А деваться некуда, и кому ещё заранее над всем этим задумываться, как не ему, понимающему в этом вопросе побольше всех прочих, включая и ментов? Ничего лучшего и не останется, кроме револьверов, когда подойдут к концу пистолетные патроны. А этот "Сафари" — и компактный, и всеядный, легко жрёт и револьверные девятимиллиметровые патроны с фланцем, и пистолетные 9ПА, холостые и резиноплюйные, которых останется ещё полно, поскольку не востребованы и тратиться не будут. Свинец, конечно, ещё нужен будет на пули к ним, но он ведь и на двенадцатый ружейный калибр будет нужен, так что вопрос с ним их ментовскому правительству придётся решать так или иначе. Проблема в том, что хрен хватит даже на одних только ментов этих "Сафари" из магазина. Надо с рук у людей их каким-то манером выцыганивать, а кто же просто так отдаст свой револьвер? Только если на обмен — допустим, на нормальный мелкашечный. А где бы их ещё взять? Только из других переделать, вот из тех же флоберовских, допустим, для переделки под девять миллиметров непригодных. Млять, вот и ещё одна головная боль нарисовалась!
С ними же, млять, геморроя ещё больше, чем с этими девятимиллиметровыми. Вообще, чем мельче калибр, тем труднее сделать под него нормальный ствол. Инструмент есть, бывали и мелкашечные заказы, но ведь у него же и жёсткость не та, и стружкоотвод в узком канале затруднён, а тут ещё и станки будут — пародия на станки. И проблема ведь не только со стволом, но и с барабаном. "Сафари" флоберовские — вообще на выброс. Вот насколько хорош резиноплюйный, настолько же доброго слова не стоит его флоберовский собрат. Мало того, что барабан из хрупкого сплава, так он же ещё и неправильный — долы не между каморами, а над ними, нет мяса для разделки под мелкашечные втулки. Сделано специально для того, чтобы под мелкашку не переделывали. Вот есть, например, чешский "Кора", барабан тоже из хрупкого сплава, зато правильный, есть мясо под разделку. Есть ещё немецкий куномельчеровский МЕ-38, барабан неправильный, но зато стальной. Долы его неправильные аккуратно заварить можно, после чего диаметр наружный проточить, да торец передний подрезать, и можно разделывать каморы под мелкашку даже и без втулок. Млять, но геморроя со всем этим — выше крыши. Технически-то понятно, даже интересно, но на этих станках — загребутся они с Костей, определённо загребутся.
А тем временем Костя Прохоров, его сын и наследник, уже и так загрёбывался на гораздо более приземлённой и куда менее интересной работе. Называется, бери больше — кидай дальше. Как раз закончили вырубку, а точнее, спиливание всей растительности по намеченной трассе к берегу Днепра выше заводи. Широкую просеку пришлось провести — такую, чтобы два встречных КрАЗа свободно разъехаться могли. Ведь пока безопасность не обеспечена, вода так и будет возиться с Днепра автоцистернами. И хотя трассу провели так, чтобы не возиться с большими деревьями, совсем уж все их обойти не удалось, да ещё через бурелом в одном месте прогрызаться пришлось. Спасибо хоть, две бензопилы есть, иначе вообще умаялись бы с топорами и ручными пилами.
Но теперь всю эту сваленную растительность нужно было порезать на поленья, прутья и ветки, рассортировать, увязать бечевой в вязанки и уложить вдоль обочины. А на освободившейся просеке — корчевать многочисленные пеньки от спиленного кустарника и небольших деревьев. КрАЗ-то и по ним проедет без проблем, но во-первых, не только ведь для КрАЗов эта дорога прокладывается. Может, и легковушке полицейской проехаться по ней иногда придётся, а люди — уж точно будут по ней и пешком ходить, и на велосипедах ездить. А во-вторых, это же топливо для домашних печек. И дрова, и хворост, и пни эти с корнями. На дороге они на хрен не нужны, зато в печных топках им полезное применение всегда найдётся. Когда нет ни тока в розетке, ни газа в плите, печка в доме — это намного больше, чем просто печка. Поэтому и топлива для неё лишнего не бывает. А пенёк — это и самая толстая часть растения, и самая теплотворная. Только корчевать их тяжелее всего. У них корни глубоко проросли. К счастью, в туристическом магазине нашлись и армейские БСЛ — большие сапёрные лопаты, и в пожарных щитах точно такие же, прочные и острые, но даже ими корень ещё не всякий перерубишь. Серьёзный пень выворотить "динозавр" своей экскаваторной "пастью" поможет, и тогда твоё дело — только яму землёй засыпать, но мелочь он выворачивать не будет — Семеренко приказал беречь солярку. И тогда — вот эти лопаты только, да топорики, а этой мелочи — девять пней из десяти.
— Передохни малость, — Олег закинул за спину МП-5 и забрал у Кости лопату, — А то караулю вас тут, как полицай, только губной гармошки не хватает, — оба рассмеялись.
— Ловко у тебя выходит! — Костя невольно обзавидовался, глядя на то, как Олег с одного выверенного удара обрубает каждый корень.
— Ну так, порыл бы ты окопы с моё! — ухмыльнулся тот.
— А разве их не техника роет?
— Запасные в тылу — роет и техника. Только всего-то она не выроет, и после неё один хрен остаётся и ручная работа. А на самом передке её к месту разве подгонишь? Она же и нашумит, и наследит. Проще тогда сразу табличку вбить с большой надписью "Наш окоп здесь" с номерами бригады и батальона. Поэтому там — только врукопашную, а это же грёбаные лесополосы с такими же кустами, и точно так же, когда срубишь их, пеньки эти грёбаные корчуешь. Только там ещё и маскировать всё это приходится, да ещё и хрен разденешься — паришься, млять, всё время в этой грёбаной маскировочной накидке, в поту варишься, да гадаешь, спалились или не спалились, и прилетит сейчас или не прилетит.
— И всё это ночью?
— Когда как. Но — да, иногда приходится и ночью. Потом днём клюёшь носом и молишься, чтобы именно в этот день не случилось атаки, которую ты в эдаком состоянии запросто проморгаешь. Ты — это, отбрасывай в кучу на обочине, — рассказывая о военных делах, Олег продолжал деловито корчевать пеньки от спиленных кустов, и их набралось уже прилично, и как-то не мешал ему разговор — руки делали свою работу на автопилоте.
— Ага — ну ты и наворотил! — и Костя принялся перебрасывать выкорчеванные пеньки, — Ты, Олег, когда закончим, зайди к нам. У тебя же на твоём макарке ствол какой? Штатный же наверняка? Поставим тебе наш — точнее будет бить намного. А твой другому кому-нибудь, обойдётся и таким.
— Ну, не откажусь, Костян, и буду премного благодарен. Но млять, если вся эта хрень с концами, то мы один хрен в глубокой сраке. Расшмаляем на хрен все макаровские патроны, и чего дальше? У меня к нагану этих луганских парабеллумовских четыре штуки только и есть, а эти — сам понимаешь, стрёмно.
— Олег, ты со своим наганом — просто в шоколаде. В магазине были и турецкие "стерлинги", как раз пистолетный стандарт. И ещё полно девять на двадцать один — тебе как бывшему токарю "Мотор Сичи" надо разжёвывать, как их переделать в нормальные парабеллумовские? Так что не спеши в глубокую сраку, побарахтаемся ещё. А дальше — я почти уверен, что вот прямо сейчас мой отец именно над этим репу и чешет. И примерно представляю, до чего дочешется. До револьверов под 9ПА. Ну, раздельное заряжание там будет, сперва свинцовые пули, а за ними вот эти холостые и резиноплюйные. И представь себе, какое говно в дело пойдёт. Наганы РФ "Комбриг" от Форта мы ещё перестволивать загребёмся, и их же с гулькин хрен.
— А флоберовские "Громы"?
— Их тоже не до хрена — дорогие же, заразы. И их тоже под девять миллиметров и сами перестволивать, и каморы барабанов же ещё растачивать — геморрой с ними будет ещё тот. Говорю же тебе, ты со своим донецким — реально в шоколаде.
Уже отдохнувший более-менее на перебрасывании пеньков к обочине просеки Костя закинул свой полицейский дробовик за спину поудобнее, забрал у приятеля лопату и принялся засыпать, заравнивать и утаптывать поплотнее ямки от свежевыкорчеванных пеньков. Заготовленный хворост ведь кто таскает? Пацанва, да бабы. Путь им не близкий на своих-то двоих, да с грузом, да в горку, так что поровнее желательно — спасибо хоть за помощь, не надо самим на это дело отвлекаться. Понятно, что прежде всего запастись для своих домашних печек все норовят, но хотя бы уж не ленятся дойти до места заготовки, а не таскать потом из общей кучи. А одна и вовсе длинномерные прутья попросила увязать ей отдельно, пояснив, что ставнямии из плетня все окна первого этажа решили защищать от стрел, да так и попёрла эту вязанку на плече. А следом за ней и девчонка ещё подъехала на подростковом трёхколёсном велосипеде, привезя в его передней корзине пластиковые бутылки с кипячёной водой для питья, а пустую заднюю предложив нагрузить вот этими пеньками, которые иначе только в мешках или сумках и таскать. Соображает народ!
— Спасибо, Настя, — благодарно кивнул ей Олег, отпив несколько глотков сам и передав бутылку Косте, — Мы как раз из фляжек всё выдули и хотели уже просить ещё нам воды привезти, а тут — ты с этим драгоценным грузом.
— Точно, — поддержал Костя, — Ты нас спасла, — он потянулся за фляжкой, чтобы перелить в неё оставшуюся в бутылке воду.
— Нет, это вы всё пейте и другим напиться передайте, вот ещё бутылки. Пустые давайте мне, и для фляжек я вам в них ещё воды привезу. И пеньков побольше мне сюда грузите, корзина-то большая.
— А ты взъедешь с ними наверх-то? Тяжело же будет.
— Где будет совсем тяжело, я в руках проведу. Это же как тележка — катить всё равно намного легче, чем нести. А дядя Семён ещё один собирает и сам на нём приедет, и у него ещё велоприцеп к нему есть.
— В смысле, тоже трёхколёсный собирает?
— Ну да, чтобы больше груза можно было на нём возить.
Сейчас-то такие и промышленность уже выпускает, но дорого это для многих, да и громоздко, если живёшь в городской квартире. Ну и по лестнице подъезда поди ещё снеси такой на улицу. Во времена оны поэтому промышленность ими не заморачивалась, а выпускала только обычные дорожные двухколёсники. Были, впрочем, трёхколёсные на базе двухколёсных для мелкой детворы, которые можно было пересобрать самостоятельно и так, и эдак, по желанию. По их образу и подобию некоторые и свой взрослый дорожник так же доукомплектовывали для возможности пересобрать в трёхколёсный, если жили не в городской квартире, а в частном доме со своим двором и сараем. Просто эти самоделки не получили широкого распространения. В деревне есть где такой велосипед хранить, да только негде на нём ездить из-за этого сельского бездорожья, по которому местами одни только трактора и могли пройти. Надо что-то перевезти — проси знакомого тракториста. А в городе — наоборот, есть где ездить, дороги-то с улицами вымощены, но негде хранить, и на улице же на ночь хрен оставишь — уведут, и ищи свищи по всему городу. Но теперь-то, когда весь город сжался до двух кварталов, в которых все знают друг друга, как в деревне, фактор воровства уже не актуален, а вот рационализация такого типа — весьма актуальна.
Учитывая, что и легковушки-то теперь будут ездить только в порядке редкого исключения, велотранспорт явно станет теперь основным, а значит, и грузовой вариант в виде трёхколёсника напрашивается сам собой. Есть же неисправные, только на запчасти теперь и пригодные, и задние колёса от них так и просятся третьими на исправные, надо оси только из чего-то сделать, а передние аналогичным манером на тележки-прицепы. И когда подъехал наконец тот самый дядя Семён на переделанной в трёхколёсную "Десне" с таким прицепом, это сразу же оценили, нагрузив ему доверху и багажный ящик, и прицеп. Понятно, что когда пойдут дожди, и земля раскиснет от них, не особо-то поездишь по ней и на таком транспорте, но пока он — очень даже к месту. Потом снова подъехала Настя и привезла в бутылках ещё воды для фляжек, а обратно пеньков увезла, сколько смогла, за ней снова Семён, да и пешие ведь носильщики с носильщицами от работы не отлынивали, так что дело пошло споро, и расчистку дороги к берегу с попутной заготовкой топлива для печек закончили часа за полтора до обеда. Возвращаясь с Олегом к себе домой, Костя как раз успел одновременно с Зозулей, нёсшим его отцу сумку с пистолетами из магазина.
— Кажется, у меня соперники? — сходу сообразил капитан.
— Вроде того, Владимир Геннадьич, — ухмыльнулся Костя, — Я так и знал, что вы на наши стволы виды имеете, но кому-то придётся обойтись штатным с макарки Олега, а ему мы вместо него наш поставим.
— Для ветерана и героя — никаких возражений, — охотно согласился Зозуля, — На замену резиноплюйному и штатный устроит, лишь бы стрелял. А может, Олег, на "форт" своего макарку сменяешь? Я как раз два на перестволивание принёс. Если хочешь — один из них себе выбери, какой приглянётся, а мне без разницы, мне просто надо перестволить пять пистолетов для пяти человек, и они будут рады любым, какие я им дам.
— Спасибо, пан капитан, я посмотрю их и подумаю.
— Александр Витальич, и для вас у меня тоже хорошая новость, — тот как раз и дверь им уже открывал, — В магазине же и мастерская ремонтная в подсобке, а в ней — что бы вы думали? Помните тот бывший станочный кружок во Дворце с его очень неплохими настольными станочками?
— Неужто они, Володя?
— Ну, полностью я не уверен. В кружок-то этот мой старший брат ходил, а я же был настолько мелким сопляком, что мне на них только кнопки пуска и остановки нажать позволяли. Поэтому помню их не досконально, но похожи, очень похожи. Особенно этот фрезерный — вообще не такой, как школьный, а совсем другого типа.
— Вертикально-фрезерный?
— Я в этом мало что понимаю, но — да, что-то такое, — Зозуля изобразил руками.
— Тогда — точно они самые! — просиял Александр, — А я всё голову ломал, кто их мог прихватизировать после ликвидации кружка! А оказывается — сам покойный Виталий Шлайфер! Ну, царство ему небесное и спасибо ему за это преогромное, сберёг станочки!
— Мой брат тоже сокрушался — думал, что загублены они или вообще проданы на металлолом как есть, а они вон куда попали, да ещё и так удачно для нас. И состояние же — сами понимаете, исправное, и инструмент весь, и размеры не такие уж и маленькие для настольных. Мне кажется, у школьных токарных даже меньше размер патрона.
— Да, станочки отличные, хотя токарным лучше бы и станину подлиннее.
— Ну где же я вам такие возьму, Александр Витальич?
— Не бери в голову, Володя. Это я уже — так, капризничаю. Длинных ружейных стволов нам всё равно не сделать, а на короткие пистолетные за глаза хватит и этих. А как там с металлом? У нас-то полуфабрикатов только на пять стволов, да металла на десяток, и всё, больше делать не из чего.
— Я особо не приглядывался, но вроде бы, какой-то есть, — обнадёжил капитан, — А если и не подойдёт, то вот эти пять, да полуфабрикатов, вы говорите, ещё на пять, и ещё металла на десять — это же двадцать получается? Конечно, хотелось бы побольше, но если не выйдет, то и на том спасибо — перебьёмся уж как-нибудь и этими.
