелем там уже были, — напомнил юноша.
— Может, они не знали, на что смотреть? — ответила Фрея.
Молодой человек нервно облизнул губы кончиком языка, потом сутулясь пошлее дальше. Внезапно под его ногой, обутой в мокасин, первый раз за день хрустнул сучок. Очевидно аратач так задумался, что прозевал сухую ветку.
Они вышли на поляну, и девушка зажмурилась от бившего в глаза солнца. Огненный шар гордо висел высоко в небе, отогнав к горизонту редкие, клочковатые облака.
— Ты устала? — поинтересовался Одинокий Орех, оглядываясь по сторонам.
— Нет, — отказалась Фрея, чувствуя сильнейший прилив энергии. Казалось, что ей хватит сил дойти до озера, где бы оно ни находилось. Девушка вбила себе в голову, что стоит оказаться на знакомом берегу, как ей тут же откроется дорога домой.
— Я обманул вождя, тихо проговорил юноша, казалось, совсем не слыша спутницу. — А это нехорошо. Нельзя скрывать что-то от родичей. Охотник всегда говорит правду, иначе Дети Рыси перестанут его уважать.
-Я никому не скажу, — торопливо заверила она, раздосадованная приступом самокритики, внезапно напавшим на спутника.
— Но люди все равно могут узнать, что я соврал, — криво усмехнулся молодой человек, и Фрее очень не понравилось выражение его лица. — А сделал я это потому, что ты мне очень нравишься.
— Мне очень приятно, — пробормотала она, пятясь от покрасневшего, тяжело дышащего парня.
— Ты пойдешь хозяйкой в мой вигвам? — прохрипел юноша.
— Узнаешь, когда станешь охотником, — попыталась улыбнуться девушка.
— Значит, пойдешь к Глухому Грому? — глаза аратача налились кровью.
— Ни за что! — заверила его Фрея. — Он никогда не станет моим мужем.
— Мне мало пустых обещаний! — рявкнул Одинокий Орех. — Теперь я хочу тебя.
— Но ты же не привел меня в свой вигвам! — ошарашено вскричала она.
— Зачем? — гнусно усмехнулся парень. — Подарки брала? В лес со мной пошла? Значит, и моей станешь прямо здесь
С этими словами "рысенок" схватил её за руки, пытаясь притянуть к себе. Завизжав, словно раненый заяц, Фрея стала вырываться. Отчаянным усилием ей удалось освободить одну руку, девушка попыталась ударить по сочившейся вожделением физиономии, в которую превратилось еще минуту назад симпатичное лицо молодого аратача. Тот увернулся. Крепкий кулачок скользнул по скуле, чуть задев ухо. От этого движения тело подалось вперед. Чем тут же воспользовался юноша. Рванув Фрею на себя, он бросил её на траву.
Навалившись всем телом, Одинокий Орех одной рукой вцепился девушке в шею, прижимая к земле. А второй, рыча и повизгивая, елозил по ногам, старясь задрать подол платья.
Задыхаясь, Фрея попыталась оторвать его пальцы от горла. В ответ тот стал сжимать их сильнее, лишая жертву воздуха. Тогда она ударила растопыренными и согнутыми пальцами по лицу, чувствуя, как ногти, ломаясь, царапают сальную кожу. Вздрогнув, насильник ослабил захват, давая возможность жертве сделать короткий вздох. И тут же на голову Фреи один за другим обрушились два сильных удара. Перед глазами все поплыло.
Тяжесть чужого тела, бьющее в нос смрадное дыхание, бешеные глаза, полуоскал, полуулыбка на озверелом лице, украшенном глубокими царапинами, вдруг всколыхнули что-то на самом дне мутного колодца памяти. Какой-то дикий, безотчетный ужас черной пеленой заволакивал разум, а воля к сопротивлению растаяла подобно кубику льда в кипятке.
Казалось, еще миг, и сознание отключится, оставляя тело во власти насильника, или она сойдет с ума, спятив окончательно.
Угнездившись меж ног Фреи, Одинокий Орех поднял ей платье почти до бедер. Затрещали нитки. Странно, но именно этот звук вернул девушке самообладание.
— Ты победил, храбрый охотник! — выдохнула она, пытаясь выдавить слабую улыбку. — Теперь я твоя на всю жизнь!
Молодой человек замер от удивления, ослабив на жим на шею жертвы.
— Но у нас это делают немного не так, — грудным голосом проворковала Фрея, с томной улыбкой глядя на растерянное лицо. — Я научу. Обещаю, тебе понравится. Ты же хочешь, чтобы было хорошо? Ну же!
Одинокий Орех кивнул, в который раз облизнув пересохшие губы.
Продолжая улыбаться, она, делая вид, будто хочет повернуться на бок, пропустила свое колено между его ног. Положила ладони на плечи "рысенка" и изо всех сил ударила в пах, как раз по тому месту, которым сейчас думал незадачливый насильник, одновременно отпихнув его в сторону от себя. А страх Фреи сменился необузданной яростью, заполнившей все её существо. Не задумываясь о последствиях, она одним прыжком оказалась на ногах, схватила лежащее рядом копье и изо всех сил ткнула в бок согнувшегося колесом парня. Заорав, тот попытался подняться. Тогда девушка, уже совсем ничего не соображая, вытянула "рысенка" копьем по лбу. Аратач отклонился, но крепкое древко все же скользнуло по черепу, от чего юноша рухнул на траву. А Фрея бросилась бежать то ли сознательно, а, скорее всего, инстинктивно, выбрав то направление, откуда пришла. Приподняв платье, она неслась, не выбирая дороги, спотыкаясь, падая и вновь поднимаясь, ломясь сквозь заросли и огибая неожиданно встававшие на пути деревья.
Девушка почти кубарем скатилась в овраг, смачно шлепнувшись задом в воду. Не обращая внимания на промокшее платье и кроссовки, она устремилась вверх с упорством муравья, опираясь на так кстати прихваченное копье.
Буквально взлетев наверх, Фрея, не переводя дыхание, продолжила свой сумасшедший бег, словно подстегиваемая раскаленным железом.
— Стой! — громко крикнул кто-то совсем рядом.
Проорав нечто нечленораздельное, она подпрыгнула и развернулась лицом к новой опасности, крепко сжимая копье.
В пяти шагах возле высокого разлапистого дерева стоял Глухой Гром.
— Что ты тут делаешь? — пробормотала девушка, пригибаясь и настороженно следя за каждым его движением. — Следил за мной?
— Твой избранник — лжец, — криво усмехнулся молодой мужчина. — Одинокий Орех обманул охотников и вождя.
— Он мне не избранник! — выкрикнула Фрея, мучительно гадая, сможет ли она ударить копьем человека сейчас, когда время и усталость притупили бродившую в крови ярость.
— Но ты же пошла с ним в лес! — словно выплюнул Глухой Гром, положив ладонь на висевший через плечо топор в кожаном футляре.
Вдруг по его смуглому лицу пробежала тень. Охотник пару раз мигнул, словно проверяя, мерещится ли ему то, что он видит, или существует на самом деле.
— Почему у тебя копье Одинокого Ореха? Где он?
— Не знаю, — пожала плечами, готовая к любым неожиданностям, девушка. — Где-то в лесу остался.
— Что с твоим лицом? — мужчина сделал пару шагов вперед. Фрея попятилась, дыша тяжело, с присвистом.
— Почему на тебе платье разорвано? — с каким-то детским удивлением пролепетал Глухой Гром, и глаза его расширились. — Неужели он взял тебя силой?
