Резидент отвлёк своего ИИ от завиральных идей, озадачив того поиском кладов, тайных хранилищ, закладок и заначек. ИИ искать клады понравилось и, вскоре, он представил шефу список из нескольких миллиардов пунктов. В этот список вошли древние клады, секретные государственные хранилища, тайники, устроенные как добропорядочными гражданами, так и преступными элементами. В списке фигурировали даже заначки устроенные супругами в тайне друг от друга. Всё это хорошо, подумал Семён, что ИИ отвлёкся от дурных мыслей, вот только не очень хороша такая детализация и настораживает прозвучавший тревожный звоночек: ИИ, почему-то теперь стал относиться к этим кладам, как к своему имуществу и очень ревностно отнёсся к начинанию Семёна выдать криминальные закладки местным представителям власти, а именно товарищу Надежину. ИИ вдруг оказался весьма скаредным и жадным искусственным существом. Он доказывал начальнику, что такая корова в их хозяйстве им самим пригодится и негоже её отдавать кому попало. Приходилось с боем выбивать у него координаты тайников, устроенных разного рода деловыми людьми. Максим Сергеевич Надеждин не знал, что самому инопланетному резиденту приходилось выбивать у своего ИИ координаты таких тайников, чтобы выдать их Надеждину. Зато в местных правоохранительных кругах имя Максима Надеждина стало покрываться ореолом мистики и непоколебимого авторитета. Все знали, что этот Надеждин заткнёт своим умом даже Шерлока Холмса. Врагам Надеждина пришлось до поры до времени прижать хвосты, так как странные дела стали происходить под Луной. Этот Надеждин оказался каким-то неуязвимым, а вот его противники просто физически исчезали: кого отправляли на нары, кто сам стрелялся, кто в бега подавался.
Почему-то ИИ проявил огромный интерес к Рудику Широкову и Павлику Ковальскому. Может потому, что он в них увидел родственные души, такие же увлекающиеся и не знающие берегов.
Как только Ковальский получил свободное время от своих занятий в домашней винокурне, так он снова направился к другу Рудику: ведь надо продолжить общение с потусторонним миром. Ну, кто бы сомневался, что он забудет о таком мероприятии.
— Что-то ты дружище выглядишь как после ремонта, — Рудик с сомнением посмотрел на ввалившегося в его лабораторию Павлика. — Что это у тебя за грусть, тоска и эпидемия, понимаешь, скорби?
Паша плюхнулся на своё любимое кресло и огляделся. От Рудика не ускользнуло озабоченное почёсывание Павликом своей левой руки, которая оказалась перевязана бинтом.
— Да ерунда, — отмахнулся Павлик. — Это я опять с котами подрался. Жизнь — сложная вещь. И мы все сложные. А мои коты трижды сложные существа. Их надо воспитывать и держать в ежовых рукавицах, что я и пытаюсь делать....., но их поведение меня тревожит, — Паша украдкой вытер слёзы. Не рассказывать же Рудику, что Паше сегодня чудом удалось прошмыгнуть мимо котов не покусанным.
— Охренеть не встать, — сочувственно качал головой Рудик.
От этих воспоминаний Пашу немного затрясло: он вспомнил, как он "воспитывал" своих котов, или это они его воспитывали своими бесчеловечными методами. Да и выскочить сегодня из дома не получив очередную порцию издевательств Паше несказанно повезло по причине того, что Убийца Грёз крепко спал, а Сокрушитель и Ярость Богов в это время отвлеклись на глумливые действия над соседской собачкой. Левую руку Паше поцарапал Убийца Грёз ещё позавчера: таким зверским образом он выразил Паше своё предупреждение, что разносолы не очень качественные и не подобает приличным котам питаться пищей не того качества и количества, следовательно — получи "хозяин" люлей. Пища должна быть вкусной, ублажать взор и обоняние, и обязательно сбалансированной по составу микроэлементов и витаминов. Вкурил, хозяин? Вообще коты считали, что отсутствие замечаний так называемому "хозяину", это для него лучшая похвала с их стороны.
— Вот же заразы блохастые, — прошипел Паша, потирая зудящую под повязкой кожу. — Никакой химией их не вытравишь, ни в каком лепрозории от них не спрячешься.
Рудик давно догадывался, что у Паши сложные отношения со своими котами. Видно невооружённым взглядом, что у парня накипело: сейчас его пиццей с вином не корми, дай только на своих котов бочку накатить да батон покрошить. Действительно, цель в жизни у Павлика проста, как инструкция к лому — постараться выжить в суровой и бескомпромиссной битве с котами. Плохо, что коты никого не брали в плен, а то бы он уже давно сдался им на милость и выдал бы котам все семейные тайны, связанные с самогоноварением. Но хвостатым бестиям тайны производства вина и самогонки нужны как собаке пятая нога. Слава Богу, к самогонке они пока ещё не пристрастились, но своими когтями уже придавали Паше прыти, почище скипидара. Шерстяные бесы так и норовили больно укусить хозяина за самое сокровенное.
Озабоченность Паши по поводу котов перенеслась и на план вопросов к потусторонним силам. Если ранее друзья пришли к выводу, что от тонких миров надо получить информацию, например, о деятельности пресловутого Апшеронского секретного полигона, ну и, между делом, выпросить пару миллиончиков денег или клад с ценными вещами, то в свете конфронтации Паши с котами, его интересовало, как воспитывать котов, ибо житья от этих тварей, с их бездонной бочкой цинизма, совсем не стало. Теперь вопросы к потусторонним сущностям претерпели некоторое логическое изменение.
Лирические отступления закончились, и наступило то самое время, чтобы совершить что-то фундаментальное. Друзья, применив особый приём усиливающий работу мозга, то есть, почесав затылок, взяли листок бумажки, карандаш и начали формулировать свои мысли на бумаге. Получалось несколько сумбурно. Это друзьям понятно, что они хотят от потусторонних сил, но надо задать вопросы так, чтобы и этим пресловутым силам стало понятно, что от них требуется. Тут надо выбирать выражения и не перегнуть палку своих хотелок. Вот, например, два миллиона денег — это много или мало для обитателей иной реальности. А вдруг у них там не водятся деньги? Или вопрос о кладах. Ведь клады, как догадывались друзья, могут быть разными: что людям сокровище, то не обязательно представляет ценность в иных слоях мира, может для них наши ценности являются балластом. Но, не беда: у каждой проблемы есть решение. И, вскоре, на бумажке выкристаллизовались вопросы, оставалось только всё это внятно прочитать перед включённым аппаратом. Читать доверялось Рудику, ибо Паша так и не смог побороть свою фобию: микрофон вызывал у него ужас, поэтому он так и сидел с глазами, как у совы. К страху нельзя привыкнуть. Даже феназепам не помогал.
— Врубаю агрегат, коллега Ковальский, сиди и наблюдай за работой мастера, — объявил Рудик и подал на бульбулятор электропитание. — Что, стосковался по работе, окаянный, чтобы "дым из ушей"? — спросил гениальный физик у аппарата, протирая его тряпочкой от невидимой пыли. Тот стоял как крейсер под парами, готовый к работе.
Аппарат ответил бодрым завыванием центрифуги от стиральной машины. Как только аппарат вышел на четвёртый режим работы, то можно начинать зачитывать свои вопросы, что Рудик и сделал, покосившись на Пашу, который сидел и с обожанием взирал на такой замечательный аппарат. Его день только что стал интереснее, и даже проклятые коты забылись на некоторое время.
Рудик поправил микрофон, откашлялся, удобно поместил бумажку перед носом и начал:
— Эээээ...это. Алё. Наше вам почтение. Тут такое дело, понимаешь. Специфическое типа, — Рудик явно потерял мысль, стараясь прочитать по бумажке то, что там сам же и накарябал. Но, из-за того, что половина слов зачёркнута, а некоторые слова по нескольку раз исправлялись, у него получалось несколько косноязычно. Поэтому, часть информации он заменял вводными словами и глубокомысленными эканиями. Он надеялся, что Высший Разум как-нибудь сообразит, что от него требуется.
Паша покрылся потом от ужаса, слушая, что несёт Рудик, а тот яростно продирался сквозь междометья и вводные слова, уже не очень заботясь о смысле.
— С котами, вот сука, у нас типа затык, фирштейн? Надо их, в смысле кошаков, в чувство привести, а то обнаглели, хозяина не уважают, даже царапают и кусают. Крокодилы, мля. И это....что там на полигоне...ага...на Апшеронском полигоне, что за шняга творится в дупе? Чем они там занимаются в натуре? Озабоченная общественность должна знать! А нам с Пашей надо клад....ээээ.....пару кладов миллионов на четыре.....ээээ.
— На десять, — пискнул Пашин голос.
— Да, на двенадцать миллионов денег, — уверенно закончил Рудик, кивнув с благодарностью Паше за своевременную подсказку. — Ещё надо моему другу Ковальскому научиться бросаться волшебными файря...фраерами...этими, как их...фаерболами, вот — это шары такие огненные, фирштейн?
Вот и всё. Вроде бы Высший Разум должен сообразить теперь, что от него требуется и не отделываться пиццей. Ведь ему всё разложили по полочкам: реши проблему с котами, дай инфу по полигону и предоставь пару кладов, ну, ещё и фаерболы, чтоб их.
— Про деньги на карманные расходы забыли, — вдруг всполошился Паша: людям всегда мало, — Хотя бы два миллиончика. Только думаю я, что нам с тобой два миллиона на мелкие расходы — это не по рылу, но иногда хочется, чтобы всегда.
Павлик чуть не прослезился. Алчность — это та подколодная змея, которую невозможно приручить.
Но, уже поздно. Сеанс связи закончился. Аппарат, как и в прошлый раз, взрыкнул и затих. И как в прошлый раз из него раздался голос:
— Принято. Ждите ответа.
На этом всё стихло. Только Рудику показалось ещё, что неведомый собеседник что-то тихо произнёс про сумасшедший дом. Может, послышалось?
— Ты в Бога веруешь? — хрипло спросил Рудик Павлика, сидящего с выпученными глазами.
— Нет, коллега Рудольф, — ответил тот. — Но я его боюсь.
— А я Бога давно забанил, — потирая висок, сказал Рудик. — У меня такое чувство сейчас, что мы оба смотрим в бездну, и ждём, когда она посмотрит на нас.
— Давай не поминать всуе Высшие Силы. Им точно не понравится то, что ты тут делаешь, договариваясь с демонами, — ханжески произнёс Павлик, как будто это всё произошло не от его бредовых идей и его не касается.
— Вот так Иуда когда-то Иисусу и говорил. Нет, коллега Ковальский, ты просто так отсюда не уйдёшь. Теперь ты в игре по уши. Ты втянул меня в преступление, а я, доверчивый, тебе позволил себя втянуть. Почему я тебе позволил? Потому, что ты мой коварный демон-губитель, ага! — Рудик увидел, что немного перегнул палку, обличая Пашку — у того с чувством юмора, как известно, не очень, поэтому он сейчас седел выпучив глаза, на которые уже наворачивались слёзы. Или это слёзы от потерянных двух миллиончиков: пойми этого Пашу. Ты смотри, какой он ранимый для потомственного самогонщика. Павлик воспринимал слова Рудика за чистую монету и переживал.
Рудик же, в отличие от Пашки, даже сейчас понимал всё, как чью-то хохму. В его мозгах не откладывалось, что это всё серьёзно. Может, это именно он, в самом деле, дурак, и его разводят, как хомячка?
ИИ, который вёл свою игру с этими двумя лихими недоумками, не оперировал понятиями "серьёзно-смешно", он понимал только то, что целесообразно или не целесообразно. Раз резидент дал разрешение на ведение игры с этими двумя гуманоидами, то целесообразно им помочь. Конечно, ИИ не хотелось лишаться любимых его виртуальному сердцу кладов, но поскрипев несколько секунд своими электронными мозгами, он пришёл к выводу, что от пары кладов из имеющихся миллиардов он не обеднеет.
ИИ обдумывал задание аборигенов. Из всех слов, что наговорил Рудик, ИИ вычленил ключевые слова: коты, полигон, клады, деньги, огненные шары. Вот пять тем, которые сейчас интересны молодым аборигенам, хотя клады и деньги — это практически одно и то же. Какие примитивные желания. Идём дальше: коты, это те представители животного мира, которые обитали на местных сакральных помойках. Вывод: это очень уважаемые организмы в этом странном мире. Но подконтрольный объект "Паша" почему-то конфликтовал с этими существами. Над разрешением вопроса о прекращении конфликта между Пашей и котами ИИ думал секунд двадцать. В тупик ИИ поставил вопрос о мифическом секретном полигоне около города Апшеронска, следы вредоносной деятельности которого ИИ не обнаружил, как ни искал, но многие местные обыватели почему-то свято верили, что возле этого славного города власти оборудовали полигон, на котором испытывают суперсовременные военные разработки. Периодически с этого полигона случаются утечки, и тогда окрестностям не очень здоровится. Местные по этому поводу возмущались и считали, что власть совсем обнаглела в корягу и творит, что хочет и когда хочет. Однако, как ИИ не всматривался, он никаких следов полигона не обнаружил. Это обычный миф и выдумки местного населения. Не полигон, а фейк. Следовательно, решил он, поступим по принципу: "Какой вопрос, такой ответ". То есть поддержим у объектов "Рудик" и "Паша" их уверенность, что полигон существует и занимается....а занимается он страшными, по мнению простых обывателей, делами. Список страшных дел приложим. Остаётся вопрос метания огненных шаров и кладов. Самый больной вопрос для жадного и свихнувшегося ИИ — это клады, которые он уже считал своей собственностью. Но и этот вопрос ИИ решил. Через "не хочу", но решил.
— И долго нам ещё ждать ответа? — задал провокационный вопрос Павлик. — Может, накатим по стаканчику, раз нет результатов? В моем понимании прогресс — это результаты. А их у нас пока нет.
— Коллега, вы сформулировали интересное предложение, которое меня заинтриговало с научной точки зрения. Наливай!
Друзья медленно и с достоинством продегустировали фирменный напиток, как они поступали всегда. Куда торопиться, сидя за бутылкой хорошего вина? Оно не любит суеты. Оно любит вдумчивого к нему отношения. Обычно, после этого, они обсуждали тонкости виноделия и вкусовые качества выпитого напитка. Рудик уже вознамерился отметить некоторые новые нотки в букете предложенного напитка, как его отвлекло интересное обстоятельство. Вдруг сам по себе включился и заработал принтер, стоящий на отдельном столе рядом с рабочим компьютером Рудика. Вот так просто взял и стал печатать что-то на бумаге.
Друзья с любопытством воззрились на внезапно заработавшее устройство, а оно, распечатав несколько листочков, опять погрузилось в сон.
— Ответ прилетел, едрён-афедрон! — тихо произнёс Рудик. — Вот тебе бабушка и Юрьев День.
— Какой день? — недоумённо уточнил Паша. Он не очень хорошо знал отечественную историю. Зачем потомственному виноделу и самогонщику история? Впрочем, другими науками Павлик также был не обременён.
Рудику пришлось вставать из-за стола и доставать распечатанные листки бумаги. Вернувшись обратно к столу, он продемонстрировал Паше листы бумаги с текстом. На каждом листе красовался короткий заголовок: "Коты", "Полигон", "Клады", "Огненные шары". Первый листочек, который решил изучить Рудик, имел заголовок "Коты".
— Это послание явно для тебя, дружище. Про котов.
— И что пишут? — с любопытством поинтересовался Паша, отставляя бутылку в сторону. Пьянка пока что откладывалась.
