25 июня 1980 года. Рим. Ватикан. Площадь Св. Петра.
Белый Fiat Campagnola известный среди журналистской братии как «папамобиль», медленно и плавно въезжает на площадь заполненную народом. Кузов открыт, Папа улыбается и машет рукой в сторону паломников, благословляя их. Негромко шелестят шины по брусчатке. К Понтифику тянутся руки, море человеческих рук. Простые католики любят Иоанна-Павла II. Все хотят прикоснуться к деснице наместника Святого Петра. Папамобиль проезжает в одну сторону, делает разворот и едет обратно, чтобы понтифик мог благословить прихожан и там. Охрана в машине привычно невозмутима, не отталкивая грубо, она старается не пустить экзальтированную публику слишком близко к Папе. Тот же, часто идёт против действий охраны, чем доставляет ей лишние хлопоты, вот и сейчас он внезапно наклоняется, чтобы поприветствовать маленькую девочку.
Вдруг людской гомон перекрывает грохот выстрелов, сотни голубей взлетают над десятитысячной толпой, Его Святейшество отбрасывает назад прямо на руки личного секретаря монсеньора Дзивиши. Белый пилеолус падает с головы Папы, обнажая седые пряди. В тоже мгновение через ограждение, легко для его солидной комплекции перепрыгивает полковник жандармерии Ватикана Камилло Чибин. Из-за высокой плотности собравшейся толпы, преступник не смог скрыться, и был схвачен Чибином, «на месте преступления». Ещё через мгновение парни в чёрных костюмах начинают расчищать дорогу для автомобиля, чтобы доставить Понтифика к дежурной машине скорой помощи. На счастье машине ничто не мешает.
— Его Святейшество тяжело ранен… — голос секретаря, связавшегося с клиникой папы, срывается от волнения. — Да, пулевое… Да, сквозное, пуля вышла в спине и пробила стенку авто… Вторая попала в палец… В районе живота красное пятно…, нет, он в сознании. Мы скоро будем, готовьте операционную.
Картеж стремительно направляется к карете скорой помощи. Окрестности оглашает вой сирены. Через восемь минут Понтифик уже доставлен в клинику Джемелли.
Долгих пять часов хирурги боролись за жизнь. Папе повезло, если так можно сказать в подобной ситуации, пуля по неизвестной причине отклонилась от траектории и не задела жизненно важные органы, повредив только несколько петель тонкой кишки. Удалив повреждённые участки кишечника, хирурги извлекли пулю и Кароля Войтылу поместили в реанимационную палату. Операция прошла успешно. Жизни Папы Иоанна-Павла II ничего не угрожало.
Киллер был схвачен полковником Чибином и после сеанса кулачного массажа, передан итальянской полиции для последующих следственных действий.
На допросе молодой турок совершенно не скрывал антипатий к католицизму и христианству вообще.
— Ланет олащ-щ-щи хачлилар-р-р,71 — злобно шипел и рычал парнишка на варварском турецком. — Джехенемде янаджаксиниз.72
После профилактических процедур, заключавшихся в обработке, спеси у него поубавилось. Ещё через сутки он вдруг вспомнил, что может вполне сносно говорить по-итальянски. Следователям удалось узнать, что остановился он в дешёвой ночлежке около вокзала Чалдини. Туда срочно направилась группа SISMI с указанием от самого Нино Лугареси перевернуть всю ночлежку вверх дном, но найти следы сообщников, а главное намёк на настоящие цели и задачи. Почему-то в SISMI не верили в то, что покушение на Иоанна-Павла II дело рук турецких исламистов.
Действительно, в комнатушке, что снимал уже две недели Олан Челик, обнаружили среди религиозной литературы, перечень адресов и телефонов, по которым смогли выйти на Стамбульский центр националистической турецкой партии «Серые волки». На квартире было решено оставить засаду, и буквально в тот же день в неё попалась добыча.
Вечером того же дня полковник Тюркеш поручил Абдулле Чатлы уничтожить все вещи в жилище Челика. Абдулла ещё подумал, что странно, почему приказ отдан через три дня после ареста исполнителя. Он привык исполнять приказания, поэтому оставил сомнения при себе.
Стоило ему появиться по адресу, как он тут же был схвачен оперативниками SISMI. Абдулла не стал изображать из себя героя, а сразу выложил сначала версию про великий джихад, а после того как ему вкололи сыворотку правды доложил следователю, что получил деньги и задание на устранение Папы от поляка по имени Ян Новак.
Это было как раз то, что нужно. Ян Новак и на самом деле работал в польском торгпредстве в Риме и числился специалистом по товарам лёгкой промышленности. Впрочем, в Польше фамилия Новак самая распространённая, а уж Янов, Янеков и Янушей больше чем Джованни в Италии. Это не помешало итальянским властям затребовать от посла ПНР лишения экстерриториальности торговых представителей.
Ясно было, что при отказе в выдаче Новака, Польшу обвинят в преступлении, поэтому было решено дипломата выдать в надежде, что хорошему адвокату удастся доказать непричастность Новака к этому нелепому преступлению, тем более, что и сам пан Новак был ревностным католиком, глубоко почитавшим Иоанна-Павла II.
На следующий день большинство газет Италии пестрело аршинными заголовками. «Коммунисты покушаются на Папу Римского!», «Папа пострадал от рук земляков!», «Поляк-коммунист заказал поляка-Понтифика!» и тому подобный бред. Особенно такой новости обрадовались турецкие и иранские политики. Хоть Челик и был турком и мусульманином, но выглядел теперь не карающим мечом Аллаха, а простым наёмником, которого не грех и наказать примерно, чтобы не порочил зелёное знамя Пророка.
2 сентября 1980 г. Москва. Здание ЦК КПСС на Старой площади. Чрезвычайное заседание политбюро ЦК КПСС. Присутствуют: Брежнев, Тихонов, Суслов, Кириленко, Устинов, Пельше, Черненко, Федорчук, Гришин, Громыко, Кунаев, Щербицкий, Романов.
— Товарищи! — Голос всесильного председателя КГБ звучит ровно и спокойно. Ничто не выдаёт его волнения. — Вопрос сегодня крайне неприятный, но очень и очень важный. Позвольте предоставить слово нашему куратору польской госбезопасности, Вадиму Анатольевичу Кирпиченко, первому заместителю начальника ПГУ КГБ СССР. Товарищ генерал, прошу.
По нашим сведениям, позавчера утром Польская Объединенная Рабочая партия и Правительство ПНР приняли требование забастовщиков по всем пунктам. Нашими агентами были получены копии ответа властей. Там действительно царит полная антисоветчина, помноженная на махровый антикоммунизм. Кроме того католические ксёндзы распоясались сверх всякой меры. Службы проводят не только в костёлах, но и прямо на бастующих предприятиях. Польские товарищи сдают все позиции. Они согласились на создание не только так называемых свободных профсоюзов, но и на разрешение деятельности любых партий и политических группировок. Согласились на отмену цензуры в средствах массовой информации, на право рабочих и студентов на забастовки. В общем, там много, если кому интересно ознакомиться с конкретными фактами, я принёс неск…
— Как вы могли допустить такое? — скрипучий старческий голос Суслова, был непривычно гневен. — Как вы могли позволить этим горлопанам, этим наймитам империализма взять власть над умами рабочих?
Кирпиченко не ожидал, что его доклад прервут так внезапно, поэтому споткнулся на полуслове.
— Генерал, прямая ваша обязанность, — не допускать подобных настроений в обществе. Что будет, если о соглашении узнает советский народ? Вы подумали? — Суслов немного сбавил тон. — Ладно, продолжайте, что там у вас, но имейте в виду, ответственность лежит и на вас тоже.
— Да что там дальше читать, — глухой голос Устинова поддерживает главного идеолога. — Мнение армии такое — немедленно ввести в Польшу войска, взять под контроль главные города и транспортные узлы, всех провести через фильтрационные лагеря. Волынщиков, мятежников и подпевал — в лагеря, на стройки народного хозяйства, остальных на рабочие места с удержанием части заработка в счёт компенсации потерь
— И как вы предлагаете справиться с забастовками? — По тону чувствуется, что Громыко настроен весьма скептически. — Наших солдат заставите уголь в Силезии рубить?
— Надо будет, и заставим, — в голосе генерала заскрежетало железо. — Пусть только попробуют пойти поперёк. Массовые расстрелы всегда действуют отрезвляюще.
— Спокойно, товарищи, спокойно! — тусклый голос Пономарёва, заведующего международным отделом ЦК, как-то всё-таки перекрыл последние слова Кирпиченко. — Опасность в военном решении польского вопроса совсем не в поляках. Вспомните, товарищи, как некоторое время назад мы отказались от идеи вводить войска в Афганистан? Даже показательная бомбёжка территории Пакистана стоила нам очень дорого. А вы хотите развязать военные действия на территории Европейского государства.
От лица отдела международного коммунистического движения я предлагаю оставить поляков в покое. Провести эксперимент. Пусть ПОРП решает так, как посчитает нужным. Хоть частную собственность возвращает. Посмотрим, как долго они смогут просуществовать в свободном режиме, при отсутствии нашей поддержки.
— Товарищ Пономарёв, не забывайтесь! — Суслов опять включился в дискуссию. — Стоит нам так поступить, как уже через год на территории Польши будут американские военные базы, Польская армия последует примеру Румынской и Болгарской и выйдет из Варшавского договора. Организация Варшавского договора без Варшавы… Да уж, перспективка… Поэтому ничего на самотёк пускать нельзя!
Неожиданно послышались чмокающие звуки со стороны председательствующего на заседании Генерального секретаря.
— Мне кажется, — все удивились достаточно внятной речи Брежнева. — Мне кажется,… что нам сначала надо выслушать польских товарищей. Пусть они приедут и расскажут, что можно сделать в таких условиях. Помнится, там сейчас поблизости какие-то учения идут… Пусть части немцев, как бы случайно зайдут в Польшу…
Речь генсека оборвалась также внезапно, как и началась. Он сидел, выпучив глаза, молча, и казалось, даже не дыша. Все притихли в ожидании. К счастью, через пару секунд Брежнев вернулся к действительности.
— А что вы тут делаете товарищи? Мне кажется, мы всё решили. Работайте! Надеюсь, что вы поняли мою мысль.
«Я то, дурак, думал, что Ильич наш давно в маразме, а он вполне ещё годный и какой хитрый, старый чёрт», — думал про себя маршал Устинов, покидая зал заседаний. — «Хорошая идея продемонстрировать полякам возможность возвращения территорий отторгнутых у Германии. Пусть немцы со своими бывшими землями разбираются, а мы тогда сможем и с остатками Польши легко справиться».
Хмурым сентябрьским утром город Щецин на Одре был разбужен гулом моторов тяжёлых транспортных Ан-22. Скоро жители северного предместья Варсов с любопытством наблюдали, как под низкими тучами появлялись белые купола парашютов с тушками десантников раскачивающихся на стропах под порывами балтийского ветра. Особенно красиво смотрелись гроздья белых куполов опускавших боевую технику. БМД опускались, тяжело плюхаясь на заливные луга поймы Одры. Самым поразительным было то, что они сразу начинали движение. Псковская десантная дивизия, участвовавшая в учениях «Братство по оружию» высаживалась, отрабатывая мастерство десантирования внутри боевых машин. Остальной десант состоял из бойцов 40 парашютно-десантный батальона Немецкой Народной Армии. Из-за низкой облачности несколько машин приземлились неудачно, экипажи получили травмы, но большинство всё-таки сохранило боеготовность. На максимальной скорости боевые машины устремились в сторону центра города.
Подразделения Войска Польского тоже принимали участие в учениях, но на других участках. Для руководства Польши, для генералов Войска Польского появление десантников под Щецином стало неприятной неожиданностью. Администрация воеводства даже решила, что началось вторжение войск ОВД для «наведения порядка». Тем более, что Щецин был одним из центров забастовочной борьбы.
К счастью, всё быстро разрешилось. По словам полковника, командовавшего десантной группой, произошло досадное недоразумение. Из-за низкой облачности борта вышли немного восточнее заданного района. Он извинился перед жителями за доставленные неудобства и попросил связать его с командованием.
Извинения были приняты, связь предоставлена, все даже немного посмеялись над таким оборотом, однако «осадочек остался».
* * *
6 сентября первым секретарём ЦК ПОРП выбрали Станислава Каню, который ранее курировал органы госбезопасности. Первым же решением, принятым на посту нового лидера стала встреча с вождями «Солидарности». Уже 8 сентября он направил правительственную телеграмму в Гданьск с предложением встретиться и обсудить пути решения проблем страны в связи с выполнением требований профсоюзов.
В ноябре 1980 г. Брежнев сообщил лидерам ГДР, Чехословакии, Венгрии и Болгарии о том, что СССР будет вынужден сократить поставки дешевой нефти. Мол, СССР нуждается в запасах нефти для продажи на «капиталистическом рынке» для выручки валюты, которая могла бы пойти для помощи польскому режиму. Лидеры стран «народной демократии», однако, запротестовали, убеждая, что это вызовет обвал уровня жизни. В результате вероятны волнения. Советскому руководству и экономистам было прекрасно известно, что СЭВ превратился в механизм перекачки советских ресурсов в страны Восточной Европы, а сами эти страны все больше ориентируются на торговлю с Западной Европой.
Постепенно терпение пролетарских масс страны подходило к концу. Хоть Польше и удалось с помощью советских кредитов расплатиться с обязательствами перед западными банками, проблемы снабжения населения продолжали нарастать. Повышение зарплат, выбитое из правительства в августе, уже к новому году съела инфляция. По-другому и быть не могло. Если работать меньше, то и получать будешь меньше, а если кому-то платить больше, то кому-то придётся довольствоваться остатками.
Товары, производимые в ПНР, спросом в Европе и Америке не пользовались. СССР изымал большую их часть в счёт оплаты предоставленных кредитов, кроме того платил поставками энергоносителей. В результате ВВП на душу населения к концу года упал на целых 16%.
ГЛАВА 14. ДОЛГ ГРАБЕЖОМ КРАСЕН
5 августа 1980, два часа ночи. Город Сафуан. 12 танковая дивизия «Хамураппи» генерала Абд-аль-Разака.
Накануне телевизионный канал ИНА сообщил гражданам Ирака «что в Кувейте произошла революция и «Временное правительство свободного Кувейта», состоящее из 9 офицеров кувейтской армии, обратилось к Ираку за помощью в борьбе с антинародным режимом». Среди офицеров танковой дивизии «Хамураппи» не было сомнений, что с минуты на минуту поступит приказ о выступлении.
Майор Хафиз-аль-Хашим был на удивление спокоен. Наверное, сказывались политзанятия последних месяцев, когда вышестоящие начальники буквально вбивали в головы офицерам неизбежность скорой войны.
Буквально два часа назад ему, вручили приказ о сегодняшнем ночном наступлении. По общему приподнятому оживлению в штабе, было понятно, что это учения. Русских советников из бригады убрали ещё неделю назад, оставив их в пункте постоянной дислокации в Га-Ашабе, что в пригороде Басры. Танковую дивизию «Хаммурапи» перебросили к пограничному городку Сафуан. Для соблюдения секретности двигались только ночью, поэтому несли неизбежны небоевые потери.
